Нет дыма без огня

*** Сехун оглядел свою комнату еще раз. Все было так, как и прежде: в одном углу стоял колченогий диван доисторической эпохи, в другом – нагруженный приданым сундук; из новой мебели были только стол и стул, что стояли у окна. Они выделяются своей новизной только потому, что прежние уже были совсем худы и отцу пришлось согласится с тем, что тем вещам место на помойке. И совсем уж точно не играло роль то, что сын всегда учился на «отлично». Нет, он не будет скучать. Совсем не будет. Ни по чему и ни по кому. Никто его здесь не любит. Ни отец, ни мачеха, ни трое младших братьев, что были как он – омегами. Парень не зло усмехнулся – его отцу на роду было написано стать отцом только омегам. Некоторые в стае смеялись над О Седжуном, а их дом называли «омежьим раем». Учитывая то, сколько зарабатывает Седжун после того как он отстроил собственную школу в резервации и ведет практически все предметы тоже сам, ко всем его четырем сыновьям – омегам могли посвататься самые красивые и сильные альфы. Чего стоят только ароматы, что наполняли дом семейства О, просто – райский сад, даже аромат жареных каштанов, что исходил от самого Сехуна не портил композиции. В их селении давно было установлено правило, что пока в каждой семье старший из детей — омег не будет замужем, других не смели даже сватать. И поскольку Сехун три месяца назад окончил школу и получил аттестат зрелости, к нему посватались. Вот только это был не красивый, сильный и молодой альфа, а сорокапятилетний друг отца. Альфа согласился на брак с пареньком только потому, что знал какое приданое идет за омегой, а сам он стал вдовцом в третий раз прошлым летом. Ли Миджун. Сехуну бы обидеться или расплакаться, да смысл – он на большее и не рассчитывал, чего уж таить. Так вышло, что с двенадцати лет омега стал практически невидимым для альф, что прежде бегали за ним стайками. Мальчик упал на арматуру и с тех пор вся правая сторона его тела была в уродливых, длинных, рваных и застарелых шрамах: лицо — от лба и до шеи; правый глаз был на грани слепоты, врачи больницы из пригорода неподалеку едва сумели спасти зрение юного омеги; плечо, спина — всё было в этих ужасных отметинах. Это точно не украшает молодого омегу, а делает уродом и изгоем в глазах всей стаи. Прошло более шести лет и он уже давно спокойно вспоминал о том злополучном дне. Его не тревожат перешептывания за спиной и смешки других омег резервации. Оставаясь наедине с самим собой он принял решение учиться, чтобы получив аттестат уехать как можно дальше из этих ненавистных мест и не вспоминать, что принадлежит стае. Стае, которая его не любит, стае, которой он не нужен. И оно понятно, учитывая то, что он единственный омега здесь, который рожден от смертной женщины. Он помнит, как отец переживал захочет ли младшая дочь вождя стаи стать мачехой подобному ребенку, а ему женой. Рина, конечно, знатно помучила альфу, но всё же согласилась. Молодая и своенравная омега сразу разглядела в О Седжуне ту самую искру, благодаря которой она никогда не будет нуждаться в чем-либо. Сехун тяжело вздыхает. С того самого дня, как отец привел в дом новую жену, он еще острее почувствовал свое одиночество. Мать он не помнил, и не знал — женщина скончалась при родах. Однажды он случайно подслушал разговор отца и Рины, которая усмехалась над его матерью — чего же еще ожидала смертная, рожая ребенка от волка? Мальчик тогда заперся в своей комнатушке и долго проплакал, зовя маму. Парень прекрасно понимал причину его скорейшего замужества, ведь тогда его двое младших братьев наконец, смогут объявить о помолвке со своими альфами, а мачеха избавиться от ненавистного пасынка. И именно потому он не мог больше ждать! Если не сейчас, то после он точно не сможет сбежать отсюда. Сехун бросил прощальный взгляд на свою комнату. На просиженный диван, лежа на котором он пролил немало слез; на рабочий стол, за которым каждый вечер занимался; на потертый плед – всё, что осталось ему в память от матери. Подумав, что тяжелее не станет быстренько сложил плед и кое-как впихнул его в свой школьный рюкзак. Прислушавшись и убедившись что все в доме спят, он решился. Выключив свет омега выглянул в открытое окно и не заметив проходящих мимо соседей или знакомых, он сбросил вниз сначала свой рюкзак. Хорошо, что под окном был старый куст сирени, так что звук вышел тихим и глухим. Следом, сделав глубокий вдох он спрыгнул сам. Ветки больно ударили по лицу, но он почувствовал их только здоровой, левой стороной. Времени было мало, поэтому он провел рукавом старой кофты по лицу и подхватив рюкзак побежал в лес. Там, за ним, начинается вполне оживленная трасса. Омега обнадеживал себя, что сможет поймать попутку. Ему повезло только на третьем часу блуждания вдоль дороги, с вытянутой в сторону рукой. Это была семейная пара, которая почему–то не побоялась взять пассажира в предрассветном часу. Возможно, Сехуну помог его природный, чистый запах, как и то, что от парня не веяло опасностью или угрозой. Да и потом – шрамированая часть лица была удачно скрыта густыми прядями черных волос, что помогало в общение с незнакомыми людьми и не пугало их. Он всю дорогу старался поддерживать вежливый разговор, насколько это было возможным. Мужчина–омега, что сидел на заднем сидении, держа на руках маленького сына был очень разговорчив, всё выспрашивал откуда Сехун идет и почему в такое время, куда направляется и тому подобное. Се старался не отвечать на вопросы прямо больше говоря что-то общее, не называя лишних имен или конкретного места, куда направляется. Мало ли, вдруг, отец кинется в погоню?.. Конечной остановкой четы Ким был – Тэджон. Се искренне поблагодарил пару, долго кланяясь и желая им удачи вышел на автовокзале. Кимы уехали, а он поспешил к кассе. Он хотел как можно скорее попасть в столицу, где его ждал единственный родной человек в мире, к кому он мог обратиться за помощью. Его никто никогда не поддерживал. Кроме До Кёнсу. Сехун вспомнил мило улыбающегося старшего друга, с которым он познакомился в прошлом году по интернету. Парни были большими поклонниками творчества молодого автора веб – комиксов, который правдиво описывал жизнь юных омег, что не могло оставить их равнодушными. О сразу признался в личном чате, Кёнсу-хёну, что он – урод, ущербный омега, который никому не нужен. Он не без улыбки вспомнил, как хён его тогда страшно отругал. До всегда говорил, что для него не важна внешность человека, главное – какой он внутри, как он ведет себя с окружающими и какой он друг в минуты слабости, горя и отчаяния. Парни стали переписываться, порой зависая в чатах ночами напролет. Се было немного неудобно, он думал, что отвлекает старшего от учебы в университете. Но тот только смеялся и говорил, что выспится на парах. Купив билет Сехун поглубже уселся в неудобное металлическое кресло в зале автовокзала и стал ждать. Его автобус отходил в одиннадцать часов утра, сейчас на часах было только девять. Радовало то, что когда он приедет в Сеул и доберется до лучшего друга, тот уже придет с пар. Номера телефона у него нет, потому что и аппарата у самого нет, следовательно, едет он без предупреждения. Но Кёнсу ведь говорил, что будет рад увидеть его в живую, а не только в чатах. Оставалось надеяться, что так и будет и все разрешиться