Закулисная жизнь героев

      Зарисовка к "Дому Аида"       ***       Этот день в Лагере полукровок начинался как обычно. Солнце встало по расписанию и, озарив собою все луга в долине, позолотило раскидистые ветви сосны Талии с Золотым руном. Небо было безоблачным, что неудивительно для контролируемой погоды лагеря. Птички своими трелями будили заспавшихся ребят, двое из которых точно всерьез задумывались о дистанционной рогатке для таких случаев.       Коннор и Тревис Стоулл спали без задних ног, наплевав на график рабочего распорядка. Вечером им пришлось собственноручно чистить оружие всему домику Ареса. А все из-за неудавшейся шалости и отсутствия чувства юмора у детей бога войны.       У ребят прошлым вечером вышла оплошность: пытаясь тихо-мирно стащить из пятого домика немного взырчатки, Тревис задел ногой замаскированную растяжку, отчего полдома взлетело на воздух. Ну, точнее, почти взлетело. Дети Ареса, все-таки, не совсем идиоты, поэтому стены у них укреплены даже на случай ядерной войны (в лагере поговаривали, что они сделаны из какого-то супер-прочного сплава, волшебно закаленного в кузницах циклопов, или что-то в этом роде). В общем, само здание не пострадало, а вот вещи внутри дома… Особенно трепетно дети бога войны относились к своему оружию, потому попросили (разумеется, «вежливо» и «добровольно») шутников исправить ситуацию. Таким образом, горе-братья сидели, каждый с подбитым глазом, и счищали до ночи копоть с целой тонны (серьезно, они, что, его награбили где-то?) мечей, пик, копий, луков, ножей и прочих колюще-режущих предметов. О существовании некоторых видов оружия ребята, вообще, узнали лишь в тот вечер.       Братья всего-то и хотели, что поднять настроение обитателям лагеря. Ведь в последнее время им его ох как не хватало…       Шла война. Опять. Казалось, они только недавно победили злопамятного повелителя времени с его заморочными многоходовочками. Хитрый был, подлюга. Но наши славные герои вместе со всеми полукровками лагеря, табуном разгульных кентавров и стаей совсем неразгульных охотниц общими усилиями одолели армию монстров. Много их друзей пало в тех сражениях. Правда, еще больше угнетало, что способствовал всей этой заварушке их брат по божественной линии, староста домика и некогда лидер всего лагеря. Так что, каждым своим действием братьям Стоулл приходилось завоевывать утраченное на время доверие к домику Гермеса. Так сказать, не словом, а делом доказывать свою верность друзьям. Им-то, как детям бога торговли в числе прочего, хорошо была известна поговорка: «Сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя».       Но этот коварный злодей (Кронос, а не погибший героем Кастеллан, если что) оказался в итоге лишь разминкой. На головы несчастных полубогов свалилась новая беда – богиня земли. И ладно бы это была девушка, собирающая на лужайках цветы и поющая вместе с птичками. Но нет. Как позже пояснил неунывающий Вальдес, это все же Белоснежка, а Гея «чуть» покруче ее будет. В обратную сторону, как ни печально. Из-за ее выкрутасов весь лагерь лишился своего нового предводителя, который меньше года назад привел их к победе над Кроносом. Искали его долго и отчаянно, но так и не нашли. Да, взамен они получили другого паренька – с амнезией, волшебным электрическим мечом-копьем (не чета Клариссе) и таинственной татуировкой на предплечье. Неслабый набор, согласитесь? Но веселым братьям было как-то стрёмно подкалывать Грейса. Да и он не так смешно бесился, как Джексон, и не гонялся за ними, если они подбрасывали ему в постель навозных жуков или клеили на спину записку вроде «бесплатные обнимашки от мистера Очаровашки». В итоге, их покинул и он, прихватив с собою второго лидера лагеря, и увез для исполнения великого пророчества. Куда уж без знаменитого стратега и архитектора всея Олимпа? Вот так и остался лагерь ни с чем. Словно осиротел. Какая злая ирония для полубогов.       