Забыть на пять минут

Ты всегда говорил со мной на повышенных тонах, всегда кричал на меня. Не скажу, что я мазохист или мне нравится, когда меня унижают, но твоё рассерженное красноватое лицо всегда на самом деле забавляло меня. Ты как-то по-особому хмуришься, твой голос иногда дрожит от раздражения. Он, необъятный, заполняет всё пространство, проникает куда-то вглубь, заставляя моё тело вибрировать изнутри. Ты, наверное, не замечал, но все твои оскорбления я пропускал мимо ушей. Мне не так важно было знать, кем ты меня считаешь. Мне хотелось просто смотреть на тебя. На твои глаза, которые ты иногда прищуриваешь от гнева. На твою шею, по которой струится пот от напряжения. На твой нос, который интересно морщится, когда ты особенно громко кричишь. Ты сам по себе выглядишь всегда напряженным. Но когда дело доходит до наших ссор, ты словно весь на иголках. И вот сейчас то же самое. Когда ты грубо прижимаешь меня к стенке кладовой, с силой сжимая одной рукой мои кисти, держа их над моей головой, хоть и знаешь, что я не буду тебя отталкивать. Тебя это бесит, и ты начинаешь напрягаться. Тебя бросает в дрожь от одной только мысли, что я не против того, что ты вытворяешь в кладовой со мной каждую неделю. Ты начинаешь чаще дышать, словно тебя душит собственная ярость, когда ты после поцелуя, такого грубого и холодного, смотришь на меня и видишь мою улыбку. Я вижу, как ты хочешь всё бросить в тот же миг, как ты хочешь сбежать из тесной тёмной комнаты. Я вижу твоё непонимание. Я вижу, как ты не понимаешь сам себя. А твоё тело хочет обратного, и оно ясно даёт мне это понять. Ты всегда говоришь, что я слабый и никудышный. Ты смеялся надо мной с самого детства, говоря, какой я хиленький, ни на что не способный. Ты высмеивал публично мои тонкие руки и ноги, мой торс и шею. А сейчас ты снова теряешься, когда, сдирая с меня футболку, видишь мой пресс. Каждый раз, как будто в первый, ты медленно проводишь своей рукой по моим кубикам, вырисовывая их рельеф. Твои глаза каждый раз округляются, будто бы ты не верил, что я могу обладать таким телом, а рот немного приоткрывается от удивления. Знал бы ты, как в такие моменты я хочу поцеловать тебя. Но я же знаю, что получу по зубам, поэтому наслаждаюсь пока что тем, что ты делаешь. Тебя обычно не заботит, с кем я общаюсь. Но я вижу, как ты пристально смотришь в мою сторону, когда ко мне подходит Очако. Признаться честно, я сначала подумал, что ты ревнуешь именно её. Ты сразу начинал хмуриться, ёрзать на сидении, а иногда вообще уходил из класса. Я думал, что она нравится тебе, что ты бесишься с её внимания ко мне. В каком-то смысле я оказался прав. Сейчас ты обхватываешь мою талию, прижимаешь её к себе. Я чувствую, как твоё тело вздымается, когда ты набираешь воздух перед очередным долгим поцелуем. Я чувствую твою мелкую дрожь. Я чувствую твоё возбуждение, и уже сам прижимаюсь пахом к тебе. Ты отпускаешь мои руки, понимая, что уже не надо их держать, и обвиваешь своими руками моё тело, вцепляясь пальцами в кожу, оставляя красные следы. Ты наконец оставляешь мои губы в покое, давая мне отдышаться, а сам поспешно покрываешь мою шею лёгкими укусами. И сквозь наше прерывистое дыхание, мои невольные стоны и твои вздохи я слышу твоё ядовитое шипение и слова " Ты только мой". Ты через минуту поймёшь, что сказал, и от злости к самому себе укусишь меня так больно, что мне придётся вскрикнуть. Я ведь уже говорил, что ты громкий? Да? Так вот, ты ещё и шепчешь громко. Когда ты, поспешно закрывая мой рот своей ладонью, шепчешь, какой я безмозглый