А я буду помнить

— Нет. Одно слово и жестокий приговор вынесен. Больше они не встретятся, больше они не увидятся. — Ну пожалуйста! — слезливо умоляет девушка хватая подругу за плечи, и преданно заглядывает ей в глаза, надеясь увидеть хоть одну положительную эмоцию, но видит лишь полное равнодушие. — Я сказала нет. И все, все внутри будто оборвалось. Она совсем не узнает свою подругу. Веселая, жизнерадостная Аска сейчас сама на себя не похожа. И девушка отступает, отпускает подругу и опускает взгляд в пол, нервно сжимая рукава теплого свитера. Подарок подруги, той, прежней Аски. Они молча шагают по темной улице, не обращая ни на что внимания. Нанами хочется плакать, умолять подругу никуда не уезжать. Ведь столько слов не сказано, столько много не показано… Хочется показать подруге весь мир, все-все, что есть на свете. — Ну, не грусти, — тихо хмыкает Аска, и треплет Нанами по голове. Нанами молча кивает, сдерживая свои эмоции. Они садятся на лавочку, рядом светит фонарь, создавая уютную, почти что сказочную атмосферу. — Когда… ты уезжаешь? — тихо спрашивает Нанами прижимаясь к теплому боку подруги, на улице ветер, и свитер не совсем спасает от холода. — Через час. — Я буду скучать. Аска тихо смеется вводя в заблуждение свою подругу, что она такого смешного сказала? Она ведь… От чистого сердца… — Не будешь, — раздается голос подруги и Нанами вздрагивает от холодных ноток в нем. Обидно. — Буду. — Забудешь ведь. — Нет! — Не спорь. Аска молча встает и направляется в сторону вокзала, с собой у нее только деньги и документы с билетом. Ничего лишнего. — Подожди! — Нанами хватает ее за руку и тяжело дышит, переводит дыхание. Постояв чуток они продолжают идти в сторону вокзала, тут не далеко, всего через два квартала и налево. Они идут не спеша, весело хихикая вспоминая забавные ситуации из жизни, перебивают друг-друга, спорят. В какой-то миг Нанами кажется, что так и должно быть всегда, что сейчас Аска засмеётся и скажет, что это очередная ее шутка. Она может. Но Аска не смеется, она смотрит прямо, и совсем-совсем не моргает. И Нанами понимает, что это конец. Скоро их совсем ничего не будет связывать. От осознания этого хочется разреветься. Аске и самой хочется плакать, потому что расставания — это больно. Всегда больно. Она тихо вздыхает и совсем незаметно посматривает на свою подругу; та идет понурив голову и теребит в руках край свитера. Становится грустно, и хочется все бросить. Они подходят к большому, красивому зданию, проходят через пункт досмотра, садятся в зале ожидания и молчат. Им много нужно сказать друг-другу, но никто не знает, с чего начать. — Прости, — улыбается Аска, не смотря на подругу. Та ошарашено смотрит на нее, не понимая, за что та извиняется. — Я… так просто надо. Нанами не выдерживает, тихо всхлипнув, она крепко-крепко обнимает подругу. Люди, сидящие рядом, презрительно морщатся, и тихо шепчутся. — Аска, а давай, — отпустив подругу и заглядывая той в глаза, — пообещаем, что никогда не забудем друг-друга? — и смотрит так, наивно. Как ребенок. Аске совсем не хочется делать ей больно, поэтому она лишь кивает, и поднимается: объявили нужный ей поезд. Вместе они находят нужную платформу, и ждут, когда поезд остановится и объявят посадку. — Нанами, ты только никогда не грусти. Ладно? — улыбается Аска, и Нанами, улыбнувшись в ответ, кивает. — А я… тебя люблю, — Аска знает, что Нанами теперь будет тяжелей, но ничего с собой поделать не может. Поддавшись вперед она целует Нанами: грубо, кусая за губы, причиняя боль. Нанами плачет, от чего поцелуй выходит соленым, горьким, как чувства при расставании. — Ну, пока~, — произносит Аска и быстро заскакивает в вагон, не обращая внимания на скривившегося проводника. Аска знает, что больше они не увидятся. Знает, что забудут друг-друга. И однажды, в недалеком будущем, просто пройдут мимо, не узнав, не вспомнив. — А я всё-равно буду помнить, — бубнит Нанами себе под нос, — и не забуду тебя, дурочка.