Как у ведьмы четыре крыла, платье до пола, ой, до пола. Свили гнезда в ее рукавах совы, соколы да перепела. Ай, дурная голова, в волосах листва, и руки красны. Просит беса незрячей луны, чтобы за зимой не было весны.
Зеленые перья развевает ветер, призывая в путь. Голубая юбка колышится, усмиряя непокорное оперенье. Руки в изумрудных в желтую крапинку перчатках покоятся на талии, в любой момент готовые выхватить веер из рукава. Зеленые глаза с осторожностью вглядываются в даль Парижских улиц, ища опасность. В них горит огонь, невероятный ведьминский огонь, невообразимое желание помочь и печаль. Печаль из-за злобы и тьмы в сердцах людей. Тихий шорох заставил девушку обернуться. На крыше ни души, но уши что-то слышали. Лю Пон ищет зацепку на наличие врага. Хоть какую-то деталь. Небольшую подсказку о злодее или малейшую опасность. И глаза в небесно-голубой маске находят. Женская тень, что прячется за чердачным входом, тихонько шевелит ушами, выжидая. Лю Пон усмехается и, не думая о последствиях, прыгает. Павлиньи перья не дадут упасть, а верный веер смягчит падение. Женевьева прыгает с крыши, отдаваясь в объятия родного ветра. Юбка-перья раскрывается и крутится, позволяя лететь. Девушка, сжимая зубы, вынимает веер и разрезает воздух под ногами. Изумрудные сапожки легко касаются каменной дорожки и, не медля, начинают бежать. Куда угодно, лишь бы быстрее и подальше от людных мест. Как она могла позволить такому случиться? Ведь прекрасно знала, что люди так доверчивы и наивны. Знала, что зло не дремлет и только поджидает момента, чтобы выпустить свои ноготки. И ведь сама виновата в том, что теперь героиня Парижа стала национальным преступником.Там, где ведьма, там жито не свячено, кони не подкованы. Прахом пусть улетает, бродячая, во четыре, ой, стороны. Как завертит суховеем танец смерти, что иных древней, Ведьма спляшет, а с верою нашей не справиться да не сладить ей.
Женевьева бежит, избегая людных переулков или крыш с оранжереями. Да, люди не смогут одолеть ее, но и причинить вреда, пусть и обманутым гражданам, она не сможет. Паонле часто корила героиню за столь трепетное отношение. Да, милосердие, доброта и бескорыстие были важными качествами. Пожалуй, даже главными в человеке, но блондинка была слишком добра и доверчива, не виня даже злодеев в их поступках. Поэтому квами частенько спорила с хозяйкой из-за ее неведенья ужасного в людях, но с другой стороны, будь девушка чуть жестче и недоверчивее она не была бы тем солнцем, каким является. -Что же мне делать, Паонле? — шепчет тонкий голос, моля квами об ответе. Чудесное животное молчит, покоясь в заколке, что скрепляет прическу леди. И снять украшение она не может. Зеленоглазая продолжает бежать, заворачивая в безлюдные переулки, прячась от обезумившей подруги. Надо что-то предпринять, но одной павлину не справиться, а напарников рядом нет, да и вызвать их она не может, поскольку те не в облике героев. Сзади слышится женский крик о том, чтобы героиня Парижа остановилась и воспоминания накрывают девушку, словно цунами. Перед глазами толпа парижан, они кричат и выставляют пистолеты в сторону Женевьевы. -Сдавайся. ТЫ БОЛЬШЕ НЕ НУЖНА ПАРИЖУ! — Крик, словно нож, режет уши и Женевьева, не оборачиваясь, прыгает вперед, к границе города. -Остановись, жалкая птица! ТЫ ДОЛЖНА СДАТЬСЯ! — Люди кричат и воют и кажется совсем не понимая о чем они просят. Женщины, мужчины — все грозно смотрят на героиню Парижа, и в их взгляде лишь ненависть и презрение. Она столько для них сделала, стольких уберегла и теперь, после всего добра, они готовы поймать свое чудо и растерзать, потому что хитрая лиса околдовала их своими чарами. Женевьева должна. Должна спасти этих бедных людей, но что она может, когда весь Париж против нее? Что станет с ее семьей, если люди узнают о её настоящей личине? Если уж и бороться, то до конца. Если уж бежать, то как можно дальше. Если врать, то как можно больше. Девушка останавливается. Впереди — центральная улица, и прыгнуть некуда. Но почему она никогда никого не слушает? Придется сражаться. Придется действовать силой, ведь есть те, ради которых она обязана вернуться. Павлиний веер рассек воздух, отбивая парижан подальше от девушки. Черные глазки засияли, вырывая чарующую музыку. Мелодия закружилась, завертелась, врываясь в уши прохожих. Словно капель, словно стук воды об крыши, словно весенняя музыка лилась и лилась, останавливая толпу. Люди восхищенно вслушивались в нежные мотивы, исцеляясь от злобных чар. Но сила зла порой упорнее, чем добро. Звуки флейты заглушили весну, и вот уже огненный шарик летит прямо на Женевьеву. Лю Пон отклоняется, больно ударяясь о шифер. Но Вольпина и не