Победа

Акааши не слышит, как падает мяч, за которым он проезжается на животе, тянет к нему руку, пытаясь хотя бы кончиками пальцев поднять его обратно в воздух. Он всегда борется до последнего. Как и его капитан. Бокуто распластался рядом, но взгляд у него сосредоточенный. Он бьет пол кулаком в порыве чувств и вскакивает на ноги. У Акааши нет таких сил. Или вообще нет сил? Своего тела он толком не чувствует, так что не сопротивляется, когда его поднимает на ноги кто-то из семпаев. Он растерян и тогда, когда они пожимают руки соперникам, в его голове всего одно слово. «Проиграли». Ободряющие слова тренера Акааши пропускает мимо ушей, осматривается по сторонам, все семпаи даже не пытаются сдержать слезы. Еще бы, последний турнир старшей школы. Игры не закончились, еще будет битва за третье место, но кому оно, черт возьми, нужно? Акааши так и не смог довести команду до победы на национальных. Не смог довести Бокуто. Акааши поднимает на него глаза, и он оказывается даже слишком бодрым. Единственный, кто вместе с Акааши не проливает слез, сосредоточенно смотрит на тренера, даже поддакивает. Руки сложены на груди, брови сведены, губы сжаты. *** – Да не трогай ты его. Коноха отгоняет Сарукуя от Акааши, пока тот занимается самоедством в раздевалке, так и не сменив форму. На голову наброшено полотенце. Ему просто хочется остаться одному. О том, что проще было бы сбежать поскорее, он даже не думает, впрочем, он вообще ни о чём таком думать не может. Акааши проигрывает в памяти все свои пасы и блоки, пытаясь найти ту самую, роковую, ошибку, но её нет, они всё-таки выложились на полную. Соперники были лучше совсем на кроху, им пришлось вырывать победу у Фукуродани зубами. Он закрывает лицо руками, пряча позорно выступившие слезы. Слава Богу, все разошлись. Плачет Акааши беззвучно, но очень горько, уже после пары судорожных вздохов горло начинает саднить. Плечи вздрагивают в очередной раз, когда его колена касаются теплые пальцы. – Эй, Акааши, – Бокуто зовет негромко и мягко, аккуратно снимает с его головы полотенце, проводит легко по волосам. Он хочет успокоить, но, кажется, делает только хуже, потому что всхлипы становятся громче, а руки вжимаются в лицо. Рыдания совсем глухие. Бокуто садится рядом с ним на скамейку, притягивает к себе, и Акааши утыкается носом в широкую грудь. Бокуто гладит его по спине, даже что-то говорит. – Это не последние твои национальные… Акааши сжимает руку на его плече. – Для меня – нет, не последние. Но для вас, – голос звучит удивительно твердо для человека, который только что размазывал слезы по лицу. Бокуто смеется: – Ты, что, за меня переживаешь? Эй, посмотри на меня, – он отрывает Акааши от себя и смотрит ему в глаза, самоуверенно ухмыляясь. – Следующие мои победы будут гораздо шикарнее этих школьных, меня ждет сияющее будущее, боже, да любой смертный бы ослеп от таких перспектив, которые ждут меня. Он продолжает разливаться о прекрасном университете, который его уже ждет, о замечательной команде, которая у него будет, о том, как года через два он не сможет спокойно ходить по улицам Токио, потому что на каждом шагу его будут подстерегать поклонницы и ему придется носить плащ и шляпу в любую погоду. Затем он начинает рассуждать о прекрасной возможности всегда носить плащ и шляпу, потому что выглядит это чертовски круто, а если дополнить образ темными очками… – То вы станете похожим на извращенца и распугаете всех поклонниц. Бокуто дуется и переходит на тему неблагодарных кохаев. Акааши закрывает ему рот ладонью. Бокуто только вскидывает брови, мгновенно замолкая. – Бокуто-сан, – Акааши опускает руку, когда видит, что Бокуто готов слушать. Пытаясь собраться с мыслями, а точнее, набраться смелости сказать все, что он думает, Акааши по старой привычке начинает разминать пальцы. – Это не последняя ваша победа. И не последняя моя. Он сжимает номер четыре на груди Бокуто и медленно наклоняется к своему капитану, утыкаясь лбом в плечо. – Но, – судорожный вздох все-таки вырывается, несмотря на все усилия Акааши. – Последняя наша игра. Бокуто молчит. А у Акааши будто прорывает плотину. И он говорит. Гораздо больше, чем обычно, гораздо дольше, чем прежде, о том, как он бы хотел всегда играть с Бокуто в волейбол, о том, как он бы хотел стать чемпионом Японии именно с ним. Сейчас, конечно, произносит Акааши, ничего не попишешь, и чемпионом придётся становиться без Бокуто, но насколько было бы великолепно быть вместе с ним в финале – это лучше любой другой победы, потому что любая победа с Бокуто в сто раз лучше обычной, а любой проигрыш – самый горький. Бокуто вздыхает. Легко проводит рукой по его согнутой спине, берет за запястье руку, что еще сжимает футболку. Акааши расцепляет пальцы, и кисть повисает безжизненной плетью. – Эй, – зовет его тихо Бокуто, встряхивает чуток за плечи, заставляя смотреть ему в глаза. – Глупости не говори. Нас ждет еще как минимум одна победа – за третье место. Акааши хмыкает, и его лицо искажает поломанная улыбка. – Это не финал, чего она стоит… – Очень многого! – Бокуто до сих пор держит запястье Акааши, глаза его загораются, как и всегда, когда он говорит о чем-то очень важном. Когда Бокуто смотрит так на него, можно уже заранее сдаваться, и, скорее всего, Акааши вновь ждет нокаут. – Это будет наша, черт возьми, последняя победа! Мы будем на третьем месте в Японии, неужели это плохо? К тому же я ведь наконец-то войду в тройку лучших асов! И ты уже не сможешь меня этим упрекать. – Я хотел сделать вас первым… – Акааши. Жалеть о том, чего не случилось – ужасно глупо. Да, проигрыш это обидно, но сейчас… Сейчас нам нужно сосредоточиться на следующей игре. И разве со мной победа не будет лучше любой другой? – он тыкает пальцем в его лоб, и Акааши улыбается. По-настоящему.