Я понимаю

Он пробирался сквозь чащу, никем не замеченный, — наблюдая за тем, что происходит, разглядывая выживших. В одном из них — высоком — было нечто, заставляющее верить, что тот выберется несмотря ни на что. Заставляющее хотеть, чтобы он спасся. Том подбирался все ближе и ближе, готовый вмешаться, если ему потребуется помощь. Только ему. На остальных Тому было плевать. Том Ханнигер дождался конца, а потом последовал за тем, высоким. Оказалось, он жил в маленьком городке: ничего особенного, но место удобное — при необходимости несложно затеряться. И в жизнь его оказалось проникнуть легко — всего лишь прикинуться студентом и попасться на глаза в кампусе. Клэй — это имя еще в лесу его сестра и друзья выкрикивали слишком часто и громко — иногда ему улыбался, а порой казался мрачным и угнетенным, словно весь мир свалился ему на плечи. Том знал, что происходит. Понимал лучше прочих, что маска может сделать с человеком, и ему хотелось снять хоть часть этой тяжести с плеч Клэя, разделить на двоих. В один из таких хреновых дней он подсел к нему на газоне во время перемены. — Привет. Клэй посмотрел раздраженно, но Тома это нисколько не смутило. — Плохой день? — Тупые преподы, — бросил Клэй. Том кивнул. Этой же ночью он проследил за профессором Клэя до дома. И дело было вовсе не в Дне святого Валентина, Клэй заслуживал большего, чем поддельное сердце и фальшивая любовь — постели из роз и обожания, поклонения его силе и красоте. На следующее утро весь кампус гудел новостью о жестоком убийстве профессора. Том позвал Клэя, обещая показать кое-что, и тот пошел за ним — доверчиво, хоть и немного неуверенно. Когда Том открыл коробку, Клэй потрясенно ахнул. И вытащил алую розу в каплях крови. — Ты? — Он издевался над тобой, я не мог этого так оставить. Знаешь, давно хотел поделиться с тобой, рассказать, но все ждал подходящего момента... — Том достал из коробки шахтерскую маску и мягко улыбнулся. Та казалась такой уютной и родной. — Это моя. — Он вынул другую: решающий миг. Что, если он ошибся в Клэе? Неужели облажался на этот раз? — Думаю, эта — твоя. Клэй выронил розу, и та приземлилась на пол, забрызгав его кровью — в любой другой момент загипнотизировавшей бы Тома. Но сейчас он лишь с надеждой смотрел, как Клэй берет из его рук хоккейную маску. — Откуда ты?.. — Видел. Клэй не стал расспрашивать об убийстве, или почему он не вмешался тогда, и откуда достал маску. Он сказал только одно: — Ты... ты понимаешь. Подняв розу, Том вложил ее в руку Клэя, не в силах сдержать теплую, ласковую и безумную улыбку. Клэй широко распахнул глаза, когда шипы впились в кожу, но не проронил ни звука. Том разжал пальцы Клэя, позволив розе вновь выскользнуть на пол, и поднес его ладонь ко рту. Облизал крошечные порезы, дочиста стер языком кровавый след от розы и зализал проколы от колючек. Клэй не шевелился, и Том почти испытал приступ разочарования, но поднял голову и увидел кровь на губах Клэя. Тот прокусил губу до крови и, собрав красные капли на кончике языка, подался вперед, словно совершая подношение. Том высасывал кровь с его языка, впивался в губы, рвал их зубами и позволил в ответ прокусить собственный язык — пока они оба не утолили мучавшую их жажду. Он отстранился с неистово колотившимся сердцем и диким взглядом, улыбнулся Клэю и, притянув ближе за загривок, засмеялся, прижимаясь окровавленным ртом. — Да. Понимаю.