Ab ovo usque ad mala

      Вот уже неделю в Анконе стояла жуткая засуха. Ни единого, даже самого малого дуновения ветра; море, поблескивающее в испепеляющих лучах Светила, так же, как и воздух оставалось неподвижным, и лишь изредка его спокойствие нарушали утлые рыбацкие лодчонки. Солнце стояло в зените, потому на улицах, укрытых толстым слоем рыжей пыли, не было ни души.  — Арра, — негромко позвал мужчина, приподнимаясь на локтях и разминая затекшую от долгого лежания на неудобном лежаке шею. На первый взгляд, на террасе не было более никого, однако стоило только приглядеться, как в глаза сразу бросалась торчащая из-за лаврового куста черная коленка, вздрогнувшая при внезапном пробуждении. Без лишних слов чернокожий раб встал и удалился с террасы, дабы через минуту вернуться с графином прохладного и алого, будто кровь, вина. Лишь оно могло немного заглушить головную боль, что с особой силою мучила прокуратора в эти жаркие июльские дни. Быть может, это возраст давал о себе знать, ведь как-никак ему уже перевалило за сорок. А может это последствия буйной молодости, проведенной в битвах и все еще отзывающейся в непогожие дни ноющими ребрами. Так или иначе, теперь прокуратор Анконы Децим Тиберий Антилл больше не держал в руках меч и не вел войн завоевательских, но это не отменяло войн социальных, которые не утихнут, пожалуй, никогда, разве что несколько модифицируются. И Тиберий, будучи главным правителем и судьей Анконы, был призван эти социальные войны и конфликты разрешать. Здесь стоит отметить, что у этого города порока, как Тиберий часто любил называть Анкону, было две личины: дневная и ночная. И если днем все здесь было тихо и мало что отличало этот хоть и большой, но все же провинциальный город от десятков таких же, то ночью сюда стекался с окрестностей весь сброд, бордели и игорные заведения открывали настежь свои двери и радушно принимали гостей из всех слоев общества. Пьяницы среди ночи пели что-то неразборчивое; слышались звонкие голоса проституток и проститутов, что зазывали к себе клиентов; на улицах то тут, то там вспыхивали драки меж молодыми и горячими, а из многочисленных театров лилась музыка вперемешку с громкими выкриками актеров и актрис. Здесь, в Анконе, процветала рыболовля и торговля, прибрежные воды были богаты разной живностью, а из порта, что был одним из лучших на восточном побережье, ручьем текли в Анкону деньги. Вместе с тем, морским путем сюда завозили тысячи рабов разных национальностей и полов, а рынок по их сбыту по праву считался самым крупным на мили вокруг. — Я сам себе налью, можешь идти. — взяв графин из рук Арры, низко и монотонно изрек Тиберий. — И подготовь мне чистую тогу для вечернего обхода. Молчаливый раб кивнул, медленно отступая к выходу, все так же склонив голову и не отворачивая лица от хозяина. После того долго еще лежал прокуратор на террасе, неспешно потягивая вино и вглядываясь поверх городских кровль куда-то вдаль, в синеву моря, будто ждал некого знамения. Единственное, что известно — в тот вечер впервые за много дней поднялся ветер, что закручивал вихри рыжей пыли, очищая улицы, и гнал с моря грозовые тучи. Засуха окончилась.