«Турнир роз» - праздник в Пасадене, США, включающий в себя цветочное шоу, футбольный турнир и многое другое, в том числе «Парад роз». В 1997 году в «Параде», приуроченном к 50-летию ВВС США, принимал участие самолет B-2 bomber Stealth, прошедший в СМИ как «Stealth Rose» («Роза-невидимка»).
Невесте Роз - о розах
- Ваше имя и звание? - Паркер, Джереми, капитан, эскадрилья Дельта. - Возраст, полных лет? - Тридцать два. - Семейное положение? - Не женат, детей нет. - Почему? Он вздрогнул, впервые за эти восемь часов, и поднял глаза на сидящего напротив агента бюро. Это был неправильный вопрос. ФБР, конечно, любопытно, но в личную жизнь лезет совсем по-другому. - Почему?.. - повторил агент. - Я гей. Лицо агента осталось равнодушным, он даже не пометил ничего в своей коричневой, в кожаном переплете книжечке, и Паркер внезапно задохнулся, поняв, почувствовав, каким будет следующий вопрос. - Хорошо, в таком случае, - агент чуть подался вперед, и это было его первой человеческой реакцией за весь разговор, - есть ли у вас постоянный сексуальный партнер? Он был таким чистым и аккуратным, таким безупречно спокойным и подчеркнуто незаинтересованным, что казался Паркеру шарнирной куклой, дорогой игрушкой из тех, что дарят любимым детям или экзальтированным подружкам. Темно-синий, в тонкую серую полоску костюм сидел на нем идеально, прическа лежала волосок к волоску, несмотря на ветер, не стихавший с утра. А еще у агента была цель, такая же четкая и строгая, как он сам. - Да, - медленно ответил Паркер, бессмысленно глядя на свои руки. - У меня есть... был постоянный партнер. Под ногтем его указательного пальца запеклась кровь, вдоль кисти тянулась длинная грязная царапина. Обгоревшую форменную куртку с него содрали спасатели, и теперь Паркеру было холодно в футболке и комбинезоне, но ни агента, ни кого-либо еще это не волновало. - Кит Андерсон, верно? - агенту надоело ждать, пока Паркер соберется с мыслями. - Да. - Вы жили вместе? - Нет. У него дочь. Он... боялся, что ее могут у него отобрать. - И вас это не устраивало, я правильно понимаю? - Правильно, - Паркер даже не пошевелился. На самом деле, агент ошибался. Не Паркера не устраивала сложившаяся ситуация, нет. Паркер готов был ждать столько, сколько понадобится, он никогда не жаловался на недостаток терпения. Вот только значения его личные качества больше не имели, и он впервые в жизни не знал, что делать. Если ФБР обвиняет его в случившемся, он ответит. В конце концов, лучше он, чем Кит и маленькая Минерва. - Мне сказали, что он хотел вас бросить, - продолжал агент. - Вы знали об этом? Взгляд Паркера остановился на обручальном кольце на пальце агента. Золотой ободок плотно прилегал к коже, почти впивался в нее, и Паркер подумал вдруг, что агент, наверное, уже не сможет снять его без хирургической помощи, даже если очень захочет. Кит вот захотел. В эскадрилье предлагали лазерный резак, автоген и ампутацию пальца, но Кит просто сел на жесткую диету, сбросил двенадцать килограммов, и кольцо буквально свалилось в подставленную ладонь. Кит ненавидел свою жену. А Паркер ненавидел агента бюро расследований. - Если это было так, - процедил он, - никого, кроме меня и него, это не касается. - Но вы его любили? - агент вопросительно приподнял брови. - Не ваше. Собачье. Дело, - отчеканил Паркер. Агент холодно улыбнулся, приобретя еще большее сходство с дорогой куклой. - Не мое, Паркер, верно, - согласился он, переходя на «ты». - Твое. Это ты, а не я, уничтожил два новеньких «Игла». Это ты, а не я, сорвал парад и вызвал панику среди мирных граждан. И это ты, а не я, убил своего ведомого. И, клянусь всеми святыми, ты у меня за это сядешь. Потому что я считаю, что ты сделал это нарочно. Паркеру как будто пощечин надавали. Оглохший, ослепший от ярости, унижения и чувства вины, он отпрянул, едва не свалившись со стула, взмахнул руками, чтобы удержать равновесие, и наручники больно врезались в запястья. - Продолжим, капитан Паркер, - агент обратил столько же внимания на его потрясение, сколько на озноб и ссадины. - Мы остановились на вопросе вашего отношения к капитану Андерсону. - Я отказываюсь отвечать, - выговорил Паркер, еще не видя ничего вокруг. Восемь часов ему удавалось абстрагироваться от случившегося, восемь часов он понимал, но не верил, и шок от внезапного осознания буквально раздавил его. - Как хотите. Вы часто ссорились? - Никогда. - Не в ваших интересах лгать мне, - агент выпрямился, вытянул ноги, сложил руки на груди. - Мне кажется, капитан, вы неверно понимаете ситуацию. Я ведь не какой-нибудь ваш приятель, я представляю официальное дознание. С моим отчетом будет работать ваше начальство, мне будет предоставлено слово, если дело дойдет до суда. Так что подумайте, прежде чем скрывать от меня факты, которые я потом все равно узнаю от кого-то другого, - он помолчал, давая Паркеру время вникнуть в смысл сказанного. - А теперь повторяю: вы часто ссорились? Паркер молчал. Он знал, что хочет услышать агент, знал и то, что по какой-то причине ФБР не на его стороне, но заговорить было выше его сил. - Вас видели у ангара вчера, - агент решил его подтолкнуть. - Капитан Андерсон был рассержен, и вы тоже, верно? О чем вы тогда говорили? - Какая разница? - Паркер поднял голову. - Оставьте его в покое. Хотите посадить меня - валяйте. Наш разговор тут ни при чем. Агент тяжело вздохнул, поджал губы. - Вы совершаете большую ошибку, - предупредил он. - Вот этим, - он постучал гладким отполированным ногтем по объяснительной записке Паркера, - вы хотите убедить всех, что произошел несчастный случай. Но, видите ли, вам не повезло иметь дело именно со мной. Я - бывший пилот. Я знаю, как часто происходят необъяснимые явления, но знаю и то, как легко их сымитировать. Давайте начистоту, капитан. Вы что, всерьез считаете, что официальное расследование поверит в эту сказку о внезапно отказавшем радаре?.. Да, и, между прочим, расскажите мне о вашей вчерашней ссоре с капитаном Андерсоном! - Не убивал я его! - выкрикнул Паркер, вскакивая. - Поймите же, мне себя проще убить, чем его!.. Вспышка не произвела на агента никакого впечатления, он пожал плечами и встал. - Я попрошу, чтобы вам принесли ужин, - сказал он сухо. - Подумайте, пока будете есть. Возможно, вы все-таки поймете, что мне нужно говорить правду. Дверь хлопнула, оставив Паркера в одиночестве. Подобрав упавший стул, он снова сел, опустил голову на скованные руки. Все было кончено. Работа, личная жизнь, надежды и планы на будущее - все одним махом перечеркнуло нелепое, невозможное стечение обстоятельств. Кит погиб, и в свете этого не имело значения, что будет с самим Паркером. _______________ Они познакомились, когда Кит расходился с женой. Паркера, только что переведенного в эскадрилью Дельта, привлекла шумиха вокруг того самого обручального кольца, и он подошел полюбопытствовать. - Что ты хочешь, - сердито объяснял Кит тогдашнему своему ведущему, Шону Даффи, - я женился, когда мне было девятнадцать, а ей семнадцать! Мне еще алкоголь не продавали, у нас была свадьба с лимонадом и кокой! С тех пор и не снимал ни разу. - Это сколько ж ты женат? - с удивлением переспросил Шон. - Погоди, десять лет?! И разводитесь? Вам что, делать нечего?! Кит только посмотрел на него, но так, что Шон замолчал, покачал недоуменно головой и предложил газовую горелку для радикального решения вопроса с кольцом. - Нитку намотай, - подсказал Паркер, когда они остались втроем - он, Кит и высокий рыжеволосый Роберт Панк по кличке Шасси. - Под кольцо протяни и плотно, виток к витку укладывай, а потом разматывай снизу. - Пробовал, не помогает, - отмахнулся Кит. - Но все равно спасибо. Ты - Джереми, да? Правда, что ты летал с русскими? Как оно? - Страшно, - признался Паркер. - Но очень... познавательно. - Расскажешь как-нибудь? - встрял Шасси. Кит уже не слушал, занявшись чем-то своим. Потом Паркер узнал, что именно в эти дни у Андерсонов через суд решалась судьба маленькой Минервы, но тогда решил, что мимолетный интерес Кита был продиктован исключительно соображениями вежливости, и выбросил его из головы, более того, подумал, что такое безразличие - к лучшему. - Расскажу, - пообещал Паркер. Тот вечер стал самым тяжелым в его жизни за крайние несколько лет. Дурацкие антикварные часы на кухне пробили полночь, а Паркер все лежал на диване, закинув ноги на подлокотник и разглядывая потолок. Айфон в кармане молчал; впрочем, Паркер и не ждал, что Майкл позвонит или напишет, не ждал - но иррационально, по-детски надеялся. - С праздником меня, - пробормотал он, когда в квартире снова стало тихо. - С первым днем на новом месте... Самое время было напомнить себе, что чудес не бывает. Босиком прошлепав на кухню, Паркер перелил в стакан холодное пиво из банки, пригубил. Вкус показался ему отвратительным, но все-таки он сделал следующий глоток, потом еще и еще. Он не хотел ни о чем думать, но одна мысль неотвязно его преследовала. Мысль о том, что пора увольняться. «Неудачник», написал Паркер пальцем, подышав на оконное стекло, стер. Об этом трудно было забыть: о том, что ему уже тридцать один, что за плечами четыре перевода и восемнадцать переездов, о том, наконец, что все романы, количество которых сравнялось с числом переездов, закончились ничем. Даже Майкл. Особенно Майкл. Останавливало Паркера только отсутствие альтернатив. Он любил летать и делал это хорошо, и это было единственным, что он умел. На гражданке ему пришлось бы осваивать какую-то новую профессию, но ни одна, известная Паркеру, его не привлекала. - Еще ты можешь жениться, - наставительно заметил он своему отражению. Всерьез он эту идею не воспринимал. Давно, еще в начале службы, когда признаться в своей нестандартной ориентации означало вылететь без обеспечения и без рекомендаций, Паркер ходил с тогдашними приятелями по кабакам и дискотекам, знакомился с девчонками и занимался сексом в подсобках и туалетных кабинках. Он до сих пор помнил это унизительное чувство собственной несостоятельности, голубые таблетки, запиваемые украдкой, пока никто не видит, темным пивом, и отвращение, испытываемое поутру, когда он бродил по съемной квартире, держась за голову и подавляя рвотные позывы. Он считал, что ему еще повезло. Родители не давили на него, довольствуясь внуками от его сводных брата и сестры, и Паркер мог делать все, что заблагорассудится, не опасаясь навлечь на себя недовольство семьи; впрочем, даже это вряд ли смутило бы его, да и не смутило ведь, но Майк послал его к черту, и Паркер понимал, слишком хорошо понимал, почему. Вылив в раковину оставшееся пиво, Паркер сполоснул стакан и убрал его обратно в шкаф, постоял, держась за круглые, вытертые от времени ручки. Айфон молчал, но это было не худшее, что случалось с ним в жизни, и не худшее из того, что могло случиться. Майкл - прошлое, с ним нужно попрощаться и начать все заново. Даже если нет сил и нет желания. - Я смогу, - прошептал Паркер. - Я выдержу. Я иду, Коннектикут!.. Айфон молчал. * Перехват, прославивший Паркера на весь аэродром, случился в октябре, через две недели после окончания испытательного срока. Их подняли из резерва в половине девятого вечера: Паркера, Дика «Свободен» Хокинса и их ведущего Билла Мартела. - Привет с Атлантики, - недовольно пробурчал Мартел в эфир. - Спорю, без толку горючку пожжем только, покружим и вернемся. - А тебе есть разница? - беззаботно откликнулся Хокинс. - Часы тикают, деньги капают, что еще надо? Паркер промолчал. Мартела он тихо недолюбливал, видя его приземленность, граничущую с туповатостью, и чувствовал, что Билл отвечает ему взаимностью, а потому не считал нужным напрашиваться на неприятности; Свободен же до сих пор считал Паркера новичком и общался исключительно по делу, сухо и немного свысока. На трех километрах было облачно; с базы поступил приказ подняться еще на две тысячи четыреста, и Паркер только зубами скрипнул, глядя, как неторопливо выполняет маневр Мартел. «Дельта-7», истребитель Билла, неуклюже качнулся, набирая высоту; Паркер следовал за ним в установленном интервале, Дик замыкал тройку. - Цель по курсу, - буркнул Билл минут через пятнадцать. - Расстояние по радару пять-три. Пять-три[1]?! Паркера пробил холодный пот, он с трудом сдержался, чтобы не выпустить воздушный тормоз, но в этот момент с ним связался Хокинс, и Паркера осенило, что Мартел просто исчез из эфира, не договорив последнюю цифру. - Дельта-8, я Дельта-9, куда пропал «седьмой», прием. Дик занервничал, иначе не перешел бы на официальный регламент запроса. Не зная, что ему ответить, Паркер поискал Мартела на соседних частотах, но ничего, кроме белого шума, не услышал. Между тем, «седьмой» все еще шел перед ними, Паркер видел его на экране радара и - нечеткий, расплывчатый силуэт - через фонарь. - Дельта-9, я Дельта-8, следуй за мной, жди указаний, прием, - передал Паркер, мысленно проклиная Билла. «Седьмой» идет ровно, но что, если это автопилот? Что, если с Биллом что-то случилось, если он потерял сознание, например, и они, двигаясь за ним и рассчитывая на него, просто выжгут горючку и провалят задание?.. Сигнальные огни на крыльях «седьмого» мигнули. - Дельта-9, я Дельта-8, «седьмой» передает роджер-танго-браво[2], прием, - Паркер выругался, дотянулся до верхней правой секции панели управления и включил радар, установленный позади кабины. Если Билл сигналит морзянкой, значит, у него отказала радиосвязь, и Бог знает, что еще может произойти. - Дельта-8, я Дельта-9, роджер[3]. До этого момента Паркеру было все равно, и он согласился бы с Диком и сменил бы курс на обратный, если бы не увидел на радаре маленькую зеленую точку - самолет-нарушитель. Цель находилась в четырехстах семидесяти семи километрах, они догоняли ее, и развернуться и уйти сейчас показалось Паркеру внезапно чрезвычайно обидным. - Дельта-9, я Дельта-8, чарли майк[4], прием. Сигнальными огнями он принялся отстукивать Мартелу роджер, свои позывные и чарли майк, надеясь, что у Билла хватит ума уйти в нижний эшелон и не путаться под ногами. Дик, обалдев, видимо, от такого поворота событий, продолжал запрашивать инструкции: - Дельта-8, я Дельта-9, скажи еще раз, прием! До цели оставалось четыреста пятьдесят километров. «Седьмой», яростно мигнув сигналами напоследок, принялся заваливаться на левый бок, уходя с прежнего курса. Паркер облегченно выдохнул, повторил распоряжение для Хокинса и вызвал базу. - Гнездо, я Дельта-8, как слышите, прием. - Дельта-8, я Гнездо, слышу хорошо, почему не отвечает «седьмой», прием. Четыреста один километр до цели. Мельком взглянув на радар, Паркер убедился, что Свободен все еще следует за ним, несмотря на уход Билла. - Гнездо, я Дельта-8, «седьмой» возвращается, поломка связи, мы с «девятым» продолжаем, прием. - Дельта-8, я Гнездо, возвращайтесь, вас сменят, прием. Паркер узнал, наконец, голос, с ним говорил сам Большой Босс, полковник Хантер Круми, за глаза называемый подчиненными Ревуном. Благоразумие подсказывало, что его распоряжения следовало исполнять в точности и незамедлительно, но Паркера внезапно охватила упрямая злость: какого черта, в самом деле? Они вернутся, на перехват поднимут другое звено, время и ресурсы будут потрачены зря, и это все - только из-за того, что Билл выбыл из игры?! Вздор, незаменимых людей не бывает! - Гнездо, я Дельта-8, принимаю командование, чарли майк, прошу уточнить координаты цели, прием. К чести полковника, препираться по радиосвязи он не стал. Паркер мог только гадать, какая кара ожидает его по возвращении, сейчас же Круми чем-то зашуршал и принялся передавать ему новые данные. Цель на вызовы с земли не отвечала, на предупреждения не реагировала; по данным спутниковой съемки это был итальянский разведчик джи-девяносто один без опознавательных знаков и без видимого вооружения. Допустив, что у него тоже по какой-то таинственной причине могут быть проблемы со связью, Паркер получил разрешение на предупредительную очередь трассерами, которыми была заряжена скорострельная пушка на «девятом» Дика. - Дельта-9, я Дельта-8, приготовить «Вулкан», прием. - Дельта-8, я Дельта-9, роджер. С итальянцем их разделяли какие-то сто семьдесят километров. Скорость разведчика упала и сильно уступала теперь их собственной, Паркер и Хокинс стремительно его догоняли. Круми приказал подобраться как можно ближе, прежде чем открывать огонь; возможно, он подумал о том же, что и Паркер минутой раньше. - Дельта-8, я Дельта-9, к пуску готов, прием, - Дик помолчал и добавил внезапно вне регламента: - Восьмой, мне готовить ракету? Паркер отрицательно качнул головой, как будто Свободен мог его видеть, потом опомнился и дал отбой по радиосвязи. Ракету он собирался вывести сам. В штатной ситуации стрелять должен был Билл; приняв на себя его полномочия, Паркер автоматически принимал и все его обязанности, кроме того, в себе он был уверен: на учебных стрельбах он поражал восемь-девять мишеней из десяти, что же до результатов Дика, то они оставляли желать лучшего. - Дельта-8, я Гнездо, пуск разрешаю, прием. - Гнездо, я Дельта-8, роджер, - Паркер сменил канал и позвал Хокинса: - Дельта-9, я Дельта-8, пуск по моему сигналу, прием. - Роджер, - лаконично ответил Свободен. Видимо, на его взгляд, ситуация снова стала штатной или, по крайней мере, он успокоился, переложив всю ответственность на плечи «восьмого». Паркера устраивали оба варианта; скорректировав курс в соответствии с указаниями с базы, он отдал приказ увеличить скорость. Итальянец шел в эшелоне четыре двести. Увидев через стекло кабины силуэт, поблескивающий в лунном свете, Паркер включил фонари и морзянкой отстучал стандартное приветствие-предупреждение, но не получил никакого ответа. Равнодушно дернув плечом, он вызвал Хокинса: - Девятый, давай трассеры. Очередь