2421 год. Холодные камни Арнора // Ужин у Денетора

Таургон впервые поднимался в покои Наместников вот так, открыто. Это было отчасти неловко, отчасти весело. Как в молодости, пока еще сражались с орками, и он вел свой небольшой отряд точно зная, что враг впереди, но пока не поняв, где именно. Тогда он был моложе, чем Бр* сейчас, и еще не умел бояться. А сейчас? Стоит ли бояться Денетора? Что скрывается за его полуопущенными веками и взглядом, почти всегда равнодушным? Почему его вообще позвали на этот ужин? Боромир восторженно рассказал про Элроса, да. Но вряд ли отец так жаждет услышать повторение. Тогда зачем? Опасности не чувствовалось. Азарт, волнение – да. Но не угроза. Чужака на семейный ужин не позовут. Чужого – да; такого, что может стать своим. Такого, кого хочешь сделать своим. Слуга в белоснежной тунике распахнул перед Арахадом тяжелую дверь. – Ты пришел! – выбежал ему навстречу Боромир. – Ты же расскажешь про Элроса, да?! – Мой юный господин, – улыбнулся Таургон, – я не менестрель, что поет песню, лишь скажи ему. Ты задашь мне вопросы, и я постараюсь ответить на них. Если у нас останется время. Он был почти уверен, что до Элроса дело не дойдет. Таургон прошел в зал и поклонился хозяевам. Н*, супруга наследника, приветливо улыбнулась ему. Юную Митреллас Таургон видел впервые (или никогда раньше не обращал на нее внимания) – доброжелательна и миловидна, и ей не больше дела до гостя братьев, чем ему до нее. Бр* – одно движение глаз, быстрое и искреннее, словно крепкое пожатие. Ну и хозяин. Улыбается. Не губами – глазами. Это хорошо. Но смотрит испытующе. Еще немного – и этим острым взглядом начнет тебя разделывать на мелкие кусочки. Аккуратно. Что, наследник Денетор, сегодня у тебя на ужин северянина подают? Ладно, начнем. – Добро пожаловать, Таургон. Я наслышан о тебе… – он взглянул на Боромира, – теперь уже от обоих моих сыновей. Таургон снова поклонился. – Прошу, – он указал на накрытый стол. Подали воду для рук. Боромир сиял и был весь нетерпение, Митреллас сидела с задумчивым лицом (она явно умела занять себя во время неинтересных ей бесед отца), Бр* и его мать Таургон не видел, обернувшись к хозяину. Какое-то легкое вино, почти сок. Он так и не научился разбираться в здешних изысках. – Если позволишь, я хотел бы спросить, – Денетор перешел сразу к делу. – Что привело тебя в Минас-Тирит? – Полагаю, ответ тебе известен. У нас на севере слишком много знаний погибло, и мы хотим… Денетор жестом прервал его. – Не «мы», Таургон. Наследник пригубил, давая осознать свои слова. Принесли что-то из еды. Слуга первым делом подошел к гостю, Таургон кивнул, не сводя взгляда с хозяина. Ему положили это что-то на тарелку. Слуга пошел к Денетору, дальше… Таургон ждал продолжения. Вместо этого гондорец с улыбкой показал на еду: дескать, что же ты не ешь? Оказались какие-то овощи. Смотреть на Денетора было уже неприлично, и Арахад невольно уцепился взглядом за тарелку Митреллас. Девушка не столько ела, сколько резала и перекладывала. Ей явно было некуда спешить. – Так вот, – изволил вернуться к прерванному наследник, – я спрашиваю не о вас. Я спрашиваю, что привело тебя. Он выделил последнее слово. Пригубил. Покатал вино во рту, прежде чем проглотить. Поставил бокал. И продолжил: – Люди часто говорят «я делаю это ради других», но за этим всегда, всегда стоят их личные желания. «Я делаю это для твоего счастья», говорит отец дочери, выдавая ее за знатного человека. Но на самом деле, он хочет гордиться… перед живым соседом или умершими родителями, всякое бывает, гордиться тем, какой знатный у него зять. – Пусть за желанием делать для других стоит поступок для себя, – возразил Таургон, – но это не всегда дурно. Мой отец своей рукой переписал десятки, а уже, может быть, и сотни книг. Да, он делает это потому, что ему нравится. Но это возрождение мудрости нашего народа! – Я рад, – Денетор приподнял бокал, – что ты так хорошо меня понимаешь. Итак, позволь