Химия без прикрас

Химик выглядел агрессивно настроенным. Несмотря на свою явную молодость, по сравнению с остальным контингентом преподавателей, он вряд ли хотел быть для учеников «своим в доску». Молодые преподаватели в нашем лицее — редкость. Но теперь их количество возросло до трех, если, конечно, редактора школьной газеты можно причислить к преподавателям. Я всегда считала, что возраст препода, не переваливший за шестьдесят — не минус, а скорее наоборот. Знания еще свежие после института, а подход к преподаванию не пропах нафталином. Ученики же, при виде нового учителя, заняли свои места в абсолютном молчании, но не заметить откровенно любопытные взгляды было сложно. — Он не женат, — раздалось шепотом с задней парты. Наша Королева улья разглядела отсутствие кольца на безымянном пальце правой руки. Уверена, химик прекрасно ее услышал, но виду не подал. — Дмитрий Николаевич, Королёва интересуется, женаты ли вы, — на весь класс воскликнул Наумов Паша, и ученики тут же отозвались дружным гоготом. Происходящее напоминало сборище гиен, но, признаюсь, было всегда приятно, как Паша мастерски издевается над Королёвой, а та краснела от злости из-за этого. Прямо бальзам на душу, честное слово! — Отсутствие кольца на пальце не всегда говорит о том, что человек не состоит в браке, — негромко сказал химик, присаживаясь за стол и открывая журнал. — Дело в формулировке? Вы состоите в браке? — к моему удивлению, вопрос принадлежал Ане. Хотя, с другой стороны — удивляться нечему: новый преподаватель отличался действительно привлекательной внешностью. Высокий, с правильными чертами лица и широкими плечами… Уверена, вся женская половина класса положила на него глаз, как только увидела. И Аня в этом плане — не исключение. — Фамилия? — химик взял со стола очки в тонкой черной оправе и, надев их, взглянул на Аню. — Исаева, — голос ее совсем не был испуганным. Окажись я на ее месте, то скорее всего запищала бы, словно мышь. — Как Штирлиц? — химик ухмыльнулся и взглянул на Аню из-под очков. — Вы не оригинальны, — Исаеву часто сравнивали с этим персонажем. Она даже смеялась, что была бы рада, если про нее сочинили бы столько же анекдотов, сколько существует про Штирлица. — А вы прямо верх креатива! Да, Димон? — последнее слово он произнес с такой издевкой, что мне захотелось провалиться сквозь замызганный школьный линолеум. Бьюсь об заклад, я покраснела до кончиков ушей. — Я смотрю, с дисциплиной у вас совсем беда, — Дмитрий Николаевич усталым жестом снял очки и, откинувшись на спинку стула, оглядел класс. Если честно, то в данный момент дела обстояли как раз-таки наоборот. Все были настолько впечатлены новым преподом (каждый по-своему), что тишина стояла идеальнейшая, что крайне не характерно для одиннадцатого «а». — Сегодня проходим новую тему. Завтра лабораторная. Если кто-то заявится без халата — получит двойку. Сейчас отметим отсутствующих, заодно познакомлюсь с вами, а потом узнаем, насколько хорошо вы знаете технику безопасности. — Вы так и не ответили Исаевой, — слышу с задней парты голос Королёвой и даже не оборачиваюсь — уверена, что она надула свои губки, тщательно вымазанные блеском. — Исаевой или вам, Королёва? — химик снова нагло ухмыльнулся. Я не удержалась и все же повернулась, чтобы воочию лицезреть реакцию Королевы улья. Но та выставила свои ноги, едва прикрытые коротким подобием юбки, в проход между партами, предварительно закинув одну на другую. — Сразу видно, что вы, Королёва, с техникой безопасности вряд ли знакомы. Будьте любезны, уберите свои конечности под парту, а то если вы будете демонстрировать их таким образом, например, завтра, на лабораторной, кто-то может споткнуться и украсить их скажем… Кислотой, почему бы и нет… Или же я могу неправильно расценить ваш откровенно пошлый жест. Королева улья нахмурилась и убрала ноги, как и было велено, под парту под одобрительные смешки девчонок. Жест-то он расценил как раз правильно. А вот его реакция не могла не радовать. Так красиво «заткнуть» лапулю удавалось, пожалуй, только Паше. А что, возможно, агрессивный настрой — то что надо для кучки подростков с бушующими гормонами? Королёва была явно рассержена, что ее эротическая атака не удалась, но химик на этом останавливаться не стал. — И если вы еще раз придете на мой урок с распущенными волосами, то я дам добро вашему товарищу лично их заплести, — Дмитрий Николаевич кивнул на Наумова, указывая, кому именно выпадет честь прикоснуться к волосам «богини». — Или поджечь горелкой при удобном случае, чтобы вы уяснили технику безопасности на всю жизнь. — Я люблю его, — своим привычным недошепотом прошипела Аня, наклонившись ко мне. Химик тут же сверкнул глазами в нашу сторону и самодовольно усмехнулся. — А вот я в вас разочарован, — с этими словами он отвернулся и начал корявым почерком выводить на доске название темы. Когда химик поднял руку, стало заметно, что от запястья у него начинается татуировка, скрывающаяся за рукавами рубашки. Не очень-то педагогично… Весь урок в классе был слышен только монотонный голос нового препода, шелестение страниц тетрадки, которую мы исписывали, словно в конвульсиях и, клянусь, можно было услышать звук шевеления мозговых извилин. В компетенции Дмитрия Николаевича теперь не было никаких сомнений, что не могло не радовать: наконец химико-биологический класс будет получать знания по спец предметам в полном объеме. Это ведь так необходимо сейчас, перед поступлением в мед. По крайней мере, для меня. Но он то и дело отпускал в сторону учеников обидные и хлесткие шуточки с такой регулярностью, что это начинало сильно раздражать. Когда прозвенел звонок с урока, я чувствовала себя морально униженной. Казалось, мой мозг полностью выдохся. Одна радость — этот урок был последний. Одноклассники, шокированные напором учителя не меньше меня, похоже были откровенно счастливы. — Дмитрий Николаевич, добрый день, — на пороге кабинета возникла наша классная, Лидия Владимировна. — Я хотела удостовериться, что мой класс вел себя прилично. Я их классный руководитель, надеюсь, проблем не возникло? Лида, как мы ее называли между собой, одна из трех молодых преподавателей в школе, тридцатилетняя биологичка. И ее появление в классе было, мягко говоря, странным. Несложно догадаться, что причина, по которой она решила засвидетельствовать свое почтение была в самом химике. — Есть над чем работать, — педантично ответил Дмитрий Николаевич, подойдя к классной. Зря он это сказал, она такой душевный человек… Теперь испереживается вся. — Но, думаю, мы найдем общий язык. — Вы об учениках? — Лидия Владимировна одернула край зеленого пиджачка. — Вы же о них спрашиваете? — снова нагловатая ухмылка, и Дмитрий Николаевич, больше не произнеся ни слова, развернулся и скрылся за дверью лаборантской, заставив несчастную Лиду стоять, раскрыв рот, сраженную от разоблачения собственной глупости в присутствии своих учеников. — Просто мерзавец, — прошелестела мне на ухо Аня, подхватив под руку и выходя со мной из кабинета. — Он прямо кайф ловит от внимания к своей персоне! Бедная Лидуся, теперь валерьянку пойдет себе в чаек капать. — Да, но Королёву заткнул он красиво, — надеюсь, Исаева не расценит эту фразу, как сказанную в его защиту. Я абсолютно солидарна с Аней. — Валить небось будет. Такие любят самоутверждаться за счет молодежи. — Ты-то что переживаешь? Ты же у нас мозг! Аргумент, конечно, просто убийственный, но от него легче почему-то не стало. Спустившись в раздевалку, я сменила балетки на теплые сапоги, закутала нос в вязаный шарф и, плотно застегнув пальто, вышла на улицу дожидаться, пока Аня оденется и присоединится ко мне, чтобы мы вместе