Bitterness

      ...Перед глазами плясала разноцветная карусель, по мере замедления приобретая привычные очертания деревьев, кустов, дороги и железного мусорного бака, с издевательским дребезжанием прокатившегося на расстоянии вытянутой руки.       Через несколько мгновений, которые я потратил, пытаясь оценить своё состояние после падения, надо мной навис Хэ Тянь, с видом натуралиста проверяющего, подаёт ли признаки жизни интересующий его экземпляр. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что этот пидор даже практически не изгваздался. И хотя он навернулся с пригорка вместе со мной, но уже вовсю лыбит жало, пока я пытаюсь понять, как не свернул шею или не треснет ли внутри что-нибудь, если я сейчас попробую встать. И заодно втащить кое-кому.       — Ну, теперь ты в состоянии меня выслушать?       Я медленно приподнялся и сел, опуская глаза и располагая небо, горизонт и землю-матушку на полагающихся им позициях. Первое потрясение прошло, так что я смог почти спокойно перевести дыхание и вернуть скакнувшее куда-то в область задницы сердце обратно под рёбра. Откашлялся и провёл рукавом по лицу, смахивая прилипшие к лицу грязь и сухие травинки. И только после этого снизошёл до ответа.       — Ты совсем ебанутый?       — Ты же не сказал, что я должен был сделать это один.       На это ничего вразумительного я сказать уже не мог. Однако в целом по ситуации отмалчиваться вовсе не собирался.       — Что, блядь, тебе от меня надо? Тебе так по приколу надо мной измываться?       — Не стану отрицать, что это забавно. Однако виноват, в первую очередь, ты сам. А без него-то я, ебанько неразумное, этого не догоняю!..       — Цзянь бы никогда не стал провоцировать драку. А Чжань хотел его защитить. Они хорошие ребята, так что выёбывайся ты поменьше — разошлись бы спокойно, как нормальные люди. Нечего теперь раззевать пасть, понял?       — Ну окей. Отъебись от меня, как нормальный человек, а?       Видимо, терпелка у него была значительно короче, чем могло показаться. Без лишних слов и дальнейших нотаций он вздёрнул меня за ворот и приложил спиной к ближайшему дереву. Я зашёлся кашлем от удара, а этот мудила наблюдал за мной с самым невозмутимым видом.       — С-сука. Вам что, в школе не хватило?..       Не хотелось напоминать о своём унижении, но я и правда считал, что после того, как эти гондоны мне чуть яйца не поотрывали, мы с ними закончили на взаимном и вполне себе равноценном расчёте.       — Так ты меня выслушаешь, или, как ты предлагал, мне с хуем своим договариваться? — поинтересовался Хэ Тянь. Мой вопрос, конечно, благополучно проигнорировали. Я тоскливо сполз по стволу вниз, ощутимо царапая спину о жёсткую кору даже через плотную ткань олимпийки. Послать его со своими просьбами ко всем ебеням? Я не сомневался, что смог бы это сделать при должном желании, пусть даже и огрёб бы основательно в итоге. Но денежный вопрос сам собой не решится. Каким бы пидорасом не был этот смазливый, я всё же не хотел упускать лишней возможности подработать. А для этого придётся давить свою гордость и продолжать плясать под его дудку, обеспечивая мажору относительное разнообразие жрачки без попыток отравить и терпя прочую хуету по мелочи.       — Ладно, что ты хотел?       Хэ Тянь удовлетворённо кивнул.       — Совсем другой разговор. Как ты заметил, мне не досуг следить за квартирой. Если помимо готовки возьмёшь на себя остальное — удвою плату.       — Я тебе не личная горничная!       — Значит, не согласен?       — … Подумаю. Если утроишь плату, — как можно небрежнее заметил я, хотя уже знал, что не смогу отказаться. А ублюдок, несомненно, прекрасно это понимал.       — Договорились.       Разговор можно было считать законченным. Но какое-то странное подозрение не хотело меня отпускать. Он реально меня поджидал только из-за этого? О более выгодных условиях можно было сообщить, когда я пришёл бы к нему готовить ужин. И специально искать встречи в школе, чтобы предложить это…       — Договорились. А теперь выкладывай, чего на самом деле от меня хочешь.       Лёгкая усмешка скользнула по тонким губам.       — А ты не так прост, да? Подумай хорошенько и догадайся, что ещё можешь мне предложить за деньги, которые тебе так нужны.       Я с недоумением взглянул на него, Хэ Тянь же неторопливо затянулся новой сигаретой. Тлеющий ободок успел пройти по ней около сантиметра, когда пришло осознание, и я удачным замахом выбил курево и схватил сучонка за грудки.       — Ты, блядь, совсем совесть и страх потерял?       — Осторожнее со словами, — тот рассеянно глянул на дымящийся под ногами окурок и затушил его носком ботинка.         — Ничего не попутал?!       Не то, чтобы я не мог представить, что мужчины могут зарабатывать проституцией наравне с женщинами, просто никогда не задумывался об этом. И уж тем более не мог ожидать, что у кого-то хватит ума и наглости предложить мне подобное. Я не собирался строить из себя оскорблённую святую невинность, меня отталкивала не перспектива раздвинуть ноги за деньги, и при большом старании я мог даже закрыть глаза на предложение сделать это с кем-то одного пола.       