Руки - бог Рока или круговорот Рейт в природе

      Где-то в далекой и, конечно же, великой и могущественной Японии есть Бог. Он, несомненно, бог, ведь он нереально крут. А все боги круты, ведь так? А иначе они бы и богами не были. Но этот бог особенный, как ни крути. Почему? Да потому что он бог Рока.       И имя этому Богу Рока, конечно же, Руки. А вы о ком подумали? Других нет! А то скажете еще, что это какой-нибудь там выкаблучник Камиджо или вообще повернутый на всю голову Мияви… Нет, нет и нет! Этих персонажей вообще нет в этой истории. Только Руки.       Так вот. Как и у каждого бога, у нашего тоже есть маленький храм для поклонения ему, а в этом храме, конечно же, есть и алтарь для жертвоприношения. А как иначе? Все боги такие. Их надо задабривать, но не какими-то там пожертвованиями – у них и без этого денег хватает, с концертов для фанов, - а настоящими реальными жертвами. Ведь без этого они не очень-то и хотят помогать молящимся – еще лишний раз являться перед смертными во всей своей красе? Не божье это дело! Вот! Что же касается Руки, то он был не просто особенным богом, но и придирчивым, дотошным и очень разборчивым. И поэтому и жертва должна была быть не какой-нибудь там козой или теленком и уж тем более не котенком (бог Руки любил животных), а самым что ни на есть настоящим… Рейтой.       Да-да, вы не ослышались. Чтобы великий и ужасный бог Рока показался на глаза простым смертным или даже снизошел до совета молящимся, ему надо было принести в жертву Рейту. А что такого? Этих Рейт, как семечек – полная Япония! Жертвуй не хочу! Нет-нет, да и увидишь на улице маленькую кучку басистов с одинаковыми повязками на носах, вон там, к примеру, у входа в храм: сидят себе, крошечные гитарки настраивают и шуточки несмешные травят, сами же над ними и хохоча. Ах, да, забыл вам сказать: гитарки крошечные, потому что и Рейты-то – чибики! Расплодились по миру, как мыши, бегают по храму, ботиночки не вытирают, грязь да шуточки свои несмешные разводят. Так что никаких проблем с жертвоприношением и не возникало. Надо-то было поймать Рейту сачком и принести на алтарь – Рейты эти, чибики-то, тупенькие нынче пошли, в головах вместо мозгов колокольчики, звенят и звенят в пустоте черпушек, только музыку да явства бога Руки подавай. Вон один уже ворует лосося с ролла. Совсем распоясались! И даже Аой и Уруха – священнослужители и защитники храма - с ними не справляются. Кот Аой уже не может охотиться на чиби-Рейт – зоркость не та уж, да и зубки притупились. А лис Уруха и вовсе отказывается Рейтами завтракать, дескать «я их со школы еще знаю, двадцать пять лет с ними дружу, да и не вкусные они, слишком жилистые». Вот и стоят они, два служителя, возле огромной величественной статуи Руки во весь рост, мух ловят, да в потолок плюют. А статуя-то статная, лицо пугающее, пафосное, поза царская, глянь-ка! Ну, прямо бог! А, ну да. Он же и есть бог. Но вернемся к обитателям храма.       Кай тут тоже рис царский жрет, халявный, но ему можно – он-то алтарь моет после жертвоприношений, статую каждый день старательно протирает, листья веничком вокруг храма подметает и вообще держит этот храм в чистоте. Иногда даже благовония жжет. Чуть храм так однажды не сжег, умник. Уруха потом месяц отходил от ужаса – кухню оплакивал свою. Ну, а Каолу так по барабану было – он тут вообще в роли сторожевого пса обитает, бегает чего-то вокруг храма, Рейт распугивает. Ну, и иногда просит Кая брюшко почесать. Бардак, короче, в царственном храме стоит, хоть гневайся на этих раздолбаев и молнии мечи. Но метать молнии Руки не умел. Он умел петь. А как запоет – так Аой с Урухой за головы хватаются, в припадке бьются, Кай от воплей в обмороки падает, а Каолу, знай себе, подвывает, да не в ноты. Фальшивят, в общем, оба. Но это уже другая история. Да и кто богу осмелится сказать, что он фальшивит? Ищи дурака! Но вернемся к жертвоприношениям.       