идиот, который не может держать себя в руках, я думаю, что всякий, кто проходит мимо кладовки, слышит тебя. Слышит каждое твоё слово. Ты раздеваешься сам. Не позволишь это сделать мне, никогда. Ты никогда не дашь мне самому стянуть с тебя штаны, не дашь самому поцеловать, не дашь притянуть тебя к себе. Но я помню, как однажды я дорвался до того, чтобы сделать тебе приятное. Не знаю, почему ты разрешил мне самовольничать тогда, то ли из-за хорошего, то ли из-за плохого настроения. Тогда я делал тебе минет. Ты не хотел прикасаться ко мне тогда или как-то мешать, поэтому твои руки вцепились в стену, ты скрёб по ней пальцами, ломал ногти. Ты не выдерживал от того, что тебе было действительно приятно. И такое наслаждение тебе принёс никто иной, как я. Как же тебя бесило это... А я действительно старался. Работал языком, брал как можно глубже. Я помогал себе одной рукой, а второй держался за твою ягодицу. В какой-то момент, пока ты ещё не кончил, я остановился. Намеренно. Ты даже не сразу это понял. Я смотрел на тебя снизу вверх испытывающим взглядом. Ты кипел с каждой секундой всё больше и больше и, в конце концов, сдался. Оторвал руки от стены и вцепился ими в мои волосы, ты хотел, чтобы я продолжил. Ты дико желал этого, ты уже и сам двигал бёдрами быстрее и быстрее. Признаться, мне было немного больно, но какой кайф я получил, когда понял, что тебе нравится моя работа. Но после того случая ты жестоко отыгрываешься на мне. Ты стягиваешь с меня штаны. Медленно, плавно. Я догадывался, что тебе и самому не терпится вставить мне, но ты знаешь, что я хочу этого ещё больше. Поэтому ты просто дразнишь меня, когда ладонью проводишь по моему возбудившемуся члену поверх трусов. Я уже весь извёлся. Но как бы я не извивался в твоих руках, ты будешь выжидать, пока я сам вслух не попрошу. Тебе нравится доминировать. И вот, когда я не могу больше держаться, когда мне кажется, что я сам на тебя наброшусь, я тихо шепчу тебе прямо в ухо: -Каччан,.. пожалуйста... Тогда ты резко переворачиваешь меня, прижимая мою грудь и лицо к холодной стене. Тебе нравится меня бить. Я всегда получаю от тебя подзатыльники или пинки. Ты не жалеешь меня на спаррингах, на уроках, на переменах. Тебе постоянно хочется меня прибить, поэтому ты всегда выжидаешь удобный случай, чтобы отвесить мне очередную оплеуху. Но перед тем как войти, ты бережно разрабатываешь меня пальцами. Если ты думал, что во время секса ты всегда со мной груб, то ты ошибаешься. Ты так нежно работаешь пальцами, что иногда я забываю, что сзади меня действительно ты, Бакугоу. Сначала ты делаешь это одним пальцем, потом медленно вставляешь второй. Да пока ты там орудуешь, можно бы было кончить несколько раз, но я терпеливо жду, пока ты сам войдёшь в меня. Ты останавливаешься и затыкаешь мне другой рукой рот. Это предупреждение, чтобы я громко не стонал. И вот ты входишь. Резко, беспощадно, что сопутствует твоему характеру. Из меня невольно вырывается протяжный стон. Нет, не потому, что мне немного больно до сих пор, а потому что я слишком долго этого ждал. Я наконец ощущаю тебя внутри и теперь полностью могу отдаться тебе. Каждый толчок сопровождается лёгким хлопком твоих бёдер о мои. Этот звук нереально возбуждает. Ты входишь до конца. Одна твоя ладонь покоится у меня на талии, второй ты закрываешь мне рот, просовывая в него пальцы. Я уже неосознанно облизываю их, забыв, ею ли ты растягивал меня. Да и какая к чертям разница? Ты ускоряешься. Когда ты это делаешь, обычно наклоняешься ко мне и обжигаешь мои ухо и шею своим