Гость из прошлого

— Что, серьёзно, Галли? — Томас стоял в недоумении с широко распахнутыми глазами, и, тыкая на стершуюся табличку «Голубая волна», которая красовалась на баре. — А лучшего места ты придумать не мог? — Эдисон продолжал негодовать. Но так, чтобы в голосе проскальзывала злость на друга? Нет, вовсе нет. В глазах горел чуть заметный огонек, а на губах вырисовывалась легкая ухмылка, которая мастерски скрывалась под слоем злости. Это скорей было похоже: «я сейчас повозмущаюсь, но все равно соглашусь». — И как я вообще согласился доверить тебе, выбирать место, где мы проведем субботний вечер? Нет, я, конечно, понимаю, что твоя очередь выбирать бар, но это… серьезно? Я просто хотел попить пивка и поговорить о бейсболе, а вместо этого я стою у какого-то гей клуба, где мне предстоит пить коктейль типа «Секс на пляже» из розовой трубочки? Все это время Галли стоял, приперевшись плечом к косяку у входной двери, ожидая пока у его друга закончится словарный понос, и он выгорит все, что думает о нем и, вообще, о сложившейся щекотливой ситуации. Потому что он знает, он знает, если прервать этого ушлепка во время его «пламенной речи» хоть одной репликой на нее сразу последуют десять ни в чем не аргументированных высказываний, перераставшие в обвинения о неудавшемся вечере и что ему, Томасу, достался самый никудышный друг на планете Земля со странными бровями, которые живут отдельной жизнью, и часто снятся ему в кошмарных снах. Поэтому Галли стоял молча, лишь иногда издевательски хмыкая на истерические выкрики Томаса. — Закончил? — толчком, отстранившись от стены, спросил Галли. — Да, — отозвался Томас, пытаясь не встретиться взглядом с выходившей толпой из клуба. — Чувак, кто не грешил в молодости? Сам вспомни, ты же раньше охотно посещал подобные заведения, — Галли подошел ближе к другу, встряхивая того за плечо, приводя в себя, возвращая его на землю из прострации, где он сейчас витал. — Не начинай, — злой взгляд метнулся в глаза Галли, — ты же знаешь из-за кого и почему я ходил по этим клубам. Эта страница книги давно перелистнута и, вообще, начался новый рассказ с чистого листа, — Томас продолжал метать молнии своим взглядом, в котором уже читалась злость, буквально испепеляя своего друга. — Хорошо? — Да, Том, — уже более снисходительно отозвался Галли. — Давай просто отдохнем, в самом странном месте, которое мне пришло на ум, и просто вспомним молодость, обходя вниманием лишние детали? — Галли в одно движение повернул Томаса за плечо к входу, подталкивая его со спины. Купив билеты в кассе у входа, и пройдя что-то типа фейс контроля, парни очутились в клубе. С первых же секунд музыка начала давить на мозг, словно черепная коробка вот-вот разорвется на две части и мозг сбежит из данного заведения вприпрыжку на своих двоих. От такой грохочущей музыки парни прикрыли уши, привыкая к звукам, доносившимся из колонок. Сам по себе клуб, как клуб — обычный. Просторное помещение, которое блестит и переливается всеми цветами радуги. Прожектора то и дело норовят попасть прямо в глаза, которые еще не привыкли к столь яркому свету. Огромная сцена, на которой расположился ди-джей и пара танцоров, что извивались на сцене в чем мать родила, прикрывая лишь небольшой черной полоской интимное место. У сцены расположился просторный танцпол: по правую руку, от которого располагались диванчики для уединения, а по левую руку барная стойка. — Я в бар, — единственное, что смог расслышать Галли сквозь музыку. — Хэй, бро, я с тобой, — Галли уцепился за локоть Томаса. — Не оставляй меня здесь одного, а то я чувствую себя добычей в кругу стервятников, — Галли испуганно косился на парней, которые уже вовсю строили ему глазки, принимая за своего. Огосподибожемой, да он уже сто раз пожалел, что пришел сюда, что, вообще, такая идея зародилась у него в голове. Типа по его взгляду не видно, что он самый натуральный натурал? Все эти мысли у него крутились в голове, пока он плелся за Томасом, стараясь не отставать ни на шаг. Он пришел сюда с главной миссией — помочь другу. — Эдисон, ты, что уже бывал здесь? — спросил Галли, видя, как уверенно его друг идет к барной стойке. Все потому что с входа данный бар вообще не видно, а то как деловито его друг направляется по курсу, наводит на мысль, что он здесь уже бывал. — Да, я здесь был, Галли. И ты сам знаешь с кем, — Томас растянул последнее слово, когда