Время политики

— Сколько тебе лет, Бард? — Трандуил идет, не оглядываясь, и Бард немного ощущает себя собачонкой — беги позади да подтявкивай. — Впрочем, неважно. Даже если собрать вместе твои годы, твоих детей и всех твоих предков, все равно получится меньше, чем прожил на этом свете я. Лес редеет, деревья расступаются, и перед глазами Барда возникает озеро, родное и знакомое. Тут даже дышится проще, чем в темном, душном лесу. Трандуил все так же уверенно идет вперед, и на мгновение Барду кажется, что он сейчас и по воде пойдет так же легко, как по земле. Но эльф доходит до самой кромки воды и останавливается. Волны лениво пытаются облизать хотя бы краешек его сапога, но им не хватает какой-то доли дюйма. — Так почему, скажи мне, я сейчас должен идти навстречу твоим просьбам, делая вид, что не понимаю твоей чрезвычайно хитрой и совершенно неочевидной идеи? Засмотревшись на сапоги эльфа, Бард пропускает момент, когда Трандуил снова начинает говорить. И надо бы отвечать, оправдаться, пытаться сохранить дружественные связи с влиятельным соседом (не его слова — советников). Только Бард понимает, что это бесполезно. Понял еще до того, как Трандуил пространно и обидно начал рассуждать о сомнительных выгодах и явных недостатках близкого общения и сотрудничества с людьми. Само слово «люди» он произносит, как оскорбление. И хочется сейчас не стоять, покорно склонив голову, а от души заехать по белому, холеному, высокомерному лицу. Но нельзя. Время порывов закончилось. Пришло время политики. Поэтому Бард не отвечает, и только отводит взгляд. Не выдать себя. Говорят ведь, что эльфы умеют читать по глазам. Вместо этого он смотрит на озеро. Впереди — только гладь воды, громада одинокой горы и Дейл. С этого места города не разглядеть, но Барду кажется, что он видит шпили и дым над крышами. Все серое, неласковое и даже белые островки льда и редкие проблески голубого неба сквозь тучи странным образом не разбавляют эту палитру. Холод везде, и, хотя глаза порой тоскуют по ярким цветам и теплому солнцу, Бард не променял бы этот серый мир ни на что. Потому что это — его земля, его люди, его город. И ради них он готов — он должен — договориться с кем угодно, хоть и со Смаугом, если тот восстал бы из мертвых. Трандуил не торопит его с ответом, терпеливо ждет, будто впрямь собирается услышать что-то новое. И Бард вдруг думает, что он удивительно уместно смотрится здесь, этот холодный и равнодушный король. Серебристые волосы, белая-белая, белее снега, кожа — наверное, такая же холодная, — льдисто-серые глаза. Он сияет здесь, как редкий алмаз в грубой оправе. Смешно. Он думает как гном — те тоже все сравнения сводят к камням и металлам. Ну, с кем поведешься, так ведь? Трандуил, замечая его улыбку, чуть склоняет голову. Бард давно заметил у него эту странную, будто бы птичью привычку: наклонять голову набок и немного вперед. Еще бы разобраться, что оно значит — презрение, раздражение, скуку? Что ничего хорошего — в этом Бард уверен. — Тебе смешно? И что же тебя развеселило? Собственная глупость или наивность? Он смотрит прямо Барду в лицо, и не может не видеть, как тот сжимает зубы, чтобы только смолчать. Бард старается собраться, успокоиться, только раздражение все равно прорывается в резком выдохе, в крепко сжатых кулаках. Но вопрос прозвучал, и хотя Трандуил вряд ли ждет услышать ответ, Бард готов его дать. Глупость или наивность? Этот вопрос следовало задавать не сейчас, а тогда, три месяца назад, когда закончилась битва, и на волне всеобщего безумного горя — или радостного безумия — люди избрали Барда своим правителем. А он не отказался. Вот тогда надо было спросить — что тобой движет, Бард? Глупые надежды, что выйдет с этим справиться, или наивная вера, что им кто-то поможет? Но шли дни, потом недели. Живые похоронили своих мертвых. Гномы скрылись в Эреборе, эльфы ушли в леса. И пришло понимание, что им, людям, надо как-то жить тут дальше. Отстраивать уничтоженные дома, восстанавливать потерянные запасы. И где-то брать на это деньги. Их доля драконьего золота была велика, но золотом и камнями людей не прокормить, запасов еле хватало уже сейчас. Это понимал Бард, это понимали советники. Надо было искать выход, и он оказался близким и очевидным, как гора, что все время маячила у них под носом. Дейл всегда был торговым городом, перекрестком между торговыми путями гномов из Эребора, людей с запада и севера и лихолесских эльфов. И если гномы пока торговать не готовы, люди сюда идти еще боятся — остаются эльфы. Закупать у них вина, мед, травы и лекарства и везти их на рынки всего Средиземья, а там — рассказывать об Озерном городе, о том, что он возвращает былую мощь, приглашать торговцев и людей. И все наладится. Да, не сразу, ну так Бард и не рассчитывает на это. Главное — подняться на ноги, а потом не он, так хоть его дети увидят Дейл во всей силе и величии. Окрыленный этой идеей, Бард решил не откладывать на потом, а скорее встретится с Трандуилом и все обсудить. Тогда не возникло даже тени сомнения, что тот согласится. И действительно, гонец принес положительный ответ. Только встречу король эльфов назначил не во дворце. Почтить своим присутствием Дейл он тоже не соизволил. «На середине пути от Сумеречья к Озерному городу Владыка будет ждать тебя, Бард, Победитель Дракона». Даже в своем послании эльф отказывался признавать его… а кем, собственно, признавать? Королем без королевства? Повелителем кучки перепуганных людей? Правителем опустошенных земель? Но Бард не обратил на это внимания, радуясь, что ответ пришел. Все складывалось хорошо, даже слишком. В назначенный день и час Бард явился на место встречи. Без свиты, потому что ну какая у него свита: одна ее половина сейчас перекрывает крышу над тронным залом, а другая готовит им еду да носит воду. Трандуила сопровождали двое лучников. Бард готов был говорить и в их присутствии, но эльф слегка поднял бровь, и его спутники бесшумно растворились в лесу. — Владыка Трандуил, я рад встрече с тобой. Благодарю, что согласился уделить мне внимание. Твое великодушие воистину не знает границ, и… — Оставь эти словесные кружева, Бард. Сейчас они ни к чему, да и плести их ты не мастер, — Трандуил вяло махнул рукой. — Что тебе нужно? Бард немного растерялся, потому что подготовленная приветственная речь была длинной, витиеватой и тщательно выученной под присмотром советников. «Помни, эльфы — не люди. Они ценят церемонии и иносказания. Бывало такое, что наших послов выставляли за ворота после недостаточно низкого поклона. Будь уважительным. Продумывай каждое слово и каждое движение. Не смотри в глаза — это можно будет расценить как невежество, да и кто знает, какую волшбу умеет творить этот король… Ни о чем не проси прямо. И тогда, возможно, тебе удастся чего-то добиться». И тут такое. Ну, что же. Если Трандуил сам отбросил все условности — тем лучше, Бард и так ощущал себя троллем на изысканном празднестве. — Нам нужен торговый союз, — все, главное сказано. Теперь надо было только сосредоточиться и расписать все возможные выгоды для эльфов от этой сделки. Бард уже открыл рот, чтобы продолжить, но Трандуил не стал слушать. Просто повернулся, и пошел куда-то через лес, видно, подразумевая, что Бард последует за ним. И он последовал, а куда было деваться? Шел рядом, пытаясь подстроится под скользящие шаги эльфа, и удивлялся про себя, как тому удается не собирать по пути все ветки полами длинных одежд, и все время говорить, не сбивая дыхание. А потом вслушался в то, что именно говорил Трандуил. — Вы, люди, как клещи. Как паразиты на здоровом и полном сил теле. Только употребляете… истребляете все, до чего можете дотянуться. Что вы создали за годы своего существования под сводами Арды? А что уничтожили? Вы слепы и все, что вами движет — это жажда наживы. Ты хочешь возобновить торговый союз. Но подумай, для чего мне это? За годы правления вашего бургомистра, когда он брал на себя многие обязанности, но не исполнял и половины, я еще больше убедился в том, что любые связи с людьми изживают себя. Сейчас ты попробуешь убедить меня, что договор с Дейлом принесет пользу моему народу. И каким образом? Скажешь, что вы будете доставлять наши изделия на рынки всего Средиземья? А почему ты уверен, что мы сами этого не делаем? Мы живем здесь несколько тысяч лет. Так что, по-твоему, все это время мы ждали помощи людей-перекупщиков? Или скажешь, что вы будете привозить товары из других земель сюда, в Сумеречье? Должен тебя разочаровать. То, что мы не любим покидать пределы своих земель, не значит, что мы этого не делаем. Так что ты предлагаешь торговый союз, который не даст мне ничего, кроме лишней мороки. Сколько тебе лет, Бард? Птица пролетает совсем низко, почти задевая Барда своим крылом. Он понимает, что молчит уже неприлично долго, но и Трандуил молчит тоже. Он стоит ровно и неподвижно, будто статуя, только волосы свободно струятся по ветру. Как белая паутина, думает Бард. Тонкая, драгоценная. Намного лучшая, чем неумелая паутина его слