Раз овечка, два овечка...

      Какие прекрасные и интеллектуально развитые представители рода человеческого окружают нас по сей день. Смотришь иной раз и просто восторгаешься. Сколько же в твоих сородичах энтузиазма, энергии. Сколько креатива и идей. А порой этого добра бывает так много, что невольно возникает желание взять что-нибудь по тяжелей, да как приложить о светлую головушку покрепче. Эх-х-х.       В последнее время подобные желания у меня вырисовываются все чаще и чаще, а все почему? Правильно. Все потому, что за неимением денег мне приходится, уже ровно как месяц, делить свою любимую двушку в центре города с белокурой особой, явно благородных кровей. Почему благородных, спросите? Да потому, что нецарское это дело мыть после себя посуду и пыхтеть на кухне возле плиты, я вообще молчу про такие невыполнимые задачи как уборка, стирка и т.д. Все держится на нежных рученьках холопов, то бишь моих. Ну да ладно, опустим лирику перейдем к реальности бытия.       Моя новоиспеченная соседка Яна Соловьева, переехавшая ко мне двадцать пятого апреля, поначалу сомнений в своих возможностях не вызывала. Девушка была типичным представителем «высшей расы»: модельной внешности, с длинными белокурыми локонами, большими голубыми глазами и привлекательными пышными формами. Атрибуты в виде розовых стразиков, плоечек, фенечек и противной крысоподобной собаки естественно имелись. Раздражающий голос, приземистое мировоззрение и просто дебильный характер тоже были на месте.       В общем «любовь» с первого взгляда и дружба навек нам были гарантированны. В принципе мы тихо-смирно жили, особо не влезая в дела друг друга. Я в режиме айсберга молча ходила на пары и подработку, а Яночка успешно портила мне выходные своими телефонными разборками с бывшим хахалем.       Масла в огонь подливала еще и эта дурацкая недособака, которая, хоть спасибо тебе Боже, не гадила по углам, но зато противно пищала и то и дело норовила стащить со стола МОЙ завтрак-обед-ужин. Впрочем, как и хозяйка, которая готовить не могла от слова совсем. Квест по приготовлению яичницы она до сих пор так и не прошла.       В общем, так мы месяц и жили не тужили: она по магазинам, ресторанам в неравной битве за своего милого-неверного, а я по делам крестьянским – работа-учеба. Пересекались редко, в основном по выходным и утром, да и то по большей части с её псиной. Но от этого никто из нас особо не страдал, разве что Бусик, который стабильно в воскресенье получал от меня по морде тапком за попытку погрызть мои любимые кеды. Но ради экономии и собственной финансовой стабильности я уж была готова потерпеть и это.       Конечно, я не относилась к категории несчастных детей, лишенных родительского тепла и заботы, у меня была прекрасная семья, состоящая из любящих и понимающих родителей и старшего брата. Однако, достигнув своего двадцатилетия, я не без малой толики гордости и мужества заявила о том, что смогу и сама о себе позаботиться.       Помню, отец тогда лишь недовольно нахмурился, но выбор мой осуждать не стал. И хоть родители всякий раз пытались оказать мне финансовую поддержку, моя совесть уверенно капала мне на мозги, что обременять домочадцев своими заботами все же не стоит.       Поскольку коммунальные услуги и плата за аренду квартиры мне выходили дороже моего месячного пропитания, я и решила переложить часть этой ноши на будущего соседа по жилплощади. Но, несмотря на то, что жила я в хорошем районе и практически в центре города, желающих разделить жилье оказалось не так уж и много. А те, кто и стремился самостоятельно вступить на социальную ступень путем ухода из-под отчего крыла, были в разы хуже Яночки. Не буду вдаваться в подробности и рассказывать, какие именно экспонаты пробовались на роль моего соседа, скажу только, что Соловьева – это еще не самый худший вариант. Она была хоть и глупым существом, но вполне безобидным.       – Саша, а ты Бусика не видела? – вдруг нарушила благоговейную тишину Янка, заглядывая в кухню, где я старательно медитировала над чашкой свежесваренного кофе.       – Да нет вроде, – как-то меланхолично ответила я, потягивая крепкий напиток.       Яна лишь обеспокоенно вздохнула и снова исчезла из моего поля зрения. Пропажа любимого питомца явно подпортила ей утро. Несмотря на настойчивые угрызения совести, я так и не посчитала нужным сообщить Соловьевой, что её горе-псина на данный момент успешно пытается сбежать от соседских детишек, которые приняв ту за лабораторного мутанта крысы, пытались поймать зверушку для общеобразовательных целей.       – Нет, ну точно не видела? Я его со вчерашнего вечера найти не могу, – снова вопросила соседка, шлепая своими тапками-зайчиками в сторону плиты.       – Я же уже сказала, – раздраженно ответила я, одним глотком допивая остатки кофе.       – Мда, странно, – задумчиво протянула Яна, наливая в свою дурацкую чашку со стразиками МОЙ кофе.       – Ничего не странно, я бы от такой стряпни тоже ноги сделала, – продолжала бурчать я, с остервенением вымывая собственную чашку.       – Это ты мне щас так тонко намекаешь, что даже Бусе не понравилась мое мясо в грушевом соусе? – наивно захлопала глазами блондинка, наклоняясь ко мне ближе и обдавая мою щеку теплым дыханием.       Вот за что я её еще недолюбливала, так это за дебильную манеру вторгаться в личное пространство людей. Янка была довольно эмоциональным человеком, и не раз мне приходилось страдать от её неожиданных всплесков радости, горя, счастья и т.д. Поплакаться мне в жилетку – пожалуйста, стиснуть от восторга в когтистых объятиях – как два пальца об асфальт, вечно дергать меня и тискать словно мягкую игрушку – тьфу, так это же обязательная процедура.       Первое время за такие проявления чувств мне жутко хотелось съездить по её наглой накрашенной морде, но затем поняв, что это просто у девчонки такая манера общения, я молча смирилась со своей участью. Ну, почти смирилась. Вечные подколы, стебы и издевательства были неотъемлемой чертой моего характера, а когда ко мне в руки попался такой редкий экземпляр, как Яна, я и вовсе себя не сдерживала.       Вот и сейчас, вспомнив её вчерашнее креативное блюдо, которое она пыталась приготовить для своего хахаля в знак примирения, я не могла удержаться, чтобы лишний раз не напомнить о её позоре.       – Почему же намекаю? Я прямо говорю: довела ты свою животинку до белого каления, вот она и сделала отседова ноги… точнее лапы, – вытирая руки и отстраняясь от Янки, с довольной улыбкой произнесла я.       В последнее время Янка не на шутку увлеклась готовкой. Примирение с её женишком шло к логическому завершению. Пацан, прохавав разом всю ситуацию, решил быстро ретироваться из загребущих рук блондинки, но Соловьева не сдавалась и пошла на отчаянные меры.       Какой дебил ей напомнил о пути к сердцу мужчины, и с какого перепугу он решил, что у Янки этот путь получится преодолеть, я так и не поняла. Но от кулинарных изысков соседки страдали теперь мы с Бусиком.       – Вот ты злая. А знаешь почему? А все потому, что у тебя мужика нет, – Яночка таки решила мне дать словесный отпор.       Справедливости ради могу заметить, это было единственное, чем она могла меня уколоть, однако задеть… эм… неа… Задеть этим меня она не могла, от чего порой и бесилась.       – Ага, зато есть одна надоедливая баба, – в такт ей ответила я, направляясь к выходу из кухни.       – Я серьезно вообще-то. Ты себе никогда так никого не найдешь, если будешь такой злюкой. Да и твоя манера одеваться… – последовала за мной соседка, пытаясь больнее меня задеть.       Ну, вот вам здрасьте, снова. Только я съехала от родителей, чтобы не слышать этих нравоучений, как тут нате: образовался новый законодатель мод и высококвалифицированный психолог в одном лице.       – Ты постоянно ходишь в джинсах или брюках, ни юбок, ни платьев, у тебя же ноги просто отпад, я видела, чего ты… – все старалась меня ввергнуть в свою гламурную веру эта неугомонная особа, пока я пыталась зашнуровать свои белые кеды.       – Ян, – резко перебила я, поднимаясь с пола и выпрямляясь во весь свой небольшой рост.       – Что? – вот снова этот наивный взгляд, полный светлой надежды на нашу крепкую дружбу.       Чего-то последнее время у неё прям какое-то обострение началось. Мой тотальный игнор трещал по швам под натиском наивности мыслей блонди записать меня в подруги.       – Ищи Бусю.       – Ах, да Бусик, блин ну куда он мог подеваться? Буся!!! – резко вспомнив о своем горе, Янка снова принялась расхаживать по квартире с истошными воплями.       Я же её больше не смела отрывать от такого увлекательного занятия и молча последовала на встречу к «любимым» преподам, «любимым» одногруппникам и «любимому» универу. Нет, в обще-то свой экономический факультет я очень любила, годика так три назад. Но перейдя уже на четвертый курс, я только и стала мечтать о такой простой радости жизни как сон и свободное время. Так что, любовью к учебе давно уже не пахло.       С группой, в принципе, тоже можно сказать, повезло. Обучаясь на кафедре менеджмента, я не чувствовала стеснения в общении. Ребята были хорошими, общительными и нежадными до оценок, что позволяло часто скатывать готовые задания без особого труда. Группа была небольшой и разношерстной, однако это не мешало нам на первых годах обучения проводить вместе выходные и даже тусить в местных клубах.       Идиллия и взаимовыручка продолжалась ровно до тех пор, пока не решили урезать бюджетные места на кафедре. Вот тут и началась Спарта. Наш дружный коллектив распался на маленькие кланы, которые отчаянно сражались за свое место под солнцем, то бишь стипендию.       Были и товарищи, которые соблюдали нейтралитет и не участвовали в межусобных войнах за хорошую оценку, но это были, как правило, контрактники, которым с высокой колокольни было плевать на стипендию и все вытекающие из нее прелести универской жизни.       С преподами вроде тоже было все хорошо, до определенного момента, пока в наш университет не заявилась местная звезда – Владлен Аристархович Самойлов. Красавец, богач, умник и просто секс-символ всего универа, а, ну и по совместительству наш преподаватель по международном менеджменте.       Вся женская часть универа исходила по нему слюной, и я возможно бы тоже была в их рядах, (все-таки этот голубоглазый брюнет уж слишком был хорош), однако неприятный случай, при котором он случайно вывернул на меня кофе, а я, «случайно», послала его на три веселых буквы, внес свои коррективы в наше общение.       Теперь Владлен Аристархович при каждом удобном случае изгалялся надо мной на парах как мог, а я тихонько ненавидела его за злопамятство и за то, что он так чертовски хорошо выглядит, из-за чего я умудрилась спутать его тогда с простым студентом.       – Саша, а мы крысу поймали! – подбегая ко мне, радостно известил Андрейка, семилетний сын соседки сверху.       Мальчишка перехватил меня у дверей подъезда, нарушая мою идиллию с солнечным утром и невеселыми воспоминаниями о предстоящих лекционных муках. На мой недоуменный взгляд он гордо ткнул пальцем в сторону своих друзей, которые с интересом рассматривали перепуганного Бусю.       – А-а-а, эту, ну молодцы, – без особого энтузиазма уставилась я на пса, который смотрел на меня с немой мольбой во взгляде.       – Только вы её хозяйке все же верните, а то она мне скоро всю квартиру своими крокодильими слезами затопит, – все же совесть взяла свое, и я не смогла устоять перед этим молящее-скорбящим взглядом.       – А у неё чё, хозяйка есть? – недоуменно уставился на меня мальчик.       – Ну, да. Соседку мою знаешь? Высокая такая, красивая, со светлыми волосами?       – А это та тётя, что кличала на дядю с масинкой? – встряла в разговор маленькая девчушка со смешными хвостиками, кажется её звали Катей.       – Ага, она самая, – ответила я, мысленно торжествуя, что, будучи меньше меня на два года, Янка со своей тонной косметики выглядела в глазах детей вполне себе такой тетей. Хотя, по секрету скажу, иногда бывали моменты, когда она с утра после очередного бодуна выглядела как вполне себе настоящий дядя.       Рассмеявшись собственным мыслям и взяв обещание с малышни все-таки вернуть «крысу» законной хозяйке, я с торжественным видом покурсировала в сторону универа. Что ж, день начался относительно неплохо, буду надеяться, что и остальная половина пройдет так же. Все-таки сегодня пятница и даже противный Владлен Аристархович со своим занудным бубнежом в мой адрес не должен мне его испортить. Ох, знала бы я, как ошибаюсь.

***

      В принципе, за день ничего особо страшного со мной не приключилось, даже Самойлов сегодня выглядел через чур озабоченно и особого внимания на мою скромную персону не обращал, чему я была несказанно рада. Одногруппники тоже особо не вникали в смысл лекций, заранее предвкушая вечер пятницы. Неделя была плодотворной и тяжелой, и я тоже не брезговала сходить куда-нибудь, дабы расслабиться и сбросить весь накопившийся за семь дней стресс.       К сожалению, четвертый курс плох еще тем, что, отбиваясь от «стада» и не найдя вовремя вторую половинку, которая будет тебе компасировать мозг изо дня в день, ты снижал шанс найти собутыльника на выходные практически до нуля. Вот и сейчас я погрузилась в пучину раздумий, пытаясь вспомнить, кто из университетских знакомых может составить мне компанию на вечер.       Близких и закадычных друзей у меня отродясь не было. Как мне говорили, скверность характера и жестокое чувство юмора нараз портили мою милую мордашку и вдребезги разбивали все надежды об адекватности моей персоны. Но я от этого не сильно страдала. Где-то в душе даже рада была, что все так сложилось. Обязанностей никаких, а знакомых на побухать всегда найти можно. Но, видимо, не сегодня.       Так и не найдя приличной компании на вечер и устало потянув свои кости в сторону дома, я с тоской вздыхала, сетуя на судьбинушку, что приговорила меня к скучным выходным в эту теплую апрельскую пору. Не успела я дойти до дверей подъезда, как меня снова остановил задорный смех Андрея:       – Саша, а ты крысу заберешь? – невинно хлопая глазками, подбежал ко мне мальчишка, протягивая мне уже одетого в какое-то розовое платьице.       От такой «красоты» у меня нервно задергался глаз. Собака злобно скалилась на мою натянутую улыбку, в глубине души явно обещая припомнить мне сегодняшнее утро, точнее моим любимым белым кедам.       – А чего вы её сами не отдали? – спросила я, пытаясь найти логичное объяснение наряду животинки. – Ты же мне обещал.       – Ну, так та тетя не выходила сегодня, а я не помню, в какой квартире ты живешь, – обиженно протянул мальчишка: моя предвзятость по поводу его обещаний мальцу пришлась явно не по вкусу.       – Не выходила? – задумчиво протянула я. – Что, совсем? Ты точно знаешь?       Мальчишка утвердительно закивал, все так же держа в руках уже совсем поникшего Бусика. Мда. Это не было похоже на Янку. Чтобы она из дома не выходила – это что-то на грани фантастики. Соседка всегда была натурой неугомонной и дома она показывалась, как правило, поздно вечером.       – Ладно, пошли со мной.       – Зачем? – недоумевающее уставился на меня Андрей, все так же держа пса на вытянутых руках, явно в надежде побыстрее всучить его мне.       – Сам лично ей и отдашь, как и обещал, – пояснила я, открывая двери подъезда.       – А может ты лучше сама, вдруг она ругаться будет…       – Ну, уж нет, я к этому страшилищу в розовой обертке ни за что не притронусь, – категорично заявила я, подталкивая мальца с собакой внутрь дома.       Андрей лишь обреченно вздохнул: видимо желания видеться с моей соседкой у него не было вообще. Ну, это и не удивительно, вспоминая недавнюю Санта-Барбару, которую Янка со своим бывшим ухажером разыграла перед всеми жильцами дома, я мысленно посочувствовала парнишке, которому за каким-то лядом понадобилось воровать еще и её собаку.       Видимо ребенок просто подумать не мог, что у такого странного, по мнению детей животного, может быть хозяйка. Из этого потом выплыло и тайное происхождение наряда Бусика. Оказывается, дети решили так загладить свою вину перед Соловьевой, памятуя о её любви к всему милому и розовому. Ну так мне по крайней мере объяснил ребенок.       – Как думаешь, она сильно кричать будет, как тогда? – неуверенно спросил меня мальчишка, пока мы поднимались по лестнице на мой родимый пятый этаж.       