могли отправиться в больницу. Навестить одноклассницу, а заодно передать ей объемные конспекты по химии. Говорят, что в школе каждый может найти себе друга по душе. Кто-то с этим соглашается, а кто-то — нет. Исходя из своего жизненного опыта скажу, что это скорее правда, чем наоборот. Да, я не скрываю, что большую половину класса считаю полнейшими олухами и недалекими озабоченными куклами, но мы все относились друг к другу довольно беззлобно. Ну, исключение, пожалуй, составят Королёва с этими самыми озабоченными куклами. Зато даже такой зашуганый ботан, как я, у которого вся жизнь расписана почти поминутно, смогла найти себе приятную компанию. Не могу сказать, что мы «не-разлей-вода-подруги», ведь само понятие «дружбы» довольно-таки относительное. Просто нам было о чем поговорить. И иногда, о чем помолчать. А это дорогого стоит. Охранник приветственным кивком встретил меня и Аню в больнице. Гардеробщица тетя Люба расплывается в доброй улыбке и интересуется, как наша молодая жизнь… А наша молодая жизнь кипит так — будь здоров! Вот, давеча на уроке химии были пойманы в плен мои мозги и жестоко измусолены агрессивно-нагловатым, но чертовски умным преподом… Еле сдержалась, чтобы не вывалить сей груз на тетю Любу, уверенную в том, что у молодежи над головами небо голубее, а радуга — прочнее. И, надев бахилы, мы направились к лифту. Фаня встретила нас нетерпеливыми расспросами о том, как прошел день в школе. Ей, бедняге, не повезло: несколько дней назад провели лапару, чтобы вырезать аппендицит. Но она уже в день операции буянила и на все отделение кричала, что хочет в школу. Человек с потрясающей энергетикой. Аня подмечает, что Фаня на удивление хорошо выглядит для больной, на что та отмахивается, дескать, в больничке скучно, нечего делать, вот и причесывается по десять раз на дню. Темно-русые волосы нашей маленькой «батарейки» и правда были уложены волосок к волоску, а серо-зеленые глаза так и светились задором. Пообщаться, наконец, втроем — настоящая отдушина. Которая, к моему огромному сожалению, длилась недолго. Дежурная сестра нашла нас в коридоре и сообщила, что отец ждет меня в своем кабинете. Пришлось наспех прощаться с подругами и плестись к лифту. — Это ты, Марин? — папа оторвал взгляд от бумаг, разложенных на столе, когда я постучала в дверь с табличкой «Главный врач». — Заходи, у меня есть новости. Стараясь не наступить на край огромных безразмерных бахил, я прошла в кабинет и села напротив отца. — Я договорился о твоем присутствии на занятиях среди практикантов. Естественно, до пациентов тебя никто допускать не будет, но наблюдать ты сможешь сколько душе угодно. Сразу, как поступишь — будешь присутствовать на самых сложных и интересных случаях. Сердце затрепыхалось от волнения. Отец давно обещал мне организовать присутствие среди студентов, которые приходили на практику в его больницу, конечно, под его ответственность, но меня это, несомненно, обрадовало. — Вижу, ты рада, — отец был доволен моей реакцией. — Как дела в школе? — Все в порядке, — я решила умолчать про появление нового химика-садиста и, перекинувшись с отцом парой фраз о предстоящих занятиях, мне была дана команда спускаться вниз на парковку и ждать его у машины, чтобы вместе поехать домой. Аня наверняка уже ушла, ведь надо столько всего учить, готовиться к лабораторной по химии… Я задрала голову туда, где находились окна палаты Фани. Словно поджидая меня, одноклассница стала энергично махать мне руками. Я невольно улыбнулась. Что-то подозрительно насыщенный на события день. Химик, «съевший мозги класса чайной ложечкой», место среди практикантов, радостная Фаня, но это уже как бонус. Невольно поймала себя на мысли, что за хорошее в жизни всегда приходится чем-то расплачиваться, но поспешила как можно скорее отделаться от подобных раздумий. А зря…