через две остановки.

      Сухие листья, месяцами тлеющие на сыром асфальте; почерневший талый снег центральных улиц; мрачные лужи, на поверхности которых сверкают своеобразные узоры многоцветного градиента — все отражается следами на ранее чистой подошве и крупными пятнами на тончайшей ткани белых потрепанных кед. Какой же идиот станет надевать белое в то время, когда ноябрь в Канаде полностью овладел погодой, меняя ее манеру чуть ли не каждый час? Эта мысль покинула сознание Троя так же скоро, как возникла секунду назад. Разнообразие шума вокруг: гулкий рокот машин, монотонные голоса прохожих, завывание ветра, удары ничтожно мелких капель дождя о твердый асфальт — все стало настолько привычным за последний месяц проживания в Торонто, что Меллет перестал уделять этой повседневности какое-либо внимание, зарываясь в пучину собственных мыслей.       Люди, ступающие по этому скверу, — такие же прозрачные, как и эти мокрые крупицы, интервалом падающие ему на лицо, оставляя свою холодную тень на кудрявых локонах кофейного тона и пышных ресницах. Он прекрасно знает, что ни один из этих серых прохожих не способен вызвать той самой реакции с числами на его правом запястье, которую под силу сотворить лишь поистине родственной душе. Если же догадки Троя ошибочны, то он уже давным-давно упустил свою настоящую половинку.       Красно-лиловые пальцы одергивают рукав куртки, а голубые глаза мимолетно отвлекаются на часы. Он явится вовремя. Трой был не из тех, кто предпочитал опаздывать, наоборот — всегда приходил раньше. Так ему предоставлялся шанс настроить себя на нудное и не очень приятное занятие. Да, Меллет именовал свою работу занятием, потому что монотонное отдраивание грязных тарелок в небольшой кофейне было сложно назвать полноценной профессией. К слову, он ненавидел это дело, но прекрасно знал, что если откажется и от этого, то ему придется распрощаться со своим будущим в области музыки.       Всю свою жизнь Трой прожил в Австралии, пока в двадцать лет ему не было предложено заманчивое предложение в Канаде. В Торонто парень переехал из-за своего дяди, который имеет значимое место в музыкальной индустрии. Он дал обещание пробить своего племянника в певцы, если тот три месяца поработает на его друга, что является владельцем той самой кофейни. Трой совершенно не понимал, для чего нужно это гнилое препятствие. Возможно, у этих людей был какой-то деловой договор, а Меллет оказался подручным вариантом. В любом случае, Трой верил своему родственнику, и действительно трудился на кухне изо дня в день, кроме выходных.       Рассудок совершал многократные обороты вокруг стальных воспоминаний. Погруженный в океан собственных мыслей, парень даже не заметил, как скоро преодолел расстояние от автобусной остановки до злосчастной кофейни. Пепельный мрак осени окутывал сквер, напрочь лишая его ярких оттенков. Лишь изредка рекламные вывески спасали своим пестрым свечением. Вымученный взгляд скучающе бродил по знакомой местности: парковка неподалеку от здания, пару деревянных скамеек у входа, вывеска с ужасно банальной надписью «Coffee», большие стеклянные окна, в отражении которых он мог заметить свое бесцветное выражение лица.       Натягивая искаженную улыбку, Трой дергает ручку входной двери, задевая мимолетным взглядом табличку «Открыто», и торопливо заходит внутрь. Его встречает привычный аромат кофе, плавно растворяющийся по всему помещению, и такие же обыденные разговоры посетителей, гулом доносящиеся до его сознания. Меллет был рад, что клиентов еще очень мало, иначе с самого утра ему бы пришлось возиться с бесконечной горой посуды. Парень вежливо поприветствовал баристу Алфи и официантку Зоэллу, направляясь на свое рабочее место. Уходя на кухню, он бросил короткий взор на их переплетенные руки, а точнее, на знак бесконечности, красующийся на их запястьях. Он был искренне рад, что хоть кто-то в его кругу нашел свою родственную душу.

