Тишина

Некогда взгляд Каса был полон растерянности, что изначально компенсировало Дину всю эту показную в своем спокойствии ангельскую спесь. Кастиил мог многое поведать о начале времен, когда человек не значился у мироздания даже в планах, но все же в вопросах, касавшихся обычной жизни, терялся или нес какую-то ахинею. В нем видели исключительно чудака в плаще. Определенная сатисфакция. Эта бесчувственная машина под кодовым названием «ангел», умевшая только подчиняться чужой воле, не давая оценку своим действиям, терялась в привычной для людей жизни. Казалось бы, самые элементарные вещи ускользали от понимания Каса, ставили его на один уровень с несмышленым ребенком, некогда оторванным от цивилизованного общества. Дин в такие моменты чувствовал сомнительную радость превосходства, которая в принципе не слишком допустима по отношению к существу, способному избавиться от тебя буквально щелчком пальцами. Винчестер не сразу понял — только после знакомства с иными многочисленными и крайне надменными небожителями — что будь на месте Каса другой ангел, то все сложилось бы не столь благоприятно для них с Сэмом. Винчестеров бы безо всяких колебаний отдали на откуп Великому Замыслу с последующим Апокалипсисом, а дальше хоть трава не расти на поле боя двух крылатых братьев. Потому былой скепсис медленно, но перешел в признательность. Кас переступил через себя, попытался понять тех, кого большая часть пернатой братии считала жалкой прихотью Отца. У них с Сэмом «понимать» даже друг друга получалось не всегда, а ангел мог позволить себе и вовсе не заморачиваться: просто выполнить свою миссию и сигануть наверх, откуда пришел. Что же послужило причиной? Дин привык искать мотивы: они помогали выслеживать всякую ересь. Когда Дин озвучил вопрос, явственно ощущая неловкость, свойственную больше прыщавым подросткам, то ангел только внимательно посмотрел на него: — Ты меня этому научил, — в бесстрастном голосе нельзя было разобрать обиду или укор, но Дина слова Каса задели, зацепили что-то внутри. Тогда ангел невозмутимо вернулся к просмотру телевизора, а Дин прикусил язык. Ведь именно из-за него Кас познал горький вкус сомнений. Винчестер на собственной потрепанной жизнью шкуре прекрасно понимал, что куда лучше и проще без них. Кас начал отрекаться от небес по его вине, сбился с первоначального курса, Дин словно собственными руками вывернул его крылья. Преданность ангела была сродни щенячьей, едва ли не трогательной. Дин на самом деле чувствовал, словно смог приручить неведомую, но довольно могущественную зверушку. Подколки окружающих — от Сэма до разномастных демонов — о ручном ангеле на плече только лишь подпитывали эту по-детски эгоистичную мысль. Тем не менее, стоило Дину позвать — и Кас приходил. Тихий шелест крыльев, слабое дуновение ветра, и ангел, невозмутимость во плоти, стоял за спиной. Сэм и Бобби подобной магией не владели. Как оказалось, столь странная связь была двусторонней. Если изначально Кастиил из клана летающих обезьян доверия не внушал, то теперь стал для Дина просто Касом, по определению «своим». В эту категорию по умолчанию попасть было довольно сложно, а уж удержаться в ней еще сложнее, но больше по причине извечной опасности в лице того же Кроули и его черноглазой своры за спиной. Кас становился его слабостью. Тем, за кого не страшно умереть, на помощь кому можно сорваться и на Небеса, и в Ад. Странная щемящая связь. Кас не был человеком, и ангелы не несли Винчестерам благодать, некогда открыв на них настоящую охоту. По внутренней шкале Дина ангелы и демоны стояли на одной ступени сверхъестественных и крайне вредоносных тварей. Тем уникальнее на их фоне становился Кас, смешной и нелепый в своем незнании людей и бескомпромиссный в стремлении спасти тех, кем дорожил. И Дина определенно грела мысль, что он входил в число последних. Всю жизнь его сопровождали страхи, они тенью следовали за Дином, а тот пытался с ними бороться. Иногда получалось, иногда они брали верх, выжигая в душе новую рану. И Дин боялся, что когда-нибудь на зов ответом ему станет тишина.