Он любил писать стихи

Лаборатория института времени — помещение большое, но отнюдь не безразмерное. — Лишние, уйдите, ради великого Механика! — Ричард осторожно раскрыл боковую панель и стал отсоединять расплавившиеся от высокой температуры контакты. Будет непросто отделить голову Вертера от безнадежно испорченного корпуса так, чтобы не пострадали нейронные пути и сенсорные центры позитронного мозга. — Это уникальный робот, мы все это знаем! Если вы хотите, чтобы от него осталось что-нибудь, кроме кучи биотитана и позитронных блоков, выйдите вон! — Ричард, ты сможешь? — Полина тревожно оглянулась на большую интертемпоральную панель. — Преступники, проникшие в прошлое, отключили настройки. Кроме Вертера, никто не знает, в какое время они проникли. Или мы его восстановим, или случится непоправимое. — Избавься от привычки говорить под руку, — проворчал Ричард. — Электронщикам позвонили? Там есть Борис Громов, у него пять диссертаций по андроидам, лучше него в позитронных мозгах никто не разбирается. Дайте свет сильнее! Не этот, боковой! — Да, по гиперканалу. Он уже прыгнул в аэропоезд, мчит сюда. Но будет не раньше, чем через полтора часа. От нас до Австралии не очень легко добираться. — Я сплю и мечтаю о том благословенном времени, когда телепортационная система будет работать дальше, чем в пределах одного города, — буркнул Ричард. — Микронную отвертку. С зеленой ручкой! Держи голову… Полина осторожно приняла тяжелую голову андроида. Глаза Вертера были закрыты, эластичная трансорганическая кожа стала плотной и побелела. — Ставь на рабочую подставку, — Ричард бросился подключать лабораторный стол. — Сейчас… сколько у нас времени? — Теоретически позитронный мозг может сохранять жизнеспособность до тысячи лет, — сказала Полина, устанавливая голову и закрепляя клеммы. — Это если целый. А ему прожгло все по нейропутям до самой коры. — Сейчас проверим, — Ричард подключил питание. Голова осталась неподвижной. В лабораторию вбежали два ассистента, на ходу попадая руками в рукава халатов. — Усилить импульсацию, — приказал Ричард. — Сейчас… Готово, — одна из ассистентов, беленькая Оля, со страхом смотрела на тело на одном столе и голову на другом. — Мало. Его нужно тряхнуть, не достучимся, все пропало, — прошептала Полина, прижимая руку ко рту. — Ричард, неужели все? — прошептала Оля. — Он был такой милый… Стихи писал. — Оля, перестаньте нести чушь, — рявкнул Ричард так, что сотрудники, сгрудившиеся за большими окнами, отделявшими коридор от лаборатории, вздрогнули. — Какие к черту стихи? От того, заведутся ли у него мозги, сейчас зависит существование реальности, а вы про стихи!!! Тройной разряд! — Ричард, вас вызывают, — вбежала Софи Ренье из отдела связи. — Профессор Громов! Софи бросилась к панели управления и активировала вирт-экран перед столом Ричарда. — Запустили? — профессор был крайне встревожен. — Голову отделили? — Да, отделили, поставили на нейтральную базу, питание подключили, стимульнули трижды, не заводится, — Ричард был в отчаянии. — Вы не представляете, чем этот грозит. — Некогда разводить панику. Ричард, это не просто робот, это позитронный андроид, хоть и одна из первых моделей. Чтобы его вернуть, недостаточно просто воткнуть вилку в розетку! — О великое Время, что мне сделать? Станцевать краковяк? Я бы рад, но не умею! — Если он любит краковяк, значит, бери и танцуй, — Громов был абсолютно серьезен. — Что вы говорили про стихи? — Ричард обернулся к Оле. — Он их любил читать? Какие? — Писать, — испуганно шепнула Оля. — И читать тем, кто соглашался слушать. — И часто соглашались? — Нет, — еще тише шепнула Оля. Полина глубоко вздохнула и подошла к неподвижной голове Вертера. Подтащила стул, села. Ричард обернулся, увидел в окнах толпу и сделал такое лицо, что народ отхлынул куда подальше. — Вертер, — Полина осторожно коснулась щеки робота. — Ты слышишь меня? — Я плыву по волнам, — услышала Полина слабый звук, хотя губы робота остались неподвижными. — По волнам старой памяти. Я лишь здесь, вы — лишь там, вы не знаете… — Что, Вертер? Что мы не знаем? — Краток век, долог год, дни — парсеками… — Вертер, ты слышишь меня? — Человек лишь живет человеками… Ричард поморщился на слове «человеками», но промолчал. — Вертер… Нам необходимо знать настройки последней переброски. Они сохранились в твоей памяти? Полина коснулась ладонью волос робота — пыльных и оплавленных. — По-ли-на…— губы робота слабо шевельнулись. Читая стихи, он не заикался. — Я здесь. — По-ли-на…А как дол-го я сох-ра-нюсь в ва-шей па-мя-ти? Полина смутилась. По институту ходили упорные слухи, что Вертер в нее влюблен, но представить, что это может быть правдой… Это же андроид! — По-ли-на… — Да, Вертер? — Ес-ли мо-е те-ло сло-ма-лось, вы ста-не-те мо-ей Ма-ри Ло-ран? — спросил Вертер, не открывая глаз. Ричард сделал лаборанту знак, чтобы включили копирование памяти робота. — Нет, по-жа-луй-ста. Я е-ще жив. По-ли-на… Ес-ли ме-ня не вос-ста-но-вят, я хо-чу ос-тать-ся здесь. — Я попрошу за вас, — кивнула Полина. — Я хо-тел по-да-рить вам по-да-рок. Сти-хи. Не ус-пел… — Ты еще все успеешь, — сказала Полина. Вдруг глаза Вертера открылись. Он скосил их на Полину и сказал: — У лю-дей при-ня-то го-во-рить друг другу «я вас люб-лю». Я хо-чу вам э-то ска-зать, по-то-му что у-ми-ра-ю. Ри-чард, дан-ные о пе-реб-рос-ке я ко-пи-ру-ю на ваш ком-пью-тер. По-ли-на… Сти-хи для вас я от-пра-вил на ва-шу поч-ту. Про-щай-те. Глаза робота закрылись. Растерявшаяся Полина вскочила и бросилась в переходную камеру. Нужно было вытаскивать девочку, ловить пиратов, искать миелофон. До робота ли сейчас… Выйдя из лаборатории, она оглянулась. Голова оставалась безжизненной. Ричард развел руками. *** Три месяца спустя. — Вертер, ты теперь будешь нормально передвигаться, — Ричард проверил последний раз шейные клеммы. — Тело у тебя совсем новое, прямо с завода. С головой, правда, помучились, пока все подогнали по чертежу, зато и заикаться больше не будешь. — Вы пой-ма-ли пи-ра-тов? — Вертер повертел головой, а потом мягко и без заикания повторил вопрос. — Поймали, поймали, — сказал Ричард. — Благодаря тебе. Тут к тебе гости, — торопливо сказал он, оглянувшись. — Я пойду. — Доброе утро, — сказала Полина. — Ты спрашивал, как долго сохранишься в моей памяти. Я прочитала все твои стихи. И даже помню их наизусть. — Спасибо, Полина, — Вертер склонил голову. — Я не могу желать большего. Простите. Он развернулся и медленно пошел в сторону корпуса института. Полина долго смотрела ему вслед, а сердце странно щемило. Он же андроид. Кто бы мог подумать, что однажды он поселится не только в ее памяти, но и в сердце…