***

      Стрелка часов медленно, но верно переместилась за отметку «восемь», небо сменило оттенки с мутно-оранжевого на темно-лазурный, с едва заметными пурпурными пятнами, а уличные фонари озарили округу своим желтоватым свечением.       Тяжелая смена на кухне окончена, и теперь Трой добросовестно может отправляться домой. Парень, закончив с последней тарелкой, высушил руки о махровое полотенце, стянул с себя рабочий фартук и направился в раздевалку за своей курткой. Еще одна серая неделя осталась позади.       Вечерняя улица встретила Меллета резким потоком ветра, но, к счастью, без поднадоевшего хмурого дождя. Правда, угрожающие темные тучи на сизом холсте давали понять, что, возможно, эта отрада не продлится так долго, как хотелось бы. Его небольшая квартирка находилась где-то между центром и окраиной, поэтому поездка на маршрутке занимала около часа. В самом деле, путь до дома казался ему невероятно быстрым, не считая текущих минут. И на это у него имелась своя причина. Причина, по которой он ждал определенный автобус. Причина, которую он считал своим увлечением.       И вот сейчас, вырисовывая носком кед невидимые узоры по сырому асфальту, он нервно поглядывал в конец дороги. Осенний холод давал о себе знать, когда руки поочередно немели, а ветер пробирался сквозь плотную ткань куртки, вызывая неприятную дрожь по всему телу. Он поглядывал на часы. Восемь двадцать. Ну же!       Спустя еще пару тягучих минут, к остановке подъехал долгожданный автобус. Двери транспорта приветливо распахнулись перед пассажирами, и Трой, торопливо перешагивая лужи, запрыгнул внутрь салона. Расплатившись за проезд, Меллет вяло поплелся на привычное место, что располагалось в самом конце у широкого окна. Он прекрасно знает, что с этого ракурса видно абсолютно все и всех, начиная от размытого города за окном, и заканчивая каждым человеком, находящимся здесь. На самом деле, Трой всегда внимательно наблюдал исключительно за одной персоной, которая обычно заходит ровно через две остановки после него.       Автобус тронулся с места. Трой перевел равнодушный взгляд на мелькавшую дорогу за запотевшим стеклом. Все те же многоэтажные здания; оранжевые пятнышки такси; прохожие, слоняющиеся туда-обратно по собственным делам. До тошноты привычно. Трой живет здесь относительно недолго, но этого времени было достаточно, чтобы ему успел наскучить этот город.       Секунды перетекали в минуты, и маршрут остановился во второй раз. Меллет, опомнившись, резко направил лазурный взор в сторону распахнувшихся дверей. Какая-то дамочка с ребенком, два юных мальчика, молодая девушка... Нет, их присутствие никак не тревожило его сознание. Он не отрывал зачарованного взгляда от дверей, пока последним, как и предполагал Трой, не вошел он. Тот самый парень со влажными от дождя каштановыми волосами, в длинном черном пальто и огромной сумкой через плечо. Мысли ураганом будоражили разум. Меллет не знал каким чудом, но он практически всегда замечал его именно в это время, именно в этом месте. И на душе всегда становилось необычайно тепло, словно солнце вновь озаряло пасмурное небо над тусклыми зданиями города.       В привычной манере, безымянный садится ровно через три ряда от Троя, позволяя Меллету всматриваться в его лицо всю поездку, пока злосчастные улицы за стеклом не сменятся знакомым районом. И он хватает глазами столько, сколько только возможно. Абсолютно каждая мелочь, каждая частичка в этом человеке вызывала безумный интерес, начиная от зеленого клетчатого шарфа, но не настолько зеленого, как его глаза, заканчивая названием очередной книги, сухие страницы которой царапают подушечки изящных пальцев, когда они касаются острых краев. Любая деталь была значимой, но мимолетной.       Возможно, где-то в глубине души, внутри металлического сознания, Трою хотелось, чтобы его половинкой оказался именно он. Но Меллет уверен, что этот человек уже давным-давно обрел свое счастье. И имя этого счастья не Трой, и никогда им не будет. Оставалось только лихорадочно сжимать колени пальцами, и день изо дня проклинать эту чертову вселенную, которая обошлась с ним так несправедливо.       Трой нервно поглядывает в окно, с горечью осознавая, что остановка уже очень близко. Парень разочарованно вздыхает, лениво поднимаясь с сидения. Он крепко хватается за поручни, неторопливо плетясь к дверям. Должно быть, жизнь играет с ним злую шутку. Должно быть, все вокруг настроены против него. Должно быть, срабатывает правило какого-либо клише. Но, именно тогда, когда он проходит мимо парня с зелеными глазами, водитель автобуса резко останавливается на светофоре. И одна из самых неловких сторон Троя дает о себе знать, когда под действием силы он дергается назад, не ощущая твердой поверхности под ногами. — Вы в порядке? — мягкий голос возвращает его в реальность.       