удачно. Отец не считал нужным покупать омеге телефон, все друг друга в резервации знали, а с кем его странному сыну еще общаться? Хорошо, что интернет какой-то умник догадался провести в их сторону, а то вообще было бы как в Средние века. Добравшись до столицы омега поспешил найти метро. Купил там проездной для начала на две поездки. Сехун предусмотрительно запомнил весь путь до места проживания лучшего друга в Сеуле, чтобы не потеряться. Доехав до нужной станции, омега пошел в нужном направлении, но когда он остановился у здания с указанным адресом, ему показалось, что он все же, ошибся. – Простите, я правильно приехал – это дом № 178? – спросил он у выходящего оттуда студента. Тот смерил его странным взглядом, но кивнул: – Да, верно. Только не дом, а здание. Это – общежитие. Ты новый студент, что ли? Понаехали, блин, из всяких глухих местностей, а потом ходите, спрашиваете, пристаете. Как же вы уже все надоели!.. – парень недовольно отдернул руку, и пошел дальше. Сехун прикусил губу – неужели, так заметно, что он – не местный? Но, вспомнив о причинах своего визита, он задумался о другом. Общежитие? Кёнсу-хён не говорил ему, что живет в общежитии. Он всегда называл это место «домом», и у младшего даже сомнений не возникало. Неужели… Старший соврал ему, потому, что… может и нет никакого Кёнсу-хёна? Может, это чья-то злая шутка над нелюдимым омегой из глуши?.. Предательская влага собралась в уголках глаз, но он решил пойти и всё разузнать. Войдя внутрь, и поправив волосы так, чтобы прядь прикрывала шрамы, омега подошел к стойке коменданта. – Здравствуйте. Вы не подскажите, как пройти… Мне нужен один ваш студент, его зовут – До Кёнсу. – поздоровавшись, обратился к недовольному мужчине – бете он. Тот без интереса оглядел его внешний вид, и, цокнув, спросил: – По – твоему, я знаю всех, кто здесь проживает? Позвони, пусть спуститься. Некогда мне всякой ерундой заниматься. – и вернулся к разгадыванию кроссворда. Поняв, что Сехун не ушел, он снова недовольно посмотрел на него. – Собираешься здесь торчать – предъяви документы, вдруг, ты какой преступник? О нервно покосился на ведущую на верх лестницу, и поняв, что даже если и проскочит мимо беты, обратно-то тоже так будет возвращаться. Словно, прочитав его мысли, бета неприязненно посмотрел на парнишку. – Даже не думай, парень, я тебя предупреждаю! – омега сжался под его взглядом. – Но я… Мне, правда, очень нужно встретится с вашим студентом – До Кёнсу, он учится на третьем курсе факультета «Графика и дизайн». Прошу вас! – умоляюще посмотрел на мужчину парнишка. – Как ты не поймешь? Я тебе объясняю, что ты не можешь просто так пройти… – О, ты уже здесь! – пробасило над ухом потерянного Сехуна. Омега сжался в комочек от приятных мурашек, что пробежали по спине. – Я думал, мы встретимся позже. Сехун повернул голову в сторону голоса, это был высоченный альфа, подтянутый и пахнущий дымом. Легкий запах гари кружил вокруг темноволосого студента. – А, Пак, это ты. – лицо беты за стойкой, вмиг стало добрым. – Чего так рано? – У нас последней пары не было. А вы чего, аджосси Мин, моего парня тут держите? – Так как же… Он сказал, что пришел к До, вот я его и не пускал. Если бы я знал, что он – твой парень, я бы вмиг пропустил и даже довел бы его до твоей комнаты! – замахал руками мистер Мин. – То-то я и думаю. Мы же с вами в хороших отношениях, а тут такое. Ну, ладно, мы пошли. Всего доброго! — Пак ухватив Сехуна за локоть, потащил за собой, на верх. – Да-да, повеселитесь там. – крикнул им вслед бета. Сехун боялся разглядывать альфу получше. Вдруг, не так поймет? Да и потом… Назвал его своим парнем, странный он какой-то. Но вот что еще страннее – куда он его сейчас ведет? – Простите, вы, наверное, меня не так поняли! Я приехал к своему другу. До Кёнсу его зовут. – Да понял я тебя, чего повторяешь, как заезженная пластинка? Просто, твоего друга сейчас здесь нет. А этот старый козел просто так бы тебя не пропустил. – А где Кёнсу-хён? — пропустив мимо про козла мистера Мин, удрученно спросил Се. – Всей группой укатили на весь уикенд за город, у кого-то там есть в лесу дом. Типа, они там и отдыхать и готовиться к какому-то проекту будут. Альфа открыл дверь комнаты с номером «208», и жестом указал омеге проходить. О прошел внутрь, больше ему ничего не оставалось. Это была обычная студенческая комната, очень похожая на те, что он не раз видел в рекламных брошюрах высших учебных заведений. Се всегда мечтал, что когда-то, и он будет жить в такой, вместе с ребятами, которые не будут знать, кто он и откуда. Никто не будет расспрашивать о процентности принадлежности к оборотням и людям. – Но что мне теперь делать? – обессилено задал вопрос самому себе, парень. – Я же… никого больше не знаю… Ох, нужно было написать хёну, как только решил бежать!.. – Да все нормально, чего ты так распереживался? – удивился альфа. Он вышел из ванной, что шла из комнаты, переодетый в широкие шорты и безразмерную футболку. – Позвони ему, и скажи о своем приезде, делов-то. – Я… У меня нет его номера, – омега низко опустил голову. – У меня есть. И его, и его альфы – Ким Джонина. Сейчас. Сехун слышал, как тот набирает по очереди номера Кёнсу и некого Кима, но парни не отвечают. Альфа чертыхается и набирает по новой. Та же реакция. – Не знаю, чем они заняты, точнее – догадываюсь, но оба не отвечают. Попробуем позже, идет? А сейчас... ты готовить умеешь? – омега кивает, поднимая, наконец, голову. Как только их взгляды сталкиваются, Се прикусывает губу. С ним такого еще не было. Почему – то, хотелось согласится на всё, что предложит этот парень. – Не бойся меня, я учусь вместе с твоим Кёнсу-хёном так что можешь довериться мне. Я не обижу тебя. – омега молчал, не зная, что ответить, и поэтому просто кивнул. – Кстати, я – Пак Чанёль. А ты? – О Сехун. И, да, я умею готовить. – не даром же мачеха вечно его на кухню загоняла сразу после школы. – Красивое имя, – улыбается старший. – Пойдем, покажу кухню. Оказывается, в этом общежитии в каждой комнате, рассчитанной на двоих ребят, есть небольшая кухня и ванная комната. Они проводят за готовкой, которой занимался в основном Сехун, а Пак только мешался под ногами, больше полутора часов. Всё потому, что альфа захотел жареной свинины, которую и приготовил омега. О с улыбкой наблюдал за уплетающим за обе щеки, его еду, парня. Заметив его взгляд Чанёль положил в его тарелку несколько больших кусков и пододвинул к парню ближе. – Ты шикарно готовишь, Се! – собственное имя резануло по ушам. Чанёль так запросто стал общаться с ним, как с другом, что даже не верилось. – Спасибо. – смущается и запихивает в рот большую ложку риса. – И что мне теперь делать?.. – сокрушенно бормотал отчаявшийся парень, глядя, как за окном начинает темнеть. После плотного обеда, Пак уговорил его отдохнуть с дороги. Се послушался его, и хотел лечь на пустующую кровать у окна, но Чанёль быстро разобрал постель на той, что была ближе к двери. И только когда лег, омега понял, что это – кровать самого Пака, потому что подушка и одеяло, всё пахло дымом, пусть альфа и сменил для него постельное белье. Се, убаюканный тишиной комнаты, и ровным дыханием Чанёля, который занял ту, пустующую кровать, провалился в сон. Во сне его окутало беспокойство и паника – снилось, что за ним гонится вся