Рубеж
Домой Чанёль вернулся в прекрасном расположении духа. За время, проведённое с Саи, он отдохнул и набрался сил для нового дня. На пороге мужчину встретила ещё сонная горничная в халате, удивлённая его столь ранним визитом. Женщина спросонья посетовала на то, что хозяева сегодня словно сговорились вернуться под утро и даже её не предупредили. Она не заметила, как альфа на её слова нахмурился и недовольно поджал губы. «Бэкхён не ночевал дома», — раздосадовано подумал Чанёль, поднимаясь по лестнице. Эта новость его не обрадовала, и мужчина сам не понимал, почему. Они никогда не отчитывались друг перед другом по поводу своих любовных связей. О партнёрах супруга каждый узнавал по новому запаху, вплетающемуся в их собственный аромат. Не в их правилах было упрекать друг друга, но Чанёль в последнее время был сам не в себе. Решив подумать обо всём после, альфа отправился в душ. Впереди был ещё один рабочий день, нагруженный заботами, и ему требовалось взбодриться. Высушив феном волосы и уложив чёлку, Чанёль выбрал костюм, рубашку, галстук, ботинки, часы и очки в тон. Сам застегнул запонки, сложил в портфель нужные документы и окинул своё отражение в зеркале придирчивым взглядом. Стоило бы побриться, но лёгкая щетина альфе даже шла, поэтому он решил оставить всё как есть. На кухне, к своему удивлению, он застал Бэкхёна. Омега сидел на высоком стуле за стойкой, сложив ногу на ногу, а ткань его любимого халата струилась по ногам. Бледная кожа сияла в лучах утреннего солнца, а влажные после душа волосы рассыпались в причудливом беспорядке. Чанёль не мог вспомнить, видел ли когда-нибудь его таким. Бэкхён пил свой любимый чёрный чай и смотрел в окно; когда альфа вошёл в комнату, парень не повёл и бровью. — Доброе утро, — осторожно произнёс мужчина и опустил портфель на соседний стул. Омега испуганно вздрогнул и со звоном опустил чашку в блюдце. — Доброе, — отозвался он, скользнув по супругу рассеянным взглядом. — Тебе идёт этот галстук. — Спасибо, — ответил Чанёль. Он пристально вглядывался в парня, который отвёл глаза и снова впал в задумчивость. — Всё в порядке? — Что? — отозвался Бэкхён. — А, не беспокойся… Альфа пожал плечами и налил себе кофе. Продолжая украдкой наблюдать за мужем, он присел за противоположный край стола, прихватив с собой яблоко. Было непривычно завтракать вместе, пусть и в полном молчании; супруги Пак редко когда встречали утро в обществе друг друга. Тишина не напрягала, поэтому они не спешили её нарушать. Телефон Чанёля молчал, и впервые он подумал, что хотел бы каждое утро встречать в спокойствии за ароматным кофе и в приятной компании. Покончив с завтраком, альфа собрался уходить. Бэкхён так и продолжал сидеть, уставившись на свои руки. Чанёлю это не понравилось: он подобрался к омеге со спины и обхватил руками поперёк груди. Парень вздрогнул, но ничего не сказал. Лишь расслабился и позволил альфе отогнуть воротник халата, под которым спряталась россыпь засосов. Вблизи от Бэкхёна пахло мылом и мятным шампунем. Чанёль уже позабыл, как звучит его чистый аромат, и удивился, почуяв сладкие цитрусовые нотки. — Точно всё в порядке? — тихо спросил он. — Да, — ответил омега. — Ладно, — вздохнул альфа и оставил поцелуй на сгибе шеи. В кармане брюк завибрировал телефон, и Чанёль отстранился. Подхватив со стула портфель, мужчина зашагал на выход, по пути открывая сообщение от водителя, который доложил, что ждёт его у входа. Уже стоя на ступенях крыльца, альфа вспомнил, что забыл важный документ в кабинете. Крикнув водителю, чтобы подождал, он поспешил вернуться в дом. На пол коридора второго этажа падал свет из распахнутой двери комнаты Бэкхёна. Чанёль хотел поскорее оказаться в кабинете, но