Мои выдуманные друзья

Райджел нестерпимо хотел есть. Очередной продовольственный кризис на Мойе заставил экипаж перейти на урезанный рацион, и никто не желал слушать, что хайнирам с их тремя желудками требуется втрое больше еды. Ни доводы разума, ни воззвания к жалости этих фарботов не возымели желаемого эффекта, и тогда Райджел решил прибегнуть к последней тактике – самолично реквизировать часть припасов из кладовой Заан. Из пищевого отсека незаметно изъять припасы вряд ли получилось бы – фрелловы дармоеды так пристально считали каждый крекер, что немедленно подняли бы тревогу и устроили обыск, и обязательно – в его каюте. В планы Райджела такое никак не входило. А в кладовой Заан обязательно должно было быть что-то съедобное. Райджел частенько унюхивал божественные ароматы, разносившиеся по всему кораблю из ее лабораторий, когда она что-то химичила. Дельвийская ведьма темнила и никогда не рассказывала, из чего стряпала свои яды, но Райджел был уверен, что где-то там у нее обязательно хранились корешки таннота, или даже плоды атруки. На пищевые кубики Райджел не рассчитывал, но не удивился бы, если ведьма припрятала у себя пару упаковок. Предпринимать что-то нужно было срочно. Его запасы требовали немедленного пополнения – заглядывать в тайнички и видеть обнажившееся дно было невыносимо. И тогда Райджел начал действовать. Целый день он старательно не попадался никому на глаза, чтобы о его существовании забыли. Это было несложно – экипаж Мойи часто его игнорировал, причиняя всем трем сердцам доминара боль и страдания. Но сейчас такое положение дел было на руку. Дождавшись, когда все разойдутся по каютам, Райджел выбрался из укрытия и, напевая под нос военные марши Хайнирии, отправился в разбойничий рейд. Попасть в кладовую оказалось несложно. Замки на дверях были смехотворны – ведьма явно не ожидала нападения с этой стороны. Райджел поигрывал отмычками, продолжая гундеть бодрую мелодию, пока с легкостью преодолевал последнее препятствие. Сложности начались позднее, уже внутри. Полки, заставленные баночками, мешочками, контейнерами и клетками с лабораторными животными, вызвали в нем определенные сомнения. Ничего общего с уколами совести – просто среди трофеев не оказалось ничего, что было бы ему хоть немного знакомо. Заан совершенно не имела представления о правильном хранении продуктов, и могла в одном месте держать и съедобные вещи, и образцы для своих исследований. Отличить их было невозможно, но Райджел верил своему обонянию – и своей удаче. Тем более что некоторые сверточки и мешочки, и… мм… вон те корешки, плавающие в черном сиропе, пахли ну совершенно божественно. Райджел запустил в чан коротенькую руку и вылизал пальцы. Это было восхитительно. Истинная пища богов и доминаров! Он снова запусти в варево пальцы, урча от удовольствия. Мерзкая Заан… Морит всех голодом, а сама варит в своем укрытии волшебные супы, зная, что никто из экипажа к ней не сунется. Но Райджел ее раскусил. И теперь экспроприирует излишки добра в пользу экипажа – в своем лице. С остальными делиться он, конечно, не будет. И, так и быть, даже не расскажет, что он нашел у ведьмы в кладовке – это слишком вкусно, и дельвийка, пожалуй, заслужила снисхождение. По дороге в каюту Райджел распихал несколько бутылочек с волшебным варевом по тайникам – набрал про запас. Если ведьма хватится, то доказательств у нее все равно не будет – даже если она придет в его каюту, с чем Райджел, естественно, мириться не собирался. Но даже если придет! Пусть! Он найдет, чем остепенить наглую жрицу. У всех есть секреты – и он знал парочку слабых точек Заан. Успел узнать за долгое совместное заключение, перед тем, как с его помощью жрица и дылда-лаксианин угнали Мойю. Райджел коварно ухмыльнулся и принялся готовиться ко сну. Спалось на удивление плохо. Всю ночь его что-то тревожило, обрывки снов и старых кошмаров заставляли ворочаться с боку на бок, заворачиваться в кокон из мягких одеял, метаться и даже вскрикивать. *** Утром не выспавшийся и хмурый Райджел направился в обеденную залу. Все вокруг казалось удивительно недружелюбным – внезапно нависшие покатые стенки коридорных переборок, рассеянный свет, утробное гудение двигателей Мойи. Райджел летел на антиграв-платформе и чувствовал себя очень неуютно. Он не мог решить – всегда ли на Мойе было так мрачно, или дело было в дурной ночи, которая и стала причиной изменившегося мира. Даже его кресло пару раз подвисло, заставив испуганно екнуть маленькие сердца – стало бы огромной проблемой остаться без средства передвижения в этом полном опасностей и кровожадных тварей мире. А доверить ремонт антиграва на десяток ближайших звездных систем было совершенно некому. В обеденном зале собрался почти весь экипаж. Райджел хмуро пролетел мимо них к контейнеру за своей утренней порцией и потому не сразу обратил внимание на воцарившуюся тишину – Доброе утро, Спарки, – голос Джона прозвучал совсем рядом, прямо над ним, и было в нем что-то такое, что заставило хайнира вздрогнуть и едва не выронить поднос с пищевым концентратом. – Крайтон! – возмутился он. – Я бы попросил не подкрадываться ко мне, как щупальца шаклума! – И, отгораживая от нависшего над ним землянина поднос, попытался протиснуться мимо. Крайтон пропустил хайнира, но от контейнера с едой не отошел, оперся