они уже оба садились на высокие стулья, подзывая к себе бармена: — Пиво, — громко сказал Томас, наклоняясь к работнику, пытаясь перекричать музыку. — Пиво? — бармен выгнул бровь в недоумении, издавая едва слышный смешок. — Извините, парни, у нас только коктейли, — пожал он плечами, виновато улыбаясь. — Тогда сваргань нам, что покрепче, — попросил Галли. — Знаешь, Томас, надо было мое пойло захватить, — поиграл бровями Галли. — Пф, после твоей браги неделю просраться не могу, — Томас снимает свой пиджак и вешает его на спинку стула. В клубе неимоверная духота, от которой уже начала кружиться голова, Эдисон вынужден расстегнуть еще две пуговицы на своей рубашке, потому что пот уже небольшими испаринами начал появляться на спине. — Воу, полегче, — чуть ли не захрюкал Галли от смеха. — А то эти пираньи сейчас накинутся на тебя, как на сладенькую добычу. Томас лишь закатил глаза, оставив реплику без ответа. Он увлекся за игрой бармена с бутылками, как лихо тот их подкидывал и жонглировал в воздухе, наливая алкоголь с локтя в стаканы. Через пару минут перед друзьями уже стояли странного цвета коктейли с витиеватыми розовыми трубочками со шляпками. — Наслаждайтесь, — подмигнув, бармен пододвинул бокалы ближе к приятелям. Время весело протекало, словно апрельский ручеек, который просыпается после зимней спячки и предвещая скорую весну. Друзья уже часа через два сбились в количестве выпитого, перепробовав почти весь алкогольный ассортимент в баре. Вот уже завязался дружеский разговор с барменом о контингенте клуба, кто, что тут собой представляет, какие развлекательные программы проходят в клубе. Обстановка потихоньку начала разряжаться, уже не было той неловкости, как в первые минуты, когда взгляды совпадали с танцующими парнями или неловкость от нечаянных прикосновений, они просто смирились, подчиняясь законам клуба. Музыка уже давно не давила на мозг, а танцующие неподалеку парни не такие уж и страшные. Трезвое сознание потихоньку уходило на второй план, забирая с собой режим «Ворчливых парней». Приятели просто расслабляются, поддаваясь власти алкоголя, музыки и танцев. Что касаемо танцев. Эти парни не танцуют. Особенно Томас. Неа. Нет-нет и еще раз нет. Эдисон не танцует из-за принципа, он довольно неуклюж, да и вообще, не царское это дело. Раньше — лет десять назад — он мог себе это позволить, но не сейчас, он же уже взрослый мальчик. А Галли только и умеет бровями танцевать. Это единственное чем наградила его природа, не считая атлетического тела. Поэтому сейчас они сидят за барной стойкой, пьют коктейли, разговаривают о бейсболе и делах в бизнесе. И немного косятся на сцену, где танцуют стриптизеры, но друг другу они, конечно же, в этом не признаются, они же мужики, господипрости. — Эй, Галли, — Томас чуть покачиваясь стоял возле друга, держась за его плечо, приняв его за опору, — пойду отолью, — он подмигнул другу, пальцами щелкая в воздухе. — Давай только не долго, приятель, — Галли подталкивает Эдисона в направлении туалета. — Неее дооолго, — эти слова Томас уже не слышит. Он покачивающимися движениями начинает пробираться сквозь толпу, выставив руки вперед, идя на таран. Брюнет уже сам замечает, как к концу своего плавания через разгоряченные тела, начинает пританцовывать, просто, как оказалось, так легче пробраться через море людей, идя у них на поводу. Но без рук, конечно. Он сказал без рук, крошки. Добравшись до туалета, он отряхнул с себя невидимые следы чужих рук, ругая себя, что надел сегодня дорогой костюм. Да если бы он знал… В уборной стояла, на удивление, тишина, лишь изредка разбавляемая басами клубной музыки. Найдя свободную кабинку, он заперся в ней на добрые пятнадцать минут, усевшись на закрытый унитаз, опрокидывая голову на согнутые руки, которые опирались на колени. Растрепав свои чуть влажные волосы от пота, он пошлепал себя по щекам, приводя себя в порядок. От обилия выпитого алкоголя закружилась голова, начинало маленько подташнивать, да и тело уже давно не слушалось своего хозяина. Придя в норму, он подходит к раковине в попытке освежиться холодной водой из-под крана. Умывшись ледяной водой, ему становится намного легче. Томас слышит, как хлопает входная дверь. Он смотрит в зеркало в попытке разглядеть вошедшего, фокусируя свой взор на парне. Их взгляды совпадают и … — Эдисон? — голос парня был пропитан удивлением, это же читалось на его вытянутом лице, шокировано выпученных глазах и приоткрытом рте, застывшем в немом вопросе. «Ох-нет-блядь-пожалуйста-неет» — завыла сирена в голове у Томаса, мигая красной лампочкой, оповещавшей, что вот она пиздецкая опасность совсем рядом. — Ньют, — чуть слышно отозвался Томас, разворачиваясь к блондину. Конечно же, он узнал его голос. Перед глазами Томаса сразу же пронеслись кадры из прошлой жизни, как в какой-нибудь мелодраме. 