думала целится в напарницу, она желала ее заменить. Вольпина всегда находилась в тени напарницы. Всегда. Павлину доставалась вся слава и благодарность от Парижа. Рыжая лисица была на равных с блондинкой, боролась даже больше, жертвовать всем, а в награду получила лишь боль и разбитое сердце. Иллюзия и обман — вот доля рыжей обладательницы квами, однако есть более умелая лгунья в городе любви. Огонек превращается в высокую, стройную блондинку с изумрудными глазами. Необычное платье облегает ту, словно кожа. Синий низ с языками зелени, юбка из бирюзовых перьев с зелеными полосками и черными глазками на них, голубые сапожки в желтую крапинку — перед людьми спаситель Парижа. Женевьева с ужасом наблюдает за своей копией, что восстала из ниоткуда. Злодейка достала точную копию веера из рукава и направила его в сторону людей. Словно в страшном сне, Женевьева видела, как острые перья летели по направлению в беззащитным горожанам, и точно в кошмаре она наблюдала, как разочарование и страх полыхает в глазах несчастных. И не думая ни секунды, она бросается на самозванку. Лю Пон отбивает атаку, маша веером. Больше в глазах нет страха, есть только уверенность и жажда справедливости. В изумрудном огне горит непоколебимая тяга к добру! Два павлина сцепили, дерясь на площади. Перья взлетали и опускались в такт ударам. Жен отражала атаки своей копии, уворачиваясь от острых кончиков юбки. Но лжегероиня не отставала, вращая веером и используя навыки древней борьбы. Два сильнейших обладателя камня чудес сражались на смерть, борясь за свою жизнь. И все бы ничего, но правда одна, а лжи много. Огненный шарик прокрутился вокруг дерущихся и превратился в еще одну девушку, потом еще и еще. В глазах Женевьевы рябит от многочисленных копий, которые бегут по кругу, путая несчастную.Эй-эй, пока еще жива. Эй-эй, пока горит трава… Эй-эй, огонь тебе к лицу… Танцуй, ведьма, танцуй!
Настоящая павлин закружилась в танце, заставляя юбку-хвост завертеться, излучая свет. Низ костюма засиял, словно солнце, ослепляя. Яркая вспышка ринулась на лже-павлина и разбила иллюзию. Женевьева кинулась на другую копию, затем следующую и так, кажется, до бесконечности, потому что количество иллюзий не уменьшалось, а увеличилось! Потные локоны прилипли к лицу блондинки, растрепанная коса била по щекам, дыхание сбилось и силы покидали. Битва продолжалась уже несколько часов. Они прыгали по крышам или бежали по улочкам, но так или иначе сталкивались в драке, вырывая перья друг из друга. Женевьева знала, что избавит город от кошмара только если вырвет корень этих злодеек. Девушка завертелась еще быстрее и, резко присев, оттолкнулась от земли, взмывая вверх. Ноги больше не чуяли земли, а это значит, что ветер теперь ее спутник. Девушка приземлилась прямо перед носом лисы. Вольпина оскалилась, прижимая флейту к губам. -НЕТ, Лика, стой! — крикнула блондинка, приближаясь к бывшей напарнице. -Это ты остановись, Женевьева! — кричала рыжая, угрожающе размахивая хвостом. — Это ты должна перестать строить из себя ангела с крыльями. Прекрати морочить всем голову о добре и чистом сердце, хватит улыбаться каждому, кого видишь и смеяться от единого луча солнца! ПЕРЕСТАТЬ ИГРАТЬ РОЛЬ БЛАГОДЕТЕЛЯ! Ты не героиня этого города! И уж тем более после того, что ты натворила! Думаешь, ПАРИЖАНЕ ПРОСТЯТ все убийства, воровство и мерзость, что ты принесла в их жизнь? Ты никогда не была тем, кем являешься! НЕТ! ЭТО ВСЕ МАСКА! Маска лжи и обмана! Все говорят, что я главная лгунья и иллюзионист, но на самом деле это ты! Ты прячешь волка в шкуре овцы! Зеленоглазая с ужасом всматривалась в лицо Вольпины, понимая, что та заражена! Заражена не болезнью, нет. Даже не древними чарами. Все гораздо проще — это яд. И название ему — зависть. Зависть того, что рыжая лисица не так любит людей и не сияет одной лишь улыбкой. Зависть нежной душе и прекрасному лицу. Зависть счастью и благополучию подруги. -Так что выбирай Женевьева Агрест! Или ты добровольно убираешься из города, или принимаешь геройскую смерть! Выбор за тобой, дорогая подруга — оскал украсил лицо Вольпины, открывая миру личину, скрытую под маской. Лю Пон в ужасе смотрит на соратницу, понимая, что у нее нет выхода! Если отдать камень чудес, то неизвестно что станет с Парижем, Францией, да целым миром! Но продолжать борьбу — глупая идея. Чудотворные практически одинаково сильны и их битвы будут продолжаться веками! К тому же, павлин не могла бы убить Вольпину, не смотря на то, что та оказалась червяком в спелом яблоке. Запоздалая мысль, словно укус пчелы, посетила голову юной женщины. Есть один способ, но это очень рискованно и непременно приведет к смерти обоих. Однако выхода