стая, во главе с отцом – черным волком. Он почти ощущал его дыхание у себя на загривке, когда тот, в прыжке, хотел сомкнуть пасть на его шее, когда его потрясли за плечи. Это был Чанёль, что проснулся от беспокойно ерзающего на кровати, омеги. – Да не парься ты так, Кёнсу приедет послезавтра. – успокоил его альфа, активно намыливая посуду. Пак сам приготовил легкий супчик, и парни поужинали. Сехун то и дело порывался помочь с уборкой, но Чанёль усадил его за стол, подлив чаю. – Я всё хотел спросить… – было видно, что он не знал как задать интересующий его вопрос. – Ты… Сказал, что не стоило сбегать из дома, не предупредив об этом Кёнсу. – увидев, как Сехун опустил голову, кусая губы, альфа кивнул сам себе, он на верном пути. – Расскажешь мне, что произошло? – Я…Я расскажу, но только, когда приедет Кёнсу-хён, хорошо? – омега стеснительно отводит взгляд в сторону не желая смотреть в честные глаза альфы напротив. – Хорошо. Только ты не подумай, что я лезу не в свое дело, но разве тебя не будут искать? – Если и будут, то нескоро. – всё же признался Се. – Да и то, только потому что… Желание все рассказать Чанёлю отбил зазвонивший телефон последнего. Альфа отложил полотенце, что висело на плече и вышел из кухни, на ходу отвечая. – Привет, Джонин. Да, звонил, и не раз. Конечно, срочное, иначе бы не доставал так! Дай трубку Кёнсу-хёну. О, да, конечно же, сразу начну его соблазнять, только этого же и жду. Давай уже… Хён, привет! Тут такое дело – к тебе приехал твой друг, О Сехуном зовут… Что? Ох, да, конечно, присмотрю! А что слу… Хорошо, когда? Да-да, я понял. Я постелю ему в своей комнате, твой китайский друг не совсем адекватен, так что… Что сказал? Ну… сказал, что он – мой парень. Ну а что приходилось делать-то?.. Да, понял я, понял, не повторяйся! Всё, ждем вас завтра, ага. Хорошо, пока. Поговорив, альфа вернулся на кухню. Нервы Сехуна расшалились не на шутку, что сказал Кёнсу-хён, узнав, что он вот так явился, без предупреждения?.. – Ты чего такой дерганный? – пробубнил недовольно альфа. Когда Чанёль оказался рядом Сехун подпрыгнул от неожиданности. – Что сказал хён? – То же что и я. Они должны были приехать послезавтра, но теперь вернуться завтра. Попросил присмотреть за тобой до его приезда, вот и всё. – пожал плечами Пак. – Он не ругался? Я не предупредил его о своем приезде, как-то не очень хорошо получается… Ему теперь придется потерять день отдыха, из-за меня… – Ты чего такой правильный-то? – кажется, парень даже немного злиться. – Всё в порядке будет! Побудешь пока здесь, если тебе некуда идти. Я постелю тебе на той же кровати, хорошо? А сам лягу на соседнюю, ты же не против спать в одной комнате с альфой? – Ну… У меня дома, кроме отца-альфы других не было. Будет странно, но думаю, смогу выдержать. – О вдруг вспомнил, что не общался с противоположным полом с того самого несчастного случая. Но раз Кёнсу-хён доверяет Чанёлю, то и он может ему доверять. – Ничего себе! Повезло твоему отцу, наверняка, круглый год альфы в очередь выстраиваются под твоими окнами, – рассмеялся Пак. Сехун помотал головой. Всё было совсем не так. – Вообще–то нет. И это – моя вина. Но мои младшие братья очень быстро определились со своими партнерами, и я за них рад. Но нет, под моими окнами меня никто не дожидался... – А в чем твоя вина что не было альфы? – удивился Пак. Но увидев нежелание говорить на лице омеги, кивнул. – Ладно, расскажешь как–нибудь потом. Лежа на чужой кровати, Чанёль полночи разглядывал беспокойное лицо спящего Сехуна. Что он там пытается прикрыть волосами? С его лицом что–то не так? Поэтому он говорил, что у него нет альфы?.. *** Кёнсу с Джонином приехали ближе к обеду следующего дня. Они влетели в комнату ураганом, Чанёль как раз принимал душ, а Сехун только закончил с нехитрым обедом и сидел на отведенной кровати поджав ноги. – Поверить не могу! Ты здесь, Сехуни! – кинулся на него с объятиями старший омега. Сехун вдруг подумал, какой же он дурак, что мог допустить мысль о том, что того не существует, или он какой-нибудь обманщик! Ведь вот он – его друг. Такой же, как на фотографиях: красивый и с милой улыбкой. – Я тоже еще не до конца верю, что обнимаю тебя, Кёнсу-хён!.. – не сговариваясь оба расплакались. – В полку омежек прибыло, друг мой. – пробасил улыбающийся Чанёль другому альфе. Сехун обернулся на его голос, и сразу же пожалел об этом. Тот был слишком откровенен, прикрыв свою наготу лишь одним большим повязанным на бедрах полотенцем. По накачанной груди скатывались мелкие влажные капельки, а черный ежик волос блестел. – Да уж… Чем так вкусно пахнет? – согласился второй альфа. Сехун только сейчас его заметил. Высокий, со смуглой кожей и красивыми чертами лица, стоял прислонившись к косяку. – Без понятия, за обед отвечал Се. – Сехуни, знакомься, это мой парень – Ким Джонин, – улыбаясь, представил альфу Кёнсу. Сехун протянул в ответ руку: – О Сехун. Чуть позже они вчетвером обедали и пили чай с пирогом, что купили КайСу – как их назвал Чанёль. А потом, когда Джонин ушел к себе (он жил на четвертом этаже как и другие первокурсники), а Чанёль ушел на тренировку, Кёнсу наконец спросил то, что должен был с самого начала: – Как тебя отпустили в такую даль, да еще и одного? – Никто меня не отпускал, хён. Я сбежал… Прости, что подвергаю тебя такой опасности, но я больше не мог там оставаться, а податься мне больше некуда!.. Давно дедушка рассказывал о маминых родственниках, но я был слишком мал чтобы запомнить имена и адреса. Сейчас же спросить не у кого... – О, Господи, сбежал? Но что тебя подтолкнуло к этому, Се? – Отец отдает меня замуж за старого вдовца, своего близкого друга… Ему уже пятый десяток, хён! Как я могу жить с человеком, который схоронил уже троих своих омег? Это ведь очень подозрительно, очень! Я так испугался, что быстренько собрался и смылся подальше от родных мест!.. – он всхлипнул. Кёнсу притянул его к себе, прижимая к груди. – Прости, хён, что вот так явился!.. – Ни о чем не думай, Се! Всё будет хорошо, вот увидишь! Ты ведь всегда хотел учиться, вырваться из того ужасного места… Вот и займемся твоим обучением, будешь поступать в следующем году в наш университет. Ты аттестат свой привез? – Да. Я взял только свои документы и немного денег, что смог скопить. – Год учебный уже начался, и тут тебе даже Чанёль не поможет. Зато у тебя будет целых полгода на то чтобы подготовиться к вступительным экзаменам, – старший омега вытер слезы с бледных щек младшего. – Думаешь… у меня получится, хён? – дрожащим голосом пропищал Се. – Всё-таки, столичный и престижный ВУЗ, а я… – Я ведь тебя знаю, ты мальчик умный, и у тебя всё получится! И, потом, мы все тебе поможем. Уверен, твой отец не найдет тебя здесь, уж мы-то постараемся. *** Сехун смотрел как один клиент сменяет другого и как открыто общаются ребята за кассой с покупателями. Омега прикусил нижнюю губу и поплелся на задний двор магазина. Джонин смог устроить его в книжный магазин, где сам подрабатывал кассиром, а Се досталась работа грузчика-раскладчика. И хотя все другие работники – альфы порывались ему помочь, он упирался и делал всё сам. Он еще раз проверил наличие всех полученных книг и аксессуаров на полках, протер пустые стеллажи и только потом пошел сдавать смену. – Ты – примерный сотрудник, Сехун. Прямо нарадоваться