на него локтем, а заодно перекрыл дорогу к выходу своей тушей. У второго выхода незаметно вырос лаксианин, скрестив на груди руки и недобро поглядывая на хайнира. – Как спалось? Как животик? Не болит? – участия в голосе Крайтона было столько же, сколько сочувствия в глазах остальных. Ноль. Райджел почувствовал, что обстановка становится непредсказуемой и немедленно взмыл к потолку. – В чем дело, Крайтон? – сварливо поинтересовался он оттуда. – С чего вдруг такая забота о моем сне? И о моих желудках? – Ночью кто-то проник в лабораторное хранилище, забыл замести следы и не закрыл за собой двери. – Вместо землянина вклинилась синяя ведьма. – Я бы не стала привлекать к этому внимания – но этот «кто-то» выхлебал зелье из редких ингредиентов, – которых не сможет оплатить, даже если продаст на черном рынке все драгоценности из своих тайничков. – Это не я! – возмутился Райджел. – Как ты смеешь, мерзкая ведьма, обвинять меня – повелителя шестисот миллиардов хайниров – в воровстве? – Конечно, Спарки у нас никогда в таком замечен не был, – хмыкнул в стороне Крайтон. – На Мойе нет никого кроме тебя, Райджел, кому можно было бы приписать следы специфичных слюнных выделений, которые я обнаружила на черпаке. Злоумышленник, по всей видимости, вычерпал им все, что было в котелке, облизал, а потом забыл протереть. – Заан безжалостно отсекала все пути защиты, но Райджел сдаваться был не намерен. – Если ты думаешь, что я сознаюсь, то зря надеешься! – рявкнул он и со всем негодованием, скопившемся в маленьком теле, харкнул слизью прямо в лицо наглой дельвийке. Конечно, она уже успела настроить против него весь экипаж! Не теряла времени даром, коварная ведьма! Заан, движением, почти незаметным глазу, уклонилась от плевка и проникновенно посмотрела на него, пытаясь загипнотизировать мерзкими гляделками. – Хватит отпираться, Райджел, – произнесла она. – Я бы даже не завела этот разговор, если бы ты сожрал обычное зелье от сыпи. Но это была заготовка для выращивания корешков банья. Они помогли бы нам продержаться до ближайшей торговой станции, где нет миротворцев. А благодаря твоей жадности есть нам теперь действительно нечего. Пищевого концентрата осталось меньше чем на пару суток. – Давай, Райджел, спускайся оттуда, – подначил его Д’арго. – Пришло время отвечать за свои поступки. Райджел не только не последовал его предложению, а, если бы была возможность, протиснулся бы в вентиляционные шахты – ничего доброго от рассерженных фарботов ждать сейчас не приходилось. Но вентиляционные отверстия здесь были узкими, и уйти через них было невозможно. Оставалось одно – включать кресло на полную мощность и лететь напролом. Взгляд зацепился за увлеченно жующую кубик Чиану, и Райджел предпринял еще одну попытку перед решающим броском. – Это все она! – завопил он, указывая рукой на опешившую небари. – Я видел, как она ночью пробиралась к кладовке Заан. Она подставила меня! – Что?! – Чиана подлетела со своего места, вскинулась, приняв позу боевого богомола: – Что ты несешь, проклятый коротышка! Он все врет! Джон! – Она подхватила со стола поднос и швырнула в парящего в кресле Райджела. – Да, это ты, шлюха! Я видел тебя, не отопрешься! – Заткнись! Джон! Выкинем его в космос! От него одни проблемы! – Ты крала пищевые кубики и трахалась с… – на этот раз брошенная разъяренной Чианой кружка достигла цели и вписалась в доминарскую физиономию. Райджел завопил и заметался под потолком. – Хватит, Райджел, – крикнул Крайтон. – Спускайся. Так, действительно, не может больше продолжаться. Мы поговорили и решили, что нам придется высадить тебя на ближайшей свободной от миротворцев планете. – Что? – Брови хайнира поползли вверх от неожиданности, он завис посреди залы и разом охрипшим голосом переспросил: – Вы… что?.. Вы не сделаете этого! – Сделаем, Райджел, – голос Заан звучал устало. – Нам было очень сложно решиться на такое, но твое поведение не оставляет нам выбора. Ты уже не раз подставлял нас и подводил Мойю. Мы не можем больше рисковать общей безопасностью. Райджел был слишком обескуражен происходящим. Он не мог поверить, что они действительно собираются выкинуть его с Мойи. Его! Того, кто добыл защитные коды и помог освободить левиафана, а вместе с ним и всех их! Они не могли! Он не увидел, как не замеченная прежде Айрин накинула на него энергетическую сеть. Фрелловы фарботы подготовились. Райджел взвыл и задергался. Но активированная сетка положила конец его метаниям. *** Очнулся Райджел в своей каюте. Его даже не связали, хотя и заблокировали дверь. Идиоты. Они забыли, что невозможно надолго удержать его под замком на левиафане, где он знал каждую хитрость, каждый замок и каждую впадинку в переборках. Он мог выбраться из своей каюты, ставшей камерой, в любой момент. Но делать это не имело смысла – он мог долго прятаться на Мойе, но рано или поздно от него все равно избавятся. Раз уж решили. – Хезмановы ублюдки! – в сердцах выругался Райджел и сгорбился на своей постели. Они никогда не ценили его, всегда забывали, что именно ему обязаны своей свободой. Он столько раз выручал их, спасал от голодной смерти. А они пожалели для него каких-то фрелловых корешков. Неблагодарные твари. Нет, сейчас, даже если бы они на коленях умоляли его, он бы ни за что не остался на Мойе. Он доминар! Даже если его