Прошло около двух лет с того момента, как Сиель вдруг очнулся в теле одиннадцатилетнего японского мальчика Савады Тсунаеши.
Одноклассники не очень жаловали «нового» Тсуну. Будучи одиночкой, подобно Хибари, Тсунаеши проводил большую часть времени на школьной крыше. Это место было олицетворением спокойствия для Савады — единственным источником шума здесь был гам со школьного двора и остальной улицы. Остальные — как ученики, так и педагогический состав средней Намимори — сюда заглядывать боялись, ибо это были владения Кёи, куда нагло вламывался только Тсуна. Некоторые учащиеся даже проводили параллель между ними: оба одиночки, обоих боятся, оба ненавидят друг друга.
Двенадцатое сентября 20XX года навеки запомнится Саваде Тсунаеши.
В то утро он лег в три и проснулся от будильника в шесть, мысленно проклиная свое пристрастие почитать допоздна. Раздраженность, ему присущая, только усилилась от недосыпа — думаю, такое со всеми бывает — и теперь он еле сдерживался от идеи призвать Себастьяна и не разрушить все к чертям. Все же за два года подобной жизни он не смог распрощаться с господскими замашками. Высокомерный, гордый и строгий ко всем (кроме маман, маман — это святое), он был крайне необщителен и асоциален, поэтому был не особо популярен среди сверстников. Его это особо не задевало — одиночество было его другом, а в людях он потребности особой не испытывал.
Утро было типичным — каждый день он делал то же, что и сегодня: умылся-причесался-спустился на первый этаж в столовую. Но на этом привычная рутина закончилась.
В за столом сидел мужчина, лет двадцати-двадцати пяти, в строгом официальном костюме и шляпе.
Реборн оглядывал своего новоиспеченного воспитанника.
Савада Тсунаеши, 13 лет. Учится так себе, преуспевает только по английскому, математике и обществознанию. В остальном — круглый троечник. Не общительный, ни в каких классных мероприятиях не участвует. Одноклассники его опасаются и избегают по непонятным причинам, общается только с Хибари Кёей, главой комитета Дисциплины.
По описанию Емицу, Тсуна — мальчик-одуванчик, милый, застенчивый, в меру неуклюжий и безмерно добрый ко всем. Со дня выбора Савады-младшего на пост босса Вонголы, внешний советник не упускал возможности рассказать Девятому о том, какой наследник хороший и вообще ангел, а не мелкий пацан, и часто Реборн невольно становился слушателем подобных «лирических отступлений».
Либо Ёмицу чего-то не договаривал, либо давно не видел своего сына.
Тсунаеши оглядывал мужчину с плохо скрываемым интересом, придавая значение каждой детали. От него еле заметно пахло порохом. Что-что, а этот запах он не мог спутать ни с чем: в прошлой жизни он чувствовал его едва ли не каждый день. Им пахло от графов, от мафиозных боссов, от полицейских. И от него самого.
Интуиция вопила о надвигающейся угрозе, и игнорировать её он не мог.
«Мафия» — шептала она.
Такого поворота событий он не ожидал. Жизнь простого обывателя уже стала его частью, как бы он этого не хотел. Дневная рутина стала нормальным явлением. Вдруг, как гром среди ясного неба, накатили воспоминания. Они окружили его, не выпуская из цепких лап.
Он вспомнил Элизабет, его невесту. Своих слуг и горничных. Назойливого принца и его слугу. Мадам Ред и Грелля. Он вспомнил, как умирал на холодной каменной скамье на острове.
Образы были расплывчатыми. Грустно, но он почти забыл, как выглядит Лиззи и его тетя Анджелина. Самые близкие люди были уже чем-то прошлым, не имеющим значения теперь.
Реборн сидел неподвижно. Кохай сначала впился в него взглядом единственного глаза, но постепенно Тсунаеши отвел от него взгляд и прошел мимо, погруженный в свои мысли. Как бы то ни было, ученик произвел на него впечатление. Внешне он был самым обычным и таким же никчемным, как его предыдущий ученик, но от него веяло чем-то странным, не присущим
нормальному человеку. То ли взгляд, то ли движения… что-то было не так, и Аркобалено чувствовал это.
Заварив чая, Тсунаеши выбрал себе место как можно дальше от подозрительного типа, и уткнулся в телефон, якобы проверяя наличие пропущенных сообщений, краем глаза наблюдая за незнакомцем.