ярких вспышек разорвала ночь, едва он успел опустить очки. В окружившей его кромешной тьме огни трассеров расцвели безумными алыми цветами, и Паркер внезапно вспомнил, как мечтал еще в Калифорнии принять участие в «Турнире роз». Его звено даже начало подготовку тогда, но за два дня до парада Коннел, их ведущий, свалился с аппендицитом и, несмотря на все представленные Паркером и его приятелем Бобби Ли аргументы и возражения, в Пасадену отправили парней из эскадрильи 2575. Паркер усмехнулся, подумав, что его сегодняшнее упрямство, кажется, именно оттуда берет корни, оттуда и со стажировки в России. Он впитал тогда кое-что помимо чисто технических навыков, и далеко не всем можно было гордиться, но... - Дельта-8, я Гнездо, разрешаю огонь на поражение, прием. - Гнездо, я Дельта-8, - Паркер нахмурился, - приступаю, роджер. Самолет-нарушитель ему не нравился. Слишком ровно шел, слишком спокойно. Он мог не видеть подобравшихся сзади эф-пятнадцатых, если не имел заднего радара, но трассеры прошли у него под брюхом, взорвавшись далеко впереди, а итальянец и ухом не повел. Он как будто напрашивался на уничтожение; между тем, в пилота-камикадзе Паркер не верил. - Дельта-9, я Дельта-8, - позвал он. - Предполагаю хотэл-альфа-лима-оскар[5], прием. - Восьмой, на улице темно, как в собачьей жопе, - насмешливо фыркнул Дик. - Разве что новэмбер-оскар[6], но тогда нам не о чем беспокоиться! Паркер с сомнением покачал головой. Силуэт разведчика совпал с перекрестьем целеуказателя; нарушитель подлежал уничтожению в любом случае, и, мрачно улыбнувшись, Паркер нажал на гашетку. Распустившаяся в облаках огненная роза стала самой яркой. Пылающий шар, в который мгновенно превратился разведчик, вошел в пике; прыгать с парашютом, зная, что сверху на тебя может рухнуть горящий самолет, решился бы только самоубийца, Дик прав, и все-таки что-то не давало Паркеру покоя. - Гнездо, я Дельта-8. Предполагаю хотэл-альфа-лима-оскар, прием. - Дельта-8, я Гнездо, вас поняли, - после небольшой паузы ответила база. Говорил уже не полковник, а кто-то из диспетчеров, Паркер не узнал голос. - Браво зулу[7]. Возвращайтесь. Прием. Все еще сомневаясь, Паркер передал Дику приказ и уточненный курс; Хокинс развернулся следом за ним, легко и плавно, и Паркер мимолетно пожалел, что их не оставят работать вдвоем. Впрочем, если Мартел будет недоволен, он вполне может составить на Паркера докладную записку, и тогда неизвестно еще, кто с кем будет летать... - Считаешь себя крутым, да? - Билл не обманул его ожиданий. - Я отдал приказ, но, разумеется, ему следовать необязательно!.. - Иди к черту, - посоветовал Паркер. - Что случилось с «семеркой»? - Тебя не касается, - Мартел набычился. - Метишь на мое место, да? Не выйдет, Паркер. Если ты... - Билл! - вмешался Свободен. - Чего ты взбесился? Никуда он не метит, а если бы и метил, без Ревуна все равно такие вещи не решаются. - Я. Сказал. Возвращаться. На базу, - отчеканил Мартел. - И никакой сукин сын... - Капитан Паркер!.. - кто-то из новобранцев принял у Паркера шлем и полетные карты. - Вас ждут на балконе. Майор Фримэн. - Иду, - Паркер оглянулся на Мартела еще раз, помолчал и закончил: - Знаешь, что, Билл?.. Сходи к Элен, брому попей, а? Очень для нервов полезно. Он понимал, что это глупо, что он настраивает Билла против себя, но удержаться не смог. Не захотел. Передернув плечами, Паркер пошел прочь, слыша, как за его спиной Дик продолжает увещевать Мартела. На балконе было темно, но черный силуэт все равно отчетливо выделялся на фоне взлетного поля. - Красиво садишься, Джерри, - сказал стоявший у панорамного окна, не оборачиваясь. - Как всегда, впрочем. Паркер остановился, узнав голос. - Второй?!.. - он направился к окну, ускоряя шаг. - Кевин?! Что ты здесь делаешь? - Тебя жду, - Кевин Фримэн по кличке «Второй», наконец, повернулся к нему. - Привет, детка. Они обнялись, затем Паркер отстранился, разглядывая Второго. Кевин был небрит, под глазами отпечатались темные круги, а на лбу залегла незнакомая Паркеру поперечная складка, но в целом он выглядел неплохо. Даже более чем неплохо, что Паркер и отметил, указав на новенькие нашивки на рукаве: - Тебя повысили? Поздравляю. Слушай, давай, я закончу сейчас, и мы куда-нибудь сходим, посидим? Кевин покачал головой: - Не думаю, что стоит, - он сунул руку в карман и вытащил маленький темно-коричневый конверт и что-то еще. - Прости. Я не смог тебе написать, и мне неприятно привозить такие новости, но... в общем, вот. Он вложил в ладонь Паркера новенький жетон на прочной стальной цепочке. Нахмурившись, Паркер перевернул его надписью вверх и обомлел: на жетоне было имя и группа крови Майкла. - Прости, - повторил Фримэн, снова отворачиваясь к окну. Паркер медленно сел на скамью, сжимая жетон в кулаке и глядя прямо перед собой. - Когда? - хрипло спросил он. - Как? Кевин помолчал, прежде чем ответить, и Паркер понял внезапно: соврет. - Отказ двигателя, - Второй сел напротив, теребя в руках коричневый конверт. - Две недели назад. Паркер поднял жетон на уровень их лиц, держа за цепочку. Полированная тыльная сторона блестела в свете ламп; он был слишком новым, этот жетон, чтобы принадлежать Майклу, и Кевин отвел глаза и выдохнул сквозь зубы. - Иди, заканчивай, - сказал он неохотно. - Наверное, нам все-таки стоит выпить чего-нибудь, если ты хочешь знать правду. Проходя по залу ожидания мимо Билла, Паркер надел жетон себе на шею, убрал под футболку. Металл, хоть и согретый теплом его ладони, неприятно холодил кожу; на мгновение у Паркера перехватило дыхание, он кашлянул, и Мартел вдруг попятился, словно увидел в его лице что-то пугающее. Переодеваясь, Паркер заплакал. Он сидел на скамье с рубашкой в руках, слезы срывались с подбородка и оставляли мокрые пятна на ткани; жетоны - Майка и его собственный - раскачивались и тихо позвякивали, и от этого звука Паркеру становилось еще больнее. Кевин ждал у вахты, стоял на углу и курил; на недоуменный взгляд Паркера он неловко пожал плечами и бросил окурок в урну. - Меня переводят в инструкторы, - сказал он. - Знаешь, так много всего изменилось после твоего ухода. - Это не повод обзаводиться никотиновой зависимостью. - Ну да, - согласился Второй. - Глупо, все так... - он вздохнул и сменил тему: - Я видел тут бар с дурацким названием «Чертов пес». Это как, приличное место или забегаловка типа «МакДака»? Паркер беззаботный тон не поддержал. - Мы собирались говорить о Майке, - напомнил он жестко. Складка на лбу Кевина стала глубже, он вскинул подбородок и поджал губы. - Предлагай, - коротко бросил он. - Я живу недалеко. В квартиру Кевин входил осторожно, словно ступая по тонкому льду; повесив плащ на гвоздь, он провел рукой по обоям, осмотрелся. - Твой дом выдает тебя с головой, - он усмехнулся уголком рта. - Для холостяка с нормальной ориентацией у тебя слишком чисто. И вкусно пахнет. - Однажды я был в гостях у сводного брата, - неопределенно откликнулся Паркер. - У него прибиралась домработница. Так у меня сарай по сравнению с ним. Фримэн ничего не ответил. Внимательно и молча он наблюдал, как Паркер разогревает ужин, достает из шкафа виски и колет в пластиковой миске лед. Паркер двигался машинально, «на автопилоте». Новость о гибели Майкла шокировала его; смерть всегда внезапна, но смерть близких тебе людей внезапна вдвойне. И, судя по тому, как мялся Второй, не желая вдаваться в подробности, все было гораздо сложнее, чем отказ двигателя... И гораздо страшнее, похоже. Первый раз они выпили все так же молча, просто встретившись глазами и кивнув друг другу. Паркер знал Майка около года, Кевин - больше пятнадцати лет, и Паркер мог только догадываться, какую пустоту оставила в душе Второго произошедшая трагедия. - Утонул он, - произнес, наконец, Фримэн, отставив стакан. - Все, как я тебе сказал. Чертов правый двигатель заглох в трех километрах от берега и в полутора от лодки, - он имел в виду, очевидно, авианосец «Теодор Рузвельт», на котором базировалась эскадрилья до перевода Паркера. - Сдох мгновенно, и черт бы с ним, Майк катапультировался. Это штатная, в принципе, ситуация, ты же знаешь!.. - Знаю, - подтвердил Паркер, долил виски в оба стакана, себе и Кевину. - Когда она перестала быть штатной? - Когда чертовы катраны прокусили жилет, - Кевин закрыл лицо рукой, но дрогнувший голос скрыть не смог. - Он ушел на дно, как камень, в теплой куртке, в этих ботинках, он не мог их снять!.. Не успел просто!.. - он помолчал и натужно закончил: - С катера видели, как он тонет. За ним ныряли... но не нашли. Паркер опустил голову и сгреб в кулак висящие на шее жетоны. Вот почему он был новеньким. Жетон Майка утонул вместе с ним, и Кевин заказал другой, уже после его смерти, специально для того, чтобы отвезти Паркеру. Более того, он приехал лично, чтобы все рассказать. Они снова выпили, и Паркер снова наполнил стаканы. Лед таял; Паркер приподнялся, чтобы наколоть еще, но Кевин только досадливо поморщился и махнул рукой. - А знаешь, что этот дурак отмочил накануне? - зло спросил он. - Я тебе скажу. Этот кретин заявил, что это его последний вылет[8]. Паркер ошеломленно посмотрел на него. - Потом, говорит, возьму отпуск. У Джерри, говорит, завтра испытательный заканчивается, поеду, говорит, в Коннектикут... - Зачем?! - выдавил Паркер. - Он ни разу мне даже не позвонил!.. - Он надеялся, что ты вернешься, - Второй запустил пальцы в волосы. - Я тебя ни в чем не виню, ты не подумай. Я знаю ведь, почему ты сбежал... и не отводи глаза. Ты за его решения не отвечаешь, а тем более - за его слова! Он встал, пошатнувшись, вышел в прихожую и вернулся с коричневым конвертом, который уже доставал из кармана на балконе, положил на стол перед Паркером. - Он писал тебе. Но так и не отправил... я нашел, когда разбирал его вещи, - Кевин помолчал. - Я не стал звать тебя на похороны. Если уж он сам на них не присутствовал, тебе и подавно нечего было там делать, - он криво усмехнулся. - Я, наверное, до сих пор не верю, что его больше нет... Паркер открыл не заклеенный конверт, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. - Твое присутствие ничего бы не изменило, - Кевин как будто прочитал его мысли. - Он все равно летел бы, его дежурство. Внутри была фотография и сложенный в четыре раза лист бумаги в линейку, вырванный из фирменного блокнота ВМФ. На снимке Майк сидел на крыле эф-двадцать второго, подставив лицо солнечным лучам, и улыбался «голливудской» улыбкой; перевернув фотографию, Паркер увидел небрежно нацарапанную подпись: «Я вышел бы за тебя 9-го октября, честно[9]». На листе из блокнота было всего пять слов. «Наверное, я все-таки тебя люблю». * Следующие несколько дней прошли как в бреду. Док Баратц, проводя предполетный осмотр, нахмурился недоверчиво и пощелкал пальцами у Паркера перед лицом. - Следи за кончиком ручки, - приказал он. Паркер подчинился, но, видимо, результат доку не понравился. - Посиди-ка ты дома, - посоветовал он, выписывая рецепт. - Думаю, это все магнитные бури, да. Иди, иди, что ты смотришь? Я тебя в таком состоянии в воздух не пущу, не надейся. У нашей части самый низкий коэффициэнт аварийности для северных районов, нечего его портить. Но дома было еще хуже. Сжимая в кулаке жетон Майкла, Паркер слонялся из угла в угол, листал журналы и один раз даже взял книгу, но читать не смог, отбросил ее и вытянулся на кровати, закрыв лицо руками. Он считал, что в Калифорнии все кончено, когда просил о переводе. Узнать, что все только начиналось, он был не готов. Узнать это после смерти Майка - тем более. По рецепту дока Баратца аптекарь продал Паркеру клемастин. На этикетке было написано, что это антигистамин, но в аннотации упоминалось успокаивающее и снотворное действие, и Паркер понял, что док просто решил, что время транквилизаторов еще не подошло. Скомкав бумажную коробочку, Паркер бросил ее в урну, а блистер с двумя дюжинами круглых белых таблеток спрятал в карман форменной рубашки. В конце концов, если клемастин поможет ему выспаться, почему бы и нет?.. Он плохо спал. На следующий день после отъезда Кевина обратно в Калифорнию Паркер проснулся в слезах, но это был крайний раз, когда он оплакивал Майкла. На смену слезам пришла заторможенность, так вовремя обнаруженная доком Баратцем - вовремя с точки зрения безопасности полетов, разумеется, но вот на карьере Паркера это могло сказаться не самым лучшим образом, и он не мог об этом не думать. Солнце светило прямо в окно, и тени цветов с тюлевых занавесок плясали по потолку вокруг люстры; Паркеру хотелось задвинуть тяжелые шторы, но не было сил встать, поэтому он просто перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Он думал о предрассудках и суевериях. Летчики не говорили «последний», не фотографировались перед вылетом, не расписывались черной пастой в журнале; летчики просили наступить на новые ботинки перед вылетом и знали, что черная кошка - это к несчастью... и еще летчики считали «звонки». Когда ты был на грани, это предупреждение. Кто-то считает до двух, кто-то до трех, но наступает момент, когда нельзя больше не прислушиваться. Наступает момент, когда остается только лежать на кровати, глядеть в потолок и набрасывать в уме текст рапорта об увольнении. Ну, или не в потолок. Или не смотреть. Паркер вздохнул. Он никогда не считал себя суеверным; одно время он снимал квартиру в доме, где жила черная кошка, однако рассказ Кевина внезапно и резко пошатнул его уверенность в бессмысленности предрассудков. То, что случилось с Майклом, было не просто глупо - это было невозможно... но оно случилось. Случилось именно тогда, когда Майк - по неосторожности ли или из мальчишеской бравады - назвал свой плановый вылет «последним». В среду вечером он впервые вышел из дома, чтобы купить молока. Есть не хотелось; у витрины с сигаретами Паркер остановился и несколько минут задумчиво смотрел на разноцветные пачки. Он был уверен, Кевин закурил не потому, что его переводят в инструкторы, но сомневался, что никотин действительно поможет Второму заполнить пустоту, воцарившуюся где-то под сердцем. Вернувшись домой, он запил молоком двойную дозу клемастина и улегся на диван, положив голову на подлокотник, накрылся пледом. В уши настойчиво вторгался какой-то посторонний звук; приподнявшись, Паркер увидел, что на столике у кровати вибрирует айфон. - Паркер. - Добрый вечер, капитан, - сухо поздоровалась Лиза Дуглас, секретарь полковника Круми. - Полковник просил известить вас, что завтра в полдень вы должны быть здесь. Неявка исключена. У вас есть вопросы? - Нет, сержант Дуглас. - Тогда до свидания, капитан. - До свидания, - пробормотал Паркер, взглянул с недоумением на айфон. Он не предполагал, зачем мог понадобиться полковнику, но этот внезапный вызов заставил его собраться. Напомнив себе, что Баратц не выпустит его в воздух, пока он принимает лекарства, Паркер выпил еще стакан молока и лег спать. В одиннадцать тридцать три он уже был на вертушке. Предъявив карточку, Паркер терпеливо дождался, пока охрана проверит допуск, потом прошел по длинному белому коридору и распахнул внутреннюю дверь. Внизу у лестницы стоял Дик Хокинс и задумчиво вертел в руках деревянную линейку. На звук открывающейся двери он поднял голову и вскинул удивленно брови: - Ты?.. Мы были уверены, что тебя перевели к черту на рога! - Пока нет, - Паркер остановился рядом с ним, из-под ладони оглядел поле. - Что новенького? - Слух об эф-двадцать вторых подтвердился, - Дик неопределенно махнул рукой. - В январе приходят. Три штуки, для трех ведущих, чтоб к летнему авиасалону обкатали. - Поедет же только одно звено, - Паркер оглядел поле еще раз, уже с большим интересом, пытаясь представить, как будут выглядеть новые машины. - А кому дадут? Мартел, Даффи и Баннер? - Даффи вне игры, - Свободен с удивлением посмотрел на Паркера, потом спохватился: - А, ты же не в курсе!.. Он подал рапорт с просьбой о переводе в диспетчеры. Дженис уходит в январе, Ревун хотел подать сообщение о вакансии, но Даффи как раз успел. - Дженис уходит?.. - переспросил Паркер несколько озадаченно. - А куда? С чего вдруг? - У нас свадьба в январе, - Дик ухмыльнулся. - Плохая примета, вместе работать. Паркер пристально посмотрел на него, качнул головой: - Мои поздравления. Он снова подумал о суевериях, подчинивших себе жизнь летчиков, и о том, что если часть из них имела под собой рациональное основание, как, например, примета о том, что нельзя бриться перед вылетом[10], то другая - большая - часть базировалась на каких-то дремучих предрассудках, выросших из чьих-то невнятных индивидуальных представлений. Ему не нравилась эта нелогичная вера в сверхъестественное. Но вряд ли кто-то собирался спрашивать его мнение. Улыбнувшись углом рта, Паркер кивнул Хокинсу и направился к административному зданию. Выходит, освобождается место Даффи, четвертый номер. В его звене были Кит Андерсон и Ирвин Риз, оба на хорошем счету, оба без излишних претензий и амбиций. На мгновение Паркер задумался, не попытаться ли получить место Даффи, но затем вспомнил, что у Андерсона, вроде бы, есть ребенок, дочка... да и вряд ли Круми отдаст предпочтение новичку. Кит служит здесь всю жизнь, и у него безупречная репутация... и ориентация. Паркер хмыкнул, оценив всю безнадежность своего положения, толкнул стеклянную дверь и сбился с шага: в вестибюле, рядом с гранитными скамейками у фонтана, стоял вышеупомянутый Кит Андерсон. - Привет, - Кит помахал ему рукой. - Как дела? - Привет, - Паркер смерил его взглядом. - Дела отлично, разве может быть иначе? Кит был явно чем-то расстроен, но Паркер не стал спрашивать, чем. В конце концов, его это касается меньше всего; если Андерсону нужен будет совет, он спросит, как спросил тогда, летом про обручальное кольцо, и Паркер уже сделал первый