Пробуждение

1. Плюс двести тысяч лет. Когда Майкрофт Холмс, скромный служащий британского правительства, в первый раз услышал голос в своей голове, то подумал, что отпуск ему, пожалуй, не помешает. И немедленно его взял. За все годы работы на благо Британии он мог бы взять отпуск на всю оставшуюся жизнь, но решил пока что ограничиться парой недель и, возможно, визитом к психотерапевту. «Вы выглядите усталым, вам надо сменить обстановку», — сказал Майкрофту премьер-министр. На третью ночь отпуска Майкрофт снова услышал четкий мысленный голос: «Слышите ли вы меня, Майкрофт Холмс? Если слышите, попытайтесь ответить». Майкрофт долго был в политике с ее войнами и перемириями с перерывами на ланч и пятичасовой чай, однако ни разу не задумывался, как политика влияла на его совершенную психику. Он не жаловался ни на муки совести, ни на плохой аппетит, и тем не менее слуховые галлюцинации продолжались. В следующий раз голос доверительно сообщил: «Вы меня слышите, Майкрофт Холмс? Вы не в бреду, уверяю вас. Я — настоящий. Я другой человек, и я обращаюсь к вашему гениальному мозгу». Гениальный мозг Майкрофта в полусонном состоянии не был способен контролировать все, в том числе спонтанные реакции, и только поэтому отправил ответную мысль: «Кто вы?» Ответ пришел незамедлительно: «Я Шерл Холм, принц Средне-Галактической Империи. Я говорю с вами из далекого будущего, из эпохи, отстоящей от вашей на двести тысяч лет. Погодите закрывать канал связи, я договорю. Я такой же реальный человек, как и вы, и мы сейчас с вами беседуем благодаря тому, что мысль нематериальна. Время и пространство не имеют власти над ней». «Это весьма любопытно, — ответил Майкрофт. — Расскажите же мне, чем закончился «Доктор Кто»… Хотя нет, не говорите. Но вот знаете, ваше высочество, меня интересует будущее Британии. Это ведь Англия, я надеюсь, преобразовалась в Средне-Галактическую Империю? Правит ли Британия галактическими морями, вершит ли судьбы Галактики?» Шерл Холм задумался, видимо он не знал, что такое «Британия», но и терять контакта не хотел. «Многое изменилось, — сказал он. — Человечество расселилось по всей Галактике». «Вот как, и на Марсе теперь есть жизнь?» «На Марсе — нет, но человечество основало великие звездные королевства! Я — принц одного из них. Космические корабли бороздят звездные пространства, а я, как ученый, интересуюсь временем, изучаю прошлое: нахожу людей, настроенных на изучение других эпох, и мы совершаем с ними временный обмен телами с помощью изобретенного мной аппарата. Я хочу исследовать вашу эпоху, Майкрофт Холмс. Ваше время — самое дальнее...» Шерл Холм говорил что-то еще, но Майкрофт не слушал. Он вырубил связь и заснул без сновидений. Следующей ночью Шерл Холм после установления контакта объяснил процедуру переноса сознания, сказал, что это всего лишь на пару недель, потом его коллега произведет обратный обмен, Майкрофт не должен волноваться: ему ничего не будет угрожать. Майкрофт не волновался: он преодолел внутреннюю неприязнь к психотерапии и записался на завтра, так что этой ночью у него еще было время на грезы о далеких королевствах. А несуществующий принц неведомой неанглийской далекой империи был настроен решительно, и Майкрофт решил обнадежить его: «Хорошо, я согласен на обмен, мне необходима смена обстановки. Но давайте сделаем это прямо сейчас. Мне не терпится посмотреть на то, как вы решили проблему с кислородом и перенаселением Земли». Шерл Холм не уловил нотку сарказма в мысли Майкрофта и радостно ответил: «У меня уже все готово. Ослабьте волю, иначе ваше сознание будет сложно перенести сквозь время и пространство». Легко сказать волевому человеку — ослабить волю. Майкрофт попробовал погрузиться в сон и вдруг ощутил, как его разум швырнуло в бездны хаоса. 2. Плюс год и два месяца. Доктор Уотсон был невысок ростом и одет в обычный свитер, но так искренне лучился доброжелательностью, что Майкрофт Холмс, скромный служащий британского правительства, преодолел внутренний порог и пожал протянутую руку. — Добрый день, мистер Холмс. Прошла ли ваша амнезия? — Да, я уже вернулся к работе. Я хотел поговорить о другом. Не знаю с чего начать. — С чего вам удобнее. Майкрофт закрыл глаза в поисках точки опоры. И сразу его внутреннему взору предстал светлый лик Джимиана, правителя Фольмориарута, человека, которого он встретил там. Вот уже год, два месяца, неделя, пять дней и час как он вернулся из двухсоттысячелетнего будущего, и все это время непроходимая пропасть пространства и времени отделяла его от единственного человека, которого он когда-либо любил. — Понимаете, я хочу точно знать – галлюцинации у меня или нет. Я был уверен в реальности