невольно замер возле спальни супруга. Что-то манило его, приглашало войти, и мужчина поддался, ухватившись пальцами за дверную ручку. В комнате Бэкхёна альфа бывал нечасто, но с последнего его визита ничего не изменилось. Спальня была светлой и просторной, разделённая на две зоны: для работы и для сна. Полки по обе стороны от письменного стола были заставлены пособиями по журналистике, рекламе и связям с общественностью; сам стол был завален кипами журналов и газет. Бэкхён несколько лет проработал в одном глянцевом издании сначала журналистом, а потом и главным редактором. Омега обожал свою работу, она была любовью всей его жизни, но одна неосторожная статья стоила ему карьеры. Тогда Чанёль считал, что поступает правильно, но порой муки совести одолевали альфу — он не имел права так с ним поступать. Отмахнувшись от нерадужных мыслей, Чанёль прошёлся по комнате взад-вперёд. Воздух здесь пах Бэкхёном — его парфюмом, любимым кондиционером для белья и апельсинами. На застеленной белоснежным покрывалом постели лежали какие-то бумаги, и мужчина наклонился, чтобы ознакомиться с их содержанием. Портфель чуть не вывалился у него из рук, а глаза, казалось, готовы были выпасть из орбит — Бэкхён читал их брачный контракт, раздел о расторжении. Неужели он хочет…? Чанёль оттянул тугой воротник и ослабил галстук, которые внезапно перекрыли дыхание. Он не мог поверить в то, что видел, даже взял бумагу в руки и ещё раз пробежался глазами по строкам. Нет, всё верно, зрение его не обмануло. Но что бы это могло значить? Для чего Бэкхёну понадобился их договор? Как следует подумать об этом Чанёлю не дало очередное сообщение, на этот раз от Суён. Девушка напоминала боссу, что через час у него важная встреча, и стоило бы поторопиться. Решив разобраться со всем этим позже, альфа покинул комнату мужа и отправился устранять более насущные проблемы.***
— Кофе, пожалуйста, — бросил Чанёль и опустился на стул. Бариста понимающе кивнул и потянулся за белоснежной чашкой. Плеснув на дно немного коньяка, он наполнил её ароматным напитком и протянул начальнику. — Спасибо, — усмехнулся альфа и сделал осторожный глоток. — У тебя что-то случилось, — вынес свой вердикт Кёнсу и вернулся к протиранию стаканов. Обеденный перерыв давно закончился, поэтому в кафетерии офиса было как никогда пусто. — С чего ты взял? — спросил Чанёль. — По глазам вижу, — ответил бета. — Это из-за Саи? — Нет, — вздохнул альфа и отодвинул чашку; друг оказался как всегда чересчур проницателен. — Бэкхён, — констатировал Кёнсу и улыбнулся. — Что вы на этот раз не поделили? — Компанию, — буркнул Чанёль и устало провёл ладонями по лицу. — Чёрт, он у меня уже полдня не выходит из головы… — Да что случилось-то? — обеспокоенно спросил бета. — Поссорились? — Мне кажется, Бэкхён хочет подать на развод. Кёнсу чуть не выронил из рук стакан. Поймав в последний момент, парень отодвинул его на другой край барной стойки и убрал полотенце. — У тебя есть серьёзные основания так думать? — наконец спросил он. Чанёль поднял на друга усталый взгляд и в очередной раз за сегодняшний день вздохнул. — Не знаю, насколько это серьёзно, — ответил альфа и глотнул кофе. — Сегодня утром Бэкхён вел себя странно тихо, а потом я нашёл у него в комнате брачный договор. — Ну и что? Может, он просто решил освежить память… — Чёрт возьми, Кёнсу! — воскликнул Чанёль, а чашка в его руке задрожала. — Ты же сам прекрасно знаешь, что Бэкхён никогда ничего просто так не делает. Мне кажется, у него кто-то появился. — Истинный? — осторожно поинтересовался бета. — Истинный, не истинный, какая разница?! — не унимался альфа. — Что делать-то? — А зачем что-то делать? — искренне удивился Кёнсу. — Тебе не кажется, что уже