10 лет тому назад. Вот их первая встреча в старшей школе. Знакомство на уроке биологии. Первый заряд тока, который пробежал по всему телу Эдисона, стоило Ньюту только спросить: «Можно с тобой присесть?», он уже становится соседом по парте. Их сближают общие интересы: любовь к музыке, комиксам, фильмам 70-90-х гг. 20 века. И семинары по философии, где они часто рассуждали на тему добра и зла, любви, предательстве, все это вытекало на мировые масштабы, относительно сегодняшних дней. Все это их сближает. И Томас понимает, что испытывает к приятелю совсем недружеские чувства. Перед глазами пролетает сцена, как он нервничал, когда приглашал Ньюта на первое свидание, конечно выдав его за обычный дружеский вечер с прогулкой по пляжу и просмотром черно-белого фильма под открытым небом, он, как сейчас, помнит, что это был фильм «Завтрак у Тиффани», ведь это любимое кино Ньюта, помнит, как на финальной сцене их взгляды встретились, неприлично долго задержавшись друг на друге. Это был их первый поцелуй. Именно с того момента они начали встречаться. В сознании промелькает первое признание в любви и первое «Томми» во время их первой совместной ночи. Они совсем не скрывали свои отношения. А зря. Это Томас понял, увы, слишком поздно. Стоило только Эдисону старшему узнать, с кем встречается его любимое и единственное чадо, какую он начал вести разгульную жизнь, как вся счастливая жизнь Томаса пошла под откос. Это были ужасные и черные времена в его жизни: Эдисона сразу же перевели в другую школу, приказав оборвать все связи с Ньютом. Но они все равно продолжали видеться тайком ночью, это были короткие встречи часа по два, но зато они были самые желанные и самые страстные в их жизни. Когда не получилось оборвать их связь, отец Томаса перешел уже к открытым угрозам не только к своему сыну, но и семье Ньюта. Человеком он был богатым и влиятельным, он воспитывал в лице Томаса подходящую партию, своего приемника, кому можно было передать свой бизнес. И все шло хорошо, пока сорванец не встретил Ньюта. Блондин словно открыл ему глаза на прекрасный мир вокруг, а не только бизнес отца и богатое общество. Конечно же, Томас стал пропускать курсы по экономике, правоведению, встречи с отцом в его офисе. Он просто жил полной жизнью, почувствовав себя наконец-таки свободным человеком. Это были самые волшебные два года, что он встречался с Ньютом. Но всему приходит конец, как и терпению отца Томаса. Он прекрасно помнит тот вечер, когда все полетело в тартарары. И его разлучили с любимым парнем. С тех пор любое воспоминание о блондине отзывалось ноющей болью в районе груди, поэтому он часто злился, когда его прошлая личная жизнь проскальзывала или упоминалась в разговорах. Это для него святое и никто не смел даже заикаться на эту тему. От перемотки кинопленки его отвлек вопрос Ньюта: — Тебе разве здесь можно находиться? — спросил Ньют, запираясь в кабинке, что ближе к Томасу. — Я уже взрослый мальчик и могу сам решать, где мне находиться, — сердце заполошно стучится, норовя разорвать грудную клетку пополам, а руки от волнения начинают потеть. Томас открывает кран, чтобы сполоснуть их. — Да у тебя за десять лет яйца выросли, Эдисон! — Ньют слишком громко хлопает дверью, от неприятного звука расходится болезненное ощущение по всему телу. — Можно и так сказать, — Томас наблюдает, как Ньют подходит к раковине, начиная мыть свои руки. Боже, все та же хитрая лисья улыбка, большие черные глаза и эта челка, которая норовит все время попасть в глаза. Хочется, как и раньше, зачесать ее ладонью назад, пропуская пшеничные пряди через пальцы, приглаживая их, а после чего впиться горячим поцелуем в пухлые губы Ньюта. Томас невольно поддался этим воспоминаниям и убирает мешающуюся челку с глаз блондина. Ньют лишь хитро улыбнулся, глядя на Эдисона через зеркало. — Так что ты здесь делаешь? — вытирая руки об сухие полотенца, спросил парень. — Друг притащил, — пожал плечами Томас, отвечая Ньюту. — Так