Контракт

Он вошел через стеклянные двери в холл, осенняя промозглость вползла следом, лишая небольшое помещение даже намеков на уют. Яркие люминесцентные лампы лишь подчеркнули контраст. Настроение было под стать хмурому ноябрьскому дню. Хмурым. Он холодно кивнул охраннику, как делал это всегда, и пошел к себе, позвякивая связкой ключей в кармане. В голове крутился список дел на сегодня. Ничего экстраординарного. Рутина. А потом он увидел его… Сначала профиль, потом на секунду встретился с ним глазами, споткнулся, нервно дернул за конец шарфа и понял, что пропал. Захлопнул за собой дверь кабинета, прислонился к ней спиной и тоскливо подумал, что вполне мог бы обойтись без любви с первого взгляда. Это было похоже на удар под дых или на бетонную плиту, упавшую сверху. Накрыло не по-детски, и что теперь делать он не представлял, но сдаваться не собирался. Повесил кашемировое пальто на вешалку, стряхнув остатки влаги, и небрежно швырнул шарф на полку. — Оксана Витальевна, зайдите, — вызвал он кадровичку. — Да, Илья Кириллович? Он ненадолго задумался: выдавать свой отчаянный интерес вот так сразу не хотелось. Пришлось зайти издалека: — Что это за цветник в коридоре? — Простите, произошла досадная оплошность, при рассылке писем кандидатам указали одно время. — Кандидатам на что? — Нам нужен делопроизводитель. — Я хочу переговорить со всеми сам. — Но тестирование… — Я думаю, что вы преувеличиваете его роль при найме на работу. Пусть заходят по одному. — Хотя бы с непрофильным образованием не берите, — сдалась кадровичка. Он улыбнулся уголком рта и кивнул, пусть расценивает как хочет. Архипцев Сергей Львович зашел в кабинет последним. Наверное, пропускал девушек вперед. Джентльмен. — Проходите, садитесь. — Мне очень нужна эта работа, — голос у Сергея Львовича оказался неожиданно низким, слегка вибрирующим: то ли соискатель волновался, то ли от природы так было заложено. — Насколько сильно? — Илья не мог поверить в свою удачу, хотя те, кому работа не нужна позарез, не ходят на собеседования куда попало. Какой из него делопроизводитель — с такими-то данными? — Очень, — Сергей так и стоял посреди кабинета, не сделав попытки присесть, и так это «очень» было произнесено, что сомнений в том, что ему позарез нужна эта зарплата не возникало. — И на что вы готовы ради того, чтобы получить место? — Илья встал и прошелся по кабинету, спрашивая нарочно равнодушно и поворачиваясь спиной. — Кстати, заработная плата там не слишком высока. — Мне нужна работа. Очень нужна. — Нигде не берут? — Палеонтология не слишком востребованная специальность. — Эк вас угораздило. — Когда-то я считал, что важнее заниматься любимым делом, чем зарабатывать деньги. — Повторяю вопрос: на что вы готовы, чтобы получить работу? — На многое, наверное, — Сергей пожал плечами, видимо, не слишком понимая чего от него хотят. Девушка бы давно догадалась, а то и выдала щедрый аванс. — И на это? — Илья подошел ближе и мягко накрыл выпуклость на чужих брюках рукой. Нестерпимо хотелось сдернуть плотные черные брюки, ощутить под пальцами нежную плоть… Но приходилось быть осторожным, стоять вполоборота и контролировать выражение лица. Пауза затянулась. Анатомия претендента отлично прощупывалась пальцами и ее особенности радовали. Сам же Сергей стоял, закаменев, и молчал. — И что, за одну зарплату делопроизводителя? — наконец поинтересовался он, невесело усмехнувшись. — Зачем же, — Илья интимно понизил голос, не веря удаче, — услуги моего личного помощника будут оплачиваться достойно. — Контракт? — Если хотите. — Хочу. И непременное условие: все услуги только в течение рабочего дня. — У нас могут быть командировки. — Нет, исключено, — Сергей твердо посмотрел на «работодателя», и если бы не лихорадочный румянец на скулах, можно было подумать, что такого рода контракты для него не внове. Илья не стал спорить. Следовало ловить удачу за хвост, а разбираться со всеми сложностями потом. Куда он денется, будет ездить как миленький! Кадровичка поджимала накрашенные губы, заполняя и подписывая официальный контракт. Прихоть начальника ее злила, но тому было