Лифт у нас в доме был рабочим, но его неуверенное кряхтение вынуждало меня не рисковать и топать до квартиры пешком. Да и для поддержания тонуса такая мини-разминка была, по-моему, вполне неплохой.       – Не думаю, она вообще безобидное существо.       Слово «существо» видимо вызвало в ребенке какую-то бурю недоумения, ибо он поочередно начал меня заваливать вполне детскими вопросами типа: «А она что, ведьма?», «Пришелец?», «Вампир?» и т.д.       В общем, так посекундно «неткая» я и довела мальчишку до своего обиталища. Не дождавшись никаких признаков жизни с обратной стороны двери на раздражающее пиликанье звонка, я начала рыться в сумке в поисках ключей. Но не успела поднести ключ к замочной скважине, как дверь с противным скрипом отворилась и явила на свет Божий Янку, зареванную и перепачканную в размывшейся косметике.       – Са-а-ашка! – громко завыла соседка, в очередной раз нарушая мое личное пространство и намертво сжимая в своих тисках.       – О Боги, что опять?! – недовольно, прорычала я, отрывая от себя ревущую девушку.       Бедный Андрейка и вовсе застыл с невыразимой маской детского ужаса на лице и еле слышно пропищал себе под нос что-то типа: «Я понял. Она – зомби». Единственным пофигистом в данной ситуации был Бусик, который, несмотря даже на появление хозяйки, безэмоционально болтал лапками в руках ребенка.       – Вот это Ваше, – мгновенно выпалил Андрейка и пулей ретировался на свой родимый шестой этаж.       Янка, завидев свою животинку, со слезами на глазах схватила пса и стиснула в крепких объятиях так, что у бедного Буси чуть глаза из орбит не повылазили.       Затолкав эти два недоразумения природы внутрь квартиры и заперев за собой дверь, я меланхолично начала разуваться в прихожей, не особо обращая внимания на завывания этой гламурной парочки.       Честно говоря, меня не особо заботили проблемы Янки, а потому без малейшего сожаления я молча направилась на кухню в поисках съестного. Увиденная мною картина полного хаоса повергла меня в шок, а затем меня накрыло волной гнева и негодования, стоило нерадивой Яночке снова появиться в поле мое зрения.       – Янка, твою мать, это еще что за херня?! – зло вскричала я, указывая пальцем на прилипшую к стенке сковородку, рассыпанную по полу муку, разбитые там же яйца и прочую дребедень в виде битой посуды, разлитого подсолнечного масла и так далее.       – Он меня броси-и-ил, – снова завыла блонди, не обращая внимания на мой разгневанный вид.       – Тоже мне новость! Ты мне из-за этого решила разнести кухню?! Сама все будешь убирать, чтоб дочиста вылизала! – разъяренно вопила я.       Да, возможно жестоко, но такие концерты происходили чуть ли не каждую неделю, и мне это уже порядком начинало поднадоедать.       – И ты на меня кричи-и-ишь! – опять завыло это белокурое чудовище.       – О, Господи! – закатив к потолку глаза и вознеся про себя молитву к Богу дать мне терпения я, матерясь, направилась в сторону ванной смывать налипшую на одежду и домашние тапки гадость.       – Сашка? Саш? Ну, Саша? – опять заканючила за спиной Янка, все так же не выпуская свою псину из рук.       – Ну чего тебе? – недовольно рявкнула я, попутно пытаясь отодрать от тапка налипшую КОТЛЕТУ(?!).       – Пошли бухать, – вдруг выдала соседка.       Я аж подзависла. Вот ей Богу, первый раз за все наше недавнее знакомство она сказала действительно что-то умное.       – Э-эх, а давай. Куда пойдем? – тут же оживилась я, напрочь забыв о том апокалипсисе, что устроила Соловьева в моей кухне.       – В стрип-клуб, – выдало мне это голубоглазое создание. Мда-а-а. Видимо я все-таки поспешила с выводами. А хотя почему бы и нет. Я – девочка уже взрослая, Янке вон тоже три месяца назад восемнадцать стукнуло.       – В стрип-клуб, так в стрип-клуб, – безразлично ответила я, отбрасывая в сторону полотенце и вызывая улыбку на зареванном лице горе-соседки.