пришло время? — В смысле? — не понял Чанёль. — Ваш брак, — пояснил бета. — У него уже давно истёк срок годности. Каждый из вас получил от него всё, что хотел: Бэкхён не дал бизнесу своих родителей пойти ко дну, а ты осуществил свою мечту и стал большим начальником. У вас обоих в руках приличный пакет акций PBK Inc., плюс ко всему вы договорились, что Бэкхён не может уволить тебя без согласия совета директоров. Тебе не кажется, что давно пора прекратить мучить друг друга и разойтись? Этот брак больше никому не нужен. После слов парня наступила гнетущая тишина. Альфа без особого энтузиазма хлебал кофе с коньяком и пытался подумать над сказанным. Выходило из рук вон плохо, к тому же время вынужденного перерыва заканчивалось и нужно было торопиться. — Я не знаю, — наконец произнёс мужчина. Он утёр губы салфеткой и поднялся с места. — В твоих словах есть здравое зерно, но мне не кажется, что Бэкхён так легко отдаст мне компанию. — Тебе хочется так думать, — вздохнул Кёнсу и убрал пустую чашку со стойки. — Мне кажется, это ты не хочешь его отпускать. — Зачем бы мне это? — Тебе виднее. Возможно, ты просто привык к тому образу жизни, что у вас сложился. Никто никому не выносит мозг по поводу измен, никто никому ничего не должен. У вас даже детей нет, полная свобода действий. — Всё, довольно, — поморщился альфа и застегнул пиджак. — Как прикажете, господин Пак, — усмехнулся Кёнсу и шутливо склонил голову. — Пока, — бросил Чанёль по пути к выходу из кафетерия. — Привет жене!***
Над словами Кёнсу всё же пришлось задуматься, и эти размышления заняли все мысли. Чанёль не мог сосредоточиться на работе, делал ошибки в расчётах и накричал на Суён. От раздражения руки не слушались, и когда секретарша подала кофе, альфа пролил его на белоснежную сорочку. Он никогда не позволял себе сквернословить в стенах рабочего кабинета, но в этот раз не сдержался. Переодеваться в припасённую на такой случай чистую рубашку Чанёль не стал: отменив все встречи до конца дня, он собрал нужные бумаги и поехал домой. Привычная тишина в этот раз показалась какой-то неправильной, угнетающей. Альфа слышал скрип собственных ботинок и звуки, доносящиеся с улицы. Горничной видно не было, впрочем, как и Бэкхёна, но Чанёль чувствовал, что супруг дома. Поднявшись к себе в комнату, он сменил деловой костюм на простые брюки и мягкий пуловер. Стояло начало мая, и сквозь распахнутые окна в комнату влетал прохладный ветер. Альфа выглянул на улицу и полной грудью вдохнул весенний воздух. Пахло цветущими вишнями, которые Бэкхён велел посадить по всему периметру, и молодой травой. Воспоминания о муже привели Чанёля в чувства, и он отправился в кабинет, оставив окно открытым. Мужчине не хотелось, чтобы его друг оказался прав. Это означало бы конец всему, к чему альфа так привык. Поначалу брак и правда тяготил его, но постепенно Чанёль смирился со своей участью и даже нашёл в таком положении дел некоторые плюсы. Ему казалось, что Бэкхён тоже был всем доволен, но теперь понимал, что ошибался. Возможно, омега в душе мечтал о крепкой семье и детях, но Чанёль не мог ему этого дать. Неужели и правда настала пора прощаться? Работа не шла, мысли разбегались, как испуганные тараканы. Мужчина несколько раз вчитывался в один и тот же абзац отчёта, а после бросил это безнадёжное занятие. Губы чесались от желания закурить, но по привычке Чанёль вспомнил о нелюбви Бэкхёна к табаку. Да, вся его жизнь вот уже семь лет была завязана на этом омеге. Альфа носил только то, что выбирал супруг, потому что безоговорочно доверял его вкусу. Бэкхён сам нанял горничную, водителя и садовника, а по выходным от скуки становился за плиту. Даже Суён, без которой Чанёль чувствовал себя, как