Sapa Inka.

Ты был красив, Сапа Инка. Когда твоё чело увенчал золотой венец, ты стал подобен Солнечному богу. Стал его воплощением на земле. Но ты никогда не считал себя богом, подобно твоим далеким предкам. Ты предпочитал простые ткани роскошным полотнам, сотканным из тончайших перьев, а золотому регалию-топору - тростниковую флейту на пестрой перевязи. Ибо был прекрасен в своей кротости. Да, ты был красив, Сапа Инка. Красив и юн, чист и невинен, будто соткан из лучей дневного светила и невидимых глазу нитей той музыки, что пела твоя флейта. Пела лишь для тебя. Она не знала, что скоро умолкнет навеки. И ты не знал, прекрасный. Не знал, что ты не просто Тупак Амару и Сапа Инка. Что ты - последний Сапа Инка. Ты был красив, Сапа Инка. Красив даже тогда, когда тебя грубо подталкивали к помосту солдаты, а веревки стирали в кровь изящные, но мужественные запястья. В своей духовной чистоте ты не мог знать, что все обернётся так жестоко. Но ты сам ступил на эшафот. Солнце осушало в тот скорбный день не только слезы твоих подданных. Оно видело прозрачные капли не только на смуглых, но и на бледных щеках. Белокожим хватало лишь одного взгляда на тебя, чтобы возлюбить и проникнуться сожалением. Они тоже не хотели, чтобы красота умирала. Чтобы погибала невинность. Те люди действительно желали твоего спасения, Сапа Инка. Но Франсиско де Толедо не проймёшь ни чистотой, ни искренними слезами. Он знал, что ты невинен, солнечный Тупак Амару. Поэтому он закрылся в своём кабинете и не выходил оттуда до окончания казни. Чтобы не слышать и не видеть ничего, что происходит снаружи. Но как назло, когда меч страшно зашелестел о твои волосы и кожу, настала оглушительная тишина... ... Ты красив и в смерти, Сапа Инка. Даже когда твою окровавленную голову окропляет множество чужих слез. И долго не иссякали они, долго люди оплакивали своего последнего правителя: юного, кроткого, красивого Тупак Амару. Ибо кто невинен, тот всегда красив. И всегда гибнет особенно жестоко.