шаг по лестнице, когда Кит позвал: - Джереми! Он подошел, остановился, глядя снизу вверх. - Слушай... это не мое дело, конечно, но... я соболезную. Насчет твоего друга. Паркер помолчал. - Откуда ты знаешь? - спросил он, наконец. - Все знают, - Кит неловко повел плечами. - Извини, что я влез... - Ничего, - Паркер помолчал еще немного. - Спасибо. Кит нервно кивнул и попятился, Паркер, отвернувшись, продолжил подъем. Круми был у себя. Один, что Паркера немного удивило: он уже усвоил, что застать полковника с глазу на глаз практически невозможно. - Я знаю, Баратц выписал тебе больничный, - без предисловий заявил Ревун. - До понедельника можно было бы и подождать, конечно, но мне кажется, так будет лучше. Он достал что-то из ящика своего стола и вышел к Паркеру. - Смирно, капитан, - приказал Круми. Паркер вытянулся в струну, расправил плечи и задрал подбородок. Он догадывался, что произойдет дальше, но никак не мог понять, за что его награждают. Круми ловко, привычным движением приколол медаль к кителю Паркера, поправил, сдвинув на какую-то сотую долю миллиметра. - Это все жутко секретно, капитан, - он похлопал Паркера по плечу, - но кое-что ты имеешь право знать. Ты предположил лима-оскар у этого итальяшки, ну, так ты был прав. Его взяли на следующий день. Ты доволен? - Да, сэр, - Паркер кивнул. Он действительно был доволен, не столько полученной медалью, сколько тем, что его догадка оказалась верна. Мимолетно представив, как взбесится Мартел, узнав о награде, Паркер улыбнулся и скосил глаза на саму «Медаль выдающейся службы[11]». Похоже, тот парень не только сумасшедший парашютист, но и занятная штучка, раз соответствующие службы расщедрились на награду, да еще в такой короткий срок. - И вот еще что, - Круми тяжело осел в кресло. - Ты ведь уже знаешь об эф-двадцать вторых, верно? Один пойдет тебе, еще один - Мартелу, с третьим мы еще решаем. Особо не треплись об этом, но в виду имей. - Так точно, сэр. Круми неопределенно хмыкнул. Выйдя за дверь приемной, Паркер накрыл медаль ладонью. Она показалась ему теплой, и он вздохнул, вспомнив о том, что именно в день того перехвата узнал о гибели Майка. Он еще носил на шее оба жетона, но теперь что-то изменилось. Ослабив галстук, Паркер вытащил за цепочку жетон Майкла, снял, подержал на ладони. Майкл гордился бы его заслугами, как своими, он знал это. И Майк хотел приехать. Действительно, хотел, он никогда не бросался словами просто так. - Спасибо, - серьезно сказал Паркер, сжал кулак. - Спасибо, Майк. В вестибюле, пустом и гулком, он бросил в мусорное ведро остатки клемастина. * С Китом Андерсоном они снова столкнулись только на вечеринке перед Рождеством. Те, кого ждали семьи, уже разошлись, и в теплом ангаре (его так и называли по контрасту с холодными, расположенными по левую руку от главного здания), освещенном переносными прожекторами, оставалось всего человек пятнадцать. Паркер в тот день изрядно напился и не слишком удивился, найдя Кита сидящим на трапе в таком же состоянии. - Эта сука увезла Минерву в Париж, - заплетающимся языком произнес Кит. - До января. Даже не разрешает мне с ней поболтать. Говорит, я алкоголик. Он так и не набрал обратно сброшенный полгода назад вес, и форма на нем болталась, широкие штаны не сваливались только благодаря ремню с тяжелой грубой пряжкой. - Алкоголик, - согласился Паркер, обвел ангар широким жестом. В трезвом состоянии он поостерегся бы напрашиваться на скандал, но сейчас ему было море по колено. - Посмотри на них. На нас. Всех. Идти нам некуда, никто нас не ждет, кроме самолетов, интересов никаких, кроме баб и выпивки. Ну, куда ты со своим рылом лезешь? Что ты ей скажешь? У-тю-тю, твой папа нажрался в жопу?.. Кит ударил его, и Паркер, отлетев назад, упал на бухту кабеля, чудом избежав столкновения с углом прожектора. Боль и адреналин несколько протрезвили его, он неловко поднялся и примирительным жестом вскинул руки, останавливая приближающегося Кита. - Эй, мир! Я погорячился, слышишь... Кит ударил его снова, и на этот раз Паркер ответил. Когда их растащили, у обоих были разбиты лица и кулаки, и Паркер еще до кости рассадил запястье о пряжку ремня. Их отвезли в медпункт на продуваемом со всех сторон каре. Шасси, один из тех, кто еще не успел напиться до положения риз, вел кар и однообразно, скучно ругался, замолчав только тогда, когда оба, не сговариваясь, повернулись к нему и рявкнули хором: - Заткнись, сволочь! Паркера такое единодушие разозлило, Кита - рассмешило, и на риторический вопрос медицинской сестры, упал ли он с лестницы, Кит ответил: - С трапа. Вон, Джереми меня ловил, видишь? - Вижу, - насмешливо хмыкнула Элен. - А вот что ты видишь своими модными азиатскими глазками, я не знаю. Как ты в таком виде матери покажешься? - Не пойду домой, - Кит пожал плечами. - Впервые, что ли. Шасси, ты меня приютишь? Он снял рубашку, чтобы Элен могла обработать ссадину на шее, и Паркер впервые увидел татуировку у него на груди: анатомический рисунок сердца под раскрытым парашютом. - Что это значит? - вырвалось у него. - Что я катапультируюсь только по частям, - весело откликнулся Кит, закрывая глаза, чтобы приложить к векам лед. - Либо я сумею сесть, либо к черту такую посадку. - Он так шутит, - мрачно прокомментировал Шасси. - На самом деле он не рискнет нарушить устав. - А что мне за это будет, скажи, пожалуйста?! - возмутился Кит. - Меня соберут в коробочку и представят ее трибуналу? - Сплюнь! - строго прикрикнула Элен. Кит послушно плюнул на пол и тут же получил за это символический подзатыльник. Дожидаясь своей очереди, Паркер прополоскал рот и ощупал языком зубы. С левой стороны кровь сочилась сильнее; потрогав пальцем верхний клык, Паркер поморщился и попытался вытащить его совсем. Элен прикрикнула на него и велела Шасси следить, чтобы «пациент не навредил себе больше, чем уже есть». - Ты один живешь? - спросил Роберт шепотом, сидя рядом с Паркером на кушетке. - Да. - Пусти его к себе. У него мать... ну, никак ему домой. А ко мне девчонка приезжает, не могу я его сегодня звать! В этот момент за дверью загоготали, затопали, и в приемную медпункта ворвались остававшиеся в ангаре. Шон размахивал полупустой бутылкой шампанского, Свободен нес на руках свою невесту диспетчера Дженис, кто-то, Паркеру незнакомый, во все горло распевал «Джингл беллс». Шасси, подскочив, отодвинул с дороги столик на колесиках, и очень вовремя, потому что Джо из эскадрильи Эхо зацепился ботинком за порог и с грохотом и руганью растянулся на полу. - Занимай за Паркером, Дерганс, - хладнокровно посоветовала Элен, закрепляя скобку на разбитой губе Кита. - Все, детка, лети. Следующий. Паркер снимать рубашку отказался. - У меня внизу трико с паучком и красные трусы, - доверительно сообщил он. - Не могу себя так скомпрометировать, сама понимаешь. Элен расхохоталась и велела поднять голову, чтобы ей было лучше видно. Кит тем временем продолжал напрашиваться в гости к Шасси; Роберт крутил и отшучивался, но под конец Кит, видимо, его дожал. - Не могу я! - выкрикнул Шасси. - Ко мне Сара приезжает!.. На мгновение наступила тишина, потом кто-то выкрикнул: - Качать Шасси! У Шасси баба! - и все снова принялись смеяться и обмениваться тычками и подколками. Пьяное веселье шло своим чередом, и никто, кроме Паркера и Элен не заметил, как Кит отошел в сторону, поминутно дотрагиваясь до скобки на нижней губе. - Жалко его, - тихо сказала Элен. - Ладно, Паркер, послезавтра подойдешь на перевязку, если будет сильно болеть, примешь аспирин. Только, ради бога, не пей сегодня больше, хорошо?.. - она дождалась его кивка и оглянулась: - Дерганс, иди сюда, где ты там?! Кит стоял у окна темной смотровой, где от праздничного шума и света оставались только отзвуки и оттенки. Паркер подошел к нему, держа руки в карманах. - Ты всегда у Шасси ночуешь? - спросил он неизвестно зачем. - Часто, - безразлично ответил Кит. Судя по голосу, он тоже окончательно протрезвел и теперь что-то решал. - Знаешь, я ведь зря тебя ударил. Ублюдок ты еще тот, но ты же прав. Паркер молча пожал плечами. - Я часто думал, знаешь, - продолжал Кит рассеянно, - вот она подрастет, я буду водить ее в зоопарк, вывозить на пикник, покажу ей аэродром... а ты сказал, и я вдруг понял - я ничего ей не покажу. Я не смогу... в моей жизни ничего нет, кроме самолетов и Одры, и первое я люблю, а второе ненавижу. И я, в самом деле, скажу ей: «Привет, дочка. Твой папочка летает, когда не может уже терпеть эту суку, и пьет, когда не дают летать, здорово, а?..» - Завязывай, - перебил Паркер. - За психоанализом не ко мне. Кит метнул в него такой же убийственный взгляд, как тогда, в день их знакомства, на Шона, потом отвернулся, осторожно ощупал кончиками пальцев лицо. - Хочешь, можешь переночевать у меня, - добавил Паркер спокойно. - Я снимаю квартиру здесь недалеко. Не пентхаус, но лед есть. Он делал это не по просьбе Шасси, скорее, из-за оброненного Элен сожаления. С распухшей губой смотрящий в окно Кит был похож на уставшего обиженного ребенка, ждущего Санта-Клауса, и Паркеру тоже внезапно стало его по-человечески жалко. - У тебя? - переспросил Кит. Видимо, он еще не исчерпал запас провокаций на этот вечер, потому что бросил, не оборачиваясь: - А правда, что ты гей? - Ты что, решил, что я тебя клею? - огрызнулся Паркер, выпрямляясь и вынимая руки из карманов. - Я не собака, на кости не бросаюсь. Если боишься, ночуй здесь, а я пошел. Хочу успеть в аптеку за аспирином. На улице похолодало еще сильнее, впрочем, было все равно теплее, чем в России, где Паркер своими глазами видел, как трескаются от мороза деревья; сунув руки поглубже в карманы, он зашагал вдоль главного здания к вахте. Снег поскрипывал под ногами, ветер качал фонари, и тень Паркера тоже покачивалась, как пьяная. Кит догнал его у вертушки, пошел рядом, заложив руки в теплых перчатках за спину. - Не обижайся, - сказал он примирительно, когда они спускались по обледеневшей лестнице. - Я не имел в виду ничего такого. - Я не стану подавать на тебя в суд, если ты об этом, - хмыкнул Паркер. - И давно об этом говорят? - Об этом не говорят, - Кит пожал плечами. - Это ведь твое личное дело. Твое предложение еще в силе? Он долго и тщательно вытирал мокрые ботинки о коврик под лестницей, пока Паркер возился с ключами. В квартире было холодно и пахло елкой; включив свет на кухне, Паркер обнаружил, что принесенные утром ветки оттаяли и обсохли. Наклонившись, он с наслаждением вдохнул густой терпкий аромат хвои. - Ты подготовился к Рождеству лучше, чем я, - Кит остановился в дверях. - Куда можно куртку бросить? - Там гвоздь за дверью вбит, - Паркер показал, где, повесил свою куртку сверху. - Ну, вот. Я не очень-то умею принимать гостей. Если тебе что-то понадобится, и ты не найдешь этого сам, спрашивай. Я постелю тебе на диване, - крикнул он уже из комнаты. Он остановился перед комодом, выдвинул верхний ящик. Постельное белье тоже пахло хвоей, Паркер еще неделю назад положил между простынями саше, но теперь ему стало неловко, словно Кит застал его за чем-то постыдным. - Это твои родители? - спросил Кит сзади. Паркер оглянулся, чтобы увидеть, куда он смотрит. - Нет, - он покачал головой и тоже подошел к стене, на которой висела фотография. - Это русские, я у них жил. - Ты жил в семье?.. - удивился Кит. Паркер сделал неопределенный жест, не желая вдаваться в объяснения. На самом деле, мужчина был офицером ФСБ, наблюдавшим за американским студентом, а его супруга, ныне покойная - штатным психологом контрразведки, но объяснять это все - Киту, постороннему, в сущности, человеку, да еще в Рождество, - не хотелось. Впрочем, Кита ответ устроил, он отвернулся от фотографии и оглядел комнату. - У тебя здесь уютно, - оценил он. - Послушай, могу я кое-что спросить? - Спрашивай. - Почему тебя перевели? У тебя здесь никого нет, тебя не повышали в звании и не выдавали никаких особенных заданий, не отправляли на переквалификацию, но все-таки отослали с юга на север. Что ты такого натворил у себя там? Такого вопроса Паркер не ждал, считая, что Кита интересует что-то более... безобидное, что ли. - Ничего, - отрезал он. - Перевод был сделан по моей инициативе. - То есть, ты сбежал, - Кит осекся, отвел взгляд. - Извини. Не стоило мне... Паркер поморщился и вернулся к комоду. За его спиной Кит прерывисто вздохнул и сел в скрипнувшее под ним кресло. В напряженном, гнетущем молчании Паркер застелил диван, бросил поверх одеяла сложенный пополам шерстяной клетчатый плед. - Я пойду, почитаю на кухне, - сказал он, не глядя на Кита. - Если хочешь спать, ложись. Полотенца в ванной чистые, я только утром повесил, ни разу не пользовался. - Я же говорю, ты лучше подготовился к Рождеству, - невесело усмехнулся Кит. - Ничего, если я тоже посижу еще? Паркер не хотел его видеть. Паркера трясло уже от его присутствия. Но если он что-то и чтил, кроме устава, конституции и государственных законов, так это закон гостеприимства. - Разумеется, - кивнул он. - Хочешь, я заварю чай? Кит как-то странно посмотрел на него. Часы на кухне начали бить полночь. Эхо последнего удара еще долго звучало в комнате, и все это время оба, и Кит, и Паркер, молчали. - С Рождеством тебя, - сказал Кит, когда стало тихо. * Ночью Паркер почти не спал. Разболелась разбитая рука; под утро стало совсем невыносимо. Поднявшись, он босиком вышел на кухню, поискал в ящике аспирин, потом вспомнил, что не выложил его из куртки, и вернулся в прихожую, сунул руку в карман. Пузырек лежал на самом дне, под окровавленным платком и пачкой леденцов без сахара, но в процессе поиска Паркер внезапно нащупал какой-то посторонний предмет. В кармане его куртки лежал мобильник Кита. Паркер вытащил его двумя пальцами, положил на полку под зеркалом, пытаясь сообразить, в какой момент телефон оказался у него. Должно быть, Кит звонил кому-то, пока Паркер мылся, иначе бы он слышал разговор. А потом поспешно сунул трубку в карман, даже не проверив, в чей?.. Сенсорный экран вспыхнул от прикосновения. Помедлив, Паркер вывел на экран сообщения о звонках и убедился, что, похоже, так и было. В начале второго Кит разговаривал с бывшей женой - если, конечно, пятисекундное соединение можно назвать разговором. Паркер прикинул, что в Париже в это время было семь часов утра. Неудивительно, что Одра послала Кита к черту... Выпив сразу две таблетки аспирина, Паркер сел, положив ноги на батарею и баюкая ноющее запястье. Он надеялся подремать хоть немного, но сон не шел; откинув голову назад, Паркер из-под опущенных век разглядывал лежащий на столе мобильник. Модель была новая, ее выпустили в продажу каких-то недели две назад, но Кит уже успел поцарапать экран и оставить маленькую, но глубокую вмятину на корпусе рядом с микрофоном. Не то, чтобы это очень интересовало Паркера, однако он знал, что в эскадрилье Кит слывет аккуратистом. Впрочем, подумал он, телефон могли повредить в драке. Во вчерашней, например. Паркер поморщился. Он умел драться, но не любил, и каждый раз после этого чувствовал себя неправым и не слишком умным; вчерашняя свара, можно сказать, побила все рекорды по своей глупости. В голову Паркеру пришла шальная мысль, он выпрямился, спустив ноги на пол, и посмотрел на мобильник уже совсем другими глазами. Часы на дисплее показывали половину пятого утра. Плюс шесть; стало быть, в Париже десять тридцать. Бесшумно вернувшись в комнату, Паркер достал из-под подушки свой айфон, остановился на мгновение, разглядывая спящего Кита с отстраненным интересом, потом вышел на кухню и набрал номер, сверяясь со справочником в мобильнике Кита. - Доброе утро, Одра, - сказал он, когда женщина ответила. - Я - Джереми Паркер. У меня есть для Вас деловое предложение. По обрывкам фраз и замечаний, услышанных от Кита, он составил определенное впечатление о ней, и не ошибся. Они сошлись на пяти сотнях и оба, кажется, посчитали сделку выгодной. - В таком случае, позовите, пожалуйста, Минерву, - попросил Паркер, идя в комнату. - Я хочу убедиться, прежде чем передать трубку. - Нет проблем, - судя по голосу, Одра улыбнулась. - Минни, детка, поговори-ка кое с кем. - С папой?! - услышал Паркер. Наклонившись, он взял Кита за плечо и потряс. - Просыпайся, - нетерпеливо сказал он. - Тебя к телефону. - Папа? Папа, это ты? - затарахтела в трубку Минерва. Паркер приложил айфон к уху Кита, убедился, что он держит трубку самостоятельно, и ушел на кухню варить кофе: если он хоть что-то понимал в людях, обратно Кит уже не заснет. Прижавшись лбом к холодному стеклу, Паркер улыбнулся, думая о том, что вот так, наверное, чувствует себя Санта-Клаус; о том, что это, наверное, самая удобная позиция - сделать подарок и самоустраниться, не имея никаких обязательств по налаживанию и поддерживанию отношений. И о том, что самое лучшее, что Кит может сделать в ответ, это выместись к черту из квартиры и никогда больше не приходить. Кит не был телепатом. Он вышел на кухню, с недоверчивым интересом взглянул на Паркера. - Как тебе это удалось? - спросил он. Паркер пожал плечами. - Кофе на столе у тебя за спиной, - он указал пальцем. - В холодильнике есть сливки, в шкафу сахар. Будешь завтракать? Посвящать Кита в теорию коммерческих отношений он не собирался. В конце концов, рождественский подарок должен быть окружен тайной. Кит сел на стул напротив. Халат на нем распахнулся, и Паркер старался на него не смотреть, чтобы даже случайно не вызвать никаких подозрений, но все-таки заметил, что лицо Кита приобрело нормальный вид, если не считать пластиковой скобки и багрового кровоподтека на скуле. Отвернувшись к плите, Паркер быстро поджарил яичницу, подогрел на другой сковороде два куска жареного мяса. Кит за его спиной налил себе кофе - чашка Паркера уже стояла на столе, - достал из шкафа сахар. Сливками