на тебя не могу! За свой труд ты заслужил в этом месяце премию, – мистер Хан, бухгалтер улыбнулся и протянул парню конверт. Открыв его омега сильно удивился, там и правда было больше положенного. – Скоро Рождество, отпразднуй как следует, хорошо? – Благодарю Вас, мистер Хан! Спасибо огромное! – искренне поблагодарил омега, низко кланяясь. – Не стоит, сынок, ступай, ну же. Сехун спешил в общежитие, едва не подпрыгивая от радости. И правда ведь совсем скоро – Рождество, и ему еще нужно купить подарки всем хёнам. Книжный, в котором он работал был неподалеку от общежития, что было очень удобным. Омега работал уже третий месяц, а по вечерам занимался с Кёнсу и Чанёль-хёнами, которые подтягивали его до уровня вступительных экзаменов. Экзамены будут в январе, через полтора месяца, а ему еще столько нужно запомнить. По началу хёны настаивали, чтобы он только готовился к вступительным, но у парня заканчивались свои деньги, а сидеть на шее у старших было очень неудобно и неправильно. Сначала он пробовал работать официантом в кафе неподалеку, но после случая с одним клиентом, который случайно толкнул его, и все в зале увидели его шрамированое лицо, которое он привычно прикрывал волосами, менеджер попросил его написать заявление по собственному желанию. Сехуну было обидно, но поделать было нечего и он уволился. После того случая, старшие друзья и слышать не хотели о новой работе, но потом Джонин предложил попробовать устроиться в книжный, и, о удача, Се взяли. Он усердно выполнял работу, делал всё что говорили старшие коллеги, и был вежлив. Теперь он мог сводить друзей в кино или самому купить им кофе с вкусняшками, а еще – подарки. Он решил, что может каждому новому другу подарить что–нибудь миленькое и нужное, поблагодарить их за то что так запросто приняли в свой круг и заботились о нём. Пока он шел к общежитию, Се вспомнил, что недавно они в компании разыгрывали жребий, решая кто кому дарит подарок на Рождество и ему достался стикер с именем Чанёль-хёна, а тому достался Тэмин-хён, сам Се выпал Сиумин-хёну. Теперь проблемой омеги было придумать что бы эдакое подарить альфе. Сехун был благодарен Чанёлю, который каким-то магическим образом выбил ему место в общаге – да еще и на их с Кёнсу втором этаже, где вообще–то размещали только старшекурсников. О поселили в отдельную комнату, которая пустовала, а вскоре к нему переехал и Кёнсу-хён и жить стало веселее. Теперь по вечерам они пили чай с какими-нибудь вкусностями, которые приносили Чанёль или Кай, после того как омеги уставали за учебниками. Сехун поздоровался с мистером Мином, который уже почти привык к нему и не спрашивает как первое время: «Опять к своему парню притащился?», и помчался наверх. По привычке распахнув дверь под номером 208 чтобы первым поздороваться именно с Чанёль-хёном, он застывает на пороге. Хотя бы потому что на альфе верхом сидит стройная девчонка–омежка, страстно впившись в его рот. Сехун не успевает подавить тяжелый вздох, и парочка прекращает свои манипуляции и смотрит прямо на него. – Ох, простите! Дверью ошибся… Он захлопывает дверь и исчезает так же быстро, как и появился. Сехун сокрушается, что открыл дверь не постучав, и что не пошел сначала к себе. Он старается не думать о том, почему так болит в груди от увиденной картины целующегося Чанёля с другой омегой… Нет–нет, он просто… рад за друга, да, именно, очень рад. За своими мыслями он даже не замечает как его окликают несколько раз. Он приходит в себя только когда от запаха дыма забивается нос. Чанёль стоит прямо перед ним и трясет его за плечи. – Эй, ты как? – Я? Всё в порядке, хён! Извини, что так ворвался к тебе, и попроси прощения за меня перед… своей девушкой, скажи ей что мне очень жаль… Мне дали премию и я захотел поделиться новостью с тобой первым. – омега не смотрит на Пака, и тому от этого обиднее, чем от того, что О его не правильно понял. Чанёль отпускает его плечи. – Ты всё не так понял, Се. Мирэ – не моя девушка, она моя сокурсница. Пришла со мной, чтобы взять мои конспекты, а потом как накинется, сам не понял, что это с ней!.. Поверь, всё совсем не так, как ты подумал! – он пытается поймать ответный взгляд младшего, но тот отворачивается. Альфа понимает как по–детски звучат эти нелепые оправдания. "Я не виноват, пап, оно само упало". – Ты не должен мне что-то объяснять, хён. Извини еще раз. Я пойду, мне нужно заниматься. Пока, хён, – Сехун всё также не смотрит на альфу уходя. Пак смотрит ему вслед, понимая, что лучше сейчас не лезть, и как только силуэт О исчезает из виду, сокрушенно бьет кулаком по стене. К себе он возвращается злым и буквально вышвыривает Мирэ, выкидывая ее вещи следом. Эта наглая девица мало того, что подставила его перед Се, так еще и успела раздеться до белья и улечься на не застеленную кровать (он так и не обзавелся соседом). Захлопнув за ней дверь, он обессиленно падает на свою кровать и прижимается носом к подушке. В прошлые выходные, когда в его комнате собиралась вся их компания, эту самую подушку прижимал к себе Сехун, от чего та едва уловимо, но все еще пахла им. Альфа глубоко, до рези в глазах вдыхает слабый запах жареных каштанов и блаженно прикрывает глаза. Когда же он сможет вдыхать этот божественный аромат каждый день, прижимая к себе его обладателя, а не жалкую подушку?.. *** Как проходит подготовка к вечеринке по случаю Рождества – Сехун помнит плохо. Точнее – почти ничего не помнит. Знает только то, что с него гирлянда для маленькой елки, что купил Чондэ-хён. Деревце будет украшать гостиную загородного домика Сухо–хёна, где и будет проходить их вечеринка. Остальные парни помимо последних экзаменов в учебном году бегали и постоянно что-то закупали, как понял Се из того что Кёнсу каждый вечер приходил нагруженный пакетами и то и дело что-то дописывал в гигантский список. Его старались не трогать чтобы дать ещё времени на зубрежку. Самому Се всё вдруг стало безразлично. И если прежде ему было интересно впервые в своей жизни встречать праздник (который он никогда не праздновал!), вместе с новыми друзьями (первыми, что появились в его жизни!), то теперь ехать желания не было совсем. Он понимал, что после полуночи все разобьются на парочки и оккупирует свободные комнаты, а еще он до жути боялся, что может увидеть Чанёль–хёна с какой-нибудь красоткой, с которой точно не сможет соперничать. Да и разве нужен он альфе?.. Омега слушает в пол–уха объяснения Джонин–хёна, который подтягивал его по истории и геометрии по три часа два раза в неделю. Он видел, как двигаются губы альфы, как он размахивает руками, вдаваясь в объяснение, кажется, про Корею эпохи Чосон, но ни черта не слышал и не понимал. Все его мысли очень далеко отсюда. После ухода Кая, который он заметил лишь тогда, когда Кёнсу–хён вышел того провожать и пропал на добрых полтора часа, омега решил, что с него на сегодня хватит и завалился спать. Сквозь сон он услышал как тихо открылась дверь комнаты, пропуская тонкий луч света из коридора, закрылась, и стало совсем тихо. Кто–то лег на его кровать, обнимая сзади, и шепча что–то знакомым до бабочек в животе, басом. Сехуну показалось, что его даже поцеловали, куда–то за правым ухом и от осознания этого он подскочил на кровати. Но рядом никого не было, а на соседней кровати мирно посапывал Кёнсу. Сехун обхватил