Дом

Тони ненавидел утра. Особенно, те, когда просыпался от удара об пол и боли во всем теле. Вот за это он и не любил оставаться у Стива — эта его холостяцкая квартира, на которой он с чисто капитанским упрямством настаивал, была рассчитана исключительно на одного. Небольшая гостиная, крохотная спальня и ужасно узкая кровать. Вообще-то, она считалась полуторной, но они со Стивом все равно с трудом помещались на ней. И если заниматься сексом и засыпать, крепко сплетясь всеми конечностями, было даже приятно, то просыпаться от падения на пол — не очень. Вот как сегодня. Вздохнув, Тони протёр глаза, поморщился от боли в затекшем теле и сощурился от льющегося из окна света. Стива на кровати предсказуемо не оказалось; часы показывали восемь утра — непозволительно позднее время для капитанского утра. Для Тони же это была несусветная рань. И когда он перестанет слушать отмазки Стива и просто перевезёт его вещи к себе? На самом деле, думал Тони, протискиваясь в такую же крохотную ванную, он понимал желание Стива оставить что-то личное. Стив был не из тех, кто соглашался на роль зависимого. Он проводил в Башне почти всё своё рабочее время, часто оставался на ночь и позволил Тони выделить для себя пару комнат, но раз в несколько дней всё равно сбегал сюда, в Бруклин. Чтобы, по его словам, не забывать, кто он такой и откуда вышел. Тони, наверно, обиделся бы, если б сам сутками не пропадал в мастерской, заперевшись ото всех, кто мог ему помешать. И если бы Стив не приглашал его сюда. Но Стив приглашал, и даже был рад, когда Тони соглашался на киновечер на потёртом диване, пиццу и бессонную ночь после. Фильм они, как правило, не досматривали даже до середины. Выкрутив кран, Тони от души плеснул в лицо холодной водой и передёрнул плечами. Спать всё равно хотелось — одного душа было мало. Тони отчаянно нуждался в кофе. Не глядя схватив футболку — слишком большую и явно Стивову — Тони поплёлся на кухню. Где моментально оказался окутан запахом блинчиков. В животе предательски заурчало. — Доброе утро, — повернувшись, улыбнулся Стив, и Тони не смог сдержать ответной улыбки. Стив, в мягких домашних штанах и светлой футболке, колдовал у плиты. На одной конфорке томилась турка с кофе (Стив не признавал кофемашины, по крайней мере, у себя), на соседней шкворчал и потрескивал на сковороде блинчик. Гора его собратьев возвышалась на тарелке в центре стола, а по соседству Стив трогательным рядом выставил баночки с джемом, мёдом и сиропом. — Ты сбежал, — проворчал Тони, с ногами забираясь на стул. Можно было рискнуть и попробовать стащить один блинчик, но Тони знал, что не успеет. Иногда скорость реакции Стива его даже пугала, хотя чаще всего восхищала и вызывала желание озорничать. Рядом со Стивом Тони вообще частенько хотелось вести себя, как мальчишка — возможно, потому, что в отличие от остальных Стива это не раздражало. — Сбежал я утром, — усмехнулся Стив, — на пробежку и за молоком. Только ты можешь столько спать в такое прекрасное утро. Оно и правда было прекрасным — солнечным, тёплым. Зима наконец-то сдалась под натиском весны, и в городе начали цвести деревья. Мимолетно подумалось, что надо бы выбраться погулять. Пешком. Стив точно оценит — они редко когда могли позволить себе просто пройтись, чтобы не попасть под прицелы камер, так что Тони сам не заметил, как постепенно жизнь сузилась до закрытых помещений и поездок на машине. Стив вон хоть на пробежки выходил. Тони перевёл на него взгляд и вздохнул. Стив был красив. Если бы Тони попросили описать его внешность, он бы так и сказал. Не горячий, сексуальный или что там ещё, хотя таким он тоже был, а именно красивый. Солнечный свет путался у него в волосах, на губах играла мягкая улыбка, а когда он поставил перед Тони кофе и бросил туда щепотку перца — ровно столько, сколько нужно для вкуса, которого предпочитающий чай Стив никогда не пробовал, в груди у Тони привычно заныло, как бывало всегда, когда на него находило осознание. — Готово, — Стив как раз перекладывал последний блинчик со сковороды на тарелку, когда Тони не выдержал — шагнул вплотную, обнял, коротко целуя в губы: — Вот теперь готово, — шепнул он, улыбаясь. — Доброе утро, Кэп. Стив поцеловал в ответ, мягко придерживая за талию, но уже через полминуты отстранился. — Давай завтракать. Тони на секунду залип, глядя на припухшие после ночи губы, но послушно вернулся на место. Возбуждение щекотало изнутри, и если б они не остановились, завтрак пришлось бы отложить. Сильно на потом. Возмущенно заурчавший желудок был явно против такого поворота событий, так что Тони последовал примеру Стива — взял с тарелки блинчик и принялся обильно намазывать джемом. Конечно, Стив не дотягивал до суперкулинара. Блинчики местами подгорели, кое-где в слишком тонком тесте виднелись прорехи, да и вообще их едва ли можно было сфотографировать для инстаграма. Зато было вкусно и по-домашнему. Домашней еды Тони не ел... с детства? Поваров отец выписывал из ресторана, в колледже он питался фастфудом, а когда стал взрослым, снова перешёл на рестораны. Быстро, пафосно, местами вкусно — еда всегда была для Тони просто способом заткнуть вспомнивший о голоде желудок. Пеппер пыталась приучить его к правильному питанию, но сама не готовила, и Тони тайком поедал гамбургеры и китайскую лапшу. Стив любил простую и питательную пищу. Ел по утрам каши, не гнушался пончиков, отдавал дань уважения фастфуду и не забывал про овощи. А еще готовил Тони на завтрак вот эти странные блины — большие, тонкие, по какому-то русскому рецепту. И их бы Тони не променял ни на какую «высокую кухню». — Не вкусно? — спросил Стив, и Тони вздрогнул, только сейчас сообразив, что уже с минуту не ест, а просто пялится на свой блинчик. Густой вишневый джем скатился к краям и теперь стекал по пальцам. — Вот чёрт, — Тони поспешно слизал темно-красные потоки с ладони и сунул в рот сразу половину блинчика. Стив усмехнулся. — Фто? — прошепелявил Тони, прожевывая и запивая кофе. — Я, между прочим, отдаю дань твоим кулинарным способностям. Даже молчу! — Чтобы заставить тебя замолчать, блинчиков недостаточно, — покачал головой Стив. — Ну, в этом ты как раз мастер, — хмыкнул Тони, и Стив покраснел. О да, это в нем Тони любил тоже. Стив всегда смущался запоздало, после ночи, когда отпускал себя и брал Тони так, как хотелось, до белых кругов перед глазами. Куда только девалась привычная сдержанность в эти моменты? Хитро усмехнувшись, Тони уже целенаправленно обмакнул палец в джем и медленно облизал. Стив застыл, не донеся блинчик до рта, а затем укоризненно нахмурился. Тони знал, как на него действует такое ребячество — раздражает, заставляя закатывать глаза, и вместе с тем заводит, цепляет ту хулиганскую сторону, которую Стив умело, пусть и неосознанно, прятал куда поглубже. — Очень вкусно, Стив, — протянул Тони, посасывая пальцы. Картинно, неспешно, рисуясь. Стив старательно отхлебнул из чашки, тем не менее, не отрывая от него глаз. И это заводило уже Тони — тёмный, тяжелый, очень внимательный взгляд. Когда-то именно он заставил шагнуть вперед и прижаться к губам Стива совсем недвусмысленным жестом. Казалось, это было сотни лет назад. — Не валяй дурака, — попросил Стив, но отсутствие твердой уверенности в голосе только подстегнуло Тони зачерпнуть еще. В этот раз он перестарался, и часть джема шлепнулась прямо на футболку. — Упс, — хмыкнул Тони и, наскоро слизав остатки с пальцев, потянул футболку за края. — Не стоит в грязном сидеть за столом, да? Стив на это ничего не ответил, и Тони, лениво стягивая футболку, на секунду задумался, не перегнул ли