Не забывается.

Узкая тропинка, еле видневшаяся сквозь сгустившийся туман, будто бы рябила перед глазами. Ветра не было, и ничто не могло разогнать вязкую серую массу окружения. С тех пор всё замерло. Замерло вместе со мной. Вместе с ней. Дорога кажется настолько длинной, но я запомнил каждый камушек, встречающийся на пути, вопреки своему сознанию, отвергавшему прошлое. Почему все пытаются забыть? Забыть столь прекрасный образ, приятные воспоминания, тяжесть в конце. Конец ли? Расположившиеся по бокам тропинки кусты имели бледно-зеленый цвет и совершенно не привлекали внимание. Заборчики, заботливо поставленные близкими людьми, такие же бледные и вялые, были во многих местах помяты. Молодежь любит подобные места. Возможно, их привлекает как раз-таки эта мрачность и задумчивость, плотно набившая воздух. Мне иногда кажется, что здесь даже трудно дышать. Поворот. Последний поворот. Почему так далеко? Вполне можно было выбрать место ближе, но не было у её родных денег. Мои они больше не примут. С её уходом в нашем с ними общении потерялась какая-то деталь. Незаменимая деталь, скрепляющая весь механизм, дающая ему работать. Мне жаль, что так вышло. Они мне дороги не меньше, чем ей. Останавливаюсь. Я уже пришел и не знаю, как поднять голову. Мне не хочется снова это видеть, снова говорить не с тем, с чем хотелось бы. Обстановка готовила к такому, но не давала столь глубокого спокойствия. Это всегда паника, боль и страх. Паника из-за невозможности что-либо предпринять, боль от отсутствия так плотно слившейся с тобой невидимой материи, страх от встречи не там, не с тем и не тогда. Я поднял голову. А что бы я еще мог сделать? Это вышло у меня как-то дергано, резко и неуклюже. -Привет.- Хриплый шепот слишком резко прорезает густую тишину округи. Я сам пугаюсь этого голоса. Будто не мой. Да и я ли это вообще? Ведь теперь я не целый, без неотъемлемой части своего мира. Я должен поговорить с ней. Я этого хочу. Но это будто бы подтверждает, как молоток, забивающий гвоздь с глухим стуком, что теперь я говорю сам с собой. Какая же тавтология. -Я скучаю и буду скучать, ведь ты это знаешь?-это скорее не вопрос, а полное и непоколебимое утверждение. -Я больше не буду прежним. Ведь ты помнишь, да? Помнишь наши улыбки, любовь к солнцу?-Она и вправду обожала солнце. А я нет. Терпеть его не мог. Оно резало глаза и отвлекало, мешало, как бельмо. Но она подарила мне понимание этого чудесного явления, такого теплого и энергоемкого, как и она сама. -Ты мне не снишься, никто не говорит о тебе при мне. Меня это беспокоит. Я выдержу разлуку, но не выдержу такой глупой жалости. Может и ты меня жалеешь? Не нужно. Ты ведь помнишь, да? Я уже почти завершил самый главный шаг к своей мечте. Скоро буду лечить людей. Но ты знаешь.-голос стал громче, разлетелся по округе, грубо оттолкнул тишину.-Я на этом не остановлюсь. Я смогу, смогу ради тебя, ради того, что бы больше ни с кем не вышло так же, как и с тобой!- опять голос громче, чем желала бы округа. Мне вдруг будто бы сжало горло твердой рукой. Так обычно бывает, когда из-за слишком сильных эмоций начинаешь терять контроль. Только бы не заплакать. Это было бы так глупо. -Ты помнишь нашу первую встречу? Я всегда читал, не обращая ни на кого внимание. Да никто и не хотел моего общества. Ты смогла разбудить. Только ты. Я не клялся тебе в любви навеки, не засыпал глупыми и слишком лестными комплиментами. И ты меня понимала. Ты ведь знала, да? Это слишком. Ты любила меня за мой скептицизм и серьезность, начитанность и тягу к учебе. А я был поглощен тобой. Такая активная, добрая, доверчивая. Ты иногда напоминала мне ребенка, только научившегося понимать происходящее в округе и тянувшегося все узнать, увидеть.-Мне тяжело так долго говорить. Делаю глубокий вдох. Не могу выдохнуть. В глазах начинает темнеть, а руки пытаются трястись еще сильнее. Они с подросткового возраста трясутся, но так сильно-никогда. -Ты простишь? Я не выполнил твоих мечт. А я хотел. Они были совершенно обыденными, но с тобой смотрелись иначе, индивидуальнее. Ты ведь знаешь, да? Я не захочу другой жизни. Простишь ведь, да? Если не исполню последнюю просьбу?- Она желала мне настоящей жизни и без неё. Так хотят все дорогие и близкие люди. Но как я могу забыть? -Я еще приду. Ты ведь это знаешь, да? Ветерок проснулся. Кусты, до сих пор бледные, нездоровые, зашевелились, перебирая своими вялыми листочками. Прохлада заполняла легкие. Мне становилось легче. Ничто не уходит навсегда. По-моему это правда. Оно остается в глубине нас. Что-то помнит это. Даже если я совсем выживу из ума-мне приятно, что что-то, да помнит о тебе.