те и кто

в мире тысячи брошенных и тысячи тех, кто бросил, но никто из них не захотел быть теми, кем являются. в сгустке всех сомнений тысячи брошенных терялись в темных углах, а те, кто бросил, купались в прозрачном озере, который полностью заполнен слезами брошенных. миллионы дорог расстилались перед зорким глазом, но все, о чем мог думать гарри — это цифры. его светлый разум начинал пропускать в себя дым сигарет, которых было двадцать в каждой пачке и двести в блоке. он задыхался в неизвестности и дышал только при свете, но вместе с солнцем садилась и его надежда на существование. ближе к истинному пути лежала правда, а за правдой скрывалась грязная ложь, что душила все сильней. луи любил, но недолго. гарри любил, но слишком. в тот день играла тяжелая музыка с грязными словами, как их отношения. они горели, но один из них пытался стать водой, а другой брал канистру с бензином и подливал в огонь все больше. луи курил глубоко вдыхая, не задумываясь о том, что напротив него сидел человек, который всегда твердил с серьёзным видом, что это доставляет ему дискомфорт. он брал синюю зажигалку за несколько тысяч и медленно подносил к сигарете, поджигая. с усмешкой на губах, луи гладил гарри по волосам и мучительно растягивал процесс заполнения лёгких смертельным веществом. он ушёл, захлопнув дверь с обратной стороны, снимая с себя обязанность оберегать. просто потому, что боялся, но это останется тайной. и их пути больше никогда не пересеклись, они превратились в параллельные линии, которые даже при желании не смогут соприкоснуться. гарри был не против превратится в кривую линию, но он всегда был плох в геометрии, ведь учительница не очень любила его, оставляя каждый раз после уроков за плохое поведение, так что он не совсем понимал, что прямая не сможет стать углом, а угол превратиться в бесконечность. вот только в его голове по сей день летает мысль о жажде любить, а у другого — забыть. мальчик слезно умолял пообещать ему вечность, но луи не верил во что-то бесконечное. его мир рушился не с треском, а с громким всхлипом и это намного хуже, чем густая кровь, стекающая по бледной руке. — пожалуйста. — я тебя слушаю. — пообещай мне вечность, любимый. пообещай мне вечность, что будет греть, когда я буду гореть в твоём холоде. пообещай, что никогда не забудешь меня. — в этом нет никакого смысла, гарольд. обещания бесполезны, вечного не существует и разве ты забыл про «никогда не говори никогда»? гарри был просто тем, кто пытался сломать себя, чтобы стать кривой, а луи стремительно мчался вперёд, убегая от прошлого к будущему. первыми словами через семь месяцев и восемь дней были с переполненным желанием ударить по больному, и у одного это удалось прекрасно. — я забыл тебя — а я тебя – нет гарри прошёл мимо, не говоря ни слова больше с никотиновым дьяволом в правой руке, оставив прошлое в далёком шкафу своего создания. вот только слова брошенного звучали намного сильней, чем того, кто бросил, ведь гарри забыл, а луи сгорал. он выполнил один никчемный пункт из перечисленного — не забыл.

« я убью тебя, гарольд. обещаю, ты всегда будешь помнить это и никогда не сможешь отпустить.» « обещания бесполезны, вечности не существует и как же «никогда не говори никогда», луис? »