мне повторить мой вопрос. Что делаешь здесь ты? Не для своего народа. Для себя. Арахад улыбнулся, скрывая замешательство. Мелькнула мысль: «А ведь годами он, наверное, моложе меня». – Ты задаешь слишком трудный вопрос, мой господин. Я не знаю, что тебе ответить. – И всё же попробуй. Спаситель-слуга принес новое блюдо. Что-то, уложенное в виде рыбы. Глаз-маслина, жабры и чешуя из долек лимона, хвост из… … что резать на кусочки будут – был готов, а вот что сначала примутся поджаривать… Но это еда, ее надо есть и это законное время на обдумывание ответа. – Всё, что я могу сказать, – Арахад отпил вина, – я здесь ради отца. Он лишился ноги и не может покинуть свой дом. Я стал его глазами в этих землях. Он любит книги и счастлив, получая от меня новые. Мне радостно оттого, что радостно ему. По взгляду Денетора он понял, что гондорец не удовлетворен его ответом. – Прости, но ничего другого я не могу тебе сказать. – Сказанного достаточно, чтобы я одобрил дружбу моих сыновей с тобой. Боромир развернул плечи и заерзал на стуле. – А почему ты служишь Стражем? – Денетор перешел к новому блюду своего ужина. – То есть как «почему»? Я воин, я… – Да. Ты воин. И здесь я снова спрошу, зачем ты служишь в Цитадели. Это два разных вопроса. Начнем со второго, если тебе так проще. По кубкам разлили новое вино. Крепче, несладкое. Самое то, что сейчас надо. Племянник Диора, надо же! – ничего общего с дядей. – Ты воин, – кивнул Денетор, – и судя по словам Бр*, очень хороший воин. Тебе не место в Цитадели. Ты давно должен был получить от дяди отряд, немалый отряд! и умчаться охранять рубежи. Или тренировать будущих бойцов, это тоже занятие для тебя. Вместо этого ты стоишь у Белого Древа и на советах дяди. Сколько лет, напомни? – Шесть*. – Вот именно. Принесли какую-то сложную смесь из овощей, сыра, то ли мяса, то ли бобов… гондорец задал простой вопрос, так что можно не только съесть блюдо, но даже распробовать его. Вкусное, что уж. Но непонятное. Всё-таки, мясо там или бобы? Или и то, и другое? – Если я умчусь на границу, как будут для меня переписывать книги? – Не думаю, что это сложно. Составишь список. Большой список. Денетор допил кубок, все последовали его примеру, и Таургон сделал то же. Слуги стали менять посуду. – Не всё так легко, – возразил северянин. – Многое в Хранилище мне неизвестно до сих пор. А известное… есть тексты в двух, трех, пяти вариантах! кто, кроме меня, выберет, какой переписывать?! Денетор кинул и улыбнулся, но не собеседнику, а, скорее, своим мыслям. – И вот мы вернулись к предыдущему вопросу. Зачем ты вообще служишь? – То есть? Внесли жаркое. Разлили по кубкам красное вино. Он нарочно задает вопрос так, чтобы кусок в горло не шел?! Но мясо пахло восхитительно, его надо было есть горячим, а всякие хитроумные вопросы могли подождать. И это вино удивительно подходило к нему. Можно не уметь разбираться в южных винах, но точно подобранные яства оценит даже северный невежда. Который неизвестно зачем служит Стражем. – Прости, я не понимаю твой вопрос. – Ты можешь не служить. Будет больше времени на чтение книг. На твои пять вариантов одного сказания. – Но… мне надо на что-то жить. – Неужели? – Денетор провел по губам салфеткой. – Полагаю, дядя легко согласился бы продолжать выдавать тебе твое жалованье. Гондор не обеднел бы от этого. – Так нельзя. Получать деньги ни за что. – Деньги получать нельзя, – медленно произнес Денетор, снова вкладывая в это свой особый смысл. Он сделал знак слуге, тот забрал его тарелку. Сыновьям положили по второму куску мяса, гостю тоже. Внесли фрукты. Хозяин стал резать на дольки небольшой фиолетовый плод. – И всё же я не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь, – сказал Таургон, закончив с мясом. – Хорошо, – улыбнулся Денетор. – Ты знаешь, в какую сумму ты обходишься казне? Изумленный взгляд северянина был самым отчетливым «нет». – Сколько книг ты получил, – продолжал наследник, – за те шесть лет, что стоишь