Как вы уже поняли, чтобы в храм войти да помолиться идолу сладкоголосому, развратному, надо было поймать чиби-Рейту и на алтарь божественный его отнести. Так и делали фанаты. Порой неделями ловили глупеньких чибиков сачками, в банки сажали, да еще и про запас, чтобы в другой раз по кустам не бегать в поисках басистов. А те знай себе, играют на своих гитарках, правда шустрые слишком. Но если долго их толпой в банке держать, ничего хорошего ждать от чибиков не приходилось: то они песни горланили с утра до ночи, то страстям низким придавались, то гитары друг о друга разбивали, целясь исключительно в голову. А почему нет? Так веселее! Только вот после таких «концертов» в жертву их уже не принести было: с разбитыми черепушками, испорченных и охрипших. Так что фанаты старались побыстрее жертву сбагрить, дабы Руки задобрить и одним глазком на бога посмотреть. Выходил-то он к фанатам из покоев своих редко. Только если Рейты были качественными…       А как попадали Рейты на алтарь, так сразу их Аой богу отдавал, порезвиться. И Руки резвился. То это придумает, то другое. То заставит играть песни сладкие, пока замертво не падали крошки, то обнимашками замучает до смерти, то проглотит нечаянно, когда чмокнуть изволит, то развращает их, малышек, и они пошлыми становятся… Тогда-то использованные Рейты и отправлялись в кладовку. Копились там, пока дверь нельзя уже закрыть было, да пока не высыпались оттуда, как кузнечики. Вот тогда-то Уруха их в мешок собирал и Каю на переработку относил. И вот там уже Кай в котел их сажал да с солью и майонезом перерабатывал, чтобы потом из кашицы этой новых Рейт понаделать. Конвейером. И обратно на свободу их выпускал, чтобы они гитарки нашли от старых Рейт да порезвились немножко на солнышке, опыту набрались, а иначе грустные они были, а Руки грустных обратно не принимал. Только веселых и свежепойманных, поглупевших за беззаботностью бытия. Так и жили Рейты, как мыши, в кладовках, садах да храмах, пока, дурачки, не убегали в супермаркеты на запах «Кит-ката», где их и замечали фанаты с сачками.       Но вот однажды случилось страшное. Небо заволокло тучами, ветер поднялся сильный-сильный, и сдуло всех чибиков, как лепесточки цветущей сакуры, далеко сдуло, не найти! И использованных Рейт не осталось – Кай всех переработал только. И понял бог Руки – не видать ему больше жертвоприношений, как своего туннеля в ухе. А ведь без Рейт он совсем зачахнет! Голос пропадет, скука сломит да к болезни приведет, и сгинет бог Рока в своих покоях, как цветочек без воды. И тогда побежал Руки к дворнику своему, Каю.       - Найди их! Найди мне Рейт! – требовал Руки, но Кай только печально качал головой – где же найдешь теперь новых Рейт? Разнесло их ветром по всему свету, глупышек, а они без риса и гитарок долго не живут. Понял Руки, что Кай, некудышный такой, не найдет в себе духу на поиски идти, и побежал к Каолу.       - Ищи Рейт! – потребовал он у Каолу, даже дал ему гитарку, чтобы тот след взял, но Каолу только хвостом махал и лицо царское облизывал. И понял Руки, что Каолу-то глупее чибиков оказался и уж подавно не найдет крошек. И тогда Руки бросился за помощью к единственным защитникам своим, Урухе и Аою. Одна надежда теперь на них, а кто еще? Больше некому. И взмолился Руки…       - Аой!! У меня нет ни одного нового Рейты! Немедленно принеси мне жертву на алтарь!       Но, сморгнув, Руки вдруг очутился в обычной, ничем непримечательной репетиционной. Ни статуи тебе, ни алтаря, ни рисовых складов… Только Аой, в которого он вцепился.       - Он чокнулся, - выносит свой вердикт гитарист, обернувшись на согруппников, которые смотрели на них, как на сумасшедших. – А я говорил, Лидер! Мы не можем так много работать, у нас мозги плавятся! Вот, пожалуйста. Живой пример. Сам его теперь выхаживай.       А Кай, бледный как полотно, только глазами хлопает, от шока отойти не может. И понял Руки, что сон это был. Кошмар, скорее.       - Но… у нас тур… скоро… но раз такое дело, - мямлит ударник, принявшись собирать по полу бумаги, которые уронил минуту назад. – Тогда и правда отдохнуть не мешает.       - А чем ему старый Рейта не угодил? – вопрошает Уруха у Аоя, а Руки тут же с дивана подскакивает и к дверям бежит. Пыхтит на ходу, быстро прощается и выбегает из репетиционной, как ужаленный, да красный, как рак.       Рейта же, ошарашенный подобным заявлением вокалиста, только плечами жмет, дескать «ни при чем я тут».       - Ты бы его до дома довез? – предлагает Уруха, задумчиво глядя на захлопнувшуюся дверь. – Сегодня он без машины, я же его из дома забирал. А если ему и правда поплохело? Не переносить же тур. Заблудится еще где-нибудь или адрес забудет.       - Ладно, - соглашается Рейта, забирая со стола свою сумку. – Раз такое дело.       - Только поторопись, а то сбежит еще, - подталкивает друга к дверям лид-гитарист. – Днем с огнем не сыщем.       Рейта прощается и послушно бежит вниз за вокалистом, но зря он переживал за тронувшегося друга: вот же он, сидит на крылечке, мерзнет. Такси вызывает.       - Давай подвезу? – предлагает Рейта, а Руки аж подскакивает на месте – неслышно, гад такой, подкрался!       - Не надо, - бурчит Руки, пытаясь засунуть лопату «шесть плюс» в карман. – Сам доберусь.       - Не упрямься!       Рейта хватает вокалиста за руку и тянет к своей красной машине дорогущей. Да и как тянет! Совсем не как божество, а как какого-то чибика, которых во сне, как семечек было… И не слушает ведь, запихивает в машину и везет домой. Дурак набитый.       - Что тебе снилось? – спрашивает невзначай Рейта, заворачивая на дорогу со стоянки.       - Ничего, - бурчит Руки, поджав губы. Надулся, как мышь на крупу, посмотри-ка! Совсем на бога не похож.       - А я?       - Что ты?       - Я больше тебя не устраиваю?       Руки оглядывается на басиста, который был совсем уж удрученный и даже грустный какой-то.       - Я больше не нужен?       - Хорошо! – соглашается вокалист, лишь бы не видеть этих щенячьих глаз. И принимается рассказывать другу сон свой царский…       - Хватит ржать!       - Руки, у тебя фантастические сны!       - Да пошел ты!       Вокалист складывает руки на груди и отворачивается к окну. За рассказом они и приехали к дому бывшего бога Рока, и сейчас просто сидят в машине. А Рейта, гад такой, рыдает от хохота, за живот хватается.       - Ну, ладно тебе. Извини, - смеясь, просит басист, но Руки не оборачивается, сопит обиженно. Вон, как щечки-то у бога надулись! – Руки.       Молчит. И правда обиделся. Вот ведь!       - Таканори.       - Какого черта ты меня по имени зовешь? – возмущается вокалист, круто обернувшись на друга, но тут же остывает, когда видит, как ласково басист смотрит на него, царственного. Как будто поумнел.       - Ну, что еще? – бурчит недовольно Руки, а Рейта вдруг наклоняется и губами к губам божественным нагло прижимается. Целует, как будто встречаются они, хотя никогда и мысли такой не было. Но раз Рейта ему снится, да и как снится – словно весь мир населен им, как муравьями, - может, неспроста? Только вот не божественное дело это – с басистами целоваться в машинах, и Руки уже возмутиться хочет, да Рейта снова опережает его:       - Я сам взойду на твой алтарь. Добровольно.       - Ду… дурак! – а что еще мог сказать бог Рока, шокированный такими-то откровениями? И с чего бы ему надо было это говорить, друзья они, друзья! Так что Руки выскакивает из машины впопыхах и бежит к своему дому, не оборачиваясь на красную тачку дорогущую. А Рейта улыбается, сволочь глупая, и снова мотор заводит. Божество наблюдает, как басист его на трассу снова выруливает, чтобы уехать, и забегает в подъезд, губы поджимает. А потом вдруг лопату шестую достает из кармана и, сам себя не понимая, звонит этому басисту глупому, с шутками несмешными…       - Забыл что-то?       - Нет, просто… - Руки мнется, затылок царственный чешет, но решает, что поздно уже на попятную идти. Да и какая, к черту, разница? - Вернись. На чай.       - Алтарь остыл?       - Ах, ты гребанный…       - Уже еду. Включай чайник.       А алтарь-то застелить надо. Простынями свежими. Как-никак, жертва сама на него лезет. Не отказывать же ей, особенно, если знаешь, что без жертвы долго не протянуть…