свергли больше ста циклов назад, в его жилах текла кровь повелителей, и он не будет унижаться, терпя их пренебрежение и насмешки. Их предательство. Он будет действовать! Райджел пересел в кресло и подлетел к заблокированной двери. Посмотрел сквозь ажурные плетения в пустой, тускло освещенный коридор. Никого не было, как и следовало ожидать. Они слишком недооценивали его, чтобы ставить еще и охрану. Почему-то от этого неприятно кольнуло в груди, тонкие усы печально обвисли в уголках длинного рта. Райджел вздохнул и постарался убедить себя, что это ему только на руку – он мог не ждать, пока они воплотят свой план в действие. Он выберется из каюты, возьмет свое добро из тайников, угонит праулер и отправится на ближайшую планету, которую выберет сам. Конечно, они так и собирались сделать – высадить его, но Райджел не мог оставить инициативу в чужих руках. Оставалось дождаться удобного момента. И очень хорошо, что весь экипаж – сплошные беглецы, преступники и парии – куда бы ни полетела Мойя, она направится как можно дальше от миротворцев. Вот к кому в руки Райджел попасть бы совершенно не хотел – там его, как беглеца, ждала только казнь. Он пожевал губами и еще раз поздравил себя с собственным везением. Теперь высадка на планете не казалась такой ужасной – он найдет способ выбраться, найти корабль и вернуться в Хайнирию. Несколько арнов спустя Райджел покинул каюту – он должен был подготовиться к побегу и забрать свои драгоценности. Насколько он мог предполагать, Мойя находилась в нескольких арнах лета от ближайшей группы систем, и если Заан и остальные решили высадить его на планете, то двинулись именно туда. Пора было реквизировать во благо Хайнирии крепкий мощный праулер и отправляться навстречу своей судьбе. Прочь от проклятых предателей, пока его бегство не обнаружили. Мойю тряхнуло. Аварийный сигнал гулом прошелся по коридорам, и встревоженный голос Пилота разнесся по кораблю: – Нас атакуют крейсеры миротворцев! Не представляю, откуда они взялись! Райджел вцепился в мешок, который прижимал к груди, чтобы не выронить, прижал брови и рванул к ангару. Что бы ни происходило – это его теперь не касалось! Еще был шанс забрать праулер и скрыться – уже от миротворцев. Пока они будут отвлекаться на Мойю, он сумеет сбежать. Тем более, передатчик у него забрали, и связаться с командой он не мог. Только слышал встревоженный голос Пилота. «…Не могу. Нас поймало поле притяжения главного крейсера… Прости, Джон, они слишком близко.» Мойя гудела и стонала, вздрагивала, а потом все ее двигатели внезапно затихли, будто она смирилась или отказалась от борьбы. Или будто на нее надели контрольный ошейник. Райджел похолодел от дурного предчувствия. Он был почти уже в ангаре. Противники не могли так быстро захватить Мойю. Райджел вскрыл аварийную переборку в боковом коридоре, чтобы оглядеться, и замер. Ангар кишел миротворцами – Мойя была в их власти. – О, нет! – сдавленно прохрипел он и попятился на своей платформе от открывшегося его взгляду вида: одетый в штурмовую броню отряд конвоировал Заан и Чиану… Трое несли безжизненно обмякшее тело лаксианина, в криокапсулу грузили другое беспамятное тело. Похоже, это был Крайтон – потому что к нему дернулась сопровождаемая пятью миротворцами Айрин, но удар в висок прикладом винтовки вырубил и ее. Что-то твердое уперлось ему в затылок, и механизированный голос четко скомандовал на себацийском: – Выключить антиграв! Поднять руки! Брови у Райджела опустились вниз, на микрот он нежно прижал к себе мешок, в котором было все его добро – все, что он успел скопить за время своего плена длиной в сотню циклов и последующего бегства. Большая часть его жизни. Но он знал, что медлить и злить миротворцев нельзя. С огромным трудом заставив себя выпустить мешок, он выполнил требования. – Послушайте, я… – договорить он не успел. Мощный пинок выбил из-под него бесполезное теперь кресло. Райджел рухнул на пол, удар вышиб из него воздух вместе со стоном, и почти сразу в него вновь уперлось дуло штурмовой винтовки. Открыв глаза, Райджел увидел двух миротворцев. Их лица были скрыты щитками шлемов, а черно-красная форма выдавала принадлежность к отрядам особого назначения. – Вы обвиняетесь в побеге из заключения и угоне левиафана, состоявшего в собственности вооруженных сил миротворцев. – Один из солдат нацепил на Райджела магнитные наручники и вздернул на ноги. – Вас доставят в ведение ответственного подразделения для подтверждения личности и вынесения приговора. Райджел несчастно подумал, что это, наверное, самое ужасное, что с ним приключалось за последние циклы. Дуло немилосердно давило в спину и подгоняло, заставляя двигаться быстро-быстро, как он никогда еще не бегал на коротких, не приспособленных к ходьбе ногах, – чтобы поспевать за темпом миротворцев, которые вели его навстречу суду и неминуемой казни. *** Корабль с заключенными, куда их перевели, оказался худшим из его кошмаров – будто он снова вернулся во времена своего плена. Снова левиафан, снова ненавистные миротворцы, снова застенки и десятки арестантов в камерах во всю длину нижнего яруса корабля. Их разместили в одиночных клетях, и видеть Райджел мог только Д'арго, чья камера оказалась напротив. Где-то рядом были Чиана и Заан. Крайтона и Айрин он больше не видел. Другие узники в ближних