Пробовать должен каждый

М о ц а р т Мне день и ночь покоя не дает Мой черный человек. За мною всюду Как тень он гонится. Вот и теперь Мне кажется, он с нами сам-третей Сидит. Если автор вздумает переставить главы местами, что ж, на то он и автор!

- Ну что, старушка, похудела, раньше бы ты в такое не влезла? – фея задумчиво смотрелась в отполированные блестящие стены секретной базы Щита. Все операторы удивленно провожали глазами диковинное существо в рост человека, существо с прозрачными крыльями стрекозы, бредущее по коридору в зеленых с помпонами тапочках. Странно, но мне не было больно от того, что мне пришлось услышать. Наверное, есть черта, за которой любые обиды уже не причиняют боли. Уставшая измученная девушка, бредущая под парижским дождем, обретала добродетель терпения и кротости. Та Вера была бесконечно далека от меня нынешней – вывернутого наизнанку, невероятного фантастического существа. Что-то зашуршало под ногами. Я нагнулась. Пол был устлан фотографиями. С сотен карточек на меня смотрело мое перекошенное от испуга лицо, мои руки, держащие поднос с пятью бокалами, профили и фасы пяти Мстителей, свободно развалившихся на диванчиках залитого солнцем парижского кафе. Голубые глаза Бартоны зрячи, Стив… я уже и забыла, что он так выглядел. Мужественный подбородок, твердо очерченные скулы. Мои счастливые мгновения. Я подняла целый ворох фотографий с пола. Оттуда они здесь? - Любуешься? – мягкий вкрадчивый шепот холодной струей скользнул по плечам. - Локи?! – листки бумаги, как осенние листья, зашуршали в воздухе, падая вниз. В гладких стенах отражался четкий черный силуэт. - Удивлена неблагодарностью людей? Привязалась к ним, всю душу наизнанку перед ними вывернула – а они отбросили тебя как старую тряпку? Дети забыли игрушку при переезде на квартиру, а родители не хотят возвращаться? – на блестящей поверхности стены его губы были едва различимы, но я чувствовала, как его дыхание обдает мое лицо. И почему сейчас никого нет в этом коридоре? - Что ж, ты и вправду достигла определенных успехов, с тех пор как мы расстались. Если бы я захотел нарушить работу базы, то не смог бы придумать ничего лучше. Все эти цветочки, зеленые монстрики, черные мантии. Прелесть! Он слегка похлопывает в ладоши… Тихий голос продолжает щекотать мои голые плечи. - Пора отдохнуть от трудов праведных. Каждый достоин отдыха. Здесь тоже есть комната для усталых одиноких душ. Где тебя никто не побеспокоит. Там ты сможешь отдохнуть и набраться сил, пока мужчины будут сражаться за свою иллюзорную свободу. О-о-о, это комната видела великое множество известных тебе персон. Показать туда дорогу? Я молча киваю. А что еще я могу сказать? Локи взмахивает жезлом, и от него по полу протягивается голубоватая дорожка, видная только мне. Я иду по ней, как во сне, и с каждым шагом теряю признаки волшебного обличья: истончаются, как клочья тумана, стрекозиные крылышки, линяет и выцветает платьице, подол его удлиняется и превращается в темную мантию. Вот и цель моего пути: голубая дорожка упирается в круглую, открытую со всех сторон комнату. Я видела ее в комиксах по Мстителей, видела потом в фильме, который украдкой ото всех смотрела по сети. Но я и представить не могла, что сама буду ее узницей. Ах, как ни скуп Фьюри, а это помещение он постарался отстроить заново. Как будто оно всегда здесь было. Я переступаю черту, и тяжелая дверь закрывается за моей. И в минуту она оборачивается, и холодный ветер ледяной бездны пробегает по моей спине. Мне кажется, что это я сам, одетый в черную мантию, снова заперт в этой круглой комнате, где некуда скрыться от слепящего света, где одиночество глядит на тебя со стен. Глаза смертной сейчас кажутся совсем темными, всезнающими и пугающе старыми. Такими глазами смотрел мой отец, великий Один, когда держал меня над бездной. Как будто он мог прозреть, что уже в следующее мгновение я отпущу рукоять и легкой пушинкой кану в беззвездную мглу. Он все это знал наперед, и все равно надеялся, что в этот раз я выберу иное. Пустые мечты. И эта смертная знает. Знает, что я обязан закончить то, что начал тогда на смотровой площадке Эйфелевой башни. Я должен убрать этот камешек, мешающий на моем пути. Но почему мои руки медлят? Круг замкнулся. Но теперь я не внутри, а снаружи стеклянной клетки. Я уже могу выбирать. И я убираю руку с пульта, открывающего люки внизу. Смертная продолжает смотреть на меня. Неужели она тоже знала? И тогда я поворачиваюсь и ухожу, шурша сапогами в шелестящих цветных бумажках фотографий, как в мертвой листве. Он ушел. Он снова не сделал того, что хотел. И значит, я смогу отдохнуть. Я опускаюсь на пол, и тяжелый сон без сновидений укрывает меня синим плащом.