Рубашка

Рубашка была в ужасном состоянии: запачканная, кое-где порванная вдоль шва, опаленная по краю и просто довольно затасканная. К тому же напоминала о не самых приятных событиях — о поражении, боли и обиде. И все-таки Калифа ее сохранила. Сначала сама не знала, зачем; просто не стала выбрасывать, а завернула в какие-то тряпки, убрала подальше, решила разобраться с этим позже. Несколько раз доставала, уже позабыв, что там в свертке, удивлялась, но убирала обратно. А потом, наконец, сообразила, в чем дело. Убедившись, что никого нет поблизости, Калифа бережно извлекла свой секретный трофей из укромного угла. Опустилась на край кровати, разложила рубашку на коленях, разгладила ее осторожно и непроизвольно облизнула губы. Она точно знала, что будет дальше, но оттягивала этот момент, наслаждаясь ожиданием и подготовкой к самому действу. Она провела руками по бедрам, до колен и обратно, затем по животу, по груди. Собственные прикосновения, конечно, не дарили столько удовольствия, как чужие, не вызывали какого-то особого трепета, но зато Калифа точно знала, как именно себя распалить. Задрав майку, она продолжила ласки, чувствуя, как понемногу теплеет и тяжелеет внизу живота, как приливает кровь. Дыхание стало глубже. Калифа забралась на кровать с ногами и, не прекращая дразнящие прикосновения, второй рукой сгребла рубашку и зарылась в нее лицом, глубоко вдохнула запах… Возбуждение отдалось во всем теле гулкой жаркой волной, почти ударом. Калифа закусила губу. Рубашка пахла копотью, кровью и немного потом. Так непохоже на холодный аромат одеколона, которым пользовался Айсберг, или тяжелый мускусный аромат дезодоранта Луччи, или свежий лосьон после бритья, которым благоухал Каку. Это был букет из тестостерона, драки и опасности. Рубашка пахла мужиком. Калифа стянула через голову майку и одной рукой, не выпуская рубашку, задергала молнию на юбке. У нее кружилась голова. Джабура даже поступил как-то чертовски по-мужски, отдав ей эту рубашку. Увидев Калифу, завернутую в какую-то штору, он, не дожидаясь просьб, стащил с себя немало пострадавший в заварухе предмет своего гардероба, протянул с лаконичным: «На», — и даже отвернулся, чтобы не смотреть, как она переодевается. Эта неловкая забота впечатлила ее еще тогда, а теперь, в воспоминаниях, все успело подернуться какой-то почти романтической дымкой. Нет, Джабура ей не особенно нравился, но Калифа всегда считала его самым мужественным — без лишней мишуры, без глупостей. Хитроумный, как прямой железный лом, он как раз олицетворял собой тупую силу, брутальность и надежность. У них никогда не было особо близких или доверительных отношений, но у Калифы иногда проскальзывала мысль о том, что именно эти черты кажутся ей привлекательными. Она смогла, наконец, полностью избавиться от одежды и растянулась на кровати во весь рост, закрыв глаза и прижимая рубашку к груди. Воображение рисовало заманчивые и возбуждающие картины, и Калифа чуть раздвинула ноги, скользнула ладонью по тонкой полоске волос и принялась настойчиво ласкать себя. Она непроизвольно выгибалась, поджимала пальцы на ногах и, кусая губы, с трудом сдерживала стоны. Тело покрылось мелкими бисеринками пота, Калифа чувствовала, что финал близок, затаила дыхание в сладком предвкушении… — Э-э-э-э, — раздалось со стороны двери, — ты бы хоть запиралась… Калифа нервно обернулась и убедилась, что слух ее не подвел: по закону подлости на пороге стоял именно Джабура. Он отвернулся в сторону, но косился все равно на кровать, где Калифа только что творила… — Это моя рубашка, что ли? — он выглядел озадаченным. — А зачем? — Не бери в голову, долго объяснять, — отмахнулась Калифа, пытаясь прикрыться той самой рубашкой. — Ты не мог бы свалить к черту? — Могла бы просто попросить, если так хочется, — пожал плечами Джабура и закрыл за собой дверь, не забыв, в отличие от Калифы, повернуть в замке ключ. — Ничего мне от тебя не хочется, — огрызнулась она. — Ты все не так понял… Джабура остановился в шаге от кровати, сложил руки на груди, и Калифа неожиданно задумалась — обо всех своих фантазиях, о мужественности, о всем том, что еще несколько секунд назад распаляло и возбуждало… — А хотя, знаешь… — Калифа прищурилась и еще раз оглядела его. — Почему бы и нет? И поманила хищно заулыбавшегося Джабуру на кровать.