Новое Время

Буроспинка бежала по ущелью, не разбирая дороги. Терпкий запах свербел в ноздрях, дыхания не хватало. Она бежала вперед так быстро, как, пожалуй, никогда раньше. Черные камни хрустели под лапами. Облака пепла, выброшенные в воздух рассерженной землей, застилали глаза. Буроспинка бежала, спасаясь от смерти. Она была молода и вынослива, крепкие мышцы перекатывались под плотной желтовато-серой шкурой. Пепел клубился в небе, накрывая полумраком острые скалы, и недалекое зарево казалось свежей раной на теле Первоматери. Хищник, что преследовал ее, не имел ног, но был быстр, как Гончая, которую Темные Хозяева называли Никс, ненасытен и безжалостен. Он пожирал все, что попадалось ему на пути, обволакивая растения, животных, Хозяев и даже камни своей пышущей жаром плотью. Буроспинка знала, что не исправит своей роковой ошибки. Что сила, что заставляла ее жить, всегда будет сильнее ее тоски и боли. Знала, что не забудет, как, увлекшись, погналась за крошечной Ползучей Сестрой и услышала крики Темных Хозяев. Тогда она вскарабкалась на уступ и увидела, как Оно, явившись из ниоткуда, обрушилось на загон, поглощая ее пищу и воду, ее кров, ее братьев и сестер, ее Хозяев и… ее детенышей. Совсем юные, они получили благословение Первоматери и должны были прожить долгую жизнь, таская для Хозяев тяжести на своих покатых спинах. Их последний крик, страшный крик, полный невыносимой муки, до сих пор стоял в ушах Буроспинки. В ущелье она оказалась в ловушке. Скалы, обступившие ее, были слишком крутыми, чтобы она могла взобраться по ним и избежать опасности. Хищник нагонял ее, толкая перед собой толщу раскаленного воздуха, и Спинка чувствовала его жар кончиком хвоста. Она бежала, борясь с желанием остановиться и взвыть, делясь своей потерей с Первоматерью. У нее не осталось ничего, кроме выжженной, содрогающейся в агонии земли. Свою землю Буроспинка любила ее всем сердцем, но та получила ужасный удар в Ночь, Когда Погасли Звезды, и теперь билась в судорогах, словно выпитая ей вода оказалась отравлена, и убивала своих бесчисленных детей. Спинка остановилась, услышав крик, в котором смешались досада и ярость. Она повертела головой, принюхиваясь, и тут же чихнула, поперхнувшись пеплом. За поворотом ущелья Темный Хозяин хлопотал над сломанной телегой. Одно из колес треснуло и развалилось на две части, и Хозяин пытался приподнять телегу, но Буроспинка видела: острые клыки скал глубоко впились в днище. Она с ревом подбежала к Хозяину, слыша его запах – запах юности, гнева и диких трав. Тот отпрянул от неожиданности, но, опомнившись, окликнул ее ласковым словом, подозвал… и попытался впрячь в телегу. Буроспинка вырвалась из его рук и заметалась, взрывая когтями пепел. Она не могла сказать ему об опасности так, чтобы он понял. Ей оставалось только подпрыгивать, бешено вращать глазами и раскрывать рот, показывая покрытый пеной язык. Хозяин прикрикнул на нее, и Спинка узнала ругательство, которым награждали непослушных сестер и братьев ее собственные Темные Хозяева. Он потребовал подойти, и она подчинилась, но под хомут снова не далась. Тогда Хозяин ударил ее по плечу, требуя покорности, но Буроспинка не привыкла к тому, чтобы ее били. Извернувшись, она кинулась на телегу и, приложив усилие, сломала второе колесо. Она потеряла много, слишком много времени. Страшный хищник приближался, Спинка уже могла слышать его глухое ворчание и потрескивание поедаемых им камней. Отчаяние охватило ее. Голос Первоматери требовал бежать, бросить неразумного Хозяина, не внявшего ее предупреждению. Буроспинка дернулась было, но уже через пару шагов снова остановилась. Впервые, пожалуй, за всю свою жизнь, она сумела преодолеть зов, идущий из самых глубин ее естества. Она должна была спасти Хозяина. Буроспинка врезалась в него головой, завертелась вокруг, оттесняя от телеги и оглушая Темного Хозяина исступленным ревом. Он, растерянный и напуганный, отбивался от нее, угрожая расправой и огнем, рождающимся в ладонях, но отступить теперь означало предать. Спинка не могла бросить Хозяина так же, как бросила своих детенышей. И он наконец понял. Мудрый Хозяин, ослепленный гневом, прозрел и увидел опасность, и осознал, какую жертву готова была принести Буроспинка. Он хлопнул себя по лбу, ругаясь даже такими словами, которых Спинка не знала, и спешно забрался на нее, крепко обнимая руками за толстую шею. Она испытала невероятный прилив сил несмотря на то, что теперь ей приходилось нести лишний вес. Внимательно следя за тем, чтобы Хозяин, без упряжи практически беспомощный, с нее не свалился, Буроспинка снова неслась вперед. Страшный хищник, подобный волне жидкого огня, пожрал сломанную телегу спустя считанные секунды. А она бежала, подпрыгивая на камнях, к выходу из ущелья, и кровь из ран Первоматери заливала небо. Земля стенала и тряслась под ногами, но Спинка никак не могла облегчить ее страдание. Она чувствовала, как дрожали руки Хозяина, и знала: Старое Время ушло. Буроспинка верила, что уйдет и страх, и минует опасность, и тогда она остановится и поможет Хозяину, и позаботится о нем, как умеет, а он позаботится о ней. Раны затянутся и оставят шрамы напоминанием о совершенных ошибках, и уляжется пепел, и земля воспрянет, вновь наполняясь жизнью. Наступит Новое Время, и Буроспинке с ее Хозяином там непременно найдется место.