До конца времен

Дин запустил пальцы в волосы Каса, ласково перебирая мягкие пряди. Он расслабленно развалился на диване, на его щеках и подбородке была заметна легкая щетина, а взгляд излучал тепло и полную удовлетворенность моментом. Кас растянулся во весь рост, устроив голову у Дина на коленях. Его глаза были закрыты, а руки рисовали только ему известные картины в воздухе, пока он рассказывал — рассказывал о великолепных вещах — голосом столь нежным, сколь нежна оседающая на землю звездная пыль. Лампа рядом с ними вдруг зажужжала и мигнула. — …и это был последний раз, когда я видел солнечную систему с высоты, — сказал Кас. — Я был слишком далеко, чтобы видеть Луну. И вокруг меня повсюду сгорали звезды. И я весь был чистейшей благодатью, сияющей среди них. — Должно быть, ты был прекрасен, — сказал Дин. — То есть, это. Это было прекрасно. — Да, было, — согласился Кас, сделав вид, что не заметил оговорку Дина. Его лицо излучало умиротворение, а на губах мелькнула едва различимая удовлетворенная улыбка. Дин чуть глубже зарылся пальцами в волосы Каса. — Более, чем красиво. Это было… впечатляюще. — Ммм, — Дин взглянул на руки Каса, теперь покоящиеся на груди — мягкие, сложенные подобно опавшим лепесткам. У него сжалось сердце: как, должно быть, Кас скучает по этому могуществу, этой силе. Быть созданием чистой энергии, а потом потерять все… в обмен на плоть, кровь, кожу и грязь. Потерять все, чем ты был, и продолжать жить дальше. — Кас… что было самым впечатляющим из всего, что ты видел? Кас помолчал с мгновение, задумчиво нахмурив брови. Его грудь медленно вздымалась и опускалась синхронно с дыханием Дина. Лампа вновь мигнула, издав едва слышный треск. Надо будет заменить ее позже. Кас вдруг зашевелился. Он открыл глаза и потянулся вверх, мягко выпутывая руку Дина из своих волос и переплетая их пальцы вместе. Он смотрел на их расслабленно сцепленные пальцы какое-то время, прежде чем взглянуть Дину в глаза. — Это, — сказал он. Дин сглотнул и крепче сжал ладонь Каса, но непонимающе покачал головой. — Ты это о чем? — удивился он. — Ты должен рассказывать о том, не знаю, как взрываются звезды, извергаются вулканы, обрушиваются цунами или типа того… — улыбнулся он. — Ты ведь в курсе, что люди все время держатся за руки, да? Кас улыбнулся ему в ответ, но не отпустил руки Дина. — Все эти вещи… переменчивы, — пояснил Кас. — Звезды взрываются и умирают. Вулканы переполняются лавой — содрогается Земля. Огромные волны вздымаются и утихают. Подобные вещи впечатляют, но они столь же изменчивы, как и все в этом мире. Звезды умирают, как и крошечные цветы. Вулканы изливаются, но то же самое происходит и с ваннами и простыми чайниками. Большинство вещей всегда в движении, всегда меняется. Дин сидел тихо, поглаживая большим пальцем тыльную сторону теплых пальцев Каса. Кас замолчал на мгновение, взглядом проследив за этим движением. — Самые истинные и впечатляющие вещи, — сказал он мягко, — это те, что не меняются. Вещи, которые выдерживают испытание временем… которые согнутся под его тяжестью, но не будут сломлены, — Кас сглотнул. Дин молчал — он давал Касу время обдумать свои слова. — В течение последних лет… я терял тебя сотнями различных способов, — сказал Кас. — Я был оторван от тебя, я просил тебя оставить меня и был вынужден уйти. Я творил… ужасные вещи — вещи, за которые, как я считал, я не смогу быть прощен, которые никто никогда не оставит в прошлом. Дин, я заслуживал того, чтобы потерять тебя навсегда, — Кас говорил невозмутимо, игнорируя неодобрительный взгляд Дина, который вот-вот готов был его перебить. — Но все же, когда я тянусь к тебе, ты берешь меня за руку безо всяких вопросов. — Конечно, — резко ответил Дин. — А как же иначе. Кас улыбнулся, встречаясь взглядом с Дином. — Но, ты ведь знаешь, мы не сможем жить вечно, — печально сказал он. — Как бы нам этого ни хотелось. Однажды нас разлучат, Дин. Твое тело постареет, как… как и мое. Один из нас покинет этот мир раньше другого. Мы больше не сможем коснуться друг друга или увидеть. На мгновение Кас погрузился в молчание и закрыл глаза. Дин громко сглотнул и сжал руку Каса сильно как никогда. Он дышал медленно, стараясь облегчить тяжесть в груди. Лампа загудела и мигнула. Кас открыл глаза и взглянул на Дина со свирепой решительностью во взгляде. — Но, — сказал он, — даже несмотря на то, что мы изменимся и потеряем друг друга, какая-то часть нас продолжит существовать. Именно эта часть, — он приподнял их сцепленные вместе руки. — До тех пор, пока где-то во Вселенной будет малейшая частица одного из нас, это будет существовать. И оно будет наблюдать, как умирают звезды, извергаются вулканы и обрушиваются цунами. Если где-то останется осколок твоей души, он будет стремиться ко мне так же, как и оставшаяся часть моей благодати будет всегда искать тебя. Наша форма изменится с течением времени… но мы всегда будем держаться вместе и идти бок о бок друг с другом. Независимо от того, что мы сделаем или где окажемся. И так продлится до конца времен. Дин молчал. Лампа рядом с ним потускнела и замигала чаще. Дин подумал о том, как лампа ослабевает, как плавится нить накаливания, меняется — но электричество, что питает ее, будет существовать всегда, не исчезая ни на минуту, никогда не иссякая. — Я понимаю, — ответил он с пересохшим горлом — это было единственное, на что он сейчас был способен. Кас кивнул и закрыл глаза. — Я всегда буду рядом, — сказал он. — Я всегда буду любить тебя. Дин обвил свободной рукой шею Каса. Склонившись, нежно притянул его к себе. Он подался навстречу, и Кас приблизил лицо к нему, без слов понимая, что нужно Дину. Дин почувствовал влагу на щеках, улыбаясь, и закрыл глаза. И едва Кас коснулся губ Дина своими — с легким шуршащим потрескиванием — погас свет.