наплевать на ущемленное самолюбие сотрудницы. Ему еще предстояло подписать другой, гораздо более важный контракт и постараться учесть многие нюансы. — Итак, — Илья с удовольствием смотрел на русую макушку, склоненную над бумагами, — возникают некоторые вопросы… — Например? — Есть ли у вас, Сергей Львович, опыт анального секса? Илья наслаждался смущением будущего любовника, румянец ему определенно шел. — Вижу, что нет, тогда наше первое, кхм, свидание стоит перенести на ночь, скажем, ко мне домой. Или к вам. — Нет. — Днем отдохнете, на работу идти не надо. — Нет. Мы договорились: все в рабочее время. — Но не здесь же! — Где скажете, но с девяти до шести. Илья испытал сильное желание отодрать упрямца здесь и сейчас. Но причинять сильную боль и тем самым отбивать всю охоту заниматься сексом все же не стоило. Он не терял надежду, что у них все срастется ко взаимному удовольствию. Пришлось уступить. — Тогда послезавтра уйдете с обеда. Адрес и прочие инструкции получите по электронной почте. — Хорошо. Нет, все-таки румянец этому засранцу был исключительно к лицу. Составление инструкции доставило отдельное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Некоторые указания пришлось переписывать несколько раз, подбирая выражения, и все равно не было уверенности в том, что будущий любовник не травмирует свою нежную психику. Радовал только заключенный контракт, который не позволит кое-кому соскочить. Илья мысленно похвалил себя за прозорливость и включение отдельного пункта, пусть туманного и завуалированного, но позволяющего настаивать на исполнении определенных требований. Некоторые из них были необходимостью, другие — его личной прихотью, но отказываться от них при товарно-денежной постановке вопроса он не собирался. Ночь прошла в предвкушении. Заснуть получилось с большим трудом, и утром Илья встал не в духе: пережить день, потом еще ночь и потом дождаться начала свидания казалось немыслимым. На работу он пришел злой, устроил разнос подчиненным, но легче не стало. Хорошо хоть источник раздражения на глаза не попадался: не то выполнял распоряжения, не то просто прогуливал, пользуясь предоставленным отгулом. Завтра будет видно. Оксана Витальевна сунулась было с вопросами по новому сотруднику, но получив ответ про местную командировку, ушла в задумчивости. И не понять — осталась ли удовлетворена этой версией, или просто решила не связываться с сердитым начальником… Илья пытался работать. И сочувствовал всем, кому не повезло с ним сейчас общаться: нетерпение, предвкушение и похоть прорывались наружу отменным сарказмом и оборачивались то лишением премии, то выговором, а то и просто базарной склокой. Были у него и такие кадры, которые не стеснялись. Устав мучиться сам и мучить других, он, к радости подчиненных, «уехал в главк». Что под этим подразумевалось, к счастью, выяснять никто не стал. Дома немного прибрался, принял ванну и попытался забыться за просмотром какого-нибудь боевичка, но толку от этого было мало. Перед глазами стоял Сергей Архипцев с розовыми щеками и теребил пуговицу на рубашке. На ночь пришлось принять сто грамм водки в качестве снотворного, а то с утра мог бы оконфузиться. После двух почти бессонных ночей немудрено же. Утром вскочил рано, даже на работу так не поднимался. Плюнул на все и решил никуда не ездить, хотя с вечера собирался заскочить на пару часиков, чтобы не расслаблялись. Но неясное томление достигло апогея, в животе прочно обосновались бабочки, и хотелось верить, что это именно предвкушение свидания, а не реакция на вчерашний пирожок, например. Когда явился смущенный любовник, Илья совсем извелся, но встретил нарочито прохладно, с понимающей усмешкой на губах. Внутри же все пело. Он едва сдержался, чтобы не накинуться с поцелуями прямо в прихожей. — Куда мне? — спросил гость, немного потоптавшись у порога. Илья смотрел, как тот вешает на крючок классического кроя куртку, снимает черные щегольские ботинки. Как-то не вязалась эта одежда, пусть и не совсем новая, но явно качественная и дорогая, с бедственным положением, озвученным на собеседовании. Илья нахмурился: если дурит, то