***

      Янка-таки меня прокидала. Ну, почти прокидала. На мужской стриптиз мы конечно попали, однако не в тот клуб на окраине города, о котором я сначала подумала, где встретить знакомое лицо один шанс на миллион. Нет, Соловьевой приспичило потащить меня именно в увеселительное заведение с гордым названием «Neon», которое, к слову сказать, находилось в соседнем квартале. Сегодня как раз был «женский» день и по такому случаю для прекрасной половины человечества устраивались показательные выступления со сладеньким подтекстом.       Клуб был маленьким и мало известным, поэтому хозяева пытались привлечь внимание посетителей как могли. Я сама сюда редко захаживала, хоть и жила неподалеку, однако довольно часто слышала о тематических вечеринках каждой пятницы. Вот на одну из таких нам с Янкой и посчастливилось попасть.       – Ну все, сегодня я точно оторвусь. Буду пить, кутить и к людям приставать, а что, теперь мне можно, – гордо заявила мне соседка, пытаясь перекричать музыку, гремящую в зале.       – Ты это там полегче отрывайся, а то я не собираюсь тебя потом домой тащить, – флегматично ответила я, ища взглядом свободный столик.       – Скучная ты, – обиженно буркнула блондинка и побежала в сторону барной стойки заказывать горючее для нас двоих.       Несмотря на заверения Соловьевой о незабываемом вечере, вечер на самом деле тянулся скучно, муторно и по одному и тому же сценарию. Янка сетовала на свою нелегкую судьбинушку и на паршивца жениха, что посмел бросить её в такие тяжелые времена. В чем именно состояла тяжесть бытия у Янки, я так и не поняла, однако ясно решила для себя одно: с Соловьевой идти бухать – себе дороже, одни убытки.       Кто знает, сколько еще времени мы бы провели за философскими разговорами на тему «Все мужики – козлы», если бы не яркое и завораживающее шоу, что устроили парни ближе к полуночи. Стриптизеры радовали женскую часть зала невообразимыми пируэтами и выпадами, блистательными танцами у шеста и, конечно же, прекрасными подтянутыми телами, облаченными в самые различные костюмы. Так что Янка наконец перестала плакаться мне в жилетку, а я смогла облегченно вздохнуть и насладиться-таки вечером.       Танцоров было несколько, и каждый был со своим номером. Некоторые умудрялись даже затягивать в свои причудливые танцы юных красавиц для острастки. Постепенно помещение наполнилось восторженными визгами, вздохами и ахами, которые сопровождались громкими аплодисментами. В общем, шоу принесло с собой такую дикую волну жара, азарта и восторга, что я еле удерживала Янку от ежесекундных порывов облобызать очередного полуголого парня.       О том, что девушка явно не умеет пить, я узнала еще за пятым коктейлем, когда переполненная горем Соловьева от отчаяния и тоски чуть ли не лезла ко мне целоваться. Вот и сейчас, видимо дойдя до крайней кондиции, девушка пыталась уже не только запить свое горе, но и заполнить тоскливый вечер обжигающими объятиями сильного мужского тела.       – Да, угомонись ты уже наконец! – в очередной раз я усадила на место Янку, которая с удушающими объятиями пыталась приставать к светленькому стриптизеру в костюме уличного котенка.       Надо сказать, смотрелся бы парень весьма забавно, если бы не так сексуально. Одетый лишь в темные кожаные брюки с широким поясом, с ушками на голове и пушистым хвостом, стриптизер умудрялся выглядеть одновременно и мило и весьма похотливо.       