Расплывчатая картина перед глазами. Вспышка ярчайшего блика, созданная рассудком, заставляет усомниться в собственном существовании. В висках неприятно пульсирует, но это не первое, что вызывает переживание. Нефрит, шартрез, изумруд — все эти оттенки смешались в своеобразной палитре вокруг темного зрачка, сверкая выразительным блеском, что вызывает еще большее помутнение в васильковых глазах.       Это сон? Или же он слишком сильно ударился головой? — Д-да, я в порядке, — тихо бормочет Трой. Его голос до одури хрупок.       Парень напротив ярко улыбается и протягивает ему ладонь, помогая подняться. Автобус вновь возвращается в движение, но так медленно, словно готов остановиться в любую секунду. Трой нервно хватается вспотевшей ладонью за руку незнакомца и осторожно поднимается, не расцепляя пальцев. Он несколько раз неловко извиняется, внимательно всматриваясь в лицо напротив. Ресницы лихорадочно трепещут под влиянием яркого света во мрачном салоне автобуса. Самое страшное сейчас — это потеря зрительного контакта.       Нет, есть кое-что пострашнее. Трой чувствует щекотливое покалывание в правой руке, словно его кожу нещадно пронизывают тонкие иглы, оставляя ядовитые следы. Голубые глаза расширяются, и дрожащие пальцы резким движением оттягивают рукав. Парень напротив повторяет эти действия.       О, нет.       Числа. Гребаные числа на их запястьях. Они абсолютно одинаковые! Идентичные семь цифр: тройка, две пятерки подряд, девятка, четверка, единица и еще одна четверка — они скомбинированы единообразно, число под числом. Трой с ужасом наблюдает за тем, как номер на его запястье исчезает, так же, как у зеленоглазого, и на смену цифрам приходит знак перевернутой восьмерки.       И это означает лишь одно. — Это какая-то ошибка! — выкрикивает Трой, резко выдергивая свою руку из чужой ладони.       Меллет ошарашенно озирается по сторонам. Автобус останавливается. Трой, заглянув в такие же удивленные глаза, едва слышно шепчет: «прости», а после разворачивается и выбегает, буквально выпрыгивая из маршрутки, когда она едва трогается с места. Все происходит настолько быстро, что до сознания не сразу доходит очередность действий.       Он бежит, бежит не оглядываясь. И ему совершенно нет никакого дела до своих же кед, насквозь пропитанных водой из-за луж. Трой минует скверы, кварталы, врезается в прохожих и едва не поскальзывается на снегу. Что он делает? Пытается пойти наперекор судьбе? Совершает ли он редчайшую ошибку? Вопросы поражают разум. На них нет связных ответов. Он просто продолжает бежать.       И, когда выносливость решает его подвести, он останавливается у обшарпанной скамейки рядом с каким-то закрытым ларьком. Трой садится, переводя дыхание. Пальцы нервно впиваются в деревянную поверхность, а глаза мечутся от здания к зданию. Цвета квартала растворяются в сумраке, который разбавляет лишь янтарно-медовое свечение из окон. Его легкие издают глухой хрип, а губы рисуют белоснежную пелену пара в воздухе. Атмосфера пропитана холодом, но повышенная температура тела говорит об обратном. Потершись носом о кашемир синего шарфа, он задирает голову к небу, любуясь россыпью звезд и вихрем редких снежинок. Определенно, какое-то созвездие сошлось точно для него.       Когда он вновь смотрит на свое запястье, то замечает, что числа уже вернулись на свои места, словно ничего не произошло. Что же это за связь? Он напуган, серьезно напуган. Что же он наделал? Не будь Трой таким неуклюжим, с ним бы никогда не случилось подобного. Не жди он этот чертов автобус, все было бы на своих местах. Но он испортил абсолютно все. Разрушил представление о жизни не только себе, но и своему соулмейту.       Трясущиеся ладони прижаты к лицу. Под ресницами неприятно пощипывает. Он едва сдерживает свои эмоции. Все слишком странно и тяжело, чтобы принять это с такой легкостью. Серый оттенок возвращает в реальность снова и снова.       А вдруг он вообще не нужен этому парню? Вдруг он лишь обуза, свалившаяся так внезапно? Да что там, когда он даже ни разу не смотрел в его сторону. Такие, как он, заслуживают гораздо большего, нежели несостоявшегося певца-посудомойщика.       Руки пронизывает прохлада, вызывая постепенное онемение, пока белоснежные снежинки запутываются в его кудрявых волосах. Трой поднимается с лавочки. Морозец медленно, но верно дает о себе знать, но ему все равно. Меллет, хлюпая промокшей обувью, ищет прямую дорогу в сторону дома.       Он поставил себе цель: вложиться физически и эмоционально, чтобы навсегда вычеркнуть из памяти эти малахитовые глаза и сегодняшний случай. С этой минуты для него не существует никакой родственной души и последнего ряда в маршрутке. Он желает лучшего своей половинке, а лучшее — это жизнь без знания такого, как Трой.