пускай пеняет на себя. С другой стороны, важны ли причины? Главное, что удалось заполучить его в постель. Не совсем, конечно, но скоро. Совсем скоро. Илья молча повернулся и пошел вглубь квартиры. Он решил не вести Сергея сразу в спальню, несколько минут можно потратить и на разговоры. Или на более приятные вещи. При мысли о поцелуе вернулось возбуждение, ставшее уже почти привычным. Он сел в кресло, расставив ноги, и позволил халату немного распахнуться. Прерывистый вздох показал, что маневр не остался незамеченным. — Приступим? — Илья позволил себе улыбку и добавил тише, более интимно: — Раздевайся. Оставалось только наблюдать, как подрагивающие руки тянут за край тонкого джемпера, как с трудом поддаются непослушным пальцам пуговицы на рубашке, как они едва справляются с молнией на брюках. Илья многое видел в своей жизни, но более эротичного зрелища, чем то, что разворачивалось перед ним, еще не приходилось. И мальчик послушно выполнил выданные указания: руки, грудь и ноги радовали глаз отсутствием густого подшерстка. Илья нервно дернул кадыком и пожалел, что ничего не взял, чтобы промочить горло. Воды, коньяка — неважно чего, — но этого не хватало, как не хватало и воздуха: то, что с ним творилось, не походило ни на что, и как бороться с этим он не знал, не имел ни малейшего представления. — Остальное тоже, — хрипло сказал он, и тонкие пальцы, чуть помедлив, подцепили резинку трусов и потянули вниз. Простые белые хлопковые плавки опустились сверху на стопку аккуратно сложенной одежды. Удержаться от одобрительного присвиста было почти невозможно, уж очень открывшаяся картина радовала глаз. Халат Ильи спереди основательно встопорщился, и щеки Сергея из просто розовых превратились в пунцовые. Он неловко переступил ногами по коричневому ковру и опустил глаза. — Иди сюда, — мягко сказал Илья. Три шага, и Сергей уже стоит прямо перед креслом, не зная куда деть руки. Илья откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза, губы пересохли, но облизывать их он бы не рискнул, чтобы не выдать свое состояние. Мальчик был очень хорош. Гладко выбритый пах привлекал внимание, поджавшиеся от страха яички и аккуратный член вызывали только одно желание: припасть губами, целовать, ласкать… Он лихорадочно облизал губы, просто физически ощущая нежность кожи и ее неповторимый аромат. — Повернись, — едва смог произнести он. Сзади вид оказался не хуже. Округлые, крепкие и явно тренированные ягодицы были хороши. Очень хороши. Хоть сейчас на разворот журнала, и фотошоп не понадобится. Илья выдохнул сквозь плотно сжатые зубы: — Наклонись. Немного замешкавшись, Сергей все же наклонился. — Раздвинь, — Илья сам не знал, зачем делает именно так, зачем усугубляет смущение и нагнетает атмосферу, но само происходящее поднимало градус возбуждения на такую высоту, что, казалось, еще немного, и член взорвется от напряжения даже без каких-то дополнительных усилий. Он до боли прикусил губу, чтобы отвлечься, чтобы не опозориться самым нелепым образом. Медленно выдохнул и сфокусировал взгляд. Прямо перед глазами была плотно сжатая звездочка ануса. Маленькая, аккуратная, непользованная… Он протянул руку, погладил поясницу, обвел напряженно застывшую на ягодице ладонь, чувствуя себя малолеткой, впервые дорвавшимся до обнаженного тела. Девственное отверстие манило. Удержаться было невозможно, да и незачем, когда карт-бланш на руках. Отчего-то было жаль, что потом, спустя совсем немного времени, этот вид изменится. Захотелось оставить себе на память хотя бы снимок, и не думая ни о чем: ни как поступок выглядит с точки зрения морали, ни о мнении другой стороны, он нетвердой рукой достал айфон и сделал несколько кадров… Он очень уговаривал себя не спешить. Тщательно готовил тугое отверстие к проникновению и сам сходил с ума от происходящего. Это было где-то за пределами понимания, чтобы кто-то действовал на него вот так, как самый сильный афродизиак, как десяток таблеток виагры, как стакан коньяка залпом. Чистейшая химия, незамутненная страсть до звездочек в глазах, до нестерпимого желания отдаться самому — лишь захоти он, лишь