дыханием. Твоя рука сползает по моему животу к паху, но я знаю, что ты никогда не возьмёшь мой член в руки. Ты никогда не дрочил мне и не делал минет. Меня, признаюсь, это задевало. Но когда ты вот так сзади ритмично толкаешь меня, я забываю все обиды. Ты тяжело дышишь. Ты не устал, просто перевозбуждён. Я издаю тихие стоны, которые заглушает твоя рука, а ты пыхтишь над моим ухом. Не сдерживаясь, ты легко кусаешь его. Кажется, тебе нравится мой вкус. Ты ненавидишь, когда я на тебя смотрю, когда я всматриваюсь в твои глаза. Ты тогда отводишь свой взгляд, бросая в мой адрес что-то обидное. Иногда ты даже толкаешь меня в возмущении. Сейчас я говорю тебе, что хочу видеть тебя. Ты останавливаешься. Я поворачиваюсь к тебе лицом и тут же получаю очередную порцию поцелуя, несдержанного, ненасытного. Мы сползаем на пол. Ты сжимаешь мои ягодицы и пододвигаешь меня к себе. И снова я наслаждаюсь твоими движениями, да и самим тобой. Я всматриваюсь в твоё лицо. Ты выглядишь сосредоточенным, серьёзным. Ты невольно часто облизываешь губы, стараешься, иногда закатывая глаза от удовольствия. В эти моменты ты дико сексуален. Ну не могу я удержаться и не кинуться на тебя, хоть и получаю после этого щелчок в лоб. Но позже я всё равно сажусь на тебя и уже сам двигаюсь быстрее. Ты прижимаешь меня к себе, уткнувшись носом в шею, вдыхаешь мой запах. Ты весь пылаешь. По твоей спине стекает пот. Даже несмотря на это ты так здорово пахнешь. Твой запах сводит меня с ума, сносит крышу. Я уже забываю, где мы и сколько мы уже здесь находимся. Ты не думал, что наш секс может быть опасным? Я знаю, что в любой момент, не проконтролировав свою причуду, ты можешь случайно взорваться. Но я не боюсь этого, твои взрывы я терпел с детства. Сейчас для меня это превратилось в некоторую игру. Ощущение некой опасности доводит меня, а, может, и тебя до экстаза. Наконец мы оба на пределе. Мы дышим и стонем в унисон. Я чувствую, как ты сдерживаешься. Ты ждёшь, пока я не кончу первым. Ты не хочешь проигрывать мне даже здесь. Что ж, я больше не в силах держать всё в себе, поэтому изливаюсь себе в руку, немного запачкав твой и мой животы. Я прогибаюсь назад, ты тянешься за мной, прижимаясь губами к груди и с громким выдохом кончаешь прямо в меня. От этого всё вокруг закружилось, обесцветилось. От такого блаженства мир вокруг потерялся, исчез. Я учащенно дышу, всё ещё немного содрогаясь, и шепчу твоё имя. Обычно, если я называю тебя по имени, ты злишься, затыкаешь меня, просишь прекратить это. На сей раз, ты затыкаешь меня поцелуем. Продолжительным, глубоким и... таким нежным. Ты словно забываешь о всей своей ненависти ко мне на эти короткие пять минут. Ты изменяешь в этот момент всем своим принципам, предаёшь сам себя. Я люблю и ненавижу одновременно эту твою сторону. С одной стороны это не тот Каччан, которого я знаю. С другой, таким заботливым и чувственным со мной ты больше никогда не будешь. Ты не будешь так аккуратно и трепетно ласкать моё тело своими шершавыми ладонями. Ты не будешь смотреть мне в глаза с такой добротой, прерываясь. Каждый раз мне кажется, что ты так прощаешься со мной. Нет, что так прощается Бакугоу, который хочет меня. -Я люблю тебя. Я всегда говорю эти слова после того, как мы закончим. Но ты лишь угрюмо молчишь, смотря на меня исподлобья. Это молчание делает мне больно. В действительности только оно глубоко ранит меня. Ни твои оскорбления, ни твои побои, ни твоя грубость. Только твоё молчание. Но я не показываю свою боль. Я только улыбаюсь, превращая всё сказанное мной в грустную шутку.