он, очевидно, пренебрегал. - Послушай, - заговорил он вдруг, - а сколько я должен набрать, чтобы тебе понравиться? Паркер опешил. Обернувшись, он долго смотрел на Кита, затем вспомнил свою вчерашнюю отповедь насчет собак и костей и немного успокоился. - Ты дурак? - спросил он почти дружелюбно. - Ты что, серьезно считаешь, что привлекательность измеряется в килограммах?.. - Не знаю, - Кит сел, отставил чашку. - Одру я когда-то так и выбрал. Она была самой маленькой и легкой в классе. Я, как ты понимаешь, далеко не Геракл, а мне хотелось быть «как все» - на руках носить, на плечах держать на концертах, ну, все такое. Так что - почему бы и нет? Паркер не нашелся с ответом, только поджал неодобрительно губы и вернулся к яичнице - как раз вовремя, чтобы не дать ей пригореть. Он не хотел разговаривать на эту тему. Для Кита это, похоже, была отличная шутка, но сам Паркер ничего веселого в ней не видел. Он давно убедился, что такие вопросы неизбежно приводят к крушению даже самой крепкой дружбы, а уж когда дружбы и в помине нет, Бог знает, чем это может кончиться. Иногда, в лучшие моменты его это немного забавляло, потому что это был вопрос из тех, на которые нет хорошего и однозначного ответа. Приятель-стрэйт спрашивает, нравится ли он тебе, и если ты соглашаешься, он немедленно решает, что ты уже начал клеиться, и удаляется от тебя с максимально возможной скоростью (иногда не забывая перед этим двинуть тебе в челюсть), а если ты возмущенно все отрицаешь, он - да, невероятно, но факт, Паркер проверил это на своем опыте, - так вот, он обижается. Паркер так и не решил этот парадокс, даже не смог сделать никакого вывода для себя, просто с некоторых пор уходил от скользкой темы... и вообще уходил. В частности, именно поэтому он в свое время перевелся из Северной Каролины в Калифорнию и не горел сейчас желанием снова менять место работы. - Джереми, - произнес Кит, но не позвал, а просто проговорил вслух имя, и Паркер не стал оборачиваться. - А как тебя называют друзья? - Джем, - Паркер выложил яичницу и мясо на тарелки, достал из холодильника соус. Объяснять, что из-за постоянных переездов и принципов друзей у него уже практически не осталось, он не стал. - Или Джерри. Кит задумчиво кивнул, проколол вилкой желток и начал есть. Вопросов он больше не задавал, Паркер тоже беседу поддерживать не пытался. Он думал о том, что вызванное такси приехало бы максимум через двадцать минут, и можно позволить себе потратить еще десятку, лишь бы, наконец, остаться в одиночестве. Мысленно он ругал себя за то, что согласился приютить Кита. Не то, чтобы тот серьезно ему нравился; Паркер понимал, что просто слишком долго был один. Однако теперь это могло выйти боком им обоим. А Кит еще спрашивает, на сколько килограммов он должен поправиться, чтобы понравиться ему!.. - Еще кофе? - Паркер убрал пустые тарелки, салфеткой собрал крошки со стола. - У меня есть круассаны, или можно спуститься в кафе за вафлями. - В пять часов утра? - Кит покачал головой. - Они не обрадуются. Но я бы не отказался от кофе, спасибо. Он отодвинулся, давая Паркеру пройти к кофеварке, и Паркер увидел, что под халатом на Ките надеты вчерашние штаны, испачканные кровью. Он прикусил губу, чтобы не предложить их выстирать, отчетливо понимая, что не надо делать лишних жестов, если он не хочет, конечно, снова переводиться или вовсе - увольняться. Кита любили в эскадрилье. Ссора с ним могла сделать жизнь Паркера поистине невыносимой. И тут, к своему отчаянию, он почувствовал, что у него встает. Отвернувшись от Кита, Паркер насыпал кофе, налил воды и включил кофеварку, отошел к раковине, чтобы вымыть тарелки. Он надеялся успокоиться, но голод тела был сильнее сознания; пижамные штаны недвусмысленно натянулись, и Паркер, выругавшись, выключил воду и, бросив через плечо: - Извини, я скоро вернусь, нальешь себе сам?.. - направился в душ. Это было почти безопасно. Всегда можно сказать, что тошнило, или прихватило живот, или что там еще может случиться. Если приятель не вконец озабоченный, он ничего не заподозрит, и Паркер надеялся, что Кит не озабоченный. Он кончил быстро, но еще некоторое время стоял под душем, подставляя теплым струям спину и левый бок и оберегая повязку на правой руке. Вода стекала по его лицу, попадая в глаза и в уши; через тонкую стенку Паркер слышал, как на кухне Кит наливает себе кофе, стучит дверцами шкафа, ища сахар. Он быстро освоился; Паркера это радовало, но больше досаждало: почему именно сейчас должен был возникнуть в его жизни человек, ради которого он рискнул бы в очередной раз работой, спокойствием и репутацией? Почему именно сейчас, когда он закрепился в Норфолке, когда ему пообещали место ведущего в тройке, когда он сумел привыкнуть к одиночеству, Шасси и Элен уговорили его позвать Кита ночевать?!.. Прислонившись щекой к мокрой стене, Паркер закрыл глаза, из горла его вырвался единственный сухой всхлип. Когда он вышел из ванной, Кита на кухне уже не было. Он обнаружился в комнате, почти полностью одетый; когда Паркер открыл дверь, Кит застегивал манжеты рубашки. - Я вызвал такси, - сообщил он. Паркер напряженно вглядывался в его лицо, ища следы неприязни, отвращения, брезгливости, наконец, но Кит был спокоен. Расчесавшись пальцами, он провел рукой по подбородку, мимолетно поморщился и сел на край дивана, на плед. - Я хочу тебя поблагодарить, - сказал он серьезно. - Ты сделал мне самый лучший подарок на Рождество с тех пор, как мне было семь лет, и мне подарили радиоуправляемую модель самолета. Мне, к сожалению, нечем отдаривать. - Прекрати, - попросил Паркер. - Я еду домой сейчас, - Кит не обратил внимания на его возражения. - Ты не мог бы поехать со мной? Пожалуйста. Я не задержу тебя надолго и оплачу такси. Паркер вспомнил, как минут двадцать назад он сам хотел рассчитаться с таксистом, лишь бы Кит ушел. Теперь Кит готов был тратить деньги, лишь бы только Паркер оставался рядом. - Зачем? - спросил Паркер. - Тебе что, влетит от родителей за то, что не позвонил? Он иронизировал, но Кит покачал головой на полном серьезе. - Я скажу, когда мы приедем. Пожалуйста, Джереми. Это решило дело. Назови он Паркера Джемом или Джерри, и Паркер выставил бы его за дверь без малейшего сожаления. Но Кит не набивался в друзья. Кит четко осознавал, как обстоят дела. - Хорошо, - согласился Паркер. - Только тебе придется подождать, пока я оденусь. * В такси они снова молчали. Кит заранее подготовил деньги, и Паркер удивился, что он угадал сумму (с учетом чаевых, конечно), а потом сообразил, что Кит, наверное, часто ездил на такси после работы. По счетчику вышло двенадцать девяносто; Кит передал таксисту десятку и пятерку, отказался от сдачи, и они выбрались из машины перед старым пятиэтажным домом. Квартира Кита находилась на третьем этаже, в самом конце грязного обшарпанного коридора. Кит отпер два замка, толкнул дверь внутрь и жестом пригласил Паркера заходить. Запах оглушал. - Ты спрашивал, не влетит ли мне от родителей, - сказал Кит, задвигая хлипкую на вид щеколду. - И зачем я тебя зову. И часто ли я ночую у Шасси. Ну... Паркер оглядывал квартиру со смесью недоумения и сдерживаемого омерзения. Если Кит действительно живет здесь, тогда царапина на телефоне - не случайность, а закономерность. - Здесь свиней держали? - вырвалось у него. - Нет, - спокойно ответил Кит. - Здесь жила моя мама. Паркер обернулся к нему. Кит держался за щеколду, и по щеке его текла слеза. - Мне кажется, ты умеешь хранить тайны, - продолжал он так же ровно, - а мне нужно кому-нибудь рассказать. Ты меня послушаешь? Паркер еще раз окинул взглядом квартиру. Он уже ненавидел это место всеми фибрами души, он мечтал вернуться к себе и лечь спать, приняв таблетку аспирина. Но он помнил, чем отличается от Санта-Клауса. Он не мог уйти после того, как совершил чудо, от человека, который в него поверил. Он мысленно проклял Шасси и Элен и медленно наклонил голову. - Я тебя послушаю, - произнес он. - После того, как расчищу себе место, чтобы сесть. - Не обязательно, - Кит вздохнул с видимым облегчением. - Я прибрался на кухне и в своей комнате. До всего остального просто не дошли руки. Не разувайся, полами я еще не занимался, и куртку с собой возьми. Маленькая тесная комната, действительно, разительно отличалась от остальной квартиры. Кровать была застелена белоснежным бельем, на письменном столе ровными стопками лежали бумаги, но больше всего поразил Паркера навесной замок на дверцах шкафа. - Я должен был как-то беречь свою форму, - Кит пожал плечами. - Не мог же я хранить ее у Шасси. - Ты запирал шкаф от матери? - уточнил Паркер. - Да. А на прошлой неделе она умерла. Паркер поспешно вспомнил прошлую неделю. Кит четырежды поднимался в воздух (один раз - по тревоге), слушал лекции, шутил и смеялся. Он как ни в чем не бывало пришел на вечеринку по случаю Рождества. И все это время... - Почему ты никому не сказал?! - Потому что справку мне выпишут только в январе, - Кит занял единственный стул, и Паркеру ничего не оставалось, кроме как подстелить куртку подкладкой вниз и сесть на кровать. - Я не хочу, чтобы в моем личном деле отразились обстоятельства ее смерти. Я не затем скрывал столько лет, что она сумасшедшая, чтобы испортить все одним махом. Она выбросилась из окна, Джереми. - С третьего этажа? - не поверил Паркер. - Выгляни. Паркеру хватило одного взгляда. Частокол палисадника все еще был окружен желтой лентой с надписью: «Не заходить. Полицейское расследование». - Это было рискованно, - пробормотал он. - Рискованно? - Кит горько усмехнулся. - Джереми, она не собиралась рисковать. Она просто вышла на прогулку!.. На этот раз Паркер дольше осмысливал услышанное, затем попросил: - Расскажи по порядку, пожалуйста. И Кит рассказал. О том, как страшно и нелепо погиб его отец, гражданский летчик, и после этого миссис Андерсон стала тихой и задумчивой. О том, как она попыталась поджечь квартиру, привязав маленького Кита к стулу, но слабые пальцы сумасшедшей не смогли затянуть узел, и Кит освободился. О том, как он, движимый страхом попасть в приют, заглаживал промахи матери и сочинял разные истории, как соврал при поступлении в Академию ВВС и врал все следующие годы. О том, как он боялся ее ударить и не мог сдать в психиатрическую клинику, о том, как она методично превращала дом в свалку, а он сумел только не позволить ей выходить на улицу, о бессонных ночах, когда она бродила, стуча по стенам консервным ножом, когда в кухне текла вода, а на следующее утро ему приходилось успокаивать соседей снизу. О том, как его вызвали звонком с дежурства. О том, как коронер провел рукой по столу, и деньги исчезли, и тело миссис Андерсон увезли как неопознанное. О том, как он понял, что будет справлять Рождество в одиночестве... - Все считали, что у нее слабое сердце, - Кит смотрел куда-то в пространство перед собой. - А я боялся возвращаться домой пьяным или избитым, потому что она пугалась. Она кричала и выла, рвала на себе волосы, билась головой об стену. Однажды набросилась на меня с вилкой... она никогда не пыталась причинить вред себе. Она была безобидная, в общем-то. Просто ей не нравилось, когда в квартире чисто. Ей казалось, что в чистой квартире ее не существует... начинала сама себя искать. - Ты поэтому с Одрой развелся? - тихо спросил Паркер. - Поэтому тоже. Она навестила мою мать однажды и больше не приближалась к этому дому. А я вернулся сюда после развода. Оставил квартиру Минни... Кит не плакал, та слеза была единственной, но лицо у него подрагивало, словно в тике. Паркер внимательно смотрел на него и вздрогнул, когда Кит резко выпрямился и вскинул голову. - Ты понимаешь, что ты для меня сделал? - Кит наклонился вперед, уперевшись руками в колени. - Мы же даже почти не разговаривали. Я на тебя набросился. А ты позвал меня к себе и подарил разговор с Минервой. Ты альтруист или просто святой?.. Я не знаю, что могу для тебя сделать, но, что бы я ни сделал, этого будет мало. - Прекрати, - снова попросил Паркер. - Ты говоришь ерунду. Он не хотел ничего слышать о том, какой он хороший. С этого всегда начиналось. А потом люди понимали, что у него была личная выгода, или что ему это ничего не стоило, или что им придется за это расплачиваться, и он переставал быть «альтруистом или просто святым». Он становился - как повезет, - «поганым гомиком» или «заносчивым ублюдком», еще «бездушной машиной», однажды - «просто сволочью». Он тихо уходил и принимался паковать вещи. Иногда он уходил громко, с руганью и мордобоем, и тогда собирать вещи приходилось очень быстро; только из Калифорнии он уехал без конфликта, но с Майком вообще все было по-другому, именно после Майка он дал зарок не делать больше глупостей. И он вовсе не собирался начинать все с начала - теперь и с этим человеком. Этот человек, между тем, встал со стула и прошелся по комнате. - Ты сохранишь мою тайну? - спросил он, подходя к кровати. - Ты не расскажешь? Паркер пожал плечами и тоже поднялся. - Тебе стоило справиться об этом до, а не после, - вздохнул он. - Нет, я не расскажу. Хотя я считаю, что у тебя просто паранойя. Даже если док Баратс узнает об этом, он не сможет ничего доказать. - Я не хочу, чтобы они знали, что я врал им, - Кит посмотрел Паркеру в глаза. - Все эти годы они мне сочувствовали. - Твое положение заслуживало сочувствия, - Паркер снова пожал плечами. - Но, повторяю, я никому ничего не скажу. - Спасибо, - кивнул Кит. И крепко поцеловал его в губы. После того, как он отстранился, Паркер еще некоторое время стоял неподвижно. - Дурак, - с отвращением произнес он, наконец, стряхивая с себя руки Кита. - Обычно я бью морду за такие шутки. Радуйся, что сегодня Рождество, а морду я тебе уже разбил. Он подхватил куртку и зашагал к двери. Кит не пытался его догнать. - Разбил, верно, - сказал он Паркеру в спину. - Джереми, прости. Я не хотел тебя обидеть. Паркер остановился, уже взявшись за ручку двери, помолчал. - Ты меня не обидел, - он повернулся. - Ты сделал гораздо хуже. - Гораздо хуже?.. - беспомощно переспросил Кит. Паркер пожал плечами, не собираясь объяснять, что на мгновение почувствовал бессмысленную, иррациональную надежду, тут же, впрочем, умершую; что Кит действительно был ему симпатичен, что при других обстоятельствах Паркер непременно попытался бы, просто чуть позже, не сейчас, не так... - Не стоит портить хорошую дружбу плохим сексом, - он покачал головой. - А если ты продолжишь в том же духе, именно плохим сексом дело и кончится. Обычно, - он голосом выделил это слово, - я не отпускаю того, кто меня целует. Про себя он гадал, когда перестанет быть «хорошим», сейчас или чуть позже. Иногда, например, собеседника шокировала такая откровенность, он смущался и отходил или отворачивался к окну, давая Паркеру шанс спокойно удалиться. Кит не отошел и не отвернулся. - Дай мне шанс, Джереми, - он наклонил голову, разглядывая Паркера безо всякого стеснения. - Неужели тебе не кажется, что это судьба? Чудо? Сегодня ведь Рождество, в этот день все может случиться. Это же так странно - еще вчера мы не знали друг о друге ничего, кроме имен, а сегодня я рассказал тебе всю мою жизнь, и мне кажется, что мы знакомы с самого рождения. У тебя нет такого ощущения? - Нет, - Паркер снова нажал на дверную ручку. - У меня нет такого ощущения. Он вспомнил неожиданную эрекцию на кухне и досадливо поморщился. Никаких ощущений. Только желания. - Джереми! - заорал за его спиной Кит. - Ты звонил в Париж, ты дал мне почти полчаса проболтать с дочерью - зачем?! С какой стати?! Я тебе никто, но ради меня ты каким-то образом договорился с этой сукой Одрой! И я считаю, что это гребаное чудо, что мы не просто так встретились и просто так не разойдемся! Иногда люди, предназначенные друг другу, все-таки друг друга находят, почему не мы и не сейчас?! Паркер остановился во второй раз, пары шагов не дойдя до середины гостиной. Здесь воняло грязной одеждой, мочой и какими-то объедками, и Паркер внезапно поразился тому, каким свежим был воздух в комнате Кита. - Ты вбил себе в голову какую-то чушь, - проговорил он, оборачиваясь. В следующее мгновение Кит сбил его с ног, с разбегу повиснув у него на шее. Они вместе упали на пол, Паркер ударился спиной и локтями и выругался от боли. Кит придавил его своим весом; несмотря на худобу, он оказался довольно тяжелым, и Паркер, смирившись, расслабился. - Твои вещи мы постираем, - задыхаясь, пообещал Кит. - Это не проблема. И голову вымоем... На этот раз Паркер не стал возражать, когда Кит наклонился, чтобы поцеловать его, более того, сам прижал его к себе и с энтузиазмом ответил. В глубине души он еще опасался, что Кит передумает, но голод, грызущий тело, стал абсолютно невыносимым; аккуратно освободив руки, он закинул их Киту на спину, провел пальцами вдоль позвоночника. - Ты, дурак, - шепнул он почти беззвучно, но очень зло, - я же трахну тебя сейчас, неужели ты не понимаешь?! - А как ты думаешь, чего я добиваюсь?! - Кит яростно сверкнул глазами. - Джереми, если это чудо, все будет отлично! - А если нет? - из последних сил попытался воспротивиться Паркер. - Если это случайное совпадение? - Заткнись, - приказал Кит, - и сделай это, черт возьми, иначе я решу, что ты слишком труслив. Они перекатились по грязному, липкому полу, теперь сверху был Паркер. Тело Кита было не слишком-то удобным для лежания на нем; Паркер коленом раздвинул ему ноги и, приподнявшись на локте, принялся расстегивать его рубашку. Кит часто и неровно дышал, прикрыв глаза; когда пальцы Паркера мазнули по его груди, он сглотнул. - Дурак, - снова шепнул Паркер, останавливаясь. - Ты же сам боишься, какого черта ты полез в эти игры?.. Чуда ему захотелось!.. - он наклонился к лицу Кита, так близко, что коснулся носом щеки. - Чудес не