Так наши ребята и пытались всеми силами поднимать боевой дух своих сотоварищей. «Не словом, а делом». И пусть с этим делом не вышло и оно прогорело (да, прямо как домик Ареса!) Но нельзя отчаиваться, говорили друг другу братья, отскабливая от черного налета сажи очередной меч. В конце концов, их главные герои_для_великих_подвигов всё разрулят. И никак иначе.       Уже было время завтрака, когда целая орава проголодавшихся отпрысков Гермеса и неопознанных столпилась вокруг своих старост. Будить пробовали кто чем: щекоткой, дуновением в ухо, срыванием одеял и даже будильником. Но ничего не помогало. Оставалось лишь одно. Новичку из их домика старшие доверили принести ведро холодной воды…       На внезапный дуэтный вопль, донесшийся из одиннадцатого домика, сбежалось почти пол лагеря. Но любопытные сразу отпрянули, когда вслед за одним новеньким пулей выскочили вымокшие до нитки братья Стоулл и, отчаянно ругаясь на древнегреческом, припустили за ним вдогонку. Сказать по правде, это был худший конкурс мокрых маек за всю историю лагеря, но напряжение как рукой сняло.       Старосты домика Гермеса появились в трапезной лишь к середине завтрака. С них уже не текло ручьем, а на шеях у ребят висело по полотенцу. Следом за ними плелся обиженный новичок и потирал свои ягодицы.       – С добрым утром, герои, – с едва заметной улыбкой поприветствовал братьев Хирон. Он величаво возвышался над головами завтракающих в облике белоснежного кентавра. Последний год, казалось, добавил седин на бессмертной голове учителя, но сейчас его глаза лукаво поблескивали. «Очаровательно, – подумалось Тревису, – о нашем пробуждении знает уже весь лагерь. Может, даже римляне их услышали? Где бы они сейчас ни были…»       Когда все успокоились от утреннего переполоха, братья с подносами направились к жертвенному огню. Бросив по лучшему куску ростбифа в соусе (а Коннор еще и добавил неизменный пакетик M&Ms), ребята произнесли мысленную молитву отцу.       – А тебя никогда не напрягало, что запах горелой еды может не понравиться Гермесу? – внезапно спросил у брата Коннор. Он не спешил отойти от жертвенника и смотрел, как его еда превращается в угли.       – Это тебе сон такой приснился или контрастный душ так повлиял? – недовольно пробурчал Тревис.       – Ну это все же лучше, чем если бы Кларисса лично пришла нас будить, – резонно заметил Коннор.       – И то верно, – его брат покосился на старосту домика Ареса.       Девушка сидела уже в боевом снаряжении и молча поглощала еду на предельной скорости, не озираясь по сторонам и не вступая в споры со своими братьями и сестрами. Такое поведение могло показаться странным тому, кто последний год провалялся в беспамятсве и не видел перемен в дочери бога войны. А перемены были, причем, разительные. Правда, началось все гораздо раньше, когда она сама не своя вернулась еле живой из лабиринта Дедала. Потом нянчилась с их братом Крисом, пока тот никого не узнавал. Да, девушка еще в прошлую войну стала серьезнее. Теперь в ней угадывалась не просто хулиганка и задира с подворотни, а настоящий трезвый воин. А недавно она приняла из рук Чейз, укатившей в поиск «великой семерки», права лидерства в лагере. Эта ноша сделала Ла Ру более ответственной. Но и более вспыльчивой. Большая сила – большая ответственность и всё в этом роде.       За столом Ареса был столик Посейдона. Он на долгое время осиротел, когда Перси пропал из лагеря. Но время от времени за ним появлялся Тайсон, его сводный брат-циклоп. Он приносил новости, какие у него получалось раздобыть о пропавшем полукровке. С недавних пор Тайсон и вовсе поселился в третьем домике, когда буквально на следующий день после отбытия команды Арго II он заявился в лагерь. Притом, не один, а верхом на адской гончей и с подружкой в придачу. Красноперая миниатюрная гарпия была в неописуемом шоке от путешествия по теням и долго-долго верещала высоким голосом, кружа над лагерем. Один лишь Тайсон, казалось, и удерживал ее от того, чтобы улететь. У них вообще такие забавные отношения сложились… Хотя, почему забавные? В лагере уже был пример такой парочки. Вот, правда, они сейчас спасают мир где-то по пути в Грецию.       