ты теперь независимый мальчик? — Ньют подошел вплотную к Томасу, глядя тому в глаза. Их зрительный контакт буквально искрился желанием насладиться друг другом. Они очень давно не виделись. Они слишком долго скучают друг по другу. Создавалось такое впечатление, что они считывали с глаз друг друга информацию о жизни, что провели порознь. — И ты не женился? Или уже успел развестись? — Ньют первым прервал их зрительный контакт, нагнувшись через Томаса, он выкинул бумажный полотенец в урну, и отстранился на несколько шагов. — Нет, не женился, — в туалет зашла парочка парней, от чего Томасу вновь пришлось сокращать расстояние между ним и Ньютом, — я тогда сумел договориться с отцом. Я уехал в Англию, учился в институте 5 лет, а после чего четыре года работал там. Год назад умер отец, и мне пришлось занять его место, — Томас сам так и не понял, почему ему вдруг захотелось рассказать парню о том времени, что он прожил без него. Ньют сочувственно ему кивнул, понурив взгляд, и они вышли из уборной. Снова эта музыка, басы, свет. Единственное, что смог почувствовать Томас, как его пальцы переплетаются с пальцами блондина и его ведут к барной стойке, где его ждет друг. Ньют расплетает их теплый клубочек лишь, когда они подошли к бару. — Ты пришел сюда один? — поинтересовался Томас, подходя к бару. — Нет, вон недалеко от Галли сидит мой приятель, — парень даже удивился, когда за стойкой заметил старого знакомого, — сейчас познакомлю, — когда они добрались до места, Ньют представил своего друга: — Томас, Галли, это Минхо, — Ньют похлопал по плечу темноволосого парня. — Приятно познакомиться, — Томас протянул руку парню для рукопожатия. Галли проделал то же самое. — Вау, Ньют и ты здесь? — увидев, наконец, блондина, Галли встал со своего насиженного места и приобнял бывшего одноклассника, — не ожидал тебя тут увидеть. Думаю, за встречу и за знакомство надо выпить. Как вы на это смотрите? — все дружно покивали головой в знак согласия. – Хэй, бармен, сваргань нам по сто грамм текилы сейчас и принеси бутылку воон за тот столик, — Галли указал на столик на противоположной стороне. — Мы будем там. Дружная компания уселась за один из самых темных столиков подальше от танцпола, так чтобы танцующие парни не отвлекали их от разговора. А поговорить им было о чем, но, к сожалению, обстановка совсем не располагала для интимной беседы тет-а-тет. Единственно, что узнал Томас: Ньют и Минхо познакомились в Калифорнийском университете и с тех пор они слывут лучшими друзьями, а сейчас они работают менеджерами в крупном холдинге преуспевающей корпорации. Томас рассказал о том, как он прожил 9 лет в Англии и что по приезду в штаты, попросил Галли работать вместе с ним. За разговорами прошел час, пустая бутылка была заменена новой. Эдисон постоянно ловит на себе заинтересованный с хитрым прищуром взгляд Ньюта, стоит только Томасу посмотреть на него, как он отводит свой взгляд в сторону, переводя его на друзей при этом нагло улыбаясь. Еще через час веселой беседы блондин пересел ближе к Томасу, так, что они оказались по одну сторону стола, а друзья по другую. Горячее дыхание опаляло лицо и шею Эдисона, каждый раз, когда блондин через него тянулся за своим бокалом, невольное соприкосновение плеч, колений, бок брюнета чувствует, как заполошно бьется сердце Ньюта. Они уже бесстыдно пялятся, прожигая друг друга насквозь, не обращая внимания на друзей, переводя свой взгляд с глаз на губы и обратно, готовые в любой момент сорваться с цепи. Рука Ньюта уже вовсю лежит на колене Томаса, одаряя тело приятным теплом и с каждой секундой поднимаясь все выше поглаживающими движениями лишь иногда впиваясь пальцами в кожу брюнета сквозь ткань брюк. От таких движений у Томаса захватывает дыхание и становится трудно дышать, лицо пышит жаром, распространяясь по всему телу, а внизу живота скручивается тугой узел желания от переизбытка ощущений, от приятных ласк хочется уткнуться в шею блондина и громко стонать от удовольствия. Как же Эдисону этого не хватало! На такую реакцию Ньют лишь хищно оскалился, склонив голову набок, облизывая розовым язычком свои припухшие губы. Они смотрели глаза в глаза, у Томаса они лишь иногда прикрывались в блаженстве и реснички забавно подрагивали, словно от лёгкого ветерка. Ньют уже поглаживает внутреннюю сторону бедра, сжимая кожу в несильной хватке, так что по телу брюнета пробегался