бывает, Кит. Загаженная гостиная совсем не подходила для первого раза, но пытаться переместить Кита в другую комнату означало разрушить создавшуюся странную атмосферу. Паркер долго пытался подобрать ей название, но только сильно позже понял: это было ощущение праздника. Что бы он там ни говорил о чудесах. Пол, к счастью, был теплым. Выпутав Кита из рубашки, Паркер стянул свой свитер и футболку, бросил их в пределах досягаемости и прижался грудью и животом к голой коже Кита. - Тшш, - позвал он, - тшш. Все хорошо... Он обозначил дорожку поцелуев от виска по скуле, потом спустился к подбородку, миновав губы, коснулся шеи в том месте, где пульсировала артерия. Это было так знакомо, так просто, что казалось почти невыносимым сдерживаться и медлить; стиснув зубы, Паркер напомнил себе, что для Кита это первый секс с мужчиной, и он останется единственным, если кое-кто не будет держать себя в руках. - Джереми, - Кит судорожно вздохнул, - что мне делать? - Сказать «Стоп», если будет неприятно, - Паркер поцеловал темные круги сосков, прижался лицом к дорожке светлых волос, спускающейся от пупка к паху. Специфический запах мужского тела сводил его с ума, он понял, что не осознавал, как ему этого не хватало, и отогнал неуместную мысль о чуде, настоящем рождественском чуде. Широкие штаны, лишенные ремня, сползли к коленям Кита словно сами собой; под ними были спортивные трусы, черные с красным поясом, подобно второй коже облегающие тело. - Джереми, - простонал Кит. Боялся он или нет, но эрекция у него была что надо, освобожденный от белья член упруго подскочил, и Паркер чуть не кончил от одного этого зрелища. В ту же секунду он понял, что планы меняются. Он не станет трахать Кита. Будет лучше, если Кит трахнет его, особенно если учесть, что никакой смазки, кроме собственной слюны, в пределах видимости не наблюдается. Кит сделал неловкую попытку расстегнуть на нем ремень, и Паркер приподнялся, позволяя ему стянуть с себя джинсы вместе с трусами, потом опрокинулся на спину, мгновенно прилипнув плечами к полу, и увлек Кита за собой. На светлой коже Кита отпечатались синяки от вчерашней драки, самый темный, почти черный, был под ребрами, там, куда воткнулся кулак Паркера, когда он скользнул запястьем по пряжке ремня. Протянув руку, Паркер погладил его кончиками пальцев, и Кит подался ему навстречу. - Иди сюда, - пробормотал Паркер. - Давай, сделай это... - Сделать что?.. - Кит задохнулся, глаза его округлились. - Трахни меня, - Паркер сплюнул на руку и взял в ладонь член Кита, поиграл с головкой; Кит выдохнул сквозь сжатые зубы. - Я не... – начал он. - Давай, - потребовал Паркер. - Иначе я решу, что ты струсил. Он сам немного боялся. В пассивной роли он не был уже очень долго, да и вообще не слишком любил это дело, однако, как ни странно, Киту он верил. Доверял. Он перевернулся на живот и прикрыл глаза, когда Кит неуклюже ткнулся членом между его ягодиц, и вздрогнул, сгорбил плечи, почувствовав проникновение. Кит входил медленно, осторожно, но пальцы, впившиеся в пол рядом с лицом Паркера, выдавали его напряжение. Кит неуверенно сделал первый толчок, потом еще один и еще; Паркер уперся лбом в пол, часто дыша и кусая губы. Ему было немного больно, но не настолько, как он ожидал, а еще это было безумно приятно, и он принялся подмахивать, даже не соображая, что делает. Кит застонал, приникая лицом к его затылку, и Паркер неожиданно для себя кончил - секунд за десять до того, как ощутил судорогу, прошедшую по бедрам Кита. Весь процесс длился минуты две, не больше. Кит лежал на нем, все еще уткнувшись лицом в волосы, и гладил его по плечу. Дотянувшись, Паркер слегка сжал его пальцы и лениво пробормотал: - Слезь. Чертов пол воняет. Кит немедленно откатился, выдернув член так поспешно, что Паркер зашипел. - Прости, - ахнул Кит, - я сделал тебе больно? - Дурак, - в который уже раз хмыкнул Паркер, - как ты себе-то больно не сделал!.. Краем глаза он видел, что Кит мучительно покраснел. У него даже слезы на глаза навернулись, и Паркер, приподнявшись на локте, примирительно добавил: - Брось, Кит. Все отлично. Он знал, что должен сказать кое-что еще, и, собравшись с духом, закончил: - Возможно, ты был прав, и это чудо. - Чудо, что я тебе не навредил? - с досадой поинтересовался Кит. Паркер подполз к нему и заглянул в лицо. - Ты можешь, конечно, и дальше на себя наговаривать, - произнес он насмешливо, - но я вот, например, кончил. И не прочь это повторить через некоторое время. Если, конечно, ты не решишь, что хватит с тебя опытов. Для себя Паркер уже все решил. Рождественское это чудо или нет, но чудо, без сомнения, и терять его Паркер не собирался. Собственно, если бы ему сейчас предложили выбирать между позицией ведущего в тройке и пассивной позицией с Китом, он не колебался бы ни секунды, а если когда-нибудь им все-таки доведется поменяться местами... - Нам надо кое-что уточнить, - хрипло сказал он. - Прямо сейчас. - О чем? - Кит еще хмурился. - Ты все еще считаешь это чудом? - Да, но... - Ты все еще хочешь спать со мной? - Да, но разве... - Ты готов к тому, что однажды я тебя все-таки трахну? - Однажды?.. - с непонятным выражением переспросил Кит. - Почему не сейчас? У тебя опять стоит. - Потому что это так не делается, дурачок, - Паркер взъерошил ему волосы. - Я хочу, чтобы и ты получил от этого удовольствие. Кит прикрыл глаза. - А ты дашь мне еще раз? - спросил он шепотом. - Сейчас. Я... Джереми... Паркер поцеловал его в кончик носа и, решившись, наконец, в губы, только теперь почувствовав твердую пластиковую скобку. Кит ответил, но по-прежнему пытался что-то сказать, и через некоторое время Паркер отстранился. - Так что? - поинтересовался он, сам точно не зная, что имеет в виду. - Но это же чудо, - Кит по-детски распахнул глаза. - Джереми, все будет хорошо. Не волнуйся. Сначала Паркер хотел ему возразить. Потом вспомнил о Рождестве. И молча позволил перекатить себя на живот. В конце концов, что бы ни было дальше, он не собирался портить себе праздник сейчас. * Спрашивать Паркер решил у Шона. В конце концов, он был ведущим в тройке, куда входил Кит, уже больше года. Если не знает он, не знает никто. - Я угощаю, - он жестом остановил Шона, когда тот полез за деньгами, и сел на соседний табурет у стойки «Чертова пса». - Мне то же. - Даже не спросишь, что именно я заказывал? - насмешливо поинтересовался Даффи. - Неужели горючку?.. - Паркер невозмутимо приподнял брови. - Не знал, что ее здесь держат. Шон только хмыкнул и придвинул к себе стакан, постучал пальцами по стойке. - Ладно, - сказал он нетерпеливо. - Что тебе нужно? Паркер подождал, пока бармен поставит стакан и отойдет. Несмотря на название[12], «Чертов пес» пользовался огромной популярностью у летчиков, и после восьми вечера зал обычно был заполнен больше чем наполовину. Музыка и разговоры сливались в равномерный гул, периодически взрывающийся хохотом и руганью; иногда здесь играли, иногда даже танцевали, но чаще просто пили и обменивались новостями и сплетнями, и именно сплетни интересовали Паркера сейчас. - Что это за слух насчет того, что Андерсон летает без парашюта? - спросил он напрямик. Шон помрачнел. - Опять? - он покачал головой. - Кто тебе сказал? - Неважно, - Паркер не собирался подставлять Панка. - Это правда? - Нет, - отрезал Даффи. - Ни один чертов летчик не может вылететь без чертова парашюта! - Значит, правда, - Паркер осторожно пригубил содержимое стакана, но это был всего лишь сильно разбавленный джин. - Кто первый об этом узнал? Шон развернулся к нему. - Заруби себе на носу, - отчеканил он, наставив на Паркера указательный палец, - если ты, сукин сын, тоже примешься распространять эту долбаную чушь, я костьми лягу, но ты отсюда вылетишь. Мне уже не важно, я в любом случае скоро ухожу, но тебе я жизнь испорчу, клянусь. Кит Андерсон не нарушает правил. Он безаварийный пилот и лучший стрелок, и никакая гадина своими домыслами его карьеру не испоганит, ясно?.. Я спрашиваю, тебе ясно? - Вполне, - Паркер с интересом наклонил голову. Гневная тирада его ничуть не задела; Кита действительно любили и по-своему оберегали, и чувства Даффи вполне тянули на отеческие... ну, или братские, если принять во внимание не слишком большую разницу в возрасте. - А суке с длинным языком, - Шон залпом допил свой джин и соскочил с табурета, - передай, что я ему этот самый язык в жопу засуну, когда поймаю. «Когда», а не «если». Паркер провожал его глазами до дверей, затем отвернулся, покачал стакан с остатками джина. Выходит, Шасси не соврал, Кит и впрямь каким-то образом умудряется летать без парашюта. И Шон об этом знает, и, похоже, не только Шон, раз его так разозлило упоминание об этом слухе. - Повторить? - бармен остановился напротив него. Подумав, Паркер кивнул. Он пришел сюда, чтобы поговорить с Даффи, но почему бы не попробовать сломать погоду для тех, кто дежурит завтра[13]?.. - Джина побольше, содовой поменьше, - попросил он вдогонку. Электронный календарь на стене показывал восьмое января, отставая на один день; перемешав соломинкой лед в стакане, Паркер положил подбородок на сцепленные в замок руки и задумался. Шон сказал, Кит безаварийный пилот, и то же говорил в свое время док Баратц, но искушать судьбу никому не полезно. Летая без парашюта (Паркер примерно представлял себе, как Кит это проделывает, но его пробирала дрожь при одной этой мысли), Кит не просто рискует, он сознательно лишает себя шанса на спасение... и, впрочем, не Паркеру его судить. Только Майк мог бы сказать, прав ли Кит в своем нелепом упорстве; Майк, чей шанс на жизнь обернулся более страшной и мучительной смертью, чем даже та, что сулит разбитый самолет. Паркер просто не хотел, чтобы Кит погиб. Он никогда не считал себя вправе указывать другому человеку, как тому строить свою жизнь, но сейчас, когда от благополучия Кита зависело его, Паркера, счастье, он с трудом удерживал себя от раздачи ненужных - и неуместных - советов. - Скучаешь? - Анни Дикинсон, вторая медсестра, подошла, цокая каблуками, села на соседний табурет. Паркер с интересом посмотрел на ее сапожки. - Металлические? - спросил он. - Что? - не поняла Анни. - Набойки, - пояснил Паркер. - Набойки металлические? Тебя слышно даже через весь этот гул. - А, да, - девушка усмехнулась. - У меня нет с собой денег, Джерри. Угостишь меня? - Нет проблем, - Паркер поднял руку, подзывая бармена. - Почему ты не дома в такую погоду? - А ты?.. По радио запел Робби Уильямс. Песня была старая, «Никаких сожалений», и Паркер улыбнулся уголком рта. Он знал, о чем петь, этот парень. Сожаления действительно не работают и никому не помогают. - Мой муж - пожарный, - сказала вдруг Анни. Она обнимала бокал с коктейлем обеими руками, и Паркер видел маленьких божьих коровок на ногтях ее указательных пальцев. - Обычно я почти не переживаю, когда он дежурит, но сегодня мне как-то не по себе. - Пожарный?.. - Что тебя удивляет? - Анни пожала плечами. - Это хорошая работа. - Хорошая, - подтвердил Паркер. - Но опасная. - Кто бы говорил, - она насмешливо улыбнулась, но глаза оставались тоскливыми. - Пит вот думает, что это кому как на роду написано. Можно и с крыльца упасть так, что на всю жизнь инвалидом останешься. Оба задумались, каждый о своем. Бармен, возвращаясь вдоль стойки, с молчаливого согласия Паркера заменил его опустевший стакан на полный. Анни попросила салфетку. - Ты рад, что тебя поставят ведущим? - она промокнула уголки глаз. Она говорила о гипотетическом повышении как о свершившемся факте, и Паркер едва заметно поморщился. - Еще ничего не решено, - суховато ответил он. - Пока что мне обещали только эф-двадцать второй. Пересуды о новых самолетах не затихали с октября. Первые три прибывали в начале февраля; один из них Круми посулил Паркеру, еще один из оставшихся доставался Мартелу вместо «семерки». Вопрос о том, станет ли Паркер ведущим, напрямую зависел от того, кому отдадут третий эф-двадцать второй: если Хокинсу, статус-кво сохранится, но если нет, звено разобьют непременно. - Он не может держать тебя на вторых ролях, учитывая все твои заслуги, - Анни качнула бокалом в сторону Паркера, подразумевая, очевидно, полученную за октябрьский перехват медаль и весь прочий салат[14]. Что-то в ее голосе Паркера насторожило, и он пожал плечами: - Я здесь всего полгода. Есть более достойные кандидатуры. - Кто, например? - Анни вскинула брови. - А, понимаю. Тебе тоже рассказали, какой Кит хороший и как он замечательно летает. Он и впрямь хорошо летает, я не спорю. Но у него же головы нет. Он безответственный. - У него, между прочим, маленькая дочка, - заметил Паркер. - Которая живет с матерью. А Кит пьет и гуляет. Видишь ли, Джерри, подарки на Рождество - это еще не все. Разговор окончательно разонравился Паркеру, и он уже полез в карман за бумажником, чтобы расплатиться и уйти, когда Анни вдруг добавила: - Не подумай, что я не люблю Кита. Его нельзя не любить. Но временами на него невозможно не злиться, настолько он хорош. Паркер вспомнил Рождество и Кита, распростертого на грязном полу, его белокурые, слипшиеся от пота пряди волос на лбу, черные контуры татуировки на груди, и отчасти согласился с Анни: Кита нельзя было не любить. - Может быть, - уходить он передумал, уселся обратно и жестом попросил бармена сделать еще один коктейль для Анни и джин с содовой для него. - Но вообще-то я имел в виду не его, а Баннера с «шестерки». У него больше опыта. - Опыт - это тоже еще не все, - глубокомысленно заметила Анни. Она явно хотела добавить что-то еще, но в этот момент в кармане ее пиджака зазвонил телефон. Девушка поспешно прижала его к уху и тут же расплылась в улыбке. - Пит! - она рассмеялась. - Да, я в «Пехотинце». Паркер отвернулся к телевизору, чтобы не подслушать даже случайно. Звонок, принесший столько радости Анни, снова заставил его задуматься о характере отношений вообще и его отношений с Китом в частности. Кит сказал, это чудо. Но что такое - чудо? Разве чудом отговоришься, когда родители пытаются познакомить с очередной приличной, по их мнению, девочкой? Разве можно вписать «чудо» в графу «семейное положение» в анкете?.. Разве чудо оправдает его в глазах части?.. Они еще не знают. Никто не знает, кроме него и Кита, но шила в мешке не утаишь. Никто не заострял внимания на его ориентации, пока это никого не касалось; что скажут и как отнесутся к этому теперь - неизвестно. Анни легко коснулась его плеча. - Спасибо, - сказала она. - Мне нужно идти. Я верну тебе деньги в следующую смену, хорошо? - Сегодня я угощаю, - покачал головой Паркер. - Спокойной ночи, Анни. - Спокойной ночи, Джерри. Я все-таки скрещу пальцы за тебя, с твоего позволения. Он посидел еще немного после ее ухода, безучастно созерцая какое-то глупое ток-шоу по телевизору, потом расплатился, вызвал такси и назвал адрес Кита. Один раз он уже потерял все, погнавшись за официальным признанием. Отказываться от второго шанса на счастье Паркер не собирался. * - Сука! - в сердцах выругался Кит, швыряя телефон на кровать. Паркер оторвался от книги и вопросительно взглянул на друга. Кит передернул плечами: - Она хочет отдать мне Минни и уехать отдыхать на две недели! - Это плохо? - удивился Паркер. - Ты же сам просил привезти Минерву. - Я просил привезти!.. - Кит голосом выделил последнее слово. - А она сказала, что либо я завтра сам за ней прилетаю, либо она забирает Минни с собой, потому что у нее, видите ли, нет времени меня ждать! А у меня завтра вылет в одиннадцать семнадцать, и я не могу его отменить!.. Он бессильно всплеснул руками и сел на кровать, задумался. - Хочешь, я съезжу? - позвал Паркер. Кит поднял голову. - Ты?.. - озадаченно переспросил он. - Но... - Если Минерва согласится, конечно, - серьезно добавил Паркер. - Все-таки ей придется путешествовать с незнакомым человеком. Ну, и если Одра доверит мне ее. Ну, и ты тоже. - И ты действительно можешь за ней поехать? - Кит недоверчиво нахмурился. - Послушай, Джем, я не хочу тебя нагружать. Это мои проблемы, а не твои, ты не обязан их решать. Паркер мысленно усмехнулся. Майкл считал по-другому, Майкл говорил, что дела твоего друга - это твои дела, и Майк бы даже спрашивать не стал, он поехал бы за Минервой, позвонив по дороге, чтобы узнать незначительные подробности вроде адреса... - Не обязан, - согласился Паркер. - Но это и не проблемы. Я просто хочу помочь, ты примешь мою помощь? Он знал, о чем сейчас думает Кит. О чуде. И о том, что чудесами нельзя пренебрегать. - Спасибо, - сказал Кит, наконец. - Я позвоню сейчас Одре, думаю, она не будет против. Одра была не против. Встретив Паркера на крыльце, она улыбнулась и обняла его, как старого знакомого. - Мистер Подарки-к-Рождеству, - она распахнула дверь, пропуская его в дом. - Не забываем вытирать ноги, вешалка справа. Она оказалась рыжеватой, невзрачной на первый взгляд женщиной, но когда Паркер взглянул на нее, освещенную разноцветной гирляндой, он понял, что нашел в ней в свое время Кит: в Одре Андерсон было то, что принято называть изюминкой; при средней, невыразительной, даже не очень красивой внешности она обладала внутренним шармом, она была женщиной-загадкой, женщиной-драгоценностью. В нее не влюблялись - без нее просто невозможно было жить дальше, и Паркер впервые с удивлением подумал о том, что Кит все-таки развелся с ней. - Хочешь чаю, Джереми? - спросила она. - Спасибо, нет, - он огляделся. - Если Минерва готова, мы лучше поедем. В половине первого отходит «грейхаунд» до Норфолка, я хочу на него успеть. Надо признать, он все-таки боялся, что Минерва не пожелает с ним оставаться, однако его опасения рассеялись, стоило ей спуститься из детской, таща за собой плюшевый рюкзачок, туго набитый неведомыми детскими ценностями. - Привет, - бесстрашно заявила Минерва, глядя на Паркера