Блондин выдавал такие пируэты возле шеста, что добрая половина девушек уже давно изошла слюнями, а коллеги по работе завистливо наблюдали за реакцией публики. Огня в образе парню добавляли нереально зеленые глаза, которые так и светились азартом и похотью. Парень явно получал удовольствие от процесса.       «Котенок» видимо давно пользовался популярностью, ибо мне не раз удавалась услышать сквозь музыку восторженные крики с именем танцора. Однако толком разобрать, как же зовут сего прекрасного обладателя кошачьих глаз, мне так и не удалось, ибо Янка своим воем и сексуальным голодом не давала такой возможности. А жаль, «котенок» очень пришелся мне по вкусу.       Однако, как бы мне не хотелось досмотреть стриптиз блондина до конца и как бы я не «привязывала» Соловьеву к стулу, все же лимит моего терпения она пресекла нараз, когда нечаянно опрокинула на мой старенький телефон бокал с мартини.       Видимо, Янка и сама испугалась от того, что натворила. Видимо, мое перекошенное от гнева лицо тут же остудило и отрезвило соседку. Она в немом испуге прикрыла рот руками, не зная, как лучше успокоить разгорающуюся бурю в моих глазах.       Я уже не слышала ни восторженных визгов, адресованных танцорам, ни сбившуюся торопливую речь блондинки, что пыталась неловко извиниться, ни грохочущую музыку, ни пристальный изучающий взгляд кошачьих глаз. Мне уже было абсолютно все равно. Вечер был безнадежно испорчен, ровно, как и мой старый сотовый.       Желания оставаться и дальше в клубе не было никакого, собственно, как и выслушивать невразумительную речь соседки, что умоляла меня не бросать её одну. Однако, жалости Янка от меня так и не дождалась. Плюнув на всех и вся, и в частности на Соловьеву, я гордо прошествовала к выходу из клуба, на ходу слыша уже недовольное «ну и катись!». И я покатилась. В теплые объятия кровати и одеяла. В уютную тишину квартиры и недовольное сопение Бусика.       Вернувшись домой, я тут же приняла освежающий душ, который смыл с меня всю грязь неудавшегося вечера. Совесть не мучила меня совсем. Мне было абсолютно плевать, как Янка будет добираться домой и в какой кондиции. Я её предупреждала, и не раз. В няньки я не нанималась.       Так просидев за любимым ноутбуков в относительной тишине, хрустя на пару с Бусиком завалявшимися на полке сухарями, я и не заметила, как быстро пролетело время. Раздавшийся неожиданно звонок тут же заставил меня нервно покоситься в сторону коридора. Неужели Янка смогла-таки самостоятельно добраться домой? Герой, однако.       Недовольно бурча под нос ругательства в адрес нерадивой соседки, что не имела привычки пользоваться ключами, я слезла с насиженного места и устало поплелась открывать дверь. Картина, представшая моим глазам, заставила тут же подавиться воздухом, который я набрала в полную грудь, дабы сходу выказать свое негодование Янке. Впрочем, думаю, большого смысла в нотациях уже не было. Янка безвольной тушкой дремала в крепких мужских руках, не обращая внимания на внешние раздражители. А я в который раз пожалела о выборе сожительницы, которая внесла в мою размеренную и спокойную жизнь не только надоевшего Бусика, но и каверзного обладателя изумрудных глаз.