камерах сидели тихо, боясь лишний раз привлечь внимание надсмотрщиков. Раз в несколько арнов кого-то из них уводили на допросы, и тогда Райджел слышал крики. Все повторялось, как в старые страшные времена. Разница была только в том, что местная охрана не разговаривала ни с кем. Вообще ни с кем. Они молча приходили, забирали кого-то, потом приносили оставшееся после допросов обратно в клетушки и так же молча уходили. Их лица были скрыты за щитками шлемов, а действия напоминали движения автоматов. С такими невозможно было договориться. Пара ударов тонфой, которые чуть не стоили Райджелу разбитой челюсти, едва он попытался заговорить с охраной – научили его держать рот закрытым и притворяться ветошью, не привлекая к себе лишнего внимания, как и прочие узники. Д’арго сначала бесновался, но пришедшие к нему солдаты в красно-черных мундирах очень быстро превратили его в кусок мяса, висящий на цепях. Он уже много арнов подряд не приходил в себя, метался в беспамятстве, и с разрезанных мивонков сочилась густая, черная кровь. Где-то рядом едва слышно молилась Заан, затихая, когда появлялись дежурные или проходил обход. Несколько раз Райджелу казалось, что среди десятков чужих вздохов и стонов он слышал тихий плач Чианы. Первой увели Заан. Райджел не боялся, что его тоже заберут, когда прижимался к металлической решетке, провожая ее взглядом. Маленькие короткопалые руки с трудом сжимали толстые прутья. – Будьте сильными, друзья, – тихо прошептала Заан, проходя мимо их клеток. Д’арго все еще не пришел в себя, и не мог ее слышать. Зато слышал Райджел, его длинный рот скорбно сжался, когда он смотрел ей в след. – Я буду молиться за вас. Это было последнее, что Райджел от нее услышал. Потом она со своим конвоем скрылась из виду. Но как Райджел ни напрягал слух, так и не услышал ни крика, ни стона, ни вообще какого-нибудь шума за тяжелой, стальной переборкой, которая раньше никогда не препятствовала звуку страданий. Заан ушла из его жизни тихо и почти незаметно. А когда пришли за Д’арго – это услышал весь нижний уровень. – Вот этот, – провозгласил чей-то голос, вырывая Райджела из тревожного сна. Первый голос, не считая воплей боли, который он слышал за долгое время. – Приказано в расход. – Пришедший был в форме офицера и не носил шлема или маски. Черноволосый и по-военному коротко стриженый, как и сотни других миротворцев, он отличался змеиной повадкой и нездоровым блеском в глазах. Райджел знал такой тип безумцев. Им нужно было много боли, они получали огромное удовольствие, пытая пленных. Офицер показал стражникам кристалл, на котором, судя по всему, был записан приговор Д’арго, дождался, пока те зафиксируют в протоколе информацию, а потом жестом приказал открыть клетку. – Закончим с ним здесь, – сказал он. – Никому не нужно дословное следование приговору, главное, чтобы он был исполнен, а узник ликвидирован. – Он пнул беспамятного Д’Арго в бедро и, не получив реакции, поморщился. – Падаль. Нет смысла куда-то его тащить. Поднимите его. Безмолвные конвоиры закрутили ворот, натягивая цепи, и Д’арго оказался вздернут на ноги. Стальные звенья, вбитые в ключицы и запястья, держались накрепко, и лаксианин висел практически на собственных костях, глухо постанывая в беспамятстве. Голова его свешивалась на грудь, и безжизненно болтались посеревшие мивонки. Кровь, стекавшая с них, даже на таком расстоянии отдавала тухлятиной – Райджел хорошо это чувствовал. Хваленый лаксианский метаболизм повернулся против самого Д’арго – тот был уже не жилец, но умирать мог еще долго. – Ненавижу лаксиан, – презрительно бросил офицер. – Дикие животные, не поддающиеся контролю. Они презирают наши законы и трахают наших женщин. – Он достал из засапожных ножен опасно сверкнувший в тусклом свете офицерский кортик и воткнул в грудь Д’арго. Не достаточно глубоко, чтобы пробить грудную клетку, но достаточно, чтобы взрезать верхний слой кожи и мышц. Д’арго хрипло вскрикнул и дернулся в цепях. – Бешеные твари. Они заслуживают только такого обращения. Мы должны вселять в них ужас, чтобы ни один из них никогда больше не посмел пойти против нас. – Миротворец продолжал методично орудовать ножом. Райджел расширившимися от ужаса глазами наблюдал, как грудь Д’арго превращалась в освежеванный кусок мяса, с которого длинными полосками свисали лоскутья кожи. И затыкал себе рот обоими кулаками разом, чтобы не завопить. Рядом за стенкой кто-то тихонько подвывал. Может быть, это была Чиана, которой тоже все было видно слишком хорошо, а может – очередной несчастный узник, насмерть перепуганный холодной жестокостью происходящего. – Проверь его оковы и закрути ворот туже, – приказал офицер одному из конвойных. – Мне не нравится, что он не приходит в себя. Бессмысленно с ним работать, если он ничего не понимает. – Его приказ был выполнен очень быстро. Цепи натянулись до предела, подрагивая в пазах креплений. Офицер поддел концом кортика одно из вбитых в ключицу Д’арго колец, зафиксировал и, используя саму ключицу как опору для рычага, ударил кулаком по рукояти. Раздался отвратительный чавкающий хруст, кольцо вместе с обломком кости и ошметками плоти отлетело куда-то в глубь клети, а воздух зазвенел от мучительного вопля Д’арго. – Так-то лучше, – решил миротворец, оттирая ладонью брызнувшую на лицо кровь. Д’арго