намекни! Он едва смог проникнуть внутрь. Было очень туго, очень жарко и почти невозможно удержаться и не кончить прямо сразу. Сердце стучало как сумасшедшее, пот заливал глаза, Илья замер, пережидая острую волну удовольствия, за которой вполне мог бы последовать оргазм. Целовал спину, проводил языком влажные дорожки вдоль позвоночника, наслаждаясь терпким солоноватым вкусом кожи, а потом не выдержал и за какой-то десяток неровных движений сорвался в мощнейший оргазм. — Сейчас, сейчас, — пробормотал он, пытаясь стряхнуть накатившую эйфорию и слабость, сползти, наконец, на измятые простыни. Нужно было позаботиться и о партнере, минет наверняка примирит его с обстоятельствами, а потом можно будет и о вариантах подумать. — Я могу встать? — Да, конечно, — Илья отодвинулся и удивленно смотрел за тем, как Сергей молча встал и немного неловкой походкой пошел в зал. — Мы могли бы продолжить, ты же не получил удовольствия. Я могу сделать шикарный минет. Тебе понравится. — Не стоит, — Сергей спокойно одевался. — В этом нет необходимости. Вы, как я понимаю, удовлетворены? — Да, — сознался Илья, и на душе стало как-то гадко. — Но это неправильно, в постели должны получать удовольствие двое. — Кому должны? Прошу прощения, но мой рабочий день уже закончен пять минут назад. Илья сжал зубы, чтобы не сорваться и даже не пошел провожать его до входной двери. Рабочий день! Каков гаденыш! Злость обуревала его, выплескивалась на окружающих и самого виновника этого состояния. Подчиненные и просто знакомые шарахались как от медведя с занозой в лапе, но вот на Сергея это не действовало никак. Он был всегда вежлив, спокоен и отстранен — как будто его не касались вспышки гнева начальника и любовника. На самом деле так и было, конечно. Илья бесился, но хотеть его меньше не переставал. Наоборот, эта самая отстраненная холодность заводила хлеще любых заигрываний. Его можно было тащить в постель хоть каждый день, он безотказно давал. Выполнял все прихоти и даже научился неплохо брать в рот, но с девяти до шести. Стоило стрелкам часов утвердиться на восемнадцати ноль-ноль, как никакие уговоры и щедрые посулы уже были не властны заставить его задержаться. Несмешная шутка про конец рабочего дня изрядно надоела. Закрадывалось подозрение, что не такая уж и шутка, потому что чувства юмора за этим «работничком» замечено не было. Илья выходил из себя от желания пробить ледяную статую на проявление чувств, на какое-то более человеческое общение. Тщетно. Ни поцелуи — Илья обожал целоваться — ни изощренная ласка не могли растопить ледяную корку, выпустить на волю эмоции. Даже предложение поменяться ролями было встречено с тем же спокойствием, не вызвало никакого энтузиазма и завяло на корню… Но, несмотря ни на что, помешательство Ильи на этом парне продолжалось. Холодность, казавшаяся нарочитой, вызывала дикое, неконтролируемое желание. Будь его воля, Илья не выпускал бы любовника из постели и не вылезал сам. Он буквально заставил Сергея кончать вместе, но даже тогда самый внимательный взгляд не мог заметить хоть толику прорвавшихся сквозь маску чувств. Единственное, что вызывало хоть какую-то реакцию — это деньги. Лицо Сергея тогда немного смягчалось, он пересчитывал купюры, складывал и убирал их в карман рубашки, не забыв застегнуть пуговичку. Деньги имели значение, они были ценны, в отличие от всего остального. Илья пытался «выдать премию», но напоролся на жесткий отказ. Вежливо, но непреклонно ему посоветовали оставить ее себе. — Мне хватает щедрой заработной платы. Илья не мог не признать, что зарплата была более чем щедрой. Но понимать своего любовника лучше от этого не стал. Тот был сплошной загадкой. Никаких личных разговоров: ни в постели, ни за ее пределами. Хотя все общение вне ее сводилось к непонятным обязанностям в офисе: подай, принеси, позвони. Чем занять «помощника» Илья на самом деле не знал, как не имел и понятия об уровне его квалификации или личной жизни. Он ревниво прочесал интернет и социальные сети. Ни в «Одноклассниках», ни во «Вконтакте» Сергей Архипцев зарегистрирован не был. Зато в интернет-библиотеках научных