Теперь же за третьим столиком в трапезной сидела эта монтсро-версия Перси и Аннабет. Одноглазый парень уминал жареную картошку с мясом, попеременно заглядываясь на свою подругу и глупо улыбаясь, да так, что куски картошки иногда вываливались у него изо рта. А умненькая гарпия Элла сидела перед своим фруктовым салатом и сжимала в тонких ручках какую-то потрепанную книжонку. Она мало обращала внимания на еду и, как всегда, вещала своему другу какую-то выуженную из текста и жутко нелогичную информацию – просто набор фактов и цитат. Иногда ей приходилось возвращать выпавшую еду обратно, в рот Тайсону.       – Чтобы я когда-нибудь влюбился… – вернул в действительность брата Тревис. Он все также стоял со своей тарелкой в руке и смотрел в сторону этой милой парочки. Его брови сошлись в одну линию, но на лице, подобно брату, блуждала легкая улыбка.       Коннор уже хотел было пошутить об одной девчонке из домика Апполона, на которую Тревис несколько месяцев пытался произвести впечатление, как его прервал внезапный шум. Причем, не от одного из столиков, а прямо из жаровни за их спинами.       Ребята разом обернулись и увидели, как в огне проступают контуры какого-то предмета. Спустя мгновение там материализовалась сложенная несколько раз бумажная салфетка. Повинуясь какому-то наитию, Коннор протянул руку и, под общий вздох сидевших поблизости, выхватил из языков пламени бумагу. В павильоне повисла тишина.       Хирон, что стоял до сих пор спокойно, теперь выпрямился во весь рост, а глаза его расширились в немом изумлении. Под взглядами потерявших интерес к еде полукровок, сын Гермеса поднес салфетку к своим глазам.       – Только не говори, что ты стал четвертым чемпионом … – заглядывая брату через плечо, Тревис попытался разрядить обстановку, но внезапно умолк.       Под пристальными вниманием всей трапезной Коннор поднял голову к главному столу.       – Рейчел… Тебе тут это… эсэмэска пришла… от Аннабет.       Рыжая девушка, совсем не удивившись, будто ожидала такого поворота, поднялась со своего места и приблизилась к братьям. Она приняла в руки салфетку и развернула ее.       Пока дельфийский оракул погрузилась в чтение записки, бормоча отдельные слова из нее, к собравшимся у жаровни подлетела Элла.       – Слова – хорошо для Эллы, – сказала она. – Элла любит тексты. Книги. Послания. Записка – письменная форма передачи послания. Элла любит записки.       Все полукровки в павильоне молча ждали, что скажет им оракул. «Рим… Афина… Тартар… Врата Смерти…» – проговаривала она отдельные слова. Элла внимательно разглядывала клочок бумаги в руках Рейчел, а когда вслед за девушкой прочла, ее речевой аппарат снова заработал в усиленном режиме.       – По телу бездны движутся вдвоем -       Мощь океана, осененная Афиной.       Навек закроется проем       Телами недругов любимых.       Произнеся эти строки, гарпия, как ни в чем не бывало, принялась чистить свои перышки.       Если до этого момента в обеденном павильоне царила тишина, то сейчас даже птицы на ближайших деревьях умолкли. Казалось, кто-то просто выключил звук. Однако такое ощущение было ошибочным. Спустя каких-то несколько мгновений вся трапезная взорвалась шквалом криков и обсуждений.       – Герои! – опомнился старый кентавр. Он пребывал в странном состоянии все это время, будто чего-то выжидал. – После завтрака я жду старост домиков и нашего оракула на совете в Большом доме. Нужно обсудить… сложившиеся обстоятельства.       Затем Хирон бросил взгляд на Эллу, что все так же безмятежно занималась утренним туалетом. Он подозвал ее к себе и повел из трапезной. Тайсон же, который наблюдал из-за столика Посейдона все это действо, поспешил присоединиться к ним.       Тревис и Коннор все так же стояли, словно их стукнули по голове мешком со всем оружием из домика Ареса. Они пялились в уходивших по лужайке Хирона с циклопом и гарпией. Наконец, Коннор повернул голову к брату и глубокомысленно изрек:       – Да, братишка, худшего утра у нас еще не было.       – Битва за Манхеттен – не в счет, – кивнул Тревис.       И в таком потерянном состоянии братья Стоулл поплелись на собрание совета.