электрический заряд в 220V. Блондин подсаживается ближе, перебрасывая свои ноги через ногу Томаса, теперь у них плотно соприкасаются плечи и бедра, и его рука скользит выше на пах Эдисона, поглаживая возбуждающуюся плоть брюнета, чуть надавливая на нее и сжимая в кулаке, он дразнит член Томаса движениями вверх-вниз. Его вторая рука, лежавшая на пояснице, соскальзывает вниз, забираясь под ткань брюк, большой палец уже давно пробрался под резинку боксеров, спускаясь все ниже. Как вдруг Томас и Ньют слышат странный хрюк со стороны Галли, блондин резко убирает руку уже с возбудившегося члена и отсаживается от Эдисона, выпивает стопку текилы и тащит Томаса с собой на танцпол подальше от друзей, там-то они смогут развлечься. Пробравшись на середину танцпола, где собралась основная масса танцующих, Ньют остановился. Он же помнит, что Томас не любитель танцев, но он  всегда заставлял его танцевать с ним, используя не совсем честный прием. Все как десять лет назад, словно и не было этой временно́й пропасти. Томас отстраняется на шаг от блондина, скрещивая руки на груди, наклонив голову довольно скалясь, он готов к сексуальному зрелищу, пропитанному пошлостью, которое так приятно будоражит кровь. Он видит, как парень сначала прислушивается к музыке, потом постукивает подушечками пальцев по бедру, улавливая ритм. Ньют начинает медленно покачивать бедрами, подстраиваясь под музыку. Поймав темп, он чувствует себя уже более уверенно, давно он так не танцевал. Он начинает более активно покачивать бедрами вправо-влево, гладя свое тело руками, пробегая своими худощавыми пальцами по шее, животу и спускаясь чуть ниже. Ньют прикрывает глаза, на его лице читается счастливая улыбка, наконец-то любимый человек рядом, человек, которого можно не стесняться. Он запрокидывает голову назад, и выгибается в спине, сводя лопатки вместе, он выглядит очень сексуально, как шаловливая шлюшка, которая готова ублажать своего хозяина. Блондин одной рукой ныряет под футболку, лаская свой живот, спускаясь ниже, оглаживая свой пах, а потом опять поднимается. Вторая рука поглаживает грудь, после чего ловкие пальцы перебираются на влажную шею. Рот приоткрыт в сексуальном *о*, кончик языка проходится по обсохшим губам, увлажняя их, от чего еще больше хочется впиться в них страстным поцелуем. После Ньют разворачивается к Томасу спиной и бесстыдно виляет бедрами по кругу, оттопыривая свою задницу назад. У Эдисона от таких манипуляций парня стынет в жилах кровь и с каждой секундной все труднее становится дышать. Блондин оглядывается через плечо и видит, что голодный похотливый взгляд Эдисона прикован к его попе. Сделав шаг назад спиной, парень оказывается ближе к Томасу, подходя плотнее, он берет его руки и кладет к себе на живот, вплотную приближаясь задницей к паху Томаса. В этих сильных руках Ньют начинает извиваться как змея, спускаясь ниже по телу Эдисона, как можно интенсивнее трясь задницей о член Томаса, и возвращаясь такими же движениями обратно, он водит руками брюнета по своему разгоряченному телу и кладет их к себе на талию. Его упругие ягодицы продолжают бесстыдно прижиматься к вставшему колом члену Томаса. Голову он опрокидывает на плечо друга, оголяя свою шею для поцелуев. От первого влажного прикосновения губами по телу пробегает приятная дрожь. Томас разворачивает Ньюта к себе, прижимая его разгоряченное тело, как можно ближе. Вот он и первый поцелуй, которого они так долго ждали, то, что им не хватало десять лет. Жадный, голодный и безумный поцелуй, языки сплетаются в танце любви. Руки Томаса лежат на упругих ягодицах блондина, сжимая их как можно больнее, словно сами руки скучали по этой части тела. Рука Ньюта утопает в волосах и крепко сжимает влажные пряди волос, вторая же рука лежит на оголенном животе, с каждой секундой спускаясь все ниже на пах Томаса, поглаживая его. Им окончательно сорвало крышу, они уже не обращают внимания на окружающих. Это их ночь. Томас начинает бесстыдно тереться своей возбужденной плотью о бедро Ньюта, вызывая у того море стонов. — Хочу… — воздуха не хватает, чтобы сразу сказать все слова, — хочу тебя, малыш. Я так скучал. Скучал по тебе, по твоим глазам, губам, улыбке, нашим уединенным вечерам, проведенные за игрой в приставку или за спорами, кто сильнее Железный Человек или Капитан Америка. Я скучал по всему, — зашептал Томас на ухо блондину, после чего прикусил