без рук, была удачной находкой мужа. Только сейчас мужчина понял, скольким ему обязан. Омега воплотил в жизнь его мечту, уступив своё место в директорском кресле, а Чанёль отнял у него последнее, что Бэкхён любил в этой жизни — работу. Ручка выпала из рук альфы и прокатилась по столу. Тяжело вздохнув, он открыл нижний ящик и вынул на свет злосчастный договор. Неужели действительно пришло время всё это закончить? Ведь не думал же Чанёль, что они с Бэкхёном будут жить «долго и счастливо»? Нет, конечно, он и сам планировал развестись; однажды, когда бы вся компания оказалась в его руках. Но сейчас мужчина понимал, что и такой расклад его вряд ли бы устроил: оставить омегу на обочине жизни без гроша в кармане он бы не смог. Погрузившись в мысли, Чанёль извёл себя и не заметил, как уснул. Очки сползли на кончик носа, а брачный договор выскользнул из ослабевших пальцев. Пробуждение же вышло внезапным — альфа встрепенулся в кресле, словно его окатили ледяной водой, и часто заморгал. — Чёрт! — выдохнул мужчина. Сняв с себя очки, он потёр глаза, стараясь прогнать дремоту. Дверь в кабинет была слегка приоткрыта, и сквозь щель между ней и стеной пробивался восхитительный аромат. Чанёль повёл носом и с наслаждением распознал в нём запах какао. На кухне он второй раз за день повстречал Бэкхёна. Омега сидел на том же самом месте, только в другой одежде, и потягивал сладкий напиток из большой пузатой кружки. На нём были надеты простые бежевые бриджи и мягкий белый свитер. При виде парня Чанёль едва смог сдержать улыбку — до того он выглядел домашним и уютным. — Не помешаю? — тихо поинтересовался альфа. На этот раз Бэкхён заметил его сразу и только отрицательно покачал головой. — Угостишь? — Да, — кивнул парень и поднялся со стула, жестом руки пригласив мужа сесть за стол. Позже они устроились друг напротив друга, короткими глотками потягивая какао. Омега не отводил глаз, отвечая на внимательный взгляд. Между супругами повисло странное напряжение, но для обоих оно было приятным. — Выглядишь уставшим, — первым нарушил молчание Бэкхён. — Много работы, — отозвался альфа и сделал глоток. — Как прошёл день? — Неплохо, а у тебя? — Нормально. Они снова замолчали, не зная, как продолжить разговор. Чанёлю хотелось спросить омегу о многом, но он не решался. Не сейчас. Ему оставалось только смотреть на то, как бледные тонкие пальцы сжимали ручку чашки и как на одном из них блестело обручальное кольцо. Удивительно, но колец они никогда не снимали. — У тебя кто-то есть? — внезапно спросил альфа. Он и сам не заметил, как слова сорвались с языка. — Да, — чуть хрипло ответил Бэкхён. — А у тебя? Всё то же? — Да, — кивнул Чанёль и отчего-то ощутил неловкость. — Так долго, — усмехнулся омега. В его голосе чувствовалась горечь пополам с облегчением. Чтобы не продолжать разговор, Бэкхён занялся какао. Альфа же протянул руку вдоль стола и накрыл его ладонь своей. Кожа под пальцами оказалась тёплой и нежной; именно такой, какой он её и представлял. Омега не стал сопротивляться, когда Чанёль притянул его руку к себе и поднёс ко рту. Робкие, невесомые поцелуи осели на тыльной стороне ладони, а после перебрались на внутреннюю. Альфе казалось важным в этот миг держать эту самую руку в своих пальцах. Прикасаться губами, вдыхать аромат апельсинов и шоколада — жизненно необходимо. Бэкхён не сопротивлялся, прикрыв глаза и позволяя себя целовать. Он почувствовал, как Чанёль потянул его за руку, и послушно подался вперёд. Альфа придвинул свой стул ближе и усадил парня на свои колени, крепко подхватив за спину. Омега прильнул к нему, обнял за шею и ткнулся лицом в волосы, вдыхая аромат хвои. Кёнсу всегда говорил, что вместе они пахнут Рождеством. — Что