лицо ладонями и провел пальцами там, где ему показался поцелуй, но там по–прежнему были только шрамы, а еще пот – от беспокойного сна. Смаргивая последние остатки дремы, парень прихватил полотенце и поплелся в душ. Стоя под прохладными, упругими струями, он старался не думать, что сам Чанёль как и его грубовато–сексуальный голос снились ему не впервые. Усмехнувшись собственной глупости – вот кому он такой урод нужен? – он выключил воду, лишь когда почувствовал холод. Возвращаться в постель он смысла не видел. Поэтому, переодевшись и взяв книги по черчению – ведь он собирался поступать на «Графику и дизайн», он зашел на кухню. Се включил электрический чайник, и, вспомнив, что не поужинал – сделала себе не хитрые бутерброды, и принялся за чтение. *** – Почему он еще не готов? – тыкает пальцем в омегу Кай. Кёнсу грустно вздыхает. – Потому что Сехун с нами не едет. – Чего? Это ещё почему? – еще больше удивляется альфа и недоуменно смотрит на О. Тот делает самый беззаботный и беспристрастный вид, что у него всё о’кей. – Хён, у меня первый экзамен через две недели, а еще столько всего выучить нужно! И потом, вы отлично повеселитесь и без меня. – видя недовольную складку на лбу Кая, Се улыбается, и выставляет перед собой тонкие ладошки. – Всё будет хорошо, вот увидишь. Не переживайте за меня, и поезжайте скорее, пока дороги не замело. С утра идет снег, а сейчас к обеду он уже валит плотной стеной. И омеге немного тревожно – успеют ли друзья добраться до коттеджа прежде чем накроет снегом всё вокруг. – Какого черта, Се? Это же – твое первое Рождество вне дома и с нами, так почему ты выбрал книжки вместо веселой компании? – всё еще гнет свою линию Ким. – Джонин, давай оставим его. Может быть, он просто хочет побыть один. – тихо говорит До и касается щеки своего парня. Джонин смотрит на своего парня круглыми глазами – они же лучшие друзья, ведь именно к нему Се подался, когда сбежал из дома. – Просто послушай меня, хорошо? – просит старший, читая всё по его лицу. – Ему и правда, сейчас лучше побыть одному. Альфа ещё бубнит что–то про странных омег и про изменчивое настроение, но послушно берет сумки своего омеги, и оборачивается на пороге. – Может, всё–таки?.. – Нет, но спасибо, что бьешься до последнего, хён. Под ёлкой ты найдешь милую безделушку от заучки Се, с Рождеством, Джонин–хён! – Сехун быстро обнимает альфу, а после долго обнимается с Кёнсу. Кай выходит, оставляя омег наедине, и только ловит ушами несколько слов: – Ты точно справишься один? Всё–таки… Сехунни, подумай еще раз, может, с нами было бы лучше?.. Обещаю, никто из наших альф тебя не тронет… – Нет, хён, поверь моему опыту. Для меня подобные моменты… болезненны. Поэтому – езжай и развлекайся, со мной ничего не случится!.. Ким спускается вниз и загружает сумки Кёнсу в багажник джипа Исин–хёна, который мирно посапывает на заднем сидении, отдав ключи своему парню – Джунмён–хёну. – Се всё же не едет, да? – спрашивает подошедший ледом Чондэ-хён и Джонин отрицательно качает головой. – Да уж, течка для омег как и для нас, альф, имеет две стороны. С одной – получаешь кайф от соития, с другой – боль и разочарование. Джонин начинает понимать, почему О с ними не едет, но молчит. Просто, он, хоть альфа и довольно чувствительный к подобному, усилившегося запаха от омеги не услышал, что странно… Додумать ему не дает появившийся Кёнсу, парни загружаются в авто, и Джунмён трогает. *** Сехун отлипает от окна, провожая знакомую машину взглядом. Уехали. Омега бредет на кухню, чтобы подкрепиться, ведь еще чуть–чуть и ему будет точно не до еды. Он с улыбкой поедает заботливо приготовленные блюда Кёнсу–хёном, а потом быстро моет посуду. Ближе к десяти часам вечера его скручивает так, что становится трудно дышать. Он срывает с себя одежду и буквально падает в ванну, полную ледяной воды. Легче становится, но на уж слишком короткий срок, через полчаса его выворачивает наизнанку в раковину, от чего становится еще хуже. Теперь он пьет только воду. Горящий взгляд то и дело срывается к окну, и он, не стерпев, подходит к нему, и смотрит вдаль. Где–то там должен быть лес, он чувствует совсем слабый запах хвои. Где–то он должен быть… Сехун помнит урывками, как срывается и бежит, не слыша и не видя ничего вокруг, как он оказывается в парке – понятия не имеет. Последний раз оглядывается по сторонам, и, поняв, что никого нет, срывает с себя одежду появившимися когтями, и на землю падет уже на четыре лапы. И воет. Свободно и не стыдясь. Больше всего на свете ему всегда хотелось свободы, чтобы он был свободен от чужого мнения, лицемерия и взгляда. Даже в ипостаси волка, его снова скручивает, а где–то вдалеке он слышит собачий лай. Черт! Да он же сейчас течет как сучка готовая к случке и его могут поиметь все четвероногие, как для волка – он слишком слаб. Он поднимается на лапы, и уже разворачивается в сторону общежития, как натыкается на растерянный взгляд черных глаз. Внутри всё переворачивается и обрывается, стоит понять, кто перед ним. Живот сводит тугим узлом от окутывающего запаха дыма, и он скулит, подобно собаке. Чанёль неспешно подходит к нему, боясь спугнуть, и осторожно протягивает дрожащую руку. Альфу слегка трясет, он тяжело дышит словно долго бежал. Трясущимися пальцами он касается мохнатой морды зверя, а тот и рад ластиться под горячую так жарко пахнущую ладонь. Альфа видит, как подставляется волк и тонко скулит, и тогда он храбреет: опускается на корточки, чтобы притянуть довольную мордочку к своей груди. Омега внутренне стонет от слишком близкого, слишком запредельного дымового запаха, а внешне только и может что пускать слюни. – Се, пойдем отсюда. Пока не пришлось отбивать тебя от стаи собак, – он как–то по–доброму улыбается и тянет волка за собой. А Сехун и рад, он ведь еще в первую встречу понял, что готов сделать, что угодно, всё, что скажет этот альфа. Именно Чанёль. Пак несет всякую чушь пока протягивает мистеру Мину на вахте пакет с позвякивающими бутылками внутри, отвлекая на себя внимание, пока волк крадется к лестнице. Чанёль успевает вовремя – мохнатый скребется в собственную дверь, которая каким–то боком закрыта, а из соседней комнаты выходит Эрик, их с Кёнсу–хёном сосед. У Пака хорошая реакция: он присаживается на корточки перед волком и гладит его между ушами. Эрик со страхом пятится назад в свою комнату, пока альфа приговаривает: – И как Джонин мог тебя, такого прекрасного, оставить одного в Рождество? Ладно, идем, добрый Чанёль угостит тебя косточкой. – Сехун затылком чувствует облегчение Эрика, когда Пак заводит его к себе. Альфа запирает дверь на ключи и вздыхает, оседая тут же. Он с интересом наблюдает за севшим на задние лапы, волком, который склонив морду набок, смотрит на него. Чанёль хмыкает, потом прыскает, а после – разражается громким смехом. Волк смотрит на него высунув язык и не понимая этого веселья. – Не обращай внимания, это я так – от нервов. Волк молчит, но альфа почти чувствует его напряженность. – А ты… Ты можешь, ну обратно вернуться… стать человеком? Зверь мотает головой, и показывает на висевший на стене календарь. Пак следит за его взглядом и кивает, понимая о чем он говорит. – Течка. Значит, ты обращаешься только в течку, так? – спрашивает вкрадчиво. – Да уж, думал, такое только в кино и тупых сериалах