смотрел на него мутными глазами и скалился. Изо рта текла кровавая пена. – Теперь мы можем с тобой продолжить, лаксианский выродок. – Нож вернулся к обезображенному телу, и Д’арго взорвался глухой руганью на родном языке. Райджела била дрожь, и он не мог заставить себя оторваться от решетки, к которой словно прилип намертво, когда все началось. Он видел почти все, что делал с Д’арго этот больной ублюдок. А потом догадался закрыть глаза – так было не столь ужасно, хотя он продолжал слышать рычание и ругань Д’арго. Они становились все отчаяннее и жарче, словно теряя силы, лаксианин вкладывал остатки жизни на то, чтобы не кричать. Он ведь воин – им нельзя. – …И знаешь, я думаю, тебе они больше не нужны, – донесся до Райджела уже ненавистный голос. Оборвавшийся рык, который донесся следом, не имел ничего общего со звуком, который могло бы издать мыслящее существо. – Потерял сознание, – с сожалением констатировал офицер. В следующее мгновение что-то теплое и влажное со смачным шлепком упало Райджелу на лицо. Он отпрянул от решетки, словно только что вспомнил, как нужно двигаться, и машинально стряхнул то, что в него прилетело. На грязном полу лежал срезанный с подбородка Д’арго мивонк. Райджела вывернуло рядом желчью сразу из всех трех пустых желудков. Он забился в самый дальний угол своей клетки и тихонько заскулил от ужаса. Офицер покинул камеру Д’арго, приказав никому туда не входить, пока тот не умрет. – Он не заслужил легкой смерти, – сказал он. – Пусть помучается. Думаю, смерть от заражения крови будет ему достаточной карой за преступления его народа. Офицер ушел. А Райджел остался прятаться в своем углу, нырнув под ветошь, которая заменяла ему лежанку. Больше всего на свете мечтал о том, чтобы о нем никто не вспомнил. Пусть он доминар чистейших кровей – но его так давно свергли, что можно было и не вспоминать. В самом деле – кому он теперь нужен? О нем давным-давно забыли и списали со счетов. Даже Бишан, коварный предатель, и тот уже мог перестать следить за его судьбой. Да и следил ли? Сам Райджел бы вообще его живым не оставил, но так это он – а то жалкий огрызок веламской слизи. Некому было вспоминать о нем. Правда, ведь? Но его, конечно же, не забыли. *** Длинные коридоры, которыми вели Райджела, казались ему смутно знакомыми. Возможно, дело было в том, что корабли миротворцев похожи по своей архитектуре, а он за время своего заключения перебывал на десятках их. Но Райджелу казалось, что этими коридорами он ходил не так давно – и вряд ли тогда они нравились ему больше, чем сейчас. Райджел семенил на коротких ногах, понимая, что это его последний поход. Что бы ни встретило его в конце – принять он это должен с высоко поднятой головой. Потомок великого Райджела Первого, объединившего под своей властью шестьсот миллиардов подданных, не имел права выказывать малодушие, какая бы страшная участь его ни ожидала. И он не склонит головы! Вот только встречаться со страшной участью не хотелось, умирать – тоже, и было очень-очень жалко себя. Почему все так получилось? Ведь он уже почти поверил, что сможет найти дорогу домой, вернуться в Хайнирию и возвратить себе трон. Но тут, словно Хезмана проклял и его, и весь экипаж. Где они все? Где скоро будет он сам? Райджел горестно и глубоко вздохнул, прижав к груди закованные в магнитные оковы руки. Дверь перед ним отъехала в сторону, и Райджел уже знал, кто будет ждать его за ней. И сник еще больше. – Добро пожаловать, Ваше Величество, – приветствовал его знакомый неприятный голос. – Пришло время побеседовать снова. Скорпиус стоял посреди приемной залы и опирался руками о край пульта, над которым мерцали голограммы базы. – Прошу, проходите, – пригласил он, и радушия в нем было столько же, сколько в турианском зеве, поджидающем добычу. Райджел шагнул через порог, и дверь за ним закрылась с тугим шелестом, отрезая доминара и от бесславного прошлого, и от страшного будущего. Райджел сглотнул, и, пройдя внутрь, понял, почему коридоры были так знакомы – он был на Командном крейсере, и сейчас вошел в капитанскую каюту. … На высоких постаментах по-прежнему красовались головы великих хайниров Империи. И среди них… Бровные щеточки сначала поднялись в немом изумлении, а потом в ужасе поникли: – Ты чудовище, Скорпиус! – прохрипел Райджел, когда смог справиться с голосом. Скорпиус проследил за его взглядом пугающими жесткими глазами и усмехнулся, показывая острые скарранские зубы. – Крайс так долго собирал свою коллекцию, что мне показалось неправильным разлучать его с ней. Даже после того, как он так досадно погиб – прежде, чем его настигло правосудие. Но вы зря о нем беспокоитесь – на постаменте есть место для еще одной головы. Именно это должно занимать ваши мысли в первую очередь. Райджел никогда не любил Крайса – проклятый миротворец заслужил свою смерть. Но что-то, возможно осознание, что в случае чего, их головы будут стоять на одном постаменте, пробудило в нем сочувствие. И отчаяние. И безнадежность. – Ах ты, проклятый порченый полукровка! – с усталой яростью прохрипел он. – Это все твоих рук дело? Ты натравил на Мойю охотников на левиафанов? Только они могли накинуть арканы, чтобы захватить ее и надеть контрольный ошейник! Что ты сделал с моими друзьями? Признавайся, мерзкий миротворец! Может быть, в нем действительно