***

      Признаться, Меллет сдерживает обещание самому себе. Вот уже несколько недель он так же ходит на работу, натягивает улыбку на лицо и общается с коллегами, развлекая их забавными воспоминаниями из своей жизни, или выслушивая их. К слову, он обрел себе друзей в лице Зои и Алфи, которые всегда питали к нему теплые чувства.       Также, ему удалось побывать на звукозаписывающей студии, куда пришел по приглашению своего дяди. Тот был без ума от голоса своего племянника, а Трой был безмерно рад этому.       И самое важное то, что он больше не ездил на автобусах. Трой находил отраду в такси, если повезет с бюджетом, или же в таких привычных трамваях. И, казалось, все идет просто замечательно. Но ничего не способно заполнить ту пустоту в его хрупком сознании, что увеличилась в миллионы раз в тот вечер, когда его соулмейт потерял смысл существования.       Как бы не думал Трой, это было не так.       Вечером он, как обычно, вернулся в квартиру после работы. В связи с шестимесячной годовщиной кофейни, было устроено какое-то глупое мероприятие, заманивающее посетителей толпами. И от этого Трой не находил себе места, потерявшись за белой керамикой, прозрачным стеклом и бесконечными потоками воды. Но сейчас он дома, и вся эта ересь позади.       Уставший, Меллет налил себе кофе, устроившись на диване в своей маленькой гостиной перед телевизором. Как только он потянулся за пультом, то почувствовал вибрацию телефона в переднем кармане джинс. Оповещение с фейсбука? Странно. Парень открыл сообщение, и его содержание заставило сердце совершить кульбит. Желтая чашка с остывшим кофе рухнула на пол, разлетаясь на крупные осколки. Напиток медленно пропитывал ковер и жесткую ткань мебели, пока темные зрачки бегали по сенсорному экрану, становясь все шире, по мере прочтения текста.       Коннор Франта: Ну что ж, здравствуй, Трой Меллет? Ты не представляешь, каких трудов стоило найти твой профиль, учитывая то, что мне даже имени твоего не было известно. В любом случае, я не жалею о потраченном времени. Но это не то, о чем я хотел сказать. Дело в том, что удивлен происшествию в маршрутке тем вечером. Признаться, я был искренне рад этому. Судя по твоей реакции, ты не совсем.... Странно, но я перестал видеть тебя на заднем ряду, куда ты пропал? Ты избегаешь меня? Можешь не отвечать на эти вопросы, если не хочешь. Но я желаю знать лишь одно. Если ты считаешь меня человеком, кто предназначен тебе судьбою, то могу ли я увидеть тебя завтра? На том же месте, где ты обычно сидишь? Я действительно ожидаю встретить тебя там. Каждый день.       Трой не знает, как реагировать. Вновь яркие вспышки сознания. Все это было похоже на какой-то реалистичный сон, но он не был уверен, что желает проснуться. Он улыбается, пока хрустальные дорожки вырисовывают мокрые узоры на бледной коже лица, а дрожащие пальцы пролистывают сообщение от начала до конца. Снова и снова.       Свет в комнате давно не горит. Трой сидит в тишине, наблюдая за полосками лунных проблесков, просачивающихся по краям опущенных жалюзи. Он с трудом покидает мягкий диван и на ватных ногах подходит к окну, едва не наступая на осколки.       Там, на опустевшей улице, в свете фонарей кружатся мелкие снежинки. В белой пелене едва заметны очертания соседних домов и улиц. Трой, обхватив себя руками за плечи, застыл у окна, наблюдая за вальсом белоснежных хлопьев за стеклом. Яркий свет лег на персиковую кожу запястья. И вновь эти числа напоминают о том, что совсем рядом его истинный соулмейт, которого больше не нужно искать. Его имя Коннор Франта, и он сам нашел Троя в этой огромной вселенной, в южной части канадской провинции, в самом обычном вечернем автобусе. Возможно ли поверить в подобное чудо?