снизу вверх. - Ты - Санта? Мама сказала, Санта приедет, чтобы отвезти меня к папе! Еще она сказала, ты не признаешься, что ты Санта, но я думаю, что ты не станешь меня обманывать, потому что обманывать нехорошо! Паркер приподнял брови, и Одра пожала плечами, как ему показалось, с некоторым смущением. Хмыкнув, он хотел уже согласиться, но передумал. - Нет, я не Санта, - он присел на корточки, чтобы их с Минервой лица оказались на одном уровне. - Я один из его эльфов. Одра беззвучно прыснула, закрывая рот рукой, но Паркер и ухом не повел. На лице Минервы отразилось сомнение. - Эльфы маленькие, - неуверенно сказала она. - Эльфы такие, какими хотят быть, - твердо возразил Паркер. - Или какими им нужно быть, чтобы успешно выполнить порученное им задание. Твои папа и мама велели мне доставить тебя в Норфолк, и я должен выглядеть как человек, чтобы никто не догадался, что происходит чудо. Слово «чудо» Минерву, похоже, убедило. Подумав, она кивнула и оглянулась на Одру. - Мамочка, мы с мистером Эльфом уже можем идти? - Только надень пальто, - с преувеличенной серьезностью кивнула Одра. - И не забудь, пожалуйста, рукавички, в Норфолке минус четырнадцать. Она подошла ближе к Паркеру, когда Минерва побежала наверх за варежками. - Эльф, вот как? - с усмешкой повторила она. - Джереми, ты что, из Армии спасения или еще какой-нибудь волонтерской организации? Паркер улыбнулся, уже зная, что ответит. Майку эта его улыбка нравилась, Кита пугала, Одра же отреагировала спокойно, хотя и чрезмерно внимательно смотрела ему в глаза. - Я из другого мира. - Ты говоришь правду, - помолчав, сказала Одра. - Я не хочу знать, что это значит, - она снова сделала паузу и внезапно добавила нечто странное: - Пообещай, что не обидишь Кита. Он... доверчивый. Паркер кивнул, чувствуя, как подступает ком к горлу. - Почему вы развелись? - спросил он тихо. - Потому что между нами никогда ничего не было, - так же тихо ответила она. - Но я хотела... - Мама, мама, а можно мне взять с собой Дамбо? - закричала Минерва, сбегая по лестнице. В руках у нее был большой плюшевый слон. - Я хочу показать его папочке! - Можно, - теперь уже Одра присела на корточки, заправила шейный платок девочки за воротник свитера. На Паркера она больше не смотрела. - Веди себя хорошо, слушайся Джереми. И не плачь по дороге, ты уже большая девочка, ты можешь несколько часов потерпеть без мамы и папы. - Конечно, могу! - Минерва протянула слона Паркеру и сунула руки в рукава пальто. - Мистер Эльф, обещаю, я не буду плакать! Слово она сдержала. В автобусе, когда за окном потянулись бесконечные поля, Минерва тяжело вздохнула и крепче прижала к себе слона, но все-таки нашла в себе силы улыбнуться. - Знаешь, Джереми, - доверительно прошептала она (они уже перешли на «ты»), - я никогда еще не уезжала одновременно от мамы и папы! - Главное, никогда не уезжай, если они не видели того, кто тебя увозит, - Паркер поправил ей шапочку. - Ты можешь пойти только с тем, с кем отпускает тебя мама. Или папа. Запомнила? Минерва кивнула и вздохнула еще раз, но больше ничего не сказала. Откинувшись на спинку сиденья, Паркер прикрыл глаза. Кит обещал позвонить, когда кончится его смена, и Паркер держал айфон во внутреннем кармане куртки; он понимал, что Кит волнуется, но было кое-что, что беспокоило и его самого. Сегодня ему исполнялось тридцать два. И его до сих пор - а время приближалось к четырем часам дня - никто не поздравил. Будто в ответ на его мысли айфон в кармане завибрировал. - Паркер. - Джем!.. - в голосе Кита слышалось отчетливое облегчение. - Минни с тобой? - Да. Мы уже... - Паркер посмотрел на GPS-карту над местом водителя, - в двадцати милях от Норфолка. Ты освободился, я так понимаю? - Я еще в Гнезде, - Кит прерывисто вздохнул. - Сейчас поеду на автовокзал. Не уходите никуда без меня, ладно? - Ладно, - согласился Паркер, спрятал айфон и взглянул на Минерву. - Твой папа по тебе уже соскучился. - Я по нему тоже, - Минерве вдруг явно пришла в голову какая-то мысль, и она взглянула на Паркера с надеждой: - Джереми, а ты не можешь сделать так, чтобы папа и мама снова жили вместе? Я просила Санту, но, наверное, раз у него не получилось, ты тоже не сможешь, да? - Боюсь, что так, - Паркер с сожалением развел руками. Минерва опустила голову и шмыгнула носом, уткнувшись в Дамбо. Паркер внезапно почувствовал зависть и неприязнь одновременно. Его родители тоже развелись, когда ему исполнилось шесть лет, но он никогда не тосковал по уехавшему в другой штат отцу, а тот редко звонил и уж точно не сходил по нему с ума так, как Кит по Минерве... и, может быть, та детская горечь и явилась причиной его, Паркера, стремления порадовать эту маленькую девочку?.. Он покачал головой, ловя себя на вранье. Он радовал не девочку, а ее отца. Все, что он делал, он делал ради Кита, ради рождественского чуда, которое случилось с ними меньше двух месяцев назад, но уже подчинило себе всю жизнь Паркера. Он влюбился, глупо было дальше себя обманывать, он обожал Кита, как никого прежде, даже его чувство к Майку не шло ни в какое сравнение с этой страстью, и только его отношение к Киту стояло за всем, что он делал теперь. К Киту, который волновался о дочери так сильно, что забыл о дне рождения друга. К Киту, который бросился к ним, стоило им выйти в зал ожидания. - Минни!.. - он подхватил Минерву и прижал к груди, зажмурившись, будто не веря, что это происходит на самом деле. - Черт, Минни!.. - Не ругайся, папа! - пискнула девочка. - Мама говорит, это плохо! Джереми, ведь это плохо? Паркер тревожно нахмурился. В глазах Кита, когда он снова их открыл, стояли слезы, и Паркеру не верилось, что это просто слезы радости от встречи с дочкой. - Это не очень хорошо, - ответил он машинально. - Но, знаешь, мальчикам можно делать кое-что, что нельзя девочкам, и наоборот. - А что мне можно делать такого, что нельзя мальчикам? - тут же заинтересовалась Минерва. - Джереми, Джереми, скажи мне!.. Паркер смотрел на Кита. - Мне в детстве, - проговорил он медленно, с трудом отрывая взгляд от любимого лица, на котором отпечатались вдруг все двадцать девять лет и еще столько же, - мне в детстве запрещали носить с собой Тедди. У меня был мишка, такой же большой, как твой Дамбо, и мне никогда не позволяли брать его с собой в лагерь. Мама говорила мне, что меня засмеют, и меня действительно засмеяли бы, а вот если бы я был девочкой... - А я бы все равно взяла с собой Дамбо, даже если бы была мальчиком, - Минерва насупилась, но тут ее внимание отвлек большой лохматый сенбернар, следующий за хозяйкой через зал ожидания; Минерва провожала его взглядом, приоткрыв рот от восторга, и Кит, наконец, смог наклониться через ее голову к Паркеру. И то, что он сказал, потрясло Паркера до глубины души. - Одра погибла, - шепнул Кит почти беззвучно. - Она разбилась на машине со своим приятелем через сорок восемь минут после вашего отъезда. * Звонок в дверь раздался вскоре после полуночи, когда Паркер уже собирался ложиться спать. Накинув поверх пижамных штанов форменную рубашку, он вышел в прихожую и отпер замок, недоумевая, кто мог придти в такое время. За дверью стоял Кит, взъерошенный и замерзший. - Где Минерва?! - вырвалось у Паркера. В голове за доли секунды пронесся целый рой жутких картин, но Кит неловко улыбнулся и повел рукой: - Там... дома, я хочу сказать. Я вызвал бэбиситтера... девушку, которая сидела с ней, когда Минни была совсем маленькой... ты впустишь меня? - Да, конечно, - спохватился Паркер, отступил назад, освобождая проход. - Но что случилось? В смысле, я рад тебя видеть, конечно, но разве ты не собирался оставаться с ней? - Я... да, - Кит провел рукой по волосам, стряхивая снег. - Джем, я... Он внезапно шагнул вперед и порывисто обнял Паркера, прижался всем телом. Помедлив, Паркер тоже обнял его, настороженно глядя через открытую дверь на лестничную площадку. Ему было грустно и немного обидно. Кита расстроила смерть Одры; похоже, он относился к ней лучше, чем сам полагал, и еще, и Паркер не хотел заниматься самообманом, скорее всего, между ними все было кончено. Кит внезапно стал отцом-одиночкой, вряд ли, имея на руках маленького ребенка, он найдет время поддерживать отношения - тем более, отношения, не поощряемые обществом. - Пойдем в комнату, - сказал Паркер, бережно отстраняя Кита и захлопывая дверь. - Хочешь, я сделаю чай? Или, может, чего-нибудь покрепче? Кит помотал головой, но послушно скинул мокрые насквозь замшевые ботинки и проследовал за Паркером в комнату. Паркер не знал, как себя вести. Соболезнования никогда ему не удавались, а всерьез переживать о смерти человека, которого он знал меньше часа, он не мог, но Киту нужна была помощь, раз он пришел, и Паркер судорожно искал подходящие слова. И все же Кит заговорил первым. - Я свинья, Джем, - он поднял голову. Он сидел на кровати, Паркер - на стуле рядом, и от этого Кит смотрел на него снизу вверх. - Я свинья. Я ведь знаю, что за день сегодня. - Вчера, - поправил Паркер автоматически, опомнился: - Кит, перестань! Ты не обязан думать о чем-то другом в день гибели жены! - Бывшей жены, - с нажимом уточнил Кит. - Джем, прости меня. Я думал только о том, что ты привезешь мне Минни. Я даже не вспомнил о твоем дне рождения, когда уходил утром. Я... знаешь, мне ведь нечего сказать в свое оправдание. Это было мерзко, и мне так стыдно!.. - Хватит, - попросил Паркер, протянул руки и взял ладони Кита в свои. - Нет ничего непоправимого, пока... Он хотел сказать: «пока мы живы», но запнулся. Они были живы, да. Одра - нет. И Минерва одним своим существованием ставила крест на личной жизни Паркера. - Пока?.. - повторил Кит, выждал несколько секунд и требовательно заглянул Паркеру в лицо. - Джем! Что ты имел в виду? - Пока мы живы, - тихо закончил Паркер. - Но это плохая примета, Кит, что праздник совпал с днем смерти. - Для чуда не бывает плохих примет, - заупрямился Кит. - Джем. Скажи мне, что ничего не изменилось. Скажи мне, что между нами все останется по-прежнему! Паркер долго молчал. Достаточно долго, чтобы Кит прикрыл глаза и отнял руки, обхватил себя за плечи. - Почему? - спросил он чуть слышно. - Почему, Джереми?.. - Потому что я люблю тебя, - спокойно ответил Паркер. Когда-нибудь он все равно сказал бы это, так почему не сейчас? - Потому что я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. Теперь, когда ты отвечаешь за Минерву, тебе придется следить за своей репутацией и поведением. Кит наклонил голову, недоверчиво разглядывая его. - Скажи снова, - попросил он. - Я, кажется, не вполне тебя... скажи снова, Джем. Непроизвольно Паркер улыбнулся. Не «повтори», но «скажи снова»... что взять с военного летчика, кроме позывных[15]?.. - Чудес не бывает, Кит, - он встал и отошел к стене, где висел снимок русской семьи, провел пальцем по рамке. - И Рождество когда-нибудь заканчивается. - Не морочь мне голову! - выкрикнул Кит, вскакивая. - Ты сказал, что любишь меня, и теперь хочешь пойти на попятную?! Хватит отворачиваться, посмотри на меня, какого черта ты решил... ты что, смеешься?.. Он закончил почти жалобно, и Паркер не выдержал, расхохотался в голос и повернулся, сгребая Кита в охапку. - Ты пришел извиняться, - хмыкнул он добродушно, - а в итоге на меня наорал. - Прости!.. - Кит стушевался и жарко, до слез покраснел. - Джем!.. Паркер перестал улыбаться. Серьезно и внимательно он смотрел на Кита, пока тот не успокоился, затем наклонил голову, прижался лбом к его лицу. - Я действительно люблю тебя, - повторил он. - Но теперь ты не можешь позволить себе все то, что позволял раньше. Ты должен быть осторожен и законопослушен - ради Минервы. - Ну, ты всегда можешь на мне жениться, - Кит закрыл глаза и уткнулся носом ему в плечо. - В Коннектикуте это вполне законно. С трудом, но Паркеру все-таки удалось удержаться от судорожного вздоха. Именно это рассорило их с Майклом. Вот только Майк - в прошлом, а Кит вряд ли говорил серьезно. - Не раньше, чем ты наберешь обратно свои двенадцать кило, - отшутился Паркер. - А то решишь потом развестись, опять проблемы с кольцом начнутся, а худеть тебе уже нельзя, парашют раскрываться перестанет. Он осекся, вспомнив слух о Ките, парашютах и неисправных катапультах, но ничего не сказал. Кит не маленький, и если он действительно любит Минерву, он не станет больше рисковать своей жизнью... ...к тому же, не от всех бед парашют спасает, и лучше всех это знали они с Майком... С Майком, на котором Паркер непременно женился бы, если бы задержался в Калифорнии еще на полгода. Кит все еще обнимал его, и Паркер бережно погладил его по волосам, радуясь, что Кит не видит сейчас его лица. * Через две недели приехала миссис Дэвис, мать Одры и бабушка Минервы. К этому времени Паркер забрал из квартиры Кита свои вещи; они чуть не поссорились, когда Паркер складывал одежду в сумку, а Кит вынимал ее обратно. - Хватит, - не выдержал Паркер. - Не дури. Ты не хуже меня знаешь, что я должен вернуться к себе. Кит отвернулся к окну, сложил руки между коленей. - Я не понимаю, - сказал он с досадой. - Я хочу быть с тобой. Ты хочешь быть со мной, хочешь ведь?.. Тогда почему?! - Потому что социалы могут отобрать у тебя ребенка, если ты не будешь соответствовать общепринятым нормам, - Паркер выпрямился. - И как ты собираешься объяснять Минерве, кто я такой и почему живу с вами?.. - Да уж объясню как-нибудь, - огрызнулся Кит, но довольно вяло, видимо, понимая, что Паркер прав насчет социальных служб. Паркер боялся, что Кит вспомнит свое предложение жениться на нем, но, похоже, оно все-таки было высказано в шутку. В гнетущем молчании Паркер закончил собираться и пошел к дверям. Сумка оттягивала руку; как-то незаметно он успел за месяц совместной жизни перетащить к Киту почти все свои вещи. Кит, привалившись к стене, смотрел, как Паркер шнурует кроссовки. - Ладно, - сказал он, наконец, почти спокойно. - На самом деле, я ведь должен быть тебе благодарен, ты заботишься о том, чтобы Минни осталась со мной... нет, не перебивай меня. Но я этого так не оставлю. Это очень глупо, ты не находишь? Ты - тот, кого мне всегда не хватало, и я знаю, что ты чувствуешь то же самое, не отрицай, пожалуйста. И я не собираюсь ждать, сложа руки, семнадцать лет, пока Минни станет совершеннолетней. - Встречаться нам никто не мешает, - Паркер натянул куртку и взялся за щеколду. - Я заеду вечером, ты помнишь? Я обещал Минерве. - Лучше бы ты мне что-нибудь пообещал, - проворчал Кит, подходя к нему. - В конце концов, кого из нас ты любишь больше?! Паркер только беспомощно улыбнулся в ответ. Он боялся. Никогда еще его жизнь не складывалась так удачно, никогда еще он не получал так быстро все, чего хотел, и он боялся, что добром это не кончится. Не может кончиться. Счастливый конец бывает только в сказках, а Паркер в сказки не верил никогда... впрочем, как и в чудеса, и в Санта-Клауса, а между тем как минимум одно чудо с ним уже случилось. Чудо, за которое он без колебаний отдал бы все, что имел. Чудо, которое встретило его скептическим взглядом и сдавленным смешком, когда он вернулся. - Хочешь очаровать мою тещу? - шепотом спросил Кит, осмотрев его костюм со всех сторон. - Ну, валяй. Они с Минни в гостиной. Паркер поцеловал его в кончик носа, и Кит ухмыльнулся: - Иди уж, не подлизывайся. - Папа, это Джереми? - закричала из комнаты Минерва. - Джереми пришел? Она вылетела навстречу Паркеру и радостно засмеялась, когда он поднял ее на руки и закружил. Известие о смерти матери девочка пережила относительно легко; Паркер подозревал, правда, что она просто не поняла, что произошло. Опустив ее на пол и поправив съехавший бант, он повернулся к дивану, на котором сидела миссис Дэвис. Мать Одры была очень похожа на свою дочь, только ее невзрачная рыжеватая красота уже обернулась уверенной зрелостью истинной драгоценности. Невысокая и худая, она сидела, спокойно сложив руки с детской книжкой на коленях, и с любопытством разглядывала Паркера. - Здравствуй, Джереми, - сказала она, наконец, и Паркер удостоился рукопожатия. - Минни, детка, поставь книгу на полку и вымой руки, сейчас будем ужинать. Она показалась Паркеру весьма властной женщиной, и он удивился, почему Кит, строптивый и непримиримый в том, что касалось его решений, прав и свобод, отзывался о миссис Дэвис, скорее, в положительном ключе, однако вскоре заметил, что строгий контроль бабушки распространяется только на внучку. Слова и действия Кита не оспаривались; единственный раз, когда миссис Дэвис сделала Киту какое-то замечание, оно было произнесено шепотом на ухо. Кит слегка покраснел, но кивнул спокойно. Тем не менее, Паркер весь вечер чувствовал на себе пристальный изучающий взгляд. После ужина, когда Минерва принесла детское лото, миссис Дэвис настояла на том, чтобы они начали играть без нее, пока она прибирается на кухне, но так и не присоединилась к ним потом, сидела тихо на диване и изредка одобрительно отзывалась на реплики Минервы. Девочке, впрочем, было все равно. Общества отца и «эльфа Джереми» ей вполне хватало. - Я забыл, - спохватился Паркер, когда к концу подходил третий тур. - У меня кое-что есть для тебя. Ну-ка, закрой глаза. Минерва послушно зажмурилась. Паркер вышел в прихожую и вернулся с плоской разноцветной коробкой. Кит удивленно вскинул брови. - Послушай, ты не обязан делать подарки моей дочери, - прошептал он, поймав Паркера за рукав. - Мне приятно дарить всякие мелочи друзьям, - парировал Паркер. - Минерва, мы друзья? - Да, Джереми! - девочка распахнула глаза и захлопала в ладоши. - Картинки, картинки, это картинки, да?! Миссис Дэвис приподнялась, чтобы лучше видеть, и Паркер наклонил коробку, показывая ей надпись: «Паззл. 