Нет, больше всего здесь страшило то, что такое падение могло стать нормой. Тогда как для того же Хэ Тяня это будет всего лишь кратковременным развлечением. Как только у него пройдёт ударивший по яйцам недотрах, я стану прежним, никому не нужным отбросом, которому на этот раз действительно уже нечего будет терять, кроме оплёванной и отодранной шкуры. Я привык к тому, что жизнь не особенно любит меня баловать, однако кто гарантирует, что после падения, которое может стать фатальным, у меня хватит сил показать ей средний палец?       — …Тебе решать. Если больше по душе на кухне торчать со сковородой — твоё право.       Вот, значит, как. Ладно. Мне лишь нужно преодолеть это. Просто одним махом перескочить карьер, отделяющий меня от той жизни, какой я хочу жить. А если суждено сорваться… то хоть хребет переломите и все остальные кости, я всё-таки сложу напоследок фигу!       — С каких это пор ты по парням? Или всегда тянуло? — не удержался я от возможности съязвить.       — Не думаю, — опять по лицу Хэ Тяня невозможно было угадать, насколько удалась провокация. — Хотя мне всегда хотелось иметь ручного зверька.       — Придётся быть со зверьком осторожнее, а то он может и член ненароком отгрызть, — мрачно оскалился я в ответ.       — Расценю это как согласие.       — Я сказал, что ещё подумаю, — какой бы дерьмовой не была ситуация, вот так запросто соглашаться я не торопился.       — Конечно, подумай, — Хэ Тянь не стал возражать. Я не успел удивиться этой снисходительности, как меня снова прижали к дереву. Жёстко ухватившиеся за пряди пальцы с силой потянули вверх, заставив смотреть парню в лицо. Все рвущиеся на язык не самые вежливые выражения улетучились, стоило тому перехватить мой взгляд. Я сразу почувствовал себя загнанной в угол добычей. Хотя откуда бы вылизанному с головы до пяток денежному херу иметь опыт разборок с отморозками вроде меня? Должно быть, вид у меня стал совсем уж ошарашенным и затравленным. Хэ Тянь не ослабил хватки, но, оценив моё состояние, с неожиданной снисходительной усмешкой вдруг потыкал мне указательным пальцем в лоб между глаз. Несколько раз.       — Хмурься поменьше, а то морщины раньше времени пойдут.       — А тебя ебёт? — в конец растерялся я.       — Это тебя должно ебать, чтобы у меня на такого встал.       Так, пожалуй, пусть всё пойдёт лесом. Только теперь мой разум в полной мере осознал все прелести той пизды, на которую я подписался. Но прежде чем я успел сформулировать более-менее цензурный отказ, Хэ Тянь склонился ко мне.       Я успел ощутить вяжущую горечь сигарет на языке, которая кислотой распространилась по всему телу и конденсировалась обжигающим пеплом в как будто сжавшемся до размеров кулака желудке. Вместе с этой горечью как будто растворилась и опорно-двигательная система, от нехватки выжигаемого кислорода ноги задрожали. Кажется, сейчас меня удерживал в вертикальном положении только сам мудак, доведший меня до столь позорного беспомощного состояния.       Ещё несколько минут — и Хэ Тянь, наконец, отстранился, в очередной раз смерив меня испытывающим взглядом. В безмолвном предупреждении которого ясно угадывалось, чтобы я не вздумал демонстративно оттирать губы, что мне как раз ужасно хотелось сделать прямо сейчас ублюдку на зло.       — Убедился, что не пожалеешь? — как ни в чём ни бывало осведомился Хэ Тянь. Полыхая краской будто ботаник-задрот, случайно узревший под юбкой девичьи трусики, я молча показал тому средний палец, желая провалиться под землю. В иной ситуации мне его, наверное, могли бы и сломать, но, услышав приглушённую трель звонка, донёсшуюся из школы, Хэ Тянь лишь махнул рукой и не спеша двинулся вверх по пригорку, в сторону школьного здания. Я же, и без того регулярно забивающий на уроки, сейчас тем более идти на них был не в состоянии.       На что же я подписался? Разве я для этого самодовольного мажора не пустое место? Не игрушка для развлечения и битья? Правда, он ценит своих друзей. Уж мне ли, никогда с кем-либо близко не сходившемуся, этого не заметить… Наверное, для близких людей он надёжный и хороший человек, на которого они могут положиться. Вот только мы с ним отнюдь не друзья, и едва ли ими станем. «Не пожалеешь…», мать твою…       Под ногой раздался шорох. Я чуть отступил, увидев на земле помятую полупустую сигаретную пачку — похоже, Хэ Тянь выронил по дороге своё добро. Помедлив, я опустился на траву, подобрав находку и какое-то время задумчиво теребя коробок. Затем вытянулся на газоне и вытащил из пачки сигарету, а из кармана — зажигалку. Глаза бездумно стали следить за серыми дымными разводами на бело-голубом фоне неба. По губам, рту, лёгким и всему телу снова пробежала знакомая горечь. Я усмехнулся. Не пожалею, значит?..