мочку уха, он спустился на шею поцелуями, оставляя на ней красные метены от засосов и укусов. Все тот же запах: вишни и корицы, который сейчас переплетался с запахом пота, придавая ему более терпкий аромат. Все те же руки, которые по-хозяйски лапают его тело, все те же губы и глаза. Все осталось таким, каким и было десять лет назад. Хотелось вдыхать этот запах и целовать этого парня вечно. — Томми, ты же помнишь мое единственное правило касаемо секса? — Ньют отстранил голову от Томаса, похотливо смотря ему в глаза, его руки уже лежали на ягодицах Томаса, сжимая задницу, как можно сильней, заставляя брюнета прикрывать глаза от переизбытка чувств. — Да, никакого секса в общественных местах. Я думал, ты изменился, — хныкнул Томас, притягивая Ньюта к себе ближе, увлекая их в жаркий поцелуй. — Поехали ко мне, — он отстраняется от блондина, беря его за руку, и таща к выходу. Ньют забирает свою куртку на выходе, они так и не попрощались с друзьями. Они едут домой. Выйдя на улицу, они ловят такси и буквально кубарем влетают в него. Таксист на это лишь фыркает, он уже давно привык развозить подобные парочки по домам из этого клуба, поэтому делает музыку погромче и старается не смотреть назад. Дорога от клуба до дома была просто адом каким-то. Желание поскорей заняться сексом так и витало в салоне автомобиля. Все время целуясь, и лапая друг друга, где только можно, руки оказывались везде: голова, шея, грудь, живот, бедра, они как голодные животные, дорвавшиеся до своей добычи. Томас не удержался от довольного стона на весь салон, за что был награжден злым взглядом таксиста и подзатыльником со стороны Ньюта. После этого они уселись спокойно, а Ньют лишь хихикал на то, как краснел Эдисон из-за своего поступка. До дома еще минут двадцать. Рука Ньюта скользит вниз под резинку боксеров Томаса, это движение заставляет его еще больше краснеть, и он прикрывает курткой Ньюта свой пах. Ага, типа не понятно, чем они там занимаются. Рука блондина скользит по всей длине ствола, этот наглец лишь улыбается и закусывает нижнюю губу, в то время как Томас готов душу демону продать, только дайте ему постонать. Эдисон кладет голову в изгиб шеи Ньюта, часто выдыхая, подстраиваясь под темп блондина. Рука Ньюта по-хозяйски лежит на члене Томаса, поглаживая нежную плоть, он ускоряет темп, дроча брюнету, оголяя головку и надавливая на нее большим пальцем. Он обхватывает ее кулаком и круговыми движениями кисти, доставляет удовольствие Эдисону. Томас прикусывает кожу на шеи Ньюта, давая знак, что уже не может терпеть и он на финише. Парень послушно перестает дрочить, зажимая член у основания. Машина останавливается у дома, разморенный Томас еле выползает из автомобиля, оставив таксисту приличные чаевые. Ньют обходит автомобиль, обнимает брюнета, вновь увлекая их в поцелуй, на губах уже чувствуется железный привкус крови от звериных и голодных поцелуев. Томас подхватывает блондина за ягодицы, ноги Ньюта переплетаются у него на пояснице. Так они идут до квартиры Эдисона, лишь пару раз остановившись на лестничной клетке, Томас вжимал хрупкое тело в бетонные стены, чтобы вновь насладиться сладкими губами Ньюта. Стоило только входной двери захлопнуться, как парням окончательно и бесповоротно снесло крышу. Они поддались своим плотским желаниям. Томас буквально припечатал Ньюта к стене своим разгоряченным телом, одной рукой он сдирает с блондина футболку, а другой, ухватившись за талию, тащит в спальню. Прежде чем попасть в данную комнату им пришлось пробраться через гостиную, где спина Ньюта сосчитала все косяки, да и на затылке, наверняка, останется большая шишка, потому что каждый раз подставляя свою тонкую шею для мокрых и болезненных поцелуев, он запрокидывал свою голову назад, ударяясь об стену, при этом стонав от удовольствия, впиваясь своими короткими ноготками в широкие плечи Эдисона. Одна нога Ньюта была заброшена на талию брюнета, как можно плотнее прижимая его. Потерявшие контроль над разумом они уже не стеснялись тереться своими потными телами, подогревая, и возбуждая друг друга еще больше. Спальню освещали лишь огни большого города, а тишину, которая царила здесь, разбавляли частые выдохи, стоны и хлюпанья, когда разрывался мокрый и блядский поцелуй. В комнате витали запахи пота, алкоголя, разбавляемые нотками похоти, исходивших от любовников. Подойдя к кровати, Томас расстегивает джинсы блондина