работ нашлись статьи по палеонтологии, и Илья сделал вывод, что любовничек — аспирант и готовился к защите, а потом что-то случилось, и это «что-то» радикально поменяло жизнь будущего ученого. Илья, как хищник из засады, стал следить за тем, что происходит вокруг. Ради этого даже пришлось снизить частоту свиданий, но результат того стоил. Теперь он знал, что делает Сергей сразу после шести, и это знание никак не радовало. По всему выходило, что у него кто-то есть… А еще этот гаденыш нашел общий язык с девицами из отдела кадров, и даже суровая Оксана Витальевна растягивала губы в улыбке, проходя мимо по коридору. И он, сука, улыбался в ответ, разве что реверансы не делал. Илье только и оставалось, что пополнять коллекцию фото растраханной задницы. Это стало навязчивой идеей, фетишем или просто нездоровой страстью, но он теперь не мог уснуть без того, чтобы, улегшись в кровать, хотя бы полчаса тупо не пялиться на одну-другую-третью фотографии, с особым чувством, похожим на гордость, отмечая изменения. Странная у него получилась любовь, непонятная, почти маньячная… В пятницу Сергей явился на работу с цветами. Выпросил у кого-то вазу и поставил на подоконник. Илья смотрел и чувствовал, что закипает: как он посмел?! Демонстративно, нагло выставлять напоказ отношения, в которых Илье не было места, и задумчиво поглядывать в течение дня, иногда улыбаясь… Илье хотелось рвать и метать — ревность, как оказалось, жестокая штука. И болезненная. За час до конца рабочего дня план мести созрел. — Сергей Львович, зайдите ко мне, — ровно за пятнадцать минут до шести позвал он. — Слушаю вас. Дверь в кабинет закрылась, захлопывая ловушку. — Раздевайся. — Но… — До конца рабочего дня еще есть время. В этом было какое-то особое, извращенное удовольствие: отодрать его на столе в кабинете. Смотреть, как входит член в хорошо разработанную и смазанную задницу, слушать, какие звуки издает плоть, ударяющаяся о плоть, и заставить кончить без рук и самому спустить внутрь, нарочно не надев резину. — Отличная ебля, — Илья похлопал его по обнаженному бедру и попытался поцеловать в губы. — Рад, что понравилось, — Сергей отвернулся. — У тебя есть три минуты, чтобы одеться. — Могу я воспользоваться туалетом? — Боюсь, что нет, — Илья развел руками и потом постучал пальцем по наручным часам, — рабочий день закончился. Но я могу проводить тебя до выхода и даже подвезти до метро. — Нет, спасибо. До самого начала следующей недели Илья ощущал мстительную радость от того, что кое-кому пришлось на свидании очень крепко сжимать свою шикарную задницу, чтобы не опозориться. И чувствовать себя помеченным другим самцом — у Сергея Архипцева явно было не самое лучшее свидание в жизни! В понедельник он не вышел на работу. Илья извелся: мобильник не отвечал. Обиделся? Заболел? Что-то случилось? Он опять срывался на подчиненных и лихорадочно соображал что делать. В кадрах должно быть личное дело и адрес. Съездить? — Илья Кириллович, Архипцев увольняется. Подпишите. Он едва не набросился на эту глупую курицу Оксану: что значит увольняется?! Чудом сдержался. — Где он? — Дома, занимается похоронами. Заявление привез и уехал. У него мама скончалась. — Мама? — Да, бедный мальчик. Сначала разбился на машине отец, потом мать с инсультом в больницу попала. Он старался заработать, как мог, реабилитация инсультников дело дорогое. Я знаю, у меня отец лежал в этом центре. — Что там с Архипцевым? — оборвал Илья, которому не было никакого дела до старых проблем кадровички. — Мать похоронит и будет защищаться, как она хотела. Сказал, что работать уже не сможет, но денег хватит, он экономный. — Заявление не подпишу, и трудовую без меня не отдавать. Оксана обожгла начальника взглядом, наверное, поняла все. «И пусть, — подумал Илья, — плевать на всех. Не отпущу. Экономный он, бестолочь. Сколько сама защита стоит не знает. Объясню. Попрошу… Уговорю остаться. Вымолю прощение. Не со зла же я, ревность проклятая». Он изо всех сил пытался убедить себя, что все будет хорошо. Все сладится. Они поговорят, Сергей поймет… Но что-то внутри подсказывало: он не простит. Никогда.