он палку? Всё-таки Стив старался, готовил завтрак, а он тут... соблазняет. Впрочем, угрызения совести быстро сменились зудящим желанием спровоцировать дальше. В конце концов, Тони что, пять лет, чтобы вести себя по детским правилам? Следующая порция джема целенаправленно скатилась по подбородку на грудь. Было щекотно и липко, но взгляд Стива, скользящий вслед за вишневыми каплями, сводил смех на нет. Тони едва сдерживался, чтобы не начать ёрзать на месте. Были времена, когда он стеснялся своего тела: уродливой дыры в груди, от которой вязью расходились темные узоры вен, многочисленных шрамов, загрубевшей кожи пальцев. Рядом с идеально гладким телом Стива собственное казалось несовершенным и некрасивым. Стива же это нисколько не смущало — он изучал Тони, словно карту, считывал ладонями, узнавая и присваивая, со всей искренностью и пылом. Это тоже стало для Тони откровением — максимальная открытость, обнажённость, такая близость, что становилось страшно. Стив уже не ел и не пил — сидел прямо, чуть прищурившись. Тони картинно вздохнул: — Ну, завтракать так завтракать. Но следующей порции джема не суждено было добраться к месту назначения — Стив со свойственной ему реакцией перехватил руку Тони и, перегнувшись через стол, вобрал испачканные пальцы в рот. Тони прошило жаром по позвоночнику — разом, сумасшедшей волной. Кажется, он вздохнул или всхлипнул — он точно не знал, потому что в следующее мгновение Стив уже целовал его — глубоко, с напором, прикусывая измазанные джемом губы. Тони чувствовал огромные горячие ладони на лопатках и пояснице, они крепко стискивали, прижимая ближе, и Тони цеплялся Стиву за плечи, чувствуя, как стремительно нарастает возбуждение. Тони всегда заводился быстро, никогда не жаловался на отсутствие желания и очень надеялся, что ближайшие лет двадцать не будет. Но то, что творил с ним Стив, не вписывалось ни в какие рамки. С ним всё будто становилось в десятки раз ярче и острее, Тони чувствовал себя подростком, который может дрочить по пять раз в день и ему будет мало. Стива всегда было мало. Стива всегда хотелось ещё и ещё. Тони несильно толкнул Стива в грудь, прерывая поцелуй, и закусил губу, встретившись с затуманенным желанием взглядом. Толкнул еще раз, заставляя опереться о стол, и опустился на колени. Домашние штаны Стива ничуть не скрывали ответного желания, и рот Тони моментально наполнился слюной, напоминая о голоде, который не могли утолить никакие блинчики. Сдёрнув штаны, он поцеловал наливающуюся головку, подразнил языком щель, срывая с губ Стива вздох, и медленно вобрал член до самого горла. Стив был большим мальчиком. В их первый раз Тони восхищенно счёл себя счастливчиком, наутро решил, что ходить ровно не сможет ещё неделю, а уже через пару дней искренне сожалел, что собственная физиология не позволяет ему принимать Стива полностью. Потому что хотелось. Вылизывать, кусать, посасывать, растягивать и царапать. Стив со смехом называл его фетишистом, но сам Тони напоминал себе наркомана, дорвавшегося до дозы. Стива хотелось впаять в себя, присваивать раз за разом, чтобы никто и никогда больше не заявил на него свои права. В этом желании было что-то дикое, животное, и Тони счёл бы, что сошёл с ума, если бы правда не была куда проще. Просто он был влюблен. Они оба были. Стив, забывшись, больно стиснул пальцы в его волосах, и Тони зажмурился, пережидая вспышку удовольствия. — Тони, я сейчас... — хрипло выдавил Стив, и Тони поспешно передавил основание члена. — Не так быстро, Кэп. — От активных действий горло саднило, в паху тянуло, требуя внимания, и Тони, коротко лизнув напоследок, поднялся на ноги. Стив тяжело дышал, непрестанно облизывая покрасневшие губы, и Тони послал к черту неторопливость — сдёрнул собственные штаны и не сдержал стона, когда Стив