— Тсу-кун, — Тсунаеши вздрогнул. Нана вошла на кухню-столовую, держа в руках какую-то бумажку. — Хочу представить тебе твоего нового репетитора — Реборн-сана! — Продолжала она. «Реборн-сан, » — ухмыльнулся, довольно глядя на негодующего ученика.
Тсунаеши еле сдерживался, чтобы не достать пистолет, который был успешно украден у отца два года назад и не пристрелить этого надменного ублюдка. Он был связан с теневым миром, Тсуна это уже понял. Дорогой костюм, под стать ему духи, скрывающие запах пороха. Репетитор навряд ли смог бы заработать на подобную роскошь, сколько бы ни брал за обучение.
День шел, уроки подходили к концу, но гнев на новоиспеченного репетитора не пропал. Весь день он чувствовал, что за ним кто-то наблюдает, и не сомневался, что это тот самый нахал.
***
Тсунаеши был Облаком по натуре, и лишь благодаря крови Примо в нем было пламя Неба. Сильный и независимый, решительный и гордый. Ему не нужно было общество, он и без него прекрасно обходился. Он также был отличным лидером. Конечно, ему бы не мешало прислушиваться к мнению окружающих, но он показывал себя гораздо более ответственным и готовым принять пост босса, в отличие от предыдущего ученика Реборна — Каваллоне.
Прошла лишь неделя, но киллер уже нашел подходящих хранителей. Не нашлось лишь Урагана, который бы подчинился Тсунаеши.
Между тем, сам наследник уже знал все о Вонголе, Варии, CEDEF и, собственно, Реборне. Не без помощи информатора, безусловно. Из Себастьяна вышел бы отличный шпион.
Себастьян — словно тень, которая ненавидит свет, но существует лишь при свете. А душа Сиеля и есть свет.
***
— Познакомьтесь, это — Гокудера Хаято-кун, наш новый ученик, — учитель обвел взглядом класс, подмечая заинтересованные лица учениц. — Он, кстати, прибыл к нам из Италии, — словно подливая масла в огонь.
Тсунаеши заметил, что пришелец несильно-то похож на итальянца. Бледное лицо, пепельные волосы, и лишь грубые черты лица выдавали в нем европейца. В остальном он мог сойти за жителя восточной страны. И, почему-то, он Тсуне сразу не понравился. Слишком яркий, слишком надменный, слишком бандитский стиль одежды не вызывал у Тсуны доверия.
И, как оказалось, он был безмерно прав.
Итальянец проходит проходит меж рядов, и, доходя до парты Тсуны, опрокидывает её.
— Я запомню это, — шипит Тсунаеши. Одноклассники замирают: Савада был своеобразной «чёрной лошадкой» их социума, готовый в любой момент нажать на курок, поразив их всех разом.
По венам разливается странное тепло, прежде не приходящее, Тсунаеши чувствует в себе силу, которой раньше не обладал.
Хаято же фыркает и уходит на свое место под крик учителя и уважительные взгляды новых одноклассников.
— Я вызываю тебя на бой, — Гокудера преградил дорогу Тсуне. От него неприятно тянуло табаком. — За место Десятого босса Вонголы.
На лице Тсуны появилась загадочная улыбка:
— Если за место под солнцем нужно бороться, — к руке, запущенной в карман сумки, прикоснулась холодный металл. Черный кинжал Adra operativo, так же успешно выкраденный у отца, как и Beretta M9, уже вторую неделю лежал в боковом кармане. — Я буду сражаться, — произнес Тсунаеши, доставая холодное оружие и с упоением наблюдая за физиономией Реборна, наблюдающего за грядущим сражением, как настоящий профессионал своего дела, из кустов.
Сражение закончилось со счетом 2:1 в пользу Тсуны. Поначалу подрывник осыпал Саваду взрывчаткой, фитили которой по непонятной причине затухали (и этой непонятной причиной был Себастьян, Тсунаеши это нутром чуял). После, слегка обезумев от ярости, Гокудера увеличил количество шашек, и, по собственной неосторожности, уронил уже зажженные.
Подрывнику повезло, что Дечимо заинтересовался в его кандидатуре в качестве подчиненного. Савада потянул Хаято за руку, уводя как можно дальше от места взрыва, бормоча что-то типа: «Хочешь жить, иди за мной». Гокудера, находясь в шоковом состоянии, послушно ковылял за Тсунаеши.
А спустя пару минут, когда вся школа собралась на ужасный шум, Хаято клялся в вечной преданности Тсуне.