для малолеток бывает, а тут… Хм, раз праздновать с тобой – я не могу, давай тогда спать что ли. Утром же ты, ну… будешь прежним? Или это будет на протяжении всех дней, пока?.. – волк согласно мотает мордой. – Значит, будешь. Ложись, я сейчас. Альфа поднимается и на негнущихся ногах идет в ванную. Он умывается холодной водой, долго зачем–то моет руки, и только потому возвращается в комнату. Он застает зверя на свободной не заправленной кровати, на голом матрасе и с закрытыми глазами. Альфа долго мнется, переодевшись в ночную одежду, но потом, все же берет свое одеяло и подушку, и идет к другой кровати. Он чувствует, что волк не спит, и опускается рядом с ним, нерешительно обнимая сзади. Шерсть мягкая, совсем как волосы омеги, пахнет от него так же – жареными каштанами, только вот шрамов нет – гладкая, лоснящаяся шерсть серебристого цвета покрывает поджарое тело. Пак довольно выдыхает, и укладывает голову на шею волка, слушая чужое сбитое дыхание. *** Чанёль просыпается от того что ему нестерпимо жарко, а еще – в глаза бьет настойчивое солнце. Он лениво приоткрывает сначала левый глаз, затем правый, смаргивает остатки сна. Он лежит на спине, а на его груди покоится черноволосая макушку, бока оплетены горячими руками, а сонное сопение отдается рядом с сердцем. И Паку хочется заорать от радости. Потому, что – наконец–то, свершилось! Сехун просыпается от нежных прикосновений к своим волосам, кто–то поглаживает его по голове и плечам. Всё вокруг отдается знакомым запахом дыма, и ему хочется снова уснуть, чтобы ему снова приснился Чанёль, его запах и его шепот. Но вспомнив последние картинки прошлой ночи, омега резко распахивает веки, и смотрит прямо перед собой – он видит знакомую пустую кровать, стол, заваленный учебниками по юриспруденции, а на спинке стула знакомое серое пальто. – Проснулся? – тихий, но от того еще более сексуальный голос раздается над головой. Омега медленно приподнимается, чтобы через секунду заорать дурным голосом, потому что он реально с Паком, он на нем лежит, а еще – он, голый, и, черт, всё еще лежит на Чанёле! – Ох, не знал, что ты так кричать умеешь! – сехунов рот прикрывают мягкой ладонью и шепотом. – Замри, не ори. Иначе, через две минуты тут будет половина общаги а мы ведь этого не хотим, верно? – омега отрицательно мотает головой. – Вот и славно. Успокойся и дыши, Се, дыши. – О часто моргает, глупо хлопая ресницами, а потом, действительно вдыхает в себя воздух. – Можешь надеть всё, что душа пожелает, – лукаво предлагает Пак. Сам альфа уже поднялся и расхаживал по комнате, собирая одежду для душа. Он проходит мимо небольшого шкафа, на котором зеркало в полный рост, и честное слово, старается туда не смотреть, потому что там до ужаса милый после сна Сехун, который вообще–то голый хоть и пытается прикрыть стройное тело одеялом. А ещё омега сидит на постели пропитывая там всё своим природным запахом. Альфа уходит в ванную, а Се спешно вскакивает и выхватывает из шкафа Чанёля первую попавшуюся футболку и шорты. Он добегает до входной двери, когда до него доходит вся абсурдность ситуации – альфа видел его в другой ипостаси, но привел к себе и даже лег с ним спать – прошлым вечером они доверились друг другу. А еще, что немаловажно, альфа не бросился трепатся всем в каком виде видел Сехуна, не фотографировал и не называл уродом и животным. И, ведь, наверняка, он видел все его шрамы когда они проснулись рядом… О делает глубокие вдохи–выдохи, стараясь вернуть себе самообладание и успокоиться. После того как он чувствует, что ему слегка полегчало, он отходит от двери, и даже проверяет – заперто ли, а после идет прямиком на кухню. Он проголодался, течка не окончена, но сейчас день и он почти не чувствует ее, как и отсутствует яркий запах. Парень включает чайник и тостер, ставит сковороду на плиту и достает продукты из небольшого холодильника. Когда Чанёль появляется на кухне, альфа пытается скрыть довольную улыбку завидев готовый завтрак, и суетящегося на его кухоньке Сехуна. Который, к слову, в его вещах смотрится до жути сексуально, особенно в огромной футболке, что то и дело сползает с плеч. Чанёль ее ему подарит, чтобы видеть эти круглые, бледные плечи как можно чаще. Они молча едят, молча пьют чай. Потом альфа поднимается, благодарит за еду и принимается прибиратся. Сехун ещё сидит за столом и пытается не прокусить себе губу к чертям, потому что банально не знает с чего начать такой сложный разговор. Он пропускает мимо ушей как альфа закручивает кран, понимая, что лучше начать говорить сейчас, и как тот опускается на соседний стул напротив него. – Поговорим? – омега вздрагивает и заторможено кивает. – Я не знаю, как тебе объяснить вчерашнее… Но я попробую. И начну я с самого начала. – парень тяжело вздыхает и Чанёль видя, как тому трудно берет его за руку. Омега не убирает руку, а наоборот, быстро переплетает их пальцы, словно, боится, что Пак передумает. – Дело в том, что я – не совсем человек. Вернее – не полностью, только на половину. Мой отец – альфа и он оборотень, а моя мать была обычным человеком, даже не омегой. Так получилось, что они полюбили друг друга, и когда она забеременела отец на ней женился, в надежде что она родит ему альфу. Просто обычно волки берут смертных женщин в жены, только если те родят им именно альф, но мой отец не стал дожидаться этого дня, и привел ее в свой дом. Давая мне жизнь, мама умерла, а отец, узнав, что у него родился омега, а не альфа, пусть и нехотя, но всё же, оставил меня. Я думаю, он поступил так только потому что больше некому было обо мне позаботиться. У матери не было родителей, только дальние родственники, поэтому меня бы отправили в приют, а волки своих детенышей не бросают, потому что те попросту не выживут без руководства старших. Как правило, такие детеныши либо становятся убийцами, навсегда потеряв человеческий облик, либо – сумасшедшими, не понимая, что с ними происходит. Отец долго не женился, воспитывая меня один, но потом в детородный возраст вошла младшая дочь вождя, которая с детства была влюблена в моего отца, и он решил что пора снова женится. Тогда же я и стал таким… – парень отводит в сторону густую прядь волос справа что можно принять за длиннющую челку, и поднимает взгляд на альфу. Но он не видит в нем омерзения или отвращения, Чанель спокоен и даже с неким любопытством разглядывает шрамы, что портят миловидное лицо как думает омега. Сехун поспешно закрывается волосами и снова опускает взгляд. – Я упал со старой крыши заброшенного дома на краю резервации, прямо на ржавую арматуру. И вот он – результат. В одночасье я стал совсем никому не нужен и не интересен. Мои друзья боялись со мной дружить, а их родители запрещали им со мной разговаривать. Ты и представить себе не можешь, каково это – ходить в школу, где все от тебя шарахаются, сидеть все время одному, и вместо того чтобы сидеть со всеми – брать поднос и уходить на крышу, чтобы нормально поесть а не ежится под презрительными взглядами. И это при том что мой отец был директором и преподавателем нескольких предметов в этой самой школе… Со мной не дружили даже потому что бы я мог помочь им с оценками, – он горько улыбается. – Отец и мачеха к тому времени совсем про меня забыли – у них каждый год рождались сыновья, и им было не до меня. Я усердно