120 частей, 3х3 см». На крышке семь гномов окружили Белоснежку, и каждый протягивал ей что-то - цветок, кольцо, еще что-то в этом роде. Паркер увидел паззл днем в витрине магазина игрушек и купил, не раздумывая. - Ты разбалуешь ребенка, - Кит подошел так близко, что Паркер чувствовал тепло его тела. Минерва с горящими глазами высыпала кусочки паззла на ковер и с упоением ползала вокруг, переворачивая их и что-то бормоча. - Из тебя вышел бы отличный отец. - Вряд ли, - Паркер слабо усмехнулся. - Мне просто приятно делать что-то ради тебя. Они говорили очень тихо, но Паркеру отчего-то показалось, что миссис Дэвис все слышала. Стушевавшись, он отошел к столу и начал собирать в мешочек деревянные фишки лото. - Это ухо, Джереми? - Минерва протянула ему кусочек паззла. - Ухо, - подтвердил он, присаживаясь на корточки. - А чье, ты знаешь? - Знаю! - гордо отозвалась девочка. - Здесь сережка, значит, это ухо Белоснежки! Она в упор уставилась на Паркера, насупилась. - А мамин друг тоже носил сережку, как девочка, - сказала она, наконец. - А ты мне говорил, есть то, что можно девочкам, но нельзя мальчикам. Сережки тоже, да? Паркер улыбнулся. - Мальчикам можно одну, - он повернул голову, показывая Минерве заросшую дырку в мочке правого уха. - Видишь? Я тоже носил сережку. Минерва задумчиво ощупала свои уши с маленькими золотыми цветочками. - Папа, - она оглянулась, - а ты почему не носишь? Если мальчикам можно? Кит тоже присел. Паркер бросил быстрый взгляд на миссис Дэвис и убедился, что она все с таким же вниманием следит за их разговором. - А я жду, пока мне Джереми подарит, - развеселился Кит. - Он у нас специалист по сережкам для мальчиков. Паркер укоризненно посмотрел на него, но Кит сморгнул с таким недоуменным видом, что Паркер тут же оттаял. - Вот что, - миссис Дэвис поднялась и оправила юбку. - Я думаю, нужно испечь кекс на завтра, верно? Джереми, ты ведь мне поможешь? - Джереми все умеет! - заявила Минерва с таким пиететом, будто умения и навыки Паркера были ее личной заслугой. Паркер нервно улыбнулся и встал, оглянулся на Кита. - Мария тебя не съест, - Кит хмыкнул, усаживаясь на ковре по-турецки. - Правда, Мария? - Я не ем хорошеньких мальчиков, - согласилась мать Одры. - Джереми, ты идешь? На кухне она велела ему разбить яйца, отделив белки от желтков, и отмерить ей стакан с четвертью молока, понаблюдала пару секунд, как он это делает, и занялась своей частью работы. - Тебе нравится в Норфолке? - спросила она, когда Паркер поставил перед ней две чашки. - Я слышала, ты раньше жил в Калифорнии. Наверное, это тяжело, переезжать с юга на север? - Не очень, - Паркер пожал плечами, посмотрел, как миссис Дэвис пытается размять масло. Сил у нее явно не хватало. - Дайте, я сделаю. - Я родился на севере, - признался он, деревянной ложкой растирая масло с сахаром в мягкую кремообразную массу. - В Висконсине. Так что, скорее, мне пришлось адаптироваться к Калифорнии... да, и было очень жарко сначала. Первые несколько дней я передвигался перебежками из тени в тень. - Ты много ездил, похоже, - миссис Дэвис приняла у него миску. - Вот, взбей, пожалуйста... из Коннектикута уезжать не собираешься? Паркер покосился на нее, но лицо женщины было безмятежно спокойным. - Нет, не собираюсь, - он кашлянул в кулак. - По крайней мере, если на то не будет других планов у высшего руководства. Миссис Дэвис согласно покивала. - Тебе нравится Минерва? - сменила она тему. - Я заметила, ты с удовольствием с ней возишься. На этот раз Паркер молчал довольно долго, не зная, как объяснить то, что он чувствует, как сказать, что он готов любить все, что любит Кит, не произведя при этом негативного впечатления?.. Он уже почти собрался с мыслями, когда внезапно сообразил, что миссис Дэвис ведь может принять его за педофила. Ошарашенный, он сник окончательно, и только смотрел на мать Одры, готовый к любой отповеди. Однако он ошибся. - Я всегда знала, что Одра не подходит Киту, - миссис Дэвис покачала головой и отвернулась. - Я любила свою дочь, конечно, но Кита я, признаться, люблю больше. Паркер вспомнил слова Анни Дикинсон о том, что Кита невозможно не любить, и мысленно согласился с ними - уже в который раз. - Я всегда желала ему добра. Я свидетельствовала в его пользу на бракоразводном процессе, но я тогда еще работала, а он много летает, он не может находиться с ребенком постоянно, и они отдали Минни Одре... - миссис Дэвис снова покачала головой. - Я знала, что после того, как Одра снова выйдет замуж, отсудить Минни будет невозможно... - она вздохнула. - Но я не хотела смерти Одре, конечно. Паркер молчал, чувствуя себя немного неловко. Он не понимал, почему она откровенничает с ним, а все непонятное в людях его настораживало. - Мне жаль, миссис Дэвис, - сказал он неуверенно. - Мария, - поправила она. - Мы ведь почти родственники. Паркер опешил. Миссис Дэвис посмотрела на него и удивленно вскинула брови: - Разве ты не любишь его?.. Паркер опустил голову. Его раздражало, когда лезут в душу. Очень раздражало. Но... - Вы могли бы заключить гражданский союз, - миссис Дэвис отвернулась, разжигая огонь в духовке, и Паркер воспользовался секундной передышкой, чтобы зажмуриться и беззвучно вздохнуть. - Это позволит мне уехать домой. Я не люблю быть помехой кому-либо, а Кит однозначно предпочитает тебя мне. Теперь отвернулся Паркер. Включив воду, он поставил под кран миску, в которой миссис Дэвис размешивала тесто. - И я опять влезла не в свое дело, - с досадой заключила мать Одры за его спиной. - Джереми, мне жаль. Но неужели я ошиблась во всем? Неужели вы просто друзья?.. - Мария, - перебил Кит. Паркер не решался оглянуться, но чувствовал, что Кит стоит в дверях; он почти видел упрямую жесткую складку у губ - на нижней так и остался шрам от его, Паркера, кулака. Миссис Дэвис выпрямилась. - Прости, - сказала она. - Я пойду к Минни, хорошо? Кит подождал, пока они останутся вдвоем, прежде чем снова заговорить. - Джем, прости, - попросил он. - Не знаю, что она... - Все нормально, - Паркер обернулся. - Мы просто разговаривали. - Знаю я, как вы разговаривали, - Кит горько усмехнулся. - Знаешь, ведь не только моя мать была сумасшедшей. А безумие, оно ведь наследственное... - Поэтому ты летаешь без парашюта?! - вырвалось у Паркера. - Джереми, Джереми!.. - закричала из комнаты Минерва. - Ты нужен ей больше, чем я, - Кит подошел и положил голову Паркеру на плечо. - Я хочу тебя попросить, можно? Паркер молча кивнул. - Пожалуйста, будь с ней, когда она поймет, что мамы больше нет. * - Паркер!.. Паркер, мать твою!.. Он остановился, оглянулся. Через поле к нему бежал Мартел. Расстегнутая куртка хлопала Билла по бокам и бедрам; добежав, он наклонился и уперся руками в колени, переводя дух. - Зараза, - беззлобно бросил он, выпрямляясь. - Кричу-кричу, ноль внимания... - Не ожидал, что кому-то сегодня понадоблюсь, - Паркер пожал плечами. - Я вообще приходить не собирался. - Знаю, - Билл махнул рукой. - Короче: ты завтра никуда не летишь. Вместо вас поставили звено Баннера. Сердце Паркера замерло на миг, а затем будто провалилось в воздушную яму. - Как - Баннера? - глупо спросил он. - Молча, - огрызнулся Мартел. - Круми у себя. Иди, поговори с ним, иначе все твои потуги на пилотаж так потугами и останутся. Паркер пристально посмотрел на него. - Тебе-то что за дело? - поинтересовался он с подозрением. - Мне казалось, ты спишь и видишь, как я облажаюсь. Билл ухмыльнулся. - Все так, Паркер, - подтвердил он. - Вот только я - за справедливость. Ты непременно все провалишь, но для этого нужно, чтобы ты выступал. Иди к Ревуну, пробей свое участие и порадуй меня, опозорившись... - он помолчал, гоняя во рту жвачку, потом неохотно добавил: - Или докажи, что ты действительно сьерра хотэл[16], как о тебе говорят. По лестнице административного корпуса Паркер взлетел, едва касаясь ногами ступеней, ворвался в приемную полковника и бросил выразительный взгляд на тяжелую дубовую дверь: - Он там? - спросил он, задыхаясь. Сержант Лиза Дуглас, бессменный секретарь Ревуна, с сомнением смерила его с ног до головы. - Одну минуту, капитан, - она сняла трубку внутренней связи. - Полковник Круми, вас спрашивает капитан Паркер. Она выслушала ответ и сухо кивнула: - Заходите, капитан. В кабинете, кроме полковника, находились его выездной адъютант сержант Марк Грегор и шеф по транспорту капитан Адамс, Паркер не знал его имени, только инициалы Б.Д. Отдав честь, Паркер выпрямился и упрямо вздернул подбородок. - Мне сказали, сэр, - начал он, - что вместо моего звена завтра летит звено Чарльза Баннера. - Совершенно верно, капитан, совершенно верно, - Круми подписал документы и передал Грегору, который спрятал их в папку, козырнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. - Тебя должны были известить чуть позже, но раз ты уже в курсе, я отдам соответствующие распоряжения сержанту Дуглас. - Но почему?! - Паркер опешил. - Мы тренировались месяцами, мы... - Я не выпущу эф-двадцать второй на шоу, - отрезал полковник. - Мне не нравится эта машина. Я ей не верю. Ты находишь в нем какие-то недочеты каждую неделю, книжка уже исписана больше чем наполовину! Мне не нужно, чтобы этот проклятый утюг рухнул на трибуны! - Выпустите меня на эф-пятнадцатом, раз дело в этом! - Паркер порывисто подался вперед. - Сэр, я выполню эти трюки на любой машине, хоть во сне, хоть без сознания, мы готовились к этому шоу полгода, вы не можете просто списать нас из-за того, что у моего «лайтнинга» барахлит автопилот!.. - Ну, положим, я-то могу, - Круми нахмурился, но Паркера это не остановило: - Мы лучше, чем ребята Баннера! Посмотрите отчеты, сравните показатели! Весь аэродром знал, что поедем мы, никто в Баннера не верил! Андерсон и Риз ждут выступления, как и я! И потом, Баннер не делает «Королевскую лилию», а она - гвоздь программы!.. Он осекся, заметив, как посмеивается в кулак Б.Д. Адамс. - Я же говорил тебе, Бад, что у нашей розы о-от такие шипы, - полковник Круми хмыкнул, сцепил руки в замок. - Я не хочу рисковать, капитан. Если я сказал, что поедет Баннер, значит, так и будет. - То есть, мы с ребятами пострадаем только за то, что я летаю на более новой машине? - Паркер стиснул зубы. - Если эф-двадцать второй, по вашему мнению, никуда не годится, зачем вы согласились на замену машин? Сэр. - Замена произведена согласно директиве вышестоящего руководства... - полковник опомнился. - Собственно, тебя это не касается. Вопрос решен, возражения не принимаются. Паркер несколько секунд постоял, обдумывая слова Ревуна. Б.Д. Адамс смотрел на него с любопытством. - У тебя все, капитан? - Круми приподнял кустистые брови. - Нет, сэр. У меня встречное предложение. Если вы считаете, что эф-двадцать второй так плох, нет лучше места для демонстрации этого, чем международный авиасалон. - Ты что, хочешь, чтобы меня выгнали в отставку, когда ты рухнешь на трибуны? - полковник даже привстал от изумления и возмущения. - Ты вообще соображаешь, что говоришь? - Даже если что-то произойдет, - Паркер голосом выделил слово «даже», - а я уверен, что все пройдет отлично, вряд ли кто-то сможет возложить на вас ответственность за инцидент, сэр. Показательные выступления были запланированы еще в прошлом году, и эф-двадцать второй уже тогда учитывался, то есть, это не ваша прихоть, сэр, выпустить такой состав звена, да и есть предполетный осмотр, есть результаты плановых наладочных работ... есть черные ящики, наконец. Он сказал это и вспомнил о Майкле, вернее, о том, что Майк сказал Кевину накануне своей гибели. Названный «последним», его вылет таковым и стал, а Паркер знал, что отзываться о будущем вылете уверенно-положительно считалось такой же плохой приметой. Если бы столь не нравящийся полковнику эф-двадцать второй пилотировал Кит, прения бы на этом и закончились, однако Паркер летал на нем сам и, уже начиная сдаваться, сделал последнюю попытку: - Разве я вас когда-нибудь подводил, сэр? - спросил он упрямо. Круми шумно фыркнул и осел в кресло. Б.Д. Адамс как-то съежился и притих, словно стараясь казаться предметом мебели. - Вот что, Паркер, - полковник побарабанил пальцами по столешнице. - Ты мне свои шипы брось показывать. У меня и без тебя хлопот хватает. Он упомянул о шипах уже второй раз, и Паркер сделал себе мысленно пометку поспрашивать ребят, что Круми мог иметь в виду, пока же продолжал стоять навытяжку, глядя поверх полковника на флаг с вышитой эмблемой части. - Иди, Бад, - наконец, сказал Круми. - Мы с тобой все решили, если еще возникнут вопросы, позвонишь. - Так точно, сэр! - Адамс вскочил и козырнул. Когда дверь за ним закрылась, Круми указал Паркеру на освободившийся стул. - Садись, капитан. Так и знал, что ты прибежишь разбираться, до последнего оттягивал, чтобы ты уже не успел. Кто тебе сказал? - Надежный источник, - совершенно серьезно ответил Паркер. Ревун нахмурился: - Кто? - С вашего позволения, сэр, я не обязан отвечать. - Ну, ты наглец, - Круми откинулся на спинку кресла. - Ты требуешь, чтобы я отправил на шоу именно тебя, но отказываешься сообщить мне имя того, кто меня подставил!.. Паркер молча ждал. Он чувствовал, что выиграл, но следовало дать полковнику выговориться, чтобы с гарантией получить желаемое. Вместе с тем его немного беспокоила странная неприязнь Ревуна к эф-двадцать второму. До сих пор Паркер - да и никто в части - не замечал, чтобы Круми любил или не любил какие-то конкретные машины, сегодняшние же его высказывания превосходили по эмоциональности даже жалобы Шасси, которому «лайтнинга-два» не досталось, и который за это чернил новый самолет всеми возможными способами. - Когда мне тебя прислали, - Круми сложил руки на груди, - я долго читал твое досье, а потом связался с твоим бывшим начальством. Мне сказали, что ты строптив, но отнюдь не дурак, и что большая часть твоего гонора - результат стажировки в России. Я решил тогда, что выбью из тебя эту дурь. Но ты вел себя хорошо, отлично себя вел - сам знаешь, до какого момента, но и в этот момент обвинить тебя было не в чем: если бы не твое упрямство, того парня так и не поймали бы. Я снова стал ждать, что еще ты выкинешь, но ты снова стал пай-мальчиком: в меру драчливым, в меру пьющим и не в меру усердным в тренировках... и, знаешь что? Я не хочу, чтобы этот проклятый утюг угробил тебя на глазах четырехсот тысяч людей. Они говорят, это чудо-самолет, сыплют тэтэха и расписывают преимущества, но я видел книжки «четверки», «семерки» и «первого». Это ненадежный самолет. Бывают моменты, когда скорость и маневренность важнее надежности, но авиасалон - неподходящий случай для демонстрации своих амбиций, ты понимаешь меня, Паркер? Я доверил самые строптивые самолеты самым строптивым пилотам, но сейчас - вот прямо сейчас - я об этом жалею. - Я вас не подведу, сэр, - помолчав, сказал Паркер. - И я не стану упорствовать. Я выдвинул свои аргументы, если их недостаточно для того, чтобы вы изменили решение, мне нечего больше добавить. - Снова играешь в паиньку? Ха!.. - полковник фыркнул и опять забарабанил пальцами по столу. - Паркер. - Да, сэр. - Не дай этой штуке себя угробить. А теперь иди. Пусть Дуглас ко мне заглянет. - Так точно, сэр, - Паркер встал. Он не чувствовал удовлетворения. Он получил, что хотел, все так. Но настроение, витающее в воздухе, ему не нравилось. Сделав немаленький крюк по аэродрому, он зашел в ангар, где стоял «четвертый», поднялся по трапу, но забираться в кабину не стал, только погладил холодный бок самолета и покачал головой. - Я обещал, что не подведу, - прошептал Паркер, обращаясь к эф-двадцать второму. - Не подведи и ты меня, ладно? Он постоял еще немного, затем спустился и, не оглядываясь, пошел прочь. * Но ссора, о которой рассказали агенту ФБР, действительно имела место - как раз накануне шоу. И, к стыду Паркера, проявил он себя в той ситуации не самым лучшим образом. Ночевать они должны были в гостинице. Ирвин, проверив крайний раз «шестерку», распрощался и ушел спать, а Паркер остался сидеть на стопке автомобильных покрышек, сложенных у стены ангара. Кит стоял рядом, задумчиво рассматривая рекламный проспект авиасалона. - Джем, - позвал он, наконец, сложив рекламу в четыре раза и сунув в задний карман джинсов. - Я хотел с тобой поговорить. О том, что их чуть не оставили дома, Кит не знал, как и Ирвин, Паркер не говорил им. Возможно, по возвращении Баннер набьет ему морду, ведь они сели в резерв вместо того, чтобы покрасоваться в шоу, но сейчас Паркеру не хотелось даже думать об этом, да и ни о чем серьезном, кроме завтрашнего вылета, поэтому к словам Кита он отнесся настороженно. - О чем? - О нас с тобой, - Кит садиться не стал. Заложив большие пальцы за ремень джинсов, он пристально посмотрел на Паркера. - Впрочем, если тебе кажется, что сейчас неподходящее время... - Нет, - Паркер покачал головой. - Отличное время. У него защемило в груди, потому что такое начало обычно подразумевало продолжение вроде «давай расстанемся» или «ты отличный парень, но». - Да? - с сомнением спросил Кит. - Ну... в общем, все ведь уже все знают, хоть и молчат, так? Даже миссис Дэвис. Она же пыталась с тобой поговорить? - Она со мной говорила, - подтвердил Паркер. В голове молнией промелькнула мысль о том, что, отчаявшись повлиять на него, мать Одры решила повлиять на зятя, пригрозив, например, разлукой с Минервой. - И что ты думаешь об этом? - Кит нетерпеливо взмахнул рукой. - Послушай, я ни черта об этом не знаю, но ты, ты ведь должен разбираться в этих вопросах!.. - В этих - это в каких? - осторожно поинтересовался Паркер. Кит закусил губу и некоторое время молчал. Паркер почти не видел его лица, солнце светило Киту в спину, но по тому, как он сводил плечи, Паркер догадался, что Киту не по себе. - Ладно, - Кит вздохнул и выпрямился. - Я все равно не знаю, как тебе это сказать, кроме как прямо. Джем, ты не хочешь на мне