ты делаешь? — прошептал Бэкхён, почувствовав горячие губы у себя на подбородке. — Что-то не так? — спросил альфа, заправив прядь волос ему за ухо. — Мы на кухне, — отозвался омега и чуть отстранился, чтобы заглянуть мужу в глаза. — Тебя это ни капли не волнует? — А почему такие вещи должны меня волновать в собственном доме? Бэкхён хотел ответить, но слова потонули в жарком вздохе. Он запрокинул голову назад, когда губы перебрались на шею, и запустил пальцы под пуловер альфы. Тело охватила томная нега, как после пары бокалов шампанского. Омега обхватил бёдра супруга ногами и прижался теснее. Чанёль тихо рыкнул ему на ухо, поймал за подбородок и мягко увлёк в поцелуй. Его губы были тёплыми, со вкусом сахара и шоколада. Сколько бы любовников Бэкхён не поменял, поцелуи Чанёля всегда оставались такими привычными. Он всегда обхватывал сначала нижнюю губу, потом верхнюю, и не торопился переходить к самому сладкому. Насытившись шумными вздохами, альфа проникал языком в рот. Он целовался мягко, ненавязчиво, но так горячо, так тягуче. Сводил с ума медленными касаниями языка и доводил Бэкхёна до точки кипения. Этот раз не стал исключением, и вскоре омега в отместку укусил супруга за губу. Чанёля это только раззадорило, и альфа запустил ладони под сползающий с плеча свитер. Пробежавшись пальцами по выступающим позвонкам, мужчина подхватил Бэкхёна под ягодицы и резко поднялся с места. Парень встрепенулся и разорвал поцелуй; он не успел опомниться, как оказался лежащим на столе под крепким возбуждённым телом. — Ты чего? — шумно выдохнул омега, пальцами путая жёсткие волосы альфы. — Что на тебя нашло? — Не знаю, — отозвался Чанёль. Он бросил на супруга горящий взгляд и опустился ниже, чтобы провести носом по шее. — Не бери в голову… Бэкхён задрожал и невольно втянул живот, когда альфа поцеловал ямочку между ключиц. Он знал, что тот почувствовал его пульс губами, и эта мысль отдалась в паху возбуждением. Секс с Чанёлем всегда отличался от любого другого секса. Омеге казалось, что он ходит по лезвию ножа и каждый раз срывается вниз. Прикосновения мужа отдавались в нём страхом и покорностью. Бэкхён действительно его боялся, но только с ним мог оставаться собой. Альфа наблюдал за омегой из-под полуопущенных ресниц, наслаждаясь видом алых распахнутых губ. Он всегда очень остро реагировал на его прикосновения, даже если пытался это скрыть. Чанёль мог бы подумать над этим, но мозг был затуманен желанием. Отстранившись, мужчина подхватил пальцами резинку бриджей мужа и потянул их вниз. Бэкхён поднял таз, желая ему помочь, а после облегчённо выдохнул, когда возбужденный член оказался на свободе. На нём не было белья, но омега не испытывал от этого неловкости. Наоборот, согнув ноги в коленях и устроив пятки на столе, он поднял масляный взгляд на альфу. На задворках сознания крутилась мысль о том, что они о чём-то позабыли, но Бэкхён не мог додумать её до конца. Он тяжело дышал, комкая пальцами подол своего свитера, и ощущал голыми ягодицами холодную столешницу. Чанёль, казалось, никуда не спешил. Он в открытую разглядывал омегу, а его руки скользили по голым ногам и бёдрам. Переместившись на внутреннюю сторону, альфа провёл пальцами по промежности и проник двумя в дрожащее от желания тело. Бэкхён глубоко вдохнул и расставил ноги шире. Внутри него было тепло и влажно, на коже оседала смазка. Согнув пальцы, Чанёль надавил на простату, чтобы наконец услышать короткий стон. Омега впился пальцами в края столешницы и облизал пересохшие губы. Они всё это время молчали, но понимали друг друга без слов. Их прелюдии всегда были такими неловкими и не к месту, но супруги не могли от них отказаться. Словно этим они показывали, насколько