учился, был лучшим учеником в школе, и мечтал вырваться оттуда однажды и забыть свою прошлую жизнь раз и навсегда… Получив аттестат, я подумал, что вот он – шанс, я накопил достаточно денег на билет, чтобы приехать к Кёнсу–хёну. Я думал, что смогу поступить в университет без проблем, смогу устроиться на подработку и жить обычной жизнью. Но мой отец и думать запретил о продолжении учебы – у нас нет ни одной ученой омеги в резервации, а мачеха следила за каждым моим шагом и загружала работой по дому, чтобы у меня и времени не было на раздумья... А потом, июньским вечером, отец сообщил мне, что меня сосватали. Я был удивлен и даже чуточку счастлив – думал вот оно, может быть, и правда, стать мужем и отцом будет лучше всякой учебы. Так я думал, пока не узнал, кто мой жених. Отец скрывал это от меня до последнего, и только за неделю до свадьбы сообщил – это его близкий друг, трижды вдовец… Я разочаровался в отце окончательно. И тогда я понял, если не сейчас, то потом будет поздно, и я решился на побег. Так я оказался здесь и встретил тебя, Кёнсу и Джонин–хёна… Никто не знает, кроме тебя, хён. Я никому не рассказывал, кто я наполовину, и что со мной происходит… даже Кёнсу-хён не знает...– он ненадолго замолчал. Чанёлю так много хотелось спросить, но он решительно себя обрывал, он хотел, чтобы Сехун сам раскрылся перед ним. – Что касается… моего обращения, то оно бывает только вечерами или ночами, в течку. А так – я даже при полной луне не обращаюсь, как другие оборотни, это еще одна причина насмешек соплеменников надо мной. Мачеха не раз говорила, что это меня так моя мать пометила, а еще я слышал в детстве историю, что если обычная женщина, не оборотень, очень сильно захочет – то даже альфу, ребенка своего, она может так заговорить, что он не сможет обращаться, и прожить вполне человеческую, обычную жизнь… Не уверен, насколько она правдива, но у меня почти так же… – А что, если у тебя будет альфа? Ты прекратишь обращаться? – не удержал свой рот на замке Пак. Сехун пожал плечами. – Я не знаю, Чанёль–хён. Я не встречал больше подобных мне. Мне не с чем сравнивать. – Так давай проверим, Се! – Что ты имеешь в виду?.. – омега удивленно смотрит на альфу. Чанёль улыбается. – Себя. Я имею в виду себя. Ты же знаешь, чувствуешь, как нас тянет друг к другу. Ты не можешь этого отрицать. Как и я. С тех пор как встретил тебя, я веду себя, как девственник – никого не могу представить кроме тебя рядом, никого не хочу обнимать, целовать, никого не хочу… как омегу… вчера я сорвался обратно в город, когда парни сказали, что ты не приедешь, а Кай добавил, что ты неважно себя чувствовал. Приехав к общаге, я увидел, как ты выбегаешь со стороны заднего двора и решил последовать за тобой. Бежал, не разбирая перед собой дороги пока не увидел как ты приземляешься на четыре лапы… Не скажу, что не удивился, но и не испугался, уж точно! – Но мое лицо и тело… Ты сможешь видеть это каждый божий день, хён? Сможешь? Не хочу, чтобы ты однажды проснулся и возненавидел меня, я этого не вынесу… Лучше признайся, что просто пошутил, или… – омега снова всхлипывает, но альфа быстро стирает соленые капельки со светлых щек. Он ладонями обхватывает лицо О, заставляя на себя посмотреть. – Ты – моя вторая половинка, разве я смогу тебя возненавидеть? Я буду только любить тебя, Се… *** Когда Кёнсу вернулся, он очень удивился, не застав Сехуна в их комнате. Омега устало сгрузил их с Се подарки и по привычке потянулся за телефоном, но вспомнил, что у Се до сих пор его нет. До подумал немного и поплелся к Паку, всё–таки, именно он сорвался 25–го, поздно вечером когда убедился, что парни его не разыгрывают и Сехун не приедет. Кёнсу подошел к двери и хотел постучать, но та распахнулась сама, являя ему Пака и О. Парни держались за руки, а Чанёль еще и что–то шептал младшему на ухо, когда Се встретился взглядом с лучшим другом. – Теперь понятно, почему один не поехал, а второй – вернулся. Кай по–доброму усмехался, глядя на смущенных друзей и открывшего от возмущения, рот, собственного парня. Кёнсу хлопал глазами и ртом как рыба на суше, и Ким решил спасать ситуацию и Пака – О. – Я покараулю Кённи, а вы проваливайте, пока он не пришел в себя и не прибил обоих! – шепнул он парочке, на что та ойкнув, смылась в неизвестном направлении. – Ну, милый, посмотри же на меня, – он потрепал омегу по щекам. – Вот, уже лучше. А теперь идем, примеришь мой подарок, – он поволок До к их с Се комнате, не забыв запереть дверь на ключ. *** – Думаешь, Кёнсу–хён нас простит? – по привычке, кусая губу, спрашивает Сехун. Чанёль широко улыбается. – Нас не за что прощать, глупый. И вообще, они радоваться должны, что их лучшие друзья вместе, им же лучше, ведь мы могли бы привести в компанию тех, кто им не понравится. – он нежно касается щеки омеги губами. – Пойдем уже в кино, давай забудем хоть на короткий срок, кто мы и что с нами будет по возвращению в общагу. Сехун согласно кивает и идет туда, куда его за руку ведет Чанёль. Они возвращаются ближе к полуночи, нагулявшись по заснеженным улочкам и плотно поужинав. Пак проводил своего парня до двери их с До комнаты, и уже привычным жестом взял за руки, привлекая к себе и целуя в сладкие губы. О отдался ощущениям, уплывая в сладкие дали, прихватывая чужие губы своими, отвечая как мог. Они стоят еще какое–то время, стараясь отдышаться, прижавшись лбами друг к другу, и смотря шальными глазами. – Не хочу тебя отпускать. Переезжай ко мне, а? Я попрошу отца, чтобы он разрешил. – Сехун мотает головой. – Почему? Обещаю не заходить дальше поцелуев и объятий, пока ты не будешь готов. – Не хочу, чтобы твои родители заранее подумали обо мне плохо. Мне еще учится в вашем университете под руководством твоего отца. Я тебе доверяю, но я правда еще не готов. Ты же меня подождешь, Чанёл–и? – альфа еле упросил Сехуна прекратить звать его «хёном». – Мне придется согласиться на все твои условия, да? – недовольно бурчит и Се это так забавляет. Он снова тянется к сладким губам, чтобы еще раз попробовать их на вкус. – А ты зря времени не теряешь, да, братец? Нет, Сехун спит, и это ему сниться!.. Но нет, стоит омеге отвести взгляд от Чанёля как он спотыкается о презрительный взор Минкю –следующего после него, сводного брата–омеги, и ледяной взгляд – отца. Парень отстраняется от Чанёля и неотрывно смотрит на членов своей семьи. – Кто это? – чувствуя его тревогу, спрашивает Пак. Сехун молчит, мысленно прося его уйти. – Ну же, ответь ему, Сехун–хён. – усмехается омега помладше Сехуна. – Чанёл–и, уходи, пожалуйста. Мы поговорим позже, обещаю. – просит альфу омега. Чанёль видит и чувствует, как неуютно и страшно его омеге рядом с этими людьми. Альфа отрицательно качает головой. – Нет, Се. Я буду с тобой, до конца. Он помнит, что в комнате у Се спит Кёнсу, и поэтому приглашает приехавших в свою комнату. Он же живет один и потому здесь у них точно не будет лишних свидетелей при столь серьёзном разговоре. – Ну, что же, думаю, стоит представиться. Я – О Сэджун, отец Сехуна, а это – Минкю, его младший брат. – Приятно познакомиться. Я – Пак Чанёль, альфа Вашего сына. – представляется альфа. Он еще держит омегу за руку, чувствуя всё, что ощущает Сехун. – Альфа? У хёна уже и альфа есть, – некрасиво хмыкает Минкю. Пак чувствует, как начинает колотиться