жениться? На секунду Паркер увидел в нем Майка. Так совпало, что с Майком они тоже разговаривали на закате, сидя на палубе «Теодора Рузвельта». Майк был в черных очках и бандане, завязанной на затылке, и концы ее торчали в разные стороны совсем как волосы Кита. Ощущение дежа-вю было настолько сильным, что Паркер непроизвольно ответил тогдашней репликой Майкла: - Хочешь официальную бумажку? - Хочу быть с тобой, - Кит сунул руки в карманы. - Мне без тебя невыносимо. Я узнавал, Джем. Законы Коннектикута позволяют мне воспитывать ребенка, состоя при этом в гражданском союзе с мужчиной. - Такой союз допускается только тремя штатами, - Паркер тоже встал. - Будут трудности с переводами. - Будут трудности - уволюсь, - отрезал Кит. - Я не только летать умею, я найду себе работу в любой момент. - А если переведут меня? Это тоже был аргумент Майкла. «Что», спросил он тогда, «поедешь со мной в качестве супруга? Кем доедешь-то? Любовником с бумажкой, не имеющей никакой юридической силы?..» Кит вывернулся лучше, чем Паркер в свое время. Кит сказал: - Ревун тебя не отдаст, он от тебя без ума. - А если? - А «если» быть не может, Джем, - Кит сделал несколько шагов вдоль ангара, вернулся. - Мы не просто так встретились. Если судьба вообще существует, то это она. И она нас не разведет, если мы не рассоримся сами. Паркер помолчал. - Ты так хочешь узаконить наши отношения? - спросил он, наконец. - Я хочу быть с тобой! - выкрикнул Кит. Если Паркер хоть что-то понимал в нем, он был взвинчен до предела. - Но я не могу жертвовать ради этого Минервой, не проси от меня невозможного! - Я вообще ничего не просил, - спокойно перебил Паркер. - Кит, послушай. Я... Он отвернулся. Вокруг ангара вспыхнули фонари, в электрическом белом свете стало видно, какое напряженное у Кита лицо. - Я думал, ты сам этого хочешь, - выдавил Кит. - Мне следует извиниться. Мне жаль, Джереми. Я... не стану больше об этом говорить. Паркер вздохнул. - Не пори горячку, - попросил он уже в удаляющуюся спину. - Кит!.. Кит даже не оглянулся. Первым побуждением Паркера было броситься за ним, но на него внезапно накатила апатия, неизбежное последствие стрессовой ситуации, и он просто стоял некоторое время, глядя, как Кит уходит, а затем снова сел на стопку покрышек. Он знал, что сглупил, но он не ожидал такого резкого отката от гораздо более выдержанного в обычных условиях Кита. Не ожидал и от себя. Кит сделал ему то же предложение, что он сам - Майклу, и он ответил, как Майкл - отказом... ну, хорошо, неопределенной репликой, очень сильно смахивающей на отказ. Вытянув ноги, Паркер оперся спиной о стену ангара, нагретую вечерним солнцем. Причина была ему очевидна. Он боялся. Боялся того самого третьего звонка. Слова Круми об эф-двадцать втором запали ему в голову, тем более, что полковник не сказал ничего такого, о чем бы не думал сам Паркер, и, если так, это вполне можно было счесть звонком - третьим после аварии в Северной Каролине и гибели Майка. Он мог отказаться и не лететь, но Паркер уперся, не желая считаться с суевериями, однако из этих же суеверий он и отказался внятно ответить на предложение Кита. Планировать дальнейшую жизнь перед выступлением, от которого ни Паркер, ни Круми не ожидали ничего хорошего, казалось Паркеру по меньшей мере глупым - хотя на самом деле глупым было только то, что он не объяснил это Киту. Паркер вздохнул и подумал, что непременно поговорит с Китом. Завтра, после шоу. Когда все страхи останутся позади. О чем он не подумал, так это о том, что такое решение не слишком-то отличается от долгосрочного планирования; успокоенный, он направился через поле к КПП. Голоса он услышал возле полосатого, с зелеными дверями ангара. Говорили по-русски; непроизвольно Паркер замедлил шаг, прислушиваясь. - Плюнь. Они нам не конкуренты. Кто нас обставит, америкосы? Ты ж видел этого пидора в синей куртке!.. Он добавил что-то еще, чего Паркер не понял, затем чиркнула спичка, и в полумраке по левую руку от Паркера вспыхнула сигарета. - Слышь, Серега, помолчал бы ты, - неуверенно возразил второй. - Что это там за тип стоит? Он нас слушает, что ли? - Ага, ты еще скажи, он по-русски понимает, - первый хохотнул. - Они ж нас за дикарей держат, все считают, что у нас медведи по Красной площади бегают... как же, русская экзотика!.. Эй, - он помахал рукой с зажатой в пальцах сигаретой, - фрэнд, кам хир! Ду ю вонт толкинг? Помедлив, Паркер подошел. Оба русских были летчиками, тот, что курил, - постарше, но все-таки младше Паркера, второй же выглядел лет на двадцать пять максимум. - Вил ю флаинг туморроу? - поинтересовался Серега; после некоторых раздумий Паркер вспомнил, что это словоформа от имени Сергей. Кивнув, он широко, по-голливудски улыбнулся: - Yes, I am. Are you from Russia? Kalinka, yes? - О чем я тебе и говорил, - Сергей пожал плечами, тоже ухмыляясь во весь рот. - Ну, не дебилы?.. Йес, йес, - добавил он для Паркера. - Ви а гуд пайлотс! Паркер хотел ответить что-нибудь благожелательное, но в этот момент его осенила мысль, от которой свело скулы. Он сам был сегодня в гражданской черной кожанке, Ирвин - в одной рубашке. В синей куртке ходил только Кит. - Эй, фрэнд, ду ю хир ми? - Сергей снова помахал рукой у него перед носом. Паркеру остро захотелось вырвать у него сигарету, но устраивать драку перед выступлением было бы, по меньшей мере, глупо. - Yes, I hear, - от голливудской улыбки не осталось и следа; Паркер без паузы перешел на русский. - Я вообще отлично слышу и прекрасно понимаю по-русски. У Сергея медленно приоткрылся рот, сигарета выпала из пальцев. - Тот парень в синей куртке, которого вы видели, - продолжил Паркер, - мой ведомый. И, если не хотите проблем, не встречайтесь с нами завтра после выступления. - Да ты кто такой... - начал Сергей, но его приятель, так и оставшийся для Паркера безымянным, схватил его за рукав. - Серега, не надо!.. - Я знаю, какое значение имеет в вашем языке слово «пидор», - закончил Паркер. - Увижу после полета - прибью. - А сейчас что, боишься?! - Боюсь, - Паркер кивнул. - У нас строгий медицинский контроль... в отличие от вашего. Я знаю, о чем говорю, - добавил он прежде, чем Сергей успел что-то возразить. - Я летал с вашими коллегами почти пять лет. Спокойной ночи. Развернувшись, он пошел прочь. Его буквально трясло от бешенства, и вместе с тем он понимал, что поступил не слишком-то разумно. Русские вряд ли что-то усвоили из его слов кроме того, что он понимает их разговоры, а выставил он себя при этом полным идиотом. Ну, зачем понадобилось влезать? Не все ли равно, кто и как назвал Кита?! Вот уж кому до этого точно дела нет... С досадой выругавшись, Паркер поднял воротник куртки и пошел быстрее. В этот момент он почти ненавидел себя, Круми, русских - но и Кита тоже. И если бы Кит снова задал ему сейчас вопрос о браке, Паркер знал, что послал бы его на хрен. В самых грубых выражениях, которые только смог бы подобрать. Потому что именно из-за Кита он так подставился. Потому что именно Кит вызывал в нем такую бурю чувств. Бурю, к которой Паркер никак не мог привыкнуть. _______________ Когда агент вернулся, Паркер по-прежнему сидел неподвижно, глядя на свои скованные запястья. Поднос с нетронутым ужином стоял на столе перед ним. - Зря вы не поели, Паркер, - агент неодобрительно покачал головой. - Не думаю, что вам представится другой шанс в ближайшее время. Сдвинув поднос на край стола, он сел, раскрыл свою записную книжку и щелкнул авторучкой. - Итак, на чем мы... - Это моя вина, - перебил Паркер. На агента он не смотрел. Ему было все равно, что подумает этот человек и какое решение примет. Жизнь закончилась со смертью Кита. - Неожиданно, - помолчав, заметил агент. - То есть, вы признаете, что сделали это намеренно? Паркер не пошевелился и ничего не сказал. - Послушайте, я не могу помочь вам, если вы сами себе помогать не хотите! - рассердился агент. - Я ведь не обязан выбивать из вас признание! Хотите упорствовать - упорствуйте, дело ваше. А я умываю руки. Паркер молчал. С громким стуком захлопнув записную книжку, агент поднялся и прошелся по комнате из угла в угол, остановился перед столом, сунув руки в карманы брюк. - Я вас не понимаю, Паркер, - сказал он, наконец. - В начале допроса я был твердо уверен, что вы виновны. Я не первый год расследую авиакатастрофы, и я был убежден, что пилот с вашим послужным списком не мог не справиться с ситуацией. Я, видите ли, сам - бывший пилот, и, надо заметить, хороший. В девяносто седьмом я открывал «Парад роз» в Пасадене, знаете такое мероприятие?.. - он сделал паузу, ожидая ответа Паркера, но Паркер даже головы не поднял. - Знаете, не можете не знать. Я гордился оказанной мне честью. До сих пор горжусь. Мы тогда продемонстрировали лучшее, на что способны ВВС США... черт побери, Паркер, вы вообще меня слышите?! Паркер моргнул. - Слышу, - сказал он хрипло. - Где мне подписать? - Вы все-таки хотите признаться, - агент досадливо цокнул языком, сел. - А я смотрел на вас, пока вы тут сидели в одиночестве. Вы не знали, что я наблюдаю, не так ли?.. - он помолчал. - Расскажите мне еще раз, Паркер. Расскажите мне правду. Что-то в его голосе выдернуло Паркера из заторможенного состояния. Подняв голову, он снова несколько раз моргнул, нахмурился. - Я... - он закашлялся. В горле саднило; агент протянул ему пластиковый стаканчик с минеральной водой, и Паркер сделал глоток, покатал воду на языке, проглотил. - Предстартовые проверки не выявили неполадок. Он думал о полковнике Круми и о его словах о том, что с эф-двадцать вторым что-то неладно. Он вспоминал, как упорствовал в своем желании лететь, как просил, доказывал, требовал. Вспоминал, как Билл желал ему удачи - а ведь Мартел тоже летал на двадцать втором. Знал ли он что-то о «лайтнинге-два»? Мог ли предполагать, что Паркер облажается, выступая?.. - Облачность была ниже ожидаемой. В смысле, граница облачного слоя... - Паркер осекся, сообразив, что пытается объяснять очевидные для бывшего пилота вещи. Агент кивнул, подтвердив, что понял. - А рекламные растяжки, напротив, вывели слишком высоко. Мне пришлось корректировать расчетную высоту... Он думал о Ките. Крыло эф-двадцать второго чиркнуло по фонарю эф-пятнадцатого; Кит погиб мгновенно, не успев даже понять, что его убило... по крайней мере, Паркер надеялся на это. Это было единственное, на что он еще мог надеяться. - На «Пробитое сердце» мы вышли на десять секунд позже и на пятьдесят метров выше, чем рассчитывали, - Паркер сделал еще один глоток. - И «Пятый»... Кит Андерсон... он ушел в облачность. По уставу при потере ведомого или ведущего мы обязаны прекратить выполнение элемента. Он думал о Минерве, о девочке, потерявшей полгода назад мать, а теперь и отца, о девочке, которая верила в него как в эльфа. Которую он своим упрямством оставил сиротой. - Я не видел его на радаре. Не видел. Пока он не вынырнул из облаков прямо передо мной. В ушах Паркера еще звучал крик Ирвина «Твою мать!..» и собственный сдавленный возглас. Он помнил, как рванул на себя штурвал, одновременно пытаясь завалить эф-двадцать второй налево, но полностью избежать столкновения не удалось. Вместо того, чтобы врезаться носом в двигатели эф-пятнадцатого Кита, Паркер крылом и брюхом, как рубанком, прошел по фонарю и крылу «пятерки». - Я протаранил его, но так и не увидел на экране радара. Не знаю, что было с ним дальше. Я загорелся и начал падать. Думал только о том, чтобы увести самолет от трибун. За оградой катапультировался... «Лайтнинг-два» пролетел еще метров пятьсот по диагонали, прежде чем врезаться в землю. Паркер видел взрыв, плавно спускаясь на парашюте, и вывернул шею, пытаясь разглядеть в небе другой белый купол, но тщетно. Второй взрыв он уже только слышал. Он приземлился слишком близко к пожару; рукав тонкой летней куртки начал тлеть, но Паркер ничего не чувствовал, пока спасатели не сбили его с ног, чтобы потушить разгорающееся пламя. Он вообще ничего не чувствовал - до вопроса агента, почему он не женат. - Андерсон погиб сразу, иначе катапультировался бы, - осторожно заметил агент. Паркер не ответил, не желая Киту неприятностей даже посмертно, но не мог не вспомнить ту, одну из первых фраз Кита, которую он запомнил. «Я катапультируюсь только по частям. Либо я сумею сесть, либо к черту такую посадку». В дверь забарабанили. Агент оглянулся с недовольным видом, но не успел ничего сказать: в комнату ворвался полковник Круми. - Ну?! - рявкнул он. - Что отказало? - Радар, - тихо ответил Паркер. - Я думаю. - Снимите с него эти чертовы штуки! - Круми обернулся к агенту. - Что за нелепость?! С какой стати кто-то позволяет себе арестовывать моих людей?! - Полковник... э-э... - начал агент, но Ревун не дал ему закончить. - Ключ, - потребовал он, протягивая руку. Агент сник. - У меня его нет, - он раздраженно пожал плечами. - Я всего лишь представляю официальное расследование, и я не... Не дослушав его, Круми развернулся и зашагал к выходу. У дверей он обернулся: - Паркер, ты здесь не останешься. Чертов двадцать второй ненадежен, и я позабочусь о том, чтобы все об этом узнали!.. Когда в коридоре снова стало тихо, агент хмыкнул: - Похоже, он согласен с вами насчет причин аварии, Паркер. Паркер пожал плечами. Когда дверь распахнулась, он вскинулся в иррациональной, сумасшедшей надежде, что Кит выжил, что он все-таки пристегнул парашют, и когда вошел Круми, надежда растаяла как дым. Откинувшись на спинку стула, он напомнил себе, что прошло уже больше десяти часов. Если бы Кит катапультировался, его бы уже разыскали. - Мне все-таки кое-что неясно, - снова заговорил агент. - Хорошо, допустим, вы не видели Андерсона на радаре. Но ведь он должен был вас видеть. Почему он не изменил курс? Насколько мне известно, ваш второй ведомый, Ирвин Риз успел... Он замолчал, прислушиваясь. По коридору снова кто-то шел, но не решительной пружинистой походкой Круми, а неспешным шагом невероятно уставшего человека. - Проходной двор какой-то! - чертыхнулся агент и встал, чтобы запереть дверь, однако что-то, видимо, его смутило, и он выглянул в коридор, прежде чем задвинуть засов. - Вы кто такой? - крикнул он. - Что вам нужно? Здесь идет дознание, вход воспрещен! - Мне можно, - огрызнулись ему в ответ. Паркера будто током ударило. Не решаясь поверить, он медленно перевел взгляд на дверь. Кит остановился на пороге. Выглядел он ужасно: волосы на правой стороне головы были словно вырваны клочьями, на щеке алел ожог. Куртка, промасленная и грязная, явно принадлежала кому-то из техников; Киту она была велика, и из непомерно длинных рукавов торчали только забинтованные пальцы. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Паркер резко встал, опрокинув стул. Кит закрыл глаза и слабо улыбнулся. - Кит!.. - Паркер качнулся вперед и больно ударился о стол. - Вы - Андерсон? - севшим голосом спросил агент. - Уже двадцать девять лет, - согласился Кит. Вздохнув, он вытер лицо локтем, отчего стало только хуже, и посмотрел на Паркера. - Ты катапультировался, - Паркер смотрел и не верил своим глазам. - Ты все-таки катапультировался... - Метрах в двадцати от земли, - Кит наклонил голову. - Новый рекорд, кажется. - Но... - начал снова агент. Кит поднял руку, останавливая его. Бинты, влажные от пропитавшего их антисептического раствора, агента, похоже, шокировали. Паркера тоже. Он смотрел на Кита и понимал, что все вот это - его, Паркера вина. Агент был прав. Шоу испорчено, люди испуганы, самолеты разбиты, а причиной тому - нелепое упрямство, глупое желание отличиться, продемонстрировать свое мастерство именно сейчас, именно здесь... но это не имело значения. Ничто больше не имело значения. Кит был жив. - Джем, - Кит оторвался, наконец, от дверного косяка и враскачку, припадая на правую ногу, подошел к столу. - Слушай, Джем... Паркер не мог говорить. По щекам его текли слезы, он первый раз в жизни плакал прилюдно и ничуть этого не стыдился. Глаза Кита были неправдоподобно синими. - Ты на мне женишься? - серьезно спросил он. Паркер проглотил стоящий в горле комок и кивнул.…и Кит умолчал только об одном. О том, что именно он придумал прозвище «Розовая Королева».
Примечания: 1[В радиообмене почти все числа проговариваются по цифрам. Буквы - по своду сигналов] 2[Roger-Tango-Bravo, return to base - возвращаюсь на базу] 3[Roger - понято, принято] 4[Charlie Mike, continue mission - продолжить миссию] 5[Hotel-Alpha-Lima-Oscar, High Altitude Low Opening - вид прыжков с парашютом] 6[Hotel-Alpha-November-Oscar, High Altitude No Opening - более веселый вид прыжков с парашютом, обычно не совместимый с жизнью] 7[Bravo zulu - хорошая работа] 8[В авиации не принято употреблять слово «последний». Говорят «крайний» или «завершающий»] 9[а) вообще-то, однополые браки в Калифорнии были разрешены решением суда от 15.05.2008. В тексте намеренно допущено искажение данных, здесь закон принял губернатор, а не суд, и не 15 мая, а 8 октября б) имеется в виду английское «marry», не имеющее четкого разделения на жениться/выходить замуж] 10[Идет от временного периода, когда были только опасные бритвы. Бритье требовало определенного напряжения, которое могло потом сказаться в полете] 11[Distinguished Service Medal, Медаль выдающейся службы - реально существующий наградной знак авиации США. Выдается за заслуги вне боевых или разведывательных действий] 12[Devil dog, чертов пес - морской пехотинец] 13[Погоду ломать - напиваться вечером в нелетную погоду, тогда наутро она должна перемениться] 14[Наградные планки, иногда - награды вообще] 15[Say again, скажи снова - правильный способ запросить повторения сообщения по радиосвязи. Repeat - повторить предыдущий выстрел, запрещено к использованию для запроса повтора сообщения] 16[Sierra hotel, shit hot - что-то очень крутое]