и снимает их вместе с боксерами, освобождая возбужденную плоть из тесной тюрьмы одежды. Перед Эдисоном стоит всё тот же Ньют. Его Ньют. Его детка, малыш, птенчик, он называл его по-разному, но одно их объединяло — все это принадлежало одному человеку, от которого отключается разум, сердце уходит куда-то в пятки, а ангел любви поет в углу комнаты серенады. Так всегда было. Томас прижимает обнаженное тело Ньюта к себе, увлекая его в жаркий поцелуй. Его руки скользят по всему телу, наконец-то его мальчик с ним, совсем рядышком. Блондин освобождает Эдисона от сковывающей одежды, и вот они уже оба голые, стоят целуются, а своими руками обследуют тела друг друга. Просто им надо было вспомнить каково это, обниматься и целоваться с любимым человеком. Руки Томаса, лежавшие на ягодицах блондина скользят выше на талию, разворачивая того на 180 градусов. И единственная опора, которая встречается Ньюту это прикроватная тумбочка. Он упирается руками на нее, выгибаясь, как кошка, просящая ласки и, опрокидывает голову вперед. Он чувствует, как рука Эдисона скользит по его спине, пересчитывая позвонки, а к заднице прижимается член, который подрагивает от возбуждения, разнося по всему телу блондина приятные ощущения. Брюнет целует лопатки Ньюта, надкусывает их, оставляя красные следы, он спускается поцелуями мокрой дорожкой. Томас встает на колени перед попой Ньюта, расставляя тому ноги, как можно шире. Он гладит внутреннюю сторону бедра одной рукой, а другой же поглаживает обвисшие и упругие яички, перекатывая их в ладони, заставляя блондина издавать громкие стоны, что любая портовая шлюшка позавидовала бы. Эдисон уже хочет растянуть удовольствия, поэтому он кладет свои большие ладони на талию своего партнера, впиваясь длинными пальцами в бледную кожу парня. Горячее дыхание опаляет нежную кожу ягодиц Ньюта, заставляя его покачнуться назад навстречу губам Томаса. Эдисон издает едва уловимый смешок, и начинает языком спускать от копчика вниз. Он убирает руки с талии и кладет их на попу Ньюта, расставляя половинки, как можно шире. За этими приятными манипуляциями из глотки блондина вырываются совсем неприличные стоны, а тело уже само начинает покачиваться навстречу жаркому и мокрому языку. Эдисон проводит языком по промежности вверх-вниз и так несколько раз, пока партнер не начинает его умолять о большем и не начинает ритмично покачиваться. Язык Томаса скользит в узкую дырочку, приятно опаляя стенки ануса, заставляя тело Ньюта сжаться от переизбытка чувств. Его язык все активнее дрочил узкую дырочку, каждый раз утопая все глубже и глубже. — О, Господи, я уже… — задыхаясь, пролепетал блондин, после чего добавил: — я не могу больше терпеть. Отстраняясь от приятных ласк, Томас разворачивает тело Ньюта к себе, усаживая его на тумбочку. Он разводит его ноги шире, устраиваясь удобнее между ними. Кладет свои локти на бедра блондина, и похотливо посмотрев ему в глаза, берет его, готовую к финишу, плоть в рот. Приятное тепло обволакивает член, заставляя его дергаться от удовольствия. Так не хотелось этого прерывать, поэтому Ньют старался изо всех сил не кончить на 5 секунде потрясного минета. — Я… я и забыл… — снова сбившееся дыхание дает о себе знать. — Я и забыл какой ты жадный, когда дело касается ласк. Хочешь все и сразу, — еле выговорил блондин, после чего последовали стоны наслаждения. Эдисон смакует его головку, из которой уже сочится смазка, слизывая ее и каждый раз причмокивая от сладкого удовольствия. Он берет всю плоть целиком в рот, проходясь по всей длине языком. Томас начинает помогать себе рукой, дроча член Ньюта, он буквально трахает свой рот, задыхаясь от недостатка кислорода. По телу блондина пробегает электрический заряд, когда Томас берет его член в руку и начинает шлепать об свои широко открытые губы, это стало последней каплей, он с протяжным стоном кончает в рот Эдисона, цепляясь своими пальцами за края тумбочки. Брюнет и сам был уже на грани, поэтому свободной рукой дрочит свой изнывающий член, он кончает сразу после партнера с не менее блядскими стонами. Томас перестает посасывать член Ньюта лишь тогда, когда он начинает обмякать и когда из него перестает сочиться сперма. Вобрав все до последней капли и целуя головку, он поднимается поцелуями вверх на губы блондина. Брюнет до сих пор продолжает стоять перед ним на коленях, которые уже начинают ныть от трения о холодный паркет. Ньют поднимается с насиженного места, поднимая с собой и Томаса, подходя к кровати, блондин падает на нее вниз животом, оттопыривая свою задницу. Он начинает извиваться на кровати как змея, трясь своим членом, который опять начал возбуждаться, о шелковые простыни, и виляя задницей. И стонет «Томми». Тома дважды звать не надо. — Подойди и присядь на электрический стул моей любви, и скажи мне, как ты себя чувствуешь после этого, — напевает Томас себе под нос. — Я для тебя настроен романтически, скажи лишь слово, любое твоё желание я исполню, — допевает Ньют, с едва сдерживаемой улыбкой. Это была их любимая песня.