было что-то от великого предка? В моменты, когда терять было нечего, Райджел чувствовал, будто мог стать больше, чем есть. Это чувство не давало ему пасть на колени и скорчиться как последний червяк перед лицом превосходящего врага. И оно помогало ему держаться с достоинством перед этим жутким миротворцем. Он не позволит ему увидеть слабость хайниров династии Райджела Великого. Райджел выпрямился во весь свой невысокий рост со всем величием, которое текло в его жилах с доминарской кровью. Но один только вопрос заставил его бровные щеточки снова поникнуть: – Твоими друзьями? – переспросил Скорпиус. И чувство беспомощности снова захлестнуло Райджела с головой. А были ли у него друзья? Ведь фрелловы фарботы решили выкинуть его с Мойи – мог ли он их так называть? Но непонятное упрямство поднялось в нем. Они бы все равно не бросили его! – Не заставляй меня усомниться в твоих умственных способностях, Райджел Шестнадцатый. Бывший повелитель шестисот миллиардов хайниров, – под чужим пристальным взглядом Райджел ощущал себя балансирующим на весах, измерявших его ценность. – Что, по-твоему, должно было произойти с беглыми заключенными на этом крейсере? – Скорпиус оценивал хайнира, сверля немигающим цепким взглядом. – Жрица и лаксианин были казнены, как беглые преступники. Небари – отдана своим соотечественникам. Офицер Сун – признана зараженной и списана. Полагаю, ее забрали в лаборатории – ученым всегда нужны образцы для исследований. Что касается Джона Крайтона, – почти незаметный проблеск удовлетворения мелькнул в его лице. – И о его судьбе догадаться не сложно. Информация о черных дырах уже поступила в обработку в научные отделы. Если у Райджела и оставалась какая-то надежда на спасение, то сейчас она окончательно умерла. Не верить Скорпиусу причин не было. А значит – не на кого надеяться, никто не придет его спасать. Оставалось непонятным только – зачем его позвали сюда, почему не казнили вместе с Заан и Д’арго? – Чего же ты хочешь от меня? – устало спросил он. Торговаться? О чем и зачем? Зачем мог понадобиться Скорпиусу беглый политический заключенный, за которым даже свергнувший его предатель перестал следить со всей дотошностью? Райджел поднял глаза на миротворца и вдруг понял. Руки сами потянулись к груди, сцепившись пальцами в отчаянном жесте. – Нет! Я ни за что не открою тебе этот секрет! – он даже отступил на шаг, словно готовился отражать нападение. – Никто! Даже Дарк не смог вытянуть из меня эту тайну! Она всегда принадлежала только истинным повелителям Хайнирской империи! Скорпиус довольно улыбнулся. – Что ж, значит, я не ошибся. У хайниров действительно есть тайное оружие. Райджел молчал, упрямо сжав губы. Никто и никогда не добьется от него ответа на этот вопрос! Пусть миротворцам удалось прознать о величайшей тайне семьи Райджелов, но отдать им последнюю свою надежду на воцарение он не мог. Пусть убивают, пытают! Он готов умереть, но не откажется от своей последней надежды! Даже Дарк не смог его сломить! Столько циклов Райджел провел на его корабле, сопротивляясь пыткам, которым тот его подвергал – и все равно не сдался. О, вряд ли Скорпиус мог придумать что-то более изощренное. Не было ничего страшнее заключения у Дарка – и никогда не будет! Он справится – или умрет. Он стоял, маленький и торжественный, перед миротворцем и, наверное, великий предок мог им сейчас гордиться. – Секретное оружие хайниров – это, конечно, интересно, – сказал Скорпиус. – Но не мой профиль. Поэтому, тебя передадут тому, кто изначально занимался этим вопросом. Дверь отъехала в сторону, и за спиной хайнира раздались шаги. Наверное, Райджел подсознательно уже знал, кого ждать, потому что когда за спиной раздался до ужаса знакомый и ненавистный голос, он даже не удивился. Ему просто захотелось сгорбиться и заплакать. Это просто был кошмар. Его страшный ночной кошмар, и Райджел, наверное, скоро от него проснется. Потому что не бывает в жизни все так страшно – как было прямо сейчас. – Здравствуй, Райджел. Хайнир медленно, словно тело его стало деревянным, развернулся, чтобы увидеть кривой шрам, обезобразивший половину лица, мертвенный блеск искусственного глаза, и безумие, плескавшееся в оставшемся. – Дарк… – прошептал он. – Ты успел соскучиться по мне? – с намертво въевшимися в память плотоядными интонациями спросил тот. А затем шагнул ближе – и Райджел на своих коротких ногах, лишенный грави-кресла, не успел отшатнуться, прежде чем медицинский игольник с прозрачным раствором вонзился ему в плечо. – А вот я соскучился, – доверительно прошептал тот в лицо теряющему сознание хайниру, склонившись над ним. – Я долго ждал нашей встречи. И тьма поглотила Райджела, утянув его в пустоту зрачка мертвого глаза Дарка. *** Опять было больно. Очень больно. Хотелось превратиться в маленькую икринку, какой он был когда-то, когда только появился на свет. Он лежал в королевском садке, укутанный теплыми водорослями, и его окружали только покой и забота. Или потом – когда он вылупился мальком и плавал в загончике с десятками своих братьев и сестер. Тогда он не знал, какая судьба ожидает его в будущем. И что придется однажды приходить в сознание туда, где его ждали только пытки и безумный садист-миротворец. Тьма сползала с сознания, обнажая нервы, стонавшие от боли, и Райджел попытался