сердце Се. – Забавно. – Да, я в курсе, что семья хотела отдать его замуж за старого вдовца, всё верно, мистер О? И раз Сехун сбежал из дома, уехав так далеко, как только смог, думаю, вопрос об его принадлежности тому альфе уже исчез? – Паку видеть не надо, он чувствует, как перекашивается лицо О Сэджуна. – Сехун не хотел за него выходить, он хотел учиться и жить нормальной жизнью – и я дам ему всё, что он пожелает, на правах его альфы. – Семья решила отдать его за мистера Ли, и он должен выйти за него. Таковы правила и их должны строго придерживаться! Мы и так еле выкрутились с твоим исчезновением! Матушка солгала, сказав, что отец отправил тебя на специальные курсы для будущих замужних омег. Знаешь, как на нас потом все смотрели? Мистер Ли чуть от злости не удавился! Отец еле упросил его перенести свадьбу на весну, в надежде найти тебя к тому времени. – Даже здесь, в Сеуле еще ценятся законы истинности и парности. Тогда, как у вас, в резервации, – Чанёль специально выделяет последнее слово, от чего у прибывших глаза на лоб лезут, – они ценятся на вес золота. Встретить свою истинную пару подарок Небес, и мы с Сехуном его заслужили. Я могу вам пообещать, что у Вашего сына будет всё, что он только пожелает. Как только он поступит в университет – мы съедемся, у меня есть своя квартира. Я заканчиваю учебу в этом году, и сразу возглавлю юридическую фирму своего папы-омеги. Мой отец-альфа ректор этого университета, поэтому Сехун всегда будет под присмотром. Если у Вас есть вопросы, прошу – задавайте. Сехун вцепился в ладонь своего альфы мертвой хваткой после услышанных слов. Неужели, неужели Чанёль и правда, хочет быть с ним так долго?.. Если поначалу, ему хотелось плакать только от одной мысли, что ему придется оставить альфу и своих друзей, потому что отец здесь явно не для простого разговора, то сейчас слезы навернулись после искренних и честных слов Чанёля. – Съехаться? То есть – женится ты на нем, не собираешься? – строго спрашивает Сэджун. Чанёль пожимает плечами. – Его мечтой было получить высшее образование, пусть исполнит ее – а там мы сами решим. Обещаю, что пришлем вам приглашение на свадьбу. – Хорошо, что матушка дала Вам бумаги, да, отец? – противно усмехается Минкю. – Подпиши отказ от своей части наследства, раз тебе тут так хорошо и ты не собираешься возвращаться. – Мне тут всё понятно. Сообщите, когда решите играть свадьбу, я вышлю долю и приданое Сехуна. – кивает Сэджун. Минкю открывает рот, чтобы сказать очередную мерзость, но отец перебивает его одним взглядом. – Помолчи. Твоя свадьба с Сокхуном состоится, как и планировалось. В резервации всем скажем, что Сехун уже замужем. Тебе всё ясно, Минкю? – пятнадцатилетний омега нехотя кивает, всё же на кону собственное счастье, разве разрешит советник вождя своему старшему сыну взять в мужья младшего брата падшего омеги? Нет, конечно, потому он и смолчит, и даже братьям не скажет. – Если ты захочешь повидать нас – обязательно приезжай, Сехун–а, – по–отечески ласково тянет Сэджун. – Мы всегда будем тебе рады. Будь счастлив, мальчик мой. Альфа подходит к старшему сыну и тянет его в свои объятия. Сехун на мгновение теряется, но после – выпутывает ладонь из руки Чанёля, и обнимает отца, впервые за долгое время ощущая себя любимым ребёнком. Он не чувствовал подобного очень давно. – До свидания, Чанёль, – прощается мистер О, выпуская сына из объятий. Минкю выходит из комнаты первым. Чанёль пожимает Сэджуну руку. – Спасибо Вам за такого чудесного сына, мистер О. Когда они остаются одни, Сехун подходит первым и обнимает альфу. Чанёль выдыхает и солнечно улыбается. – Значит… Мы с тобой надолго, да, Чанёл-и? – робко спрашивает омега. – До конца наших дней, Се, до самого их конца… *** Спустя три с половиной года О Сэджун получит красивое приглашение на свадьбу, в белом с позолотой конверте. Мужчина улыбнется пока никто из домашних не видит и достанет из нижнего ящика своего рабочего стола заготовленный заранее конверт с чеком. Перепишет на него адрес с письма сына и хорошенько заклеит. Сэджун знает, что его сын будет счастлив, ведь тот альфа принял его таким, какой он есть. Таким, каким его не могли принять молодые альфы их резервации. Ему очень интересно прекратилось ли обращение Сехуна во время течек? Ведь согласно старой как мир легенде их стаи так и должно было случиться стоило омеге от союза альфы–волка и женщины–человека, найти своего истинного партнера. А еще ему интересно, будут ли дети Сехуна похожи на него и его покойную жену – Ин Ну, мать Се, перенимут ли они что-нибудь от них? Сейчас у него уже пять внуков, трое старших от второго сына – Минкю, который сочетался союзом той же зимой сразу после их приезда из Сеула, двое младших от третьего сына – Минджу, который вышел замуж в прошлом году и подарил мужу двойняшек. А дети Сехуна, увидит ли он их когда–нибудь?.. *** – Ну, как ты, готов? – в комнате появляется Кай. Сехун морщит носик от смешанного запаха, которым сейчас разит от друга. – Ты опять, да? – укоризненно вопрошает он. Ким совсем не виновато кусает губу. – Ну, а что прикажешь мне делать? Ты же знаешь, Кённи когда беременный без секса ни дня прожить не может. Разве я смогу устоять при виде моего возбужденного омеги? Нет, конечно. – Знаю я, знаю, что он не управляем в подобных случаях, но ты – альфа хренов, который только и затаскивает его во всякие пылесборники, убить тебя мало! – Ой, Се, ты бы поберегся так орать! – предупреждает его Кай, от чего омега краснеет еще пуще. – Так, ладно, я за Паком. Чанёль появляется уже через минуту. Становится позади и укладывает подбородок на его плечо, а руки – домиком на пока еще плоском животе своей пары. – Что такое, малыш? Переволновался? – он нежно целует жениха за ухом. – Есть немного. Чанёл-и, зачем мы всё это делаем? – Потому что иначе мои родители убьют меня? Ты же знаешь, что они – первые, кто ждал нашей свадьбы. – Знаю, и я очень не хочу их расстраивать… Мне все еще стыдно, как я выйду… вот таким пред гостями? – они стоят напротив большого зеркала, и омеге никуда не уйти от изуродованного лица, что смотрит прямо на него. – Опять ты за свое, да? Сколько раз еще мне нужно повторить, что ты – самый прекрасный, самый обаятельный и главное любимый мною? Когда наконец, дойдет до тебя, что ты не виноват за прошлое и что нет твоей вины раз в вашем селе не было квалифицированного хирурга?! Возможно, ты и был бы еще симпатичнее не будь этих шрамов, но ты мне дорог таким, какой ты есть, Сехун-а, так что выбрось из головы ненужные мысли, и лучше подумай над именем для нашего первенца. Сехун улыбнулся, но спустя миг вновь погрустнел. Альфа нахмурился. – Ну, что опять? – Ты не будешь против имени Ин На? Если это будет девочка. – Конечно, нет. Ведь так звали твою маму. – Сехун поворачивается в руках альфы и мягко его целует. – Спасибо, за то, что ты такой хороший, Чанёл-и… Я так тебя люблю, так люблю! Как он может не любить человека, который принимает его таким каким он является, и который очень ждет их ребеночка. Чанёль шутит, что даже будет рад если малыш родиться как Сехун - полу-волком. Сехун молчит, но сам всем сердцем желает чтобы все их детки родились без гена оборотня. *** От автора: думаю, у меня получилось хоть немного показать парность, немного мир оборотней, немного любовь.