ничего друг для друга не значили. Но Чанёль всегда был предельно осторожен, не смея причинить омеге боль, а тот, в свою очередь, никогда не оставлял на нём следов. Вынув пальцы, альфа приспустил брюки вместе с трусами и провёл по восставшему члену рукой. По телу пробежали мурашки, а с губ сорвался тихий всхлип. Не желая терять время, Чанёль сплюнул себе на ладонь и размазал слюну по стволу; Бэкхён на это скривил губы, но ничего не сказал. Подхватив омегу за бёдра, мужчина притянул его к себе; головка члена скользнула между ягодиц, заставив обоих испустить несдержанный стон. Входил Чанёль медленно и осторожно, чтобы не навредить. Бэкхён глубоко дышал и не сводил взгляда с его напряжённого лица. Когда член оказался полностью внутри, оба не сдержали облегчённого вздоха. Альфа смотрел на омегу из-под взмокшей чёлки, и от его взгляда по телу пробегали мурашки. Чанёль с самого утра вёл себя странно, а сейчас этот спонтанный секс… Мотнув головой, не желая об этом думать, омега обхватил его бёдра ногами и сам поддался навстречу. За шумным дыханием и редкими стонами не было слышно методичного скрипа стола. Альфа двигался размеренно, стараясь проникнуть в омегу на всю длину. Бэкхёну с каждым толчком казалось, что свет перед глазами померк. Он привлёк Чанёля к себе, обхватил руками за шею и запечатлел на губах поцелуй. Муж ответил на него даже не раздумывая, и вскоре их стоны смешались с дыханием. Было безумно приятно, где-то там, в самой глубине разморённого удовольствием тела. Бэкхён сжимал мышцы и прижимался к Чанёлю, будто боялся, что тот исчезнет. Он цеплялся за его плечи, шумно дышал в шею и поддавался бёдрами навстречу ускоряющимся толчкам. Альфа крепко держал его за талию, погружая член в горячее нутро всё быстрее и быстрее. С чёлки капал пот, стекал по носу и терялся за воротником пуловера. Было жарко, страстно и в то же время с горькими нотками отчаяния. Словно они заочно прощались друг с другом, даже не надеясь на повторение. Бэкхён просунул руку между телами и обхватил дрожащими пальцами свой член. Чанёль накрыл их своей ладонью, и вместе их пальцы заскользили по вздувшимся от возбуждения венам. Оба супруга были на грани, и только чудом держались на плаву. Хотелось до бесконечности чувствовать эту сладкую агонию звенящих от напряжения мышц и смотреть в почерневшие глаза. Омега выгнулся, на миг оторвавшись от распухших в поцелуях губ, и излился в их сцепленные руки. Чанёль застонал, словно раненый зверь, и свёл брови на переносице. Его член пульсировал и готов был вот-вот взорваться, сжатый в гладких горячих тисках. Пока Бэкхён дрожал под ним, альфа старался перевести дыхание. Ему безумно хотелось ещё пару раз толкнуться вперёд и кончить, оставив, наконец, своё семя внутри этого тела. Но здравый смысл вернулся к нему так не вовремя, и, дождавшись, пока омега, наконец, расслабится, Чанёль вышел из него и довёл себя до разрядки рукой. Тяжело дыша, Бэкхён поднял глаза на альфу. Тот смотрел на него в упор, почти не моргая, а по его пальцам стекала сперма. Внезапно в груди вспыхнул огонь негодования — омега схватил Чанёля за руку и поднёс его грязную руку ко рту. Губы сомкнулись на перепачканных пальцах, а язык принялся жадно собирать ещё тёплые капли семени. В тот миг Бэкхёну захотелось, чтобы альфа кончил в него. Обсосав каждый палец, омега прижал руку Чанёля к своей щеке и посмотрел ему в глаза. Между ними сейчас творилось что-то необъяснимое, но такое же приятное, как и секс. Облизав губы, альфа наклонился к нему и коротко поцеловал. — Ты знаешь, что мы с тобой пахнем Рождеством? — прошептал он, касаясь носа омеги своим. — Да, — выдохнул Бэкхён в ответ и переплёл их пальцы вместе. — Так пахнет счастье.