ухватиться за нее, чтобы снова соскользнуть в беспамятство. Но зрение уже прояснялось, и его глазам предстал высокий темный потолок. Тяжелый, мрачный, знакомый. Тот, глядя в который он провел многие десятки бесконечных арнов. Но… как же?.. Райджел задергался, полностью приходя в себя – в до ужаса знакомом помещении, на пыточном столе, под жестким светом ламп. И все тело прошила боль от растревоженных ран. …Как же так?.. «Зелбинион»? – Это «Зелбинион»! – прохрипел он, давясь и кашляя. Почему-то трудно было говорить – едва шевелился язык, и горло почти не слушалось. А что творилось внутри – так вообще было не разобрать в мешанине самых разных ощущений, главным из которых была непреходящая боль. – Конечно, это «Зелбинион». – Чей-то силуэт шевельнулся за стеной света. – Ты ждал чего-то другого? – Он вышел вперед, превращаясь в Дарка, и реальность вокруг Райджела поплыла. Лицо миротворца было чистым – ни следа шрама, и оба целых глаза – будто и не было никогда мертвого протеза в пустой глазнице. Совсем как тогда, когда Дарк пытал его в этой самой камере. Но этого не могло быть! И «Зелбиниона» не могло быть! Ведь он погиб сотню циклов назад под огнем небарийского транспортника! – Почему я здесь? Почему на «Зелбинионе»?! – Интересно, где ты, по-твоему, должен быть? – Дарк разглядывал хайнира с каким-то исследовательским интересом. – Но ведь «Зелбинион» погиб! Дарк рассмеялся и покровительственно положил ладонь на голову хайниру, заставив его дернуться. – Бедный Райджел. Не думал, что от последнего препарата получится такой забавный эффект. Дарк сжал руку на бровной щеточке, больно прихватив нежную плоть, и Райджел заверещал, задыхаясь. И он совсем не мог понять, что же такое происходит – и почему, ради всех хайниров-покровителей, он снова оказался на «Зелбинионе»?! – Ты был в отключке больше суток, твое величество. И, похоже, насмотрелся интересных историй. – Дарк склонился над ним, и Райджелу захотелось отползти от алчности, сквозившей в неторопливых движениях миротворца. – Прочь! – крикнул он, дергаясь в путах. – Тебя нет! Крайтон избавился от тебя! Дарк изумленно поднял брови и даже немного отодвинулся. – Ну, надо же. Не подозревал, что на хайниров моя сыворотка будет действовать как хороший галлюциноген. – Он пощекотал Раджела под нижней челюстью, вызвав неконтролируемую судорогу, которой тело хайнира отзывалось теперь на любые прикосновения Дарка. – Расскажи мне, что ты там увидел? Мне очень интересно. Кто такой Крайтон? – Не притворяйся! – хайнир смотрел на него с ужасом. – Ты прекрасно знаешь Крайтона! Он выкинул тебя с Мойи, когда ты прилетел туда с небари, которые промыли тебе мозги! – Небари? Мне? – Дарк выглядел удивленным. И довольным. – Вот как? Значит, ты мечтаешь, чтобы мне промыли мозги? Хочешь отомстить мне? – он очень неприятно улыбнулся, сверля Райджела взглядом. – Рад слышать, что ты так ко мне неравнодушен. Как думаешь, пора переходить к нашим ежедневным процедурам? Ты уже наговорился? Его тень, очерченная резким светом, упала на хайнира, и он забился беспомощным мальком, натягивая фиксаторы. – Неправда! – отчаянно просипел он. – Ты все подстроил! – Что именно? Твое заключение? Его устроил твой кузен Бишан, ты знаешь. И он был бы весьма признателен, если бы ты не задержался в живых. Поэтому сейчас продолжительность твоей жизни целиком зависит от меня. А мне, – Дарк вытянул руку и крепко схватил хайнира за горло, – уже начинает надоедать тобой заниматься. Райджел расширенными глазами смотрел на него и понимал, что все это – и есть настоящая правда: вот он – Дарк, вот он – «Зелбинион», и вот он – Райджел, который никогда-никогда не покидал стен этой пыточной камеры. И все, что было – просто приснилось, потому что ему очень сильно хотелось сбежать отсюда, оказаться как можно дальше, и еще – знать, что ни «Зелбиниона», ни Дарка больше не существует. Но все это было обманом, иллюзией – его побег, Мойя, Пилот, Заан, Д’арго… Крайтон… Что даже Крайтона, этого примитивного землянина, который всегда, всегда приходил на помощь – не было. Пусть он и вел себя как последний фарбот. Пусть даже все они вели себя как фарботы! Он бы все им простил – лишь бы они были на самом деле. Райджел заплакал. Миротворец с силой ударил Райджела головой о стол и брезгливо выпустил руку, на которую скатилось несколько дорожек слизи. – Мерзость, – прошипел он. – С тобой и в самом деле пора заканчивать. Райджелу вдруг стало безразлично, что с ним случится. Разве что-то в этих стенах имело смысл? – Делай, что хочешь, Дарк, мне все равно, – просипел он. – Больше ты от меня ничего не добьешься. Нет, кое-что до сих пор имело. – Я не отдам тебе коды тайного флота Райджелов. – Дарк ведь из-за них издевался над ним столько сотен арнов подряд? Хотел захватить последнее оружие, которое оставалось у Райджела, его последний шанс на возвращение власти и торжество справедливости. Что ж, если Райджел что-то и мог сделать – то не дать врагу того, чего тот больше всего хотел. Дарк растянул губы, показав крупные и крепкие себацианские зубы. И безумия в его глазах будто стало в десятки раз больше. – Коды? – хмыкнул он. – Кому нужны твои коды, коротышка. Мне плевать на все оружие, которым располагает твоя империя. Настоящее или вымышленное. Мне просто нравится смотреть, как ты корчишься. – И