* После этих слов, Ньют почувствует, как на его тело наваливается тело партнера. Эдисон перекладывает Ньюта выше на подушки и подкладывает одну из них под живот блондина, чтобы его задница торчала, а член болезненно не терся об простыни. Поднеся к пульсирующей дырке пальцы, он запускает в нее сразу три. Ньют выгибается, шипя что-то в подушки. Кольцо мышц начинает сжиматься обволакивая пальцы рук. Брюнет надавливает ими на стенки ануса, заставляя блондина расслабиться, при этом поглаживая свободной рукой бок парня. Напряжение в теле постепенно проходит, и Ньют уже сам начинает насаживаться на пальцы, требуя большего. Вынув пальцы, Томас проводит своим членом по влажной промежности, шлепает им по ягодицам любовника, и входит на всю длину до шлепка яиц о кожу. Замерев на несколько секунд, дает Ньюту привыкнуть к новым ощущениям, и продолжает резкими толчками входить на всю длину, заставляя тело блондина выгибаться; выкрикивать слова блаженства или горячие стоны. Эдисон заставляет парня встать на четвереньки, как можно шире разводя свои ноги. Сменив немного позу, Ньют сам начинает насаживаться на член Томаса, при этом чуть ли не крича, из глаз брызгают слезы, а руки начинают подрагивать, это говорило, что брюнет нашел ту самую точку, от которой у его партнера сперло дыхание. Долбясь в простату, Эдисон обхватывает член своего партнера и начинает его надрачивать, увеличивая ритм и при сексе. Они кончают вместе под томные стоны друг друга. Ньют изливается в руку Томаса, при этом запачкав и подушку, и простыни. Эдисон кончает в блондина и не вынимает свой член, пока тот не перестает подрагивать. Они обессиленные падают: Ньют в лужу своей спермы, а Томас на тело блондина. Пролежав так минут двадцать, ожидая пока их бешеное дыхание придет в норму, а части тела перестанут содрогаться. Эдисон ложится на спину, укладывая парня рядом, он зарывается своей пятерней в пшеничные волосы, целуя в лоб. Они засыпают с первыми лучами восходящего солнца.  

***

Ньют проснулся первым от яркого луча солнца, который дразнил его своим светом, норовя попасть в глаз. Он смотрит в окно и перед глазами проносится сцена последнего дня с его любимым человеком. Они окончили школу и договорились сбежать в другой город подальше от отца Томаса и жить независимой не от кого жизнью, поступить в колледж, снимать вместе квартиру. Они встретились после своих выпускных в этой же квартире, готовые на следующий день убежать из этого сраного города. Они провели ночь вместе, лежали и мечтали, как устроятся на новом месте, как в квартиру ворвался отец Томаса, с криками о том, что ему достался самый ебанутый ребенок. Пока Ньют собирал свои вещи в полнейшем шоке, он слышал, как отец угрожал Томасу, что через месяц Эдисон младший женится на какой-то дочери банкира, больше он ничего не успел расслышать, так как был выгнан из квартиры охраной Эдисона старшего. Отгоняя не самые приятные воспоминания, он повернулся на бок, укладываясь у Томаса на груди. Сейчас он счастлив, и никто им не помешает. На весь дом разносится сигнал о новом сообщении. Эдисон приоткрывает глаз и видит улыбающегося Ньюта, лежащего на груди, он целует его в висок, и достает сотовый из кармана джинс, которые валяются возле кровати. Входящее сообщение. 28.08.2016 От кого: Галли «Доброе утро, шанк. Я надеюсь, оно у тебя доброе, не то, что у меня. И еще я надеюсь, что ты сейчас не один, а со своим блондинчиком, передавай ему привет. И вот что я еще хотел сказать, не стоит благодарности, бро. Я ведь тебя специально затащил в этот клуб… объяснимся при встрече. Купидон Галли». Томас воет на всю спальню, отбрасывая телефон в сторону. Переворачивается на бок и увлекает Ньюта в нежный поцелуй, который, несомненно, перерастет в утренний секс.