***

      Трой не знал, как ему быть. Смена уже подошла к концу, но он, облаченный в куртку и шарф, продолжал сидеть за отдаленным столиком кофейни, сливаясь с общим фоном уходящих посетителей. — Трой? — произнес звонкий голос с британским акцентом, вынуждающий поднять глаза. — Ты чего сидишь? Я думала, ты ушел домой.       Меллет нервно закусывает щеку, опуская взор на свои руки, лежащие на поверхности стола. — Тебя что-то беспокоит? — заботливо протягивает Зои, усаживаясь напротив. — Да-да. Нет. Эм, я не уверен... — несвязно бормочет Трой дрожащим от волнения голосом. — Ты можешь довериться мне, — улыбается девушка, вызывая своей теплой улыбкой приятное чувство, зарождающееся где-то внутри.       И он поддается влечению, рассказывая ей все, что прочувствовал за эти мучительные недели. Запинаясь между фразами, прокашливаясь, глубоко вздыхая, он делится с ней рассказом о парне по имени Коннор Франта. — В чем же ты не уверен, Трой? — искренне удивляется Зои. — Я... я не знаю, — качает головой парень. — А тебе не было страшно, когда ты встретила Алфи? — Ох, признаться, я не на шутку перепугалась, — улыбается она. — Я тоже подумывала убежать, но он схватил меня так крепко, что я не могла вырваться. Удивлена, что Коннор не сделал точно так же.       Трой опускает смущенный взгляд на свои ладони, ухмыляясь. — Запомни, ты ни в коем случае не должен бояться этого, — отзывается девушка, ободряюще поглаживая его ладонь. — Тебе нечего стесняться, Трой. Стоит хвататься за свое счастье тогда, когда есть возможность. Иначе ты упустишь все на свете. Просто беги на этот чертов автобус, на встречу своей судьбе.       Меллет быстро закивал головой, поднимаясь со стула. — Да, ты права.       Девушка тихо хихикает, переводя взор на настенные часы. — Трой, уже восемь четырнадцать, — сообщает она, — советую поспешить.       Парень проследил за взглядом девушки и ужаснулся. Что, если он опоздает? Выкрикнув счастливое: «Спасибо», он попрощался с Зои и быстро рванул к выходу. Трой минует прохожих, дороги, едва не подвергая себя столкновению с водителем такси, позабывшем о существовании светофора. Но он успевает. За какую-то долю секунды запрыгивает в отъезжающий автобус. Он тяжело дышит, даже не замечая, как отдает деньги кондуктору, проходя на пустующий ряд в конце салона.       Меллет закусывает губу, судорожно впиваясь ногтями в жесткую ткань кресла, пока выжидающе глядит в сторону дверей. Он задерживает дыхание на первой остановке, не осознавая зачем, ведь прекрасно знает, что Коннор здесь не зайдет. Что уж говорить об его чувствах, когда водитель замедляет скорость транспорта, подъезжая к следующей?       В душе Троя происходит что-то невероятное. Клокочущее чувство охватывает с головой, вынуждая пальцы лихорадочно подрагивать, а тело покрываться рядом бесконечных мурашек. Он не ощущает ног, он не ощущает ничего. Лишь жар, овладевший ярким сознанием.       Двери выдвигаются, но те, кто войдут первыми — точно не Коннор. Он прекрасно знает это. Трой верно ждет, и хрупкая гармония с треском разбивается о твердую поверхность, разлетаясь неосязаемыми осколками, как только его глаза встречают зеленые. Это он. Коннор улыбается, вынуждая сердце Троя колотиться с бешеной скоростью. Он напуган? Нет, он просто в замешательстве. Это шутка? Судя по тому, как блистательная улыбка не сходит с лица Коннора, это всерьез. Парень в темном пальто впервые минует привычный ряд, проходя в самый конец. Он осторожно опускается рядом, а Трой не может оторвать взгляда от узорчатых снежинок в его каштановых волосах. Коннор откидывается на спинку кресла и, ничего не говоря, сжимает ладонь Троя, переплетая их пальцы.       Числа на их запястьях вновь исчезают, уступая место символу, скрепляющему родственные души, в то время, как за запотевшим стеклом сапфировое небо рассыпает из антрацитовых карманов белоснежные хлопья.