у Белого Древа? Ты лучше меня знаешь цену таким манускриптам. Попробуй ее посчитать, раз никогда этого не делал. И сравни со своим жалованьем. Арахад нахмурился и сказал почти сурово: – Когда я получаю подарки, я не спрашиваю об их цене. Для меня думать о подобном – значит оскорбить дарящего. Наместник не заслужил от меня такого. Если он считает нужным дарить мне дорогие вещи, так часто и так много – я благодарен ему. Я не… – Довольно, – прервал его Денетор, но голос его звучал не властно, а примирительно. Все выдохнули и потянулись за фруктами. – Я лишь хотел, чтобы ты перестал уверять, что на службе тебя держит жалованье. И я в третий раз задаю мой вопрос: что же всё-таки ты делаешь в Страже? – На этот вопрос может ответить только Наместник. Это не моя тайна. – Нет, нет, – засмеялся наследник, – я не собираюсь выпытывать тайны дяди. И помни: никаких «мы», только «я». Он одну за другой съел несколько мелких ягод. – У дяди есть свои причины и держать тебя в Страже, и одаривать… кто знает, щедро ли? Дядя не бросает гондорское серебро на ветер. Он бережлив, а не расточителен. Но мы не о нем. Мы о тебе. Что же держит здесь тебя? Возможность получать эти сотни книг? – он прищурился и сам же ответил: – Нет. Для тебя это подарок, цену которому ты не знаешь и знать не хочешь. Ты здесь по совсем другой причине. Он прямо взглянул Арахаду в глаза. Боромир чувствовал себя страшно неловко. Он звал к ним Таургона, думая, что тот станет рассказывать об истории, а отцу, матери и сестре будет так интересно его послушать. А вместо этого… ну вот что отцу от него надо?! Получается, сам привел хорошего человека под неприятности. И это еще мягко сказано. Но Арахад рассмеялся и развел руками, так что повисшее напряжение разом исчезло: – Я сдаюсь. Да, дело не только в том, что я нужен Наместнику. Мне нравится… то, чем я служу ему. Да, это то, что я делаю ради себя. Не ради книг и уж конечно не ради жалованья. – Чем нравится? – немедленно последовал вопрос. – Почему ты предпочтешь это жизни командира? Хочешь, я завтра дам тебе любой отряд – большой, малый, какой выберешь, любое место… – Тебе легко обещать, ты знаешь, что я отвечу «нет». – Именно, – кивнул Денетор. – Так почему «нет»? Словно блеск мечей в поединке – дружеском, не смертельном, но всё же со всепоглощающей жаждой выигрыша. – Потому что у вас много хороших командиров, а Наместник поручает мне то, что никто другой не… – Вот. Наследник откинулся на высокую спинку кресла, сложил руки на груди. – Смотрите на него, мальчики, – сказал он. – Смотрите внимательно. Боромир честно повернулся и посмотрел на Таургона. – Перед вами, – продолжил Денетор, – самый честолюбивый человек, которого я видел в своей жизни. И вряд ли когда-либо увижу подобного. – Я? – удивился Таургон. – Страж, который никогда не станет ничем большим? Денетор медленно кивнул. Глазами сделал знак слуге, тот налил ему, гостю и старшему сыну. Сытный ужин и острый разговор сделали свое дело: крепость вина уже не чувствовалась, остался только богатый вкус. – Так в чем же мое честолюбие? Наследник говорил так, словно здесь не было того, о ком речь: – Мне доводилось видеть в жизни людей, возглашавших «Всё или ничего!» Некоторые из них были слабы, и получали это свое ничего. Но остальные, когда их пыл иссякал, вполне довольствовались чем-то. Большим, малым… получить всё невозможно, а малое лучше чем ничего. И вот смотрите, мальчики: перед вами человек, который не произносит гордых слов. Он просто живет по закону «всё или ничего». Он даже не согласен быть первым. Он или никто – или единственный. Таургон покачал головой и усмехнулся: – Я не знал о себе подобного. Митреллас вернулась из своих мечтаний и посмотрела на него. – Дружите с ним, мальчики, – продолжал Денетор. – Учитесь у него. Это хорошо для вас, особенно тебе, Бр*. Я не знаю, как он выживает с таким нечеловеческим честолюбием, но тебе как будущему правителю очень, очень полезно быть рядом с ним.