HKWL

Зима двухтысячного года была почти без снега. Буквально под Рождество выпал небольшой слой, порадовав всех жителей Америки, но на утро осталась лишь маленькая ледяная корочка на стыке тротуарных плит. Я тогда подрабатывала дворником за четыре доллара в день, подметая ужасную территорию и палисадник возле детского приюта. Сумма, конечно же, мизерная, но для меня, тогда еще семндатцатилетней девчонки, любая работа была необходимой. Сухой директор приюта, старая Бета с мерзким запахом и морщинистым лицом, каждый день ровно в одиннадцать утра отсчитывал мне мятые купюры и кидал на стол, не говоря ни "спасибо", ни "до свидания". Конечно, жаловаться мне было непозволительно, потому что работала я без каких либо документов или договоров. Хотя, в то время государство не особо обращало на это внимание. Погода, несмотря на отсутствие снега, была действительно зимней. За все три месяца я помню лишь один день, когда температура повышалась до отметки выше нуля. У меня были только потертые кроссовки и старая тонкая куртка, пух в которой скомкался по краям швов после первого же похода в прачечную. Уборщица помещения одолжила мне две пары белых рабочих перчаток, увидев из окна как я почти захлебываюсь в слезах от холода. На этом мои пожитки одежды заканчивались. Я не знаю, как складывалась бы моя жизнь, если бы не одно событие, которое перевернуло ее с ног на голову. Восьмого января я проснулась с жуткой болью в животе и мерзким запахом от кожи. Я действительно была в растерянности, ведь буквально вечером я принимала ледяной душ, намазывая тело остатками дешевого мыла. Конечно, цветами я не благоухала, но и неприятного запаха не должно было быть. Умывшись, я заправила раскладушку и босыми ногами зашлепала по бетонному полу своей мизерной коморки. До работы оставалось сорок семь минут, так что я вполне успевала сделать чая и привести в порядок жженые волосы. Нет, не подумайте что я особо волновалась о своей внешности или что-то типа того. Просто из за отсутствия шапки мои патлы становились на морозе совсем неуправляемыми, и из за этого приходилось завязывать их в крепкий хвост или же косы. Но последний вариант редко мне симпатизировал. Поставив чайник, меня резко пронзило чуть ниже пупка, отчего я с громким выдохом осела на пол. Я опять учуяала этот запах, но теперь он начал принимать какие-то нотки лимона. Я не ела цитрусы лет с десяти, поэтому абсолютно не понимала что происходит. Когда меня начало отпускать, мой организм потребовал утренней дозы никотина, в чем себе отказывть в планы не входило. Открыв форточку и держа в одной руке дешевую сигарету, а второй придерживая живот, я быстро закурила, стараясь не тратить на это много времени. Мое тело чувствовало, что творится реально что-то неладное. Но мне пришлось все списать на недосып и частое курение травки. На улице я чуть не упала в обморок, либо от мороза, либо от приступов боли. Трясущимися руками достав пару центов и закинув их в автомат, я стала ждать автобуса. Утром они ходили часто, но сегодня все пошло против меня. На остановке стояло четыре человека, и молодой парнишка (судя по габаритам - Альфа), который стоял ближе всего ко мне, каждые три секунды нервно принюхивался и оборачивался. Я отчаянно пнула камень перед собой, ненавидя свой ужасный запах и невозможность принимать душ по утрам. Моя внешность никогда не была примечательной. Высокая, худая Бета, без больших глаз или губ, красивых черт лица и прочей лабуды. Нет, всего лишь Эмма Свон, на которую никогда не обращали внимания ни в школе, ни в повседневной жизни. Про таких как я говорили "типичная Бета, ни рыба ни мясо". Я не обижалась. В нашем обществе все хотели родиться Альфой. И, не скрою, я тоже втайне, лет до 14, мечтала об этом. Я все ждала когда голос сломается, масса тела начнет увеличиваться, а плечи станут более широкими. Но этого не происходило, и тогда моей мечтой было оставаться Бетой. Короче, кем угодно, лишь бы не Омегой. Я слышала, что Омеги пользуются почетом лишь в столице, да и то их настолько мало, что никто о них ничего не распространяет. Я никогда не видела вживую ни одного представителя слабого пола, и, если честно, желанием не горю. Эти существа готовы наброситься на любого, лишь бы удовлетворить свои собственные похабные желания. Поэтому своим положением я была довольна. Из-за угла вынурнул потрепанный автобус, и люди зашевелились. Мой мозг на секунду отключился, но быстро взяв себя в руки, я заскочила внутрь и быстро начала растирать свои руки. Холод, блять, был ужасным. Ехать мне три остановки, поэтому расслабляться не стоило. Вокруг проносились ветхие дома нашего гадюшного района. В некоторых зданиях отсутствовали окна, вываливались кирпичи. Видок так себе. Я прикрыла глаза, как почувствовала горячее дыхание в шею. Резко обернувшись, увидела того самого парня, стыдливо прячущего взгляд. - Извините, - промычал он, - просто автобус дернулся. Я кивнула, сжимая кулаки. Вообще-то мы едем, как бы, в одном транспорте, и очень странно, что я не почувствовала никакой тряски. Водитель объявил мою остановку и я быстрым шагом выпорхнула на улицу, все еще злясь на этого придурка. Ненавижу, когда мое личное пространство нарушается. Подбежав к приюту, я открыла подсобку и вынудила оттуда метлу. Меня вновь сковало паутиной боли, но я стойко вытерпела это, и пошла к дальней аллее. Безумно хотелось спать. Как только я приблизилась к мусорному баку, совсем рядом раздался младенческий крик. Сказать что я испугалась - не сказать ничего. Медленно повернув голову, я увидела огромных размеров одеяльце, внутри которого виднелось сморщенное красное личико. У меня не было никакой любви к детям, но мое тело предательски дрогнуло. Я не могла оставить его здесь. Схватив ребенка, у меня внутри все сжалось. Руки, почти онемевшие от холода, с крохотными пальчиками и синими ноготками. Со всех ног я помчалась ко входу в детский дом. Трясущейся рукой я открыла дверь и побежала на второй этаж к директору. Без стука и прочего я вломилась в кабинет, попутно согревая малыша. - Вы что, совсем охренели? - заорал во все горло мужик, отчего младенец завопил еще сильнее. Я пыталась его успокоить. - Что вы сюда притащили? У меня чуть глаза не выпали из орбит. - Я нашла его в мусорном баке. Кто-то подкинул. Он очень сильно замерз, позовите кого нибудь из работников, его нужно покормить и согреть. Мужчина устало потер переносицу. - В нашем приюте места нет. Бюджета на еще одного подкидыша тоже. И вообще, где гарантия того, что это не твой подзаборный шкет, которого ты родила в ссаном подвале? На мои глаза навернулись слезы. Что, простите? - Советую выметаться отсюда, пока я не позвонил в полицию. На работу тоже больше не являйся. Я на негнущихся ногах развернулась к выходу. Мой мозг отказывался это принимать. - Малолетняя шалава. - раздалось мне в спину. В коридоре меня захлестнуло слезами. Я не знала, как сильно все изменится с появлением ребенка на моих руках. Это было восьмое января двухтысячного года.