нет. К тому же, это ее долг! Долг каждого обладателя камня чудес! Пожертвовать всем ради мира. Женевьева вынимает шпильку из волос, и горный голос разрушает напряженную атмосферу. — Le cri du paon! — слышится, наверное, на всем земном шаре, и в руках у парижанки появляется маленькая лисичка. -ХАХАХА, — заливается брюнетка. — Ты в своем репертуаре Женевьева. Твоя сила никогда не давала пользы, одаряя лишь жалкими зверюшками, олицетворяющими натуру людей. Зверек пискнул, прижимая хвостик к ушам и сжался в руках француженки. Выхода нет. И другого плана тоже. В такие моменты воспоминания атакуют мозг, заставляя сердце больнее сжиматься. Как будто душа знает, что сейчас настанет конец, и пытается хоть как-то скрасить последние минуты. В голове блондинки всплыло изображение мужа с сыном на руках. Мужчина что-то говорил, смеша мальчика и широко улыбаясь. Сынишка тряс ручками и тихонько хихикал, уставившись своими изумрудными глазками на папочку. Девушка с улыбкой на губах и теплом в душе смотрела из-за двери на эту картину, не желая тревожить самых главных мужчин в своей жизни. Затем, первое слово малыша, первый шаг, первые проказы и первая ссора. Все эти воспоминания мелькали перед глазами, заставляя слезы литься и литься. И вот сегодняшний вечер: Женевьева сидит у кровати сына, мягко поглаживая того по волосам, тихо шепча любовные слова. Мальчик спит, закутавшись в одеяло и что-то бурчит во сне. Да, накануне он активно доказывал родителям о том, что давно не ребенок и может выйти в большой мир. Ха, весь в отца с его непреодолимой тягой к свободе и самостоятельности. Муж сидел в гостинице и пересматривал документы, кажется, в сотый раз, ища ошибку в отчетах Натали. Наивный, эта юная особа не имеет привычки ошибаться. Ее работа безупречна. Обычный вечер, такой необходимый и уютный. Кажется, что ничего не потревожит семейную идиллию, но телефон замигал, говоря о входящем звонке. Тонкая рука Женевьевы нажала на кнопку, и осторожный шепот начал молить о помощи. Женщина помнит, как призвала квами, как перевоплотилась, как выпрыгнула в окно, не сказав и слова на прощание. И сейчас она стоит на окраине Парижа, давясь слезами, прекрасно понимая, что это конец, и жалеет, что не поцеловала макушку сына и не обняла мужа на прощание. Другого шанса у нее уже не будет. И лишь воспоминания останутся в огненном сердце. -Простите меня, — слова уносит ветер и, кажется, пытается уберечь всех от этой картины. Вольпина прижимает флейту к губам, мысленно улыбаясь своему гениальному плану. Да, выманить напарницу из дома не составило труда, да и создать иллюзию блондинки было проще простого. Теперь, когда конкурентка падет, Лика сможет быть единственной девушкой — героиней, и никто не посмеет заключить ее в любовный треугольник, как пять лет назад, когда Лю Пон появилась в их жизни с мотыльком! Больше никто не отнимет ее любовь! Женевьева прыгнула на лисицу, сжимая ее животное в руках и последнее, что она увидела — это огненный шар, что через секунду пронзит сердце.***
На утро дом Агрестов огласит телефонный звонок, и снявший трубку Габриэль с пустыми глазами перестанет жить. Взволнованный Адриан будет теребить рубашку отца, прося сказать, что с мамой все хорошо, но тот не ответит. Позже их вызовут на опознание, и Габриэль на автомате кивнет, все еще не веря в происходящее. Полицейский отдаст ему заключение и дело об убийстве, где будет говориться, что в мадам Агрест выстрелили из пистолета, и пуля вошла в самое сердце, затем мужчине скажут слова соболезнования и грустно посмотрят вслед. А он не услышит, не увидит слез сына и не поймет, что тот пытается до него достучаться. Перед потухшими глазами встанет образ молодой девушки с пшеничной косой и изумрудными глазами, солнечной улыбкой и букетом лилий в руках. Голубое платье будет развевать ветер, а леди смотреть в даль, словно видя там что-то необычное и невероятное. И только через несколько дней, когда Габриэль поймет, что в доме больше не слышится горный смех и звонкое пение, когда он узнает, что его муза больше не заходит в его кабинет и не позирует ему, в голове Агреста словно зажжется лампочка, и он осознает то, что его персонально солнышко потухло, больше не грея и освещая жизнь. Модельер возненавидит мир, возненавидит чудесные камни и все добро. С омерзением будет смотреть на людей и радостные возгласы с улиц. Он закроется внутри себя, не пуская ни души в свой мир. Горе захлестнет с головой и ни Нурру, ни крики Адриана не выведут мужчину из апатии. А ночью заветная заколка, что была найдена на месте трагедии, засияет голубым огнем, и она придет к нему, обнимет и скажет самые заветные слова - je tʼaime, mon papillon