того, другого мира. Возможно, только потому, что… Там был он. — Вы были там счастливы? — предположил доктор Уотсон. — Я жил среди звезд, в далеком будущем, в мире, где расы делились на гуманоидные и негуманоидные, никаких англичан, ирландцев и шотландцев. Я сам понимаю, что несу чушь, но вот вам факты: мой разум перенесся сквозь время в тело совсем другого человека, но я остался собой — Майкрофтом Холмсом из двадцать первого века. Человек, с которым мы обменялись телами, — принц Шерл Холм, ученый, который изучает далекие эпохи. Сначала я думал, что это шутка, но когда очнулся в другом времени, в другой обстановке, в чужом теле... Мне стало не до шуток. А потом… так вышло, что мне пришлось играть роль этого принца. Я был в Звездном зале императорского дворца вместе со звездными королями, я слышал Песню Снежных Вершин, я вел флот Империи на бой с Сетью Темных Миров, но все это… ничто. Там я встретил мужчину. Вы думали, что я скажу «девушку»? — Нет, почему же, мужчина — это нормально. Итак, вы встретили мужчину. Как его звали? — Джимиан, правящий принц королевства Фольмориарут и жених Шерла Холма. Да, в далеком будущем толерантность достигла космических масштабов. Они должны были заключить политический союз, у Шерла Холма была гражданская жена. А я, будучи в его теле, влюбился в Джимиана, а он — в меня. Мы недолго были вместе, но он быстро понял, что я другой человек, не то, что снаружи. А потом все рухнуло, я вернулся в свой мир и сделал вид, что ничего не было. Это было единственное, что я мог сделать, чтобы жить дальше. Но вот что произошло сегодня ночью — мне показалось, что Джимиан говорит со мной сквозь время. Он предложил мне выбор — он может перенестись сюда, в мое время, или забрать меня туда. Он тоже ученый и нашел способ. Вот так. Так вот, я не могу жить между двумя мирами. Если тот мир галлюцинация, я хочу это знать. Убедите меня. Доктор Уотсон потер подбородок. — Ну давайте начнем вот с чего: что же было с вашим телом, пока вы отсутствовали? Принц Шерл Холм был в нем? — Да, и симулировал амнезию, — ответил Майкрофт. — Я не мог с ним связаться в течение двух месяцев, так что ему пришлось провести в нашей эпохе больше времени, нежели мы оба предполагали. — Вещественных доказательств о том, что вы были в будущем, у вас, разумеется, нет. — Нет, потому что я перемещался — если перемещался — мысленно. — Ваши галлюцинации совершенны, мистер Холмс, — серьезно сказал доктор Уотсон. — Вы очень прагматичный и рациональный, но одинокий человек, даже вы нуждаетесь в любви. Не найдя достойного человека в окружении, вы придумали себе совершенного принца, а к нему и целый мир со звездными пространствами. Но ничего, мы с вами справимся, хотя работать придется долго. Я хотел бы видеть вас три раза в неделю. 3. Плюс полгода и двести тысяч и один год. Аккуратно, три раза в неделю, Майкрофт являлся на консультации, и скоро сам начал верить в то, что мир звездных королевств и Джимиан были всего лишь плодом его невесть откуда взявшегося воображения. Ему не следовало менять обстановку, нужно было и дальше дневать и ночевать на работе, потому что отдых и стал катализатором всех его психологических неприятностей. Но чем дальше Майкрофт внешне демонстрировал прогресс доктору Уотсону, тем с большим ужасом понимал, что перед ним открывалась перспектива навсегда потерять Джимиана. А он помнил — и его насмешливый голос, и его большие карие глаза, и вкус его губ — и не хотел забывать, даже если Джимиан был всего лишь галлюцинацией. Каждый вечер Майкрофт лежал в постели, перебирая в памяти тускневшие воспоминания, с которыми ему нужно было расстаться навсегда, чтобы твердо стоять на земле. И в один из таких вечеров Джимиан позвал его: «Все готово. Можем перебросить тебя всего, не только разум, но и тело. Мне к тебе нельзя, Фольмориарут переживает политический кризис, не могу же я ради тебя бросить целое звездное королевство». «А я ради тебя могу? Бросить целую страну?» «Вот это я и хотел спросить. Впрочем, если ты хочешь прожить всю жизнь в одиночестве, я не буду тебя принуждать вернуться ко мне». «Забери меня к себе, Джимиан. Прямо сейчас», — устало ответил Майкрофт. Он не мог жить на два мира, он не мог жить иллюзиями, он не мог жить в мире без Джимиана. На следующее утро Майкрофт Холмс не явился ни на прием к доктору Уотсону, ни на работу. Дверь в его квартиру была заперта изнутри, окна закрыты, никаких следов борьбы, ничего. Полиции так и не удалось установить, куда он исчез. А доктор Уотсон был связан врачебной тайной, так что он не мог никому рассказать о том, что вероятно, Майкрофт Холмс отправился снова в далекое прекрасное будущее, к своему Джимиану.