в ответ крепко стиснул его ягодицы. Тони обнял его за шею, позволяя поудобнее подхватить себя под бедра, и Стив без труда подсадил его на стол. Послышался звон разбитой посуды: неубранные чашки и тарелки — хорошо, что уже без блинов, — полетели на пол, и Тони наверняка придется выслушать укоряющую лекцию на этот счёт, но это будет потом. А пока Стив снова целовал, собирая с его губ собственный вкус, ласкал и трогал везде, куда мог дотянуться — а мог он почти везде, дразнил прикосновением меж ягодиц. Тони поймал себя на том, что притирается ближе, стремясь получить больше, как нетерпеливый юнец. Будто они не трахались всего несколько часов назад. — Надо в спальню, — словно прочитав мысли, пробормотал Стив куда-то ему в ключицу, — там... всё. — К чёрту смазку, — запротестовал Тони. Он не хотел в спальню, не хотел отрываться от Стива, ему нравилось даже то, что край стола больно впивался в бёдра, а под рукой то и дело оказывалась испачканная джемом ложка. Стив прикусил его шею, провёл носом по скуле, и Тони добавил: — Так давай, сил нет уже, ну! И Стив «дал» — крепко схватил за талию, заставляя на секунду замереть, и, коротко взглянув в глаза, плавно вошёл. Сразу, на всю длину. Дыхание перехватило, и Тони закусил губу, чтобы позорно не заскулить. Стив застонал, уткнулся лбом в лоб Тони и принялся вбиваться короткими сильными толчками — глубоко и правильно, как всегда. Иногда Тони подозревал, что Стив обладает не только суперспобосностями, но и суперчутьём, которое безошибочно подсказывало, что и как нужно делать, чтобы довести его, Тони, до съехавшей крыши. Тони крепко обхватил его за шею и притёрся ближе, зажимая собственный ноющий от желания член между их телами. Хлопок Стивовой футболки, которую тот так и не снял, дразнил нежную кожу, заставляя Тони закусывать губу и жмуриться. Надолго Стива не хватило — он сорвался на бешеный ритм, подхватил Тони под ягодицы, поднимая над столом и трахая практически на весу. На очередном особенно удачном толчке Тони взвыл и кончил, так ни разу и не прикоснувшись к себе. Стив догнал его через несколько движений и замер, крепко сжимая в объятиях. Тони чувствовал, как сильно и быстро бьется его сердце — в такт пульсирующему внутри члену. Они давно перестали пользоваться резинками, но Стив нечасто позволял себе спускать вот так. Ещё одна маленькая победа в копилку Тони. Стив осторожно вышел и шагнул назад, убедившись, что Тони не слетит со стола. Он откинулся на локти, не уверенный, что сможет сейчас встать на дрожащих ногах, и зашипел — осколки одной из тарелок больно впились в предплечье. — Вот только не смей говорить, что не надо было заниматься сексом на кухне! — запротестовал Тони, предвосхищая очередное чтение нотаций на тему безопасности и гигиены. — Нам просто нужен стол побольше. Раскрасневшийся и взмокший Стив вдруг усмехнулся — мягко и нежно. — Или помещение попросторней. Вроде кухни в Башне. Там и кровать удобнее, да? — Это ты к чему? — не понял Тони. Он слез со стола и теперь вытирал выступившую кровь кстати подвернувшейся футболкой. — Это место не слишком-то подходит для двоих, — пожал плечами Стив, натягивая штаны. — А одному здесь делать нечего. — Но это же твой дом, — не веря своим ушам, сказал Тони. — Тебе тут нравится. — Мне нравится быть с тобой, — улыбнулся Стив. — А дом — это не место. Это человек. Я свой дом обрёл давным-давно. Тони открыл было рот — и закрыл, не зная, что сказать. Это было самое романтичное признание в любви, которое ему доводилось слышать. В груди счастливо заныло. — Стив, ты... Я... — Я тебя тоже, — усмехнулся Стив и поцеловал его. Тони ответил со всей пылкостью, на какую только был способен, втайне радуясь, насколько хорошо Стив его понимает. Им не нужны были слова, а на поступки они оба были всегда горазды.