мощный разряд нейронных излучателей впился в тело Райджела ядовитыми ожогами фесланского шаклума. Долгие, бесконечные микроты спустя, показавшиеся ему арнами, Райджел обмяк в своих узах. Он дрожал и с трудом дышал. Миротворец без особого интереса следил за его корчами. – Но и это мне надоело, – бросил он, продолжая разговор. – Пожалуй, я сделаю из тебя чучело и поставлю в своем рабочем кабинете. А позже соберу коллекцию из голов хайнирских повелителей. Райджел бы засмеялся, вспомнив, как кончил первый собиратель хайнирских голов, но сил не хватало. Да и – был ли тот «первый собиратель голов»? Крайс, наверное, ему тоже приснился? Как и вся его жизнь, которой, как оказалось – совсем не было. Райджел все-таки нашел в себе силы, чтобы поднять веки и посмотреть на миротворца. – Знаешь, Дарк, – сказал он. – Я передумал. Пожалуй, я оставлю тебе кое-что. Не хочу умирать, зная, что после меня останется только чучело. Дарк заинтересованно склонил голову: – И что ты хочешь? – Подойди сюда. Мне тяжело говорить. – Голос хайнира и вправду становился все тише. В те микроты, пока Дарк шел к нему, Райджел понимал, что у него остался только один шанс уйти, как подобает потомку великого Райджела Первого. И пусть его конец будет бесславен, и никто из потомков не вспомнит его – нет у него потомков – но когда он предстанет перед своим прославленный предком, у него будет, что предъявить ему в доказательство своей отваги! – Еще ближе, Дарк, – совсем уже почти беззвучно шевельнул он губами. - Я хочу оставить тебе… – когда высокая фигура Дарка склонилась совсем близко к нему, Райджел собрал все силы, что в нем еще остались, и, дернувшись в своих путах, бросился на миротворца, – ...это! – утробно зарычал он, впиваясь острыми зубами в щеку опешившего Дарка. Горячая красная соленая кровь ненавистного себацианина потекла ему в рот, уши заполнил яростный вопль боли униженного врага. Райджел торжествовал, сцепляя зубы все сильнее. Он уйдет на Ту Сторону, но захватит с собой хотя бы кусочек своего врага! Дарк яростно вопил, урчал Райджел, вгрызаясь в его плоть. Тяжелые ладони схватили его за горло и безжалостно сдавили, ломая хрупкие хрящики. В рот потекла не только соленая кровь врага, но и собственная – горькая, сине-зеленая, царственная кровь доминаров. Райджел хрипел и пил эту смесь, пока удушье не затопило его, и благословенная тьма, за которой ждали предки, не приняла его в свои холодные илистые глубины. *** – Тише, тише, Райджел, пей это, не выплевывай, – что-то мерзкое и теплое лилось ему в горло, и только настойчивые руки не позволили Райджелу оттолкнуть чашку с питьем. – Кровь врага! – прохрипел он и разлепил глаза. Он был в своей каюте, закутанный с головы до ног в любимые тонкие одеяла. Рядом с ним, держа чашку, сидела Заан. – Заан! Ты?.. – Я, Райджел, – улыбнулась она и снова поднесла к его губам противное пойло. – А теперь пей. Ты очень слаб, и это питье поддержит твои силы, пока ты не восстановишься полностью. – Но… как же… Я же… – О, ты очнулся, Спарки! – Непонятно откуда взявшийся Крайтон бесцеремонно запрыгнул на его постель и ухватился за бровные щеточки. – Ну и напугал же ты нас, приятель! – и начал нахально их трепать. – Спокойнее, Джон, ты оторвешь ему что-нибудь, а он только очнулся. Не хватало потом его вопли слушать по всей Мойе. – Над плечом Крайтона появилась физиономия Д’арго. – Рад, что ты очнулся. Пойду, сообщу остальным. – Он вдруг перегнулся ниже, ткнул здоровенной лапищей куда-то в живот Райджелу, подмигнул, явно нахватавшись у землянина, а потом, чему-то ухмыляясь, затопал прочь, освобождая жизненное пространство. – … Вы… Крайтон, Д’арго… – Райджел все еще не был уверен, какая из его реальностей настоящая. – Вы живы? – Эй, да что с нами случится? А вот за тебя мы здорово переволновались, когда нашли в кладовой. Райджел почувствовал, как что-то странное стиснуло сразу три его маленьких сердца. Они за него… волновались? Он сделал несколько торопливых глотков, чтобы скрыть лицо. – Но я сам видел, как вас схватили миротворцы, видел, как они пытали Д’арго... Они кинули в меня его отрезанными мивонками! Крайтон ухмыльнулся. – Хорошо, что Д’арго уже ушел и не слышал этого. А что ты еще видел, мой маленький кровожадный Муссолини? – Джон, – мягко позвала Заан. – Ему нужен отдых. Он еще не пришел в себя. – Ты в курсе, что те черные корешки, которые ты сожрал у Заан, чуть тебя не убили? Ты трое суток провалялся в бреду из-за их яда. – На твой организм этот препарат оказал сильный галлюциногенный эффект параноидальной направленности, – подтвердила Заан. – Питье, которое я тебе дала, снимет интоксикацию. Но еще несколько дней я бы порекомендовала тебе не покидать комнату. – Так… Мне это все приснилось? И вы не собирались выкинуть меня с Мойи, за то, что я… – Я подумаю над этим, – отозвалась Заан холодно и вышла из каюты. – Нам пока некогда было сочинять планы мести. Но будь уверен, Спарки, когда ты поправишься, мы как следует повеселимся! – с довольным смешком Джон вышел вслед за Заан, не глядя махнув ему напоследок рукой. Райджел проводил его взглядом. – Так это и правда, вы… – выдохнул он. А потом поплотнее зарылся в одеяла, шевельнул бровями и, будто с чем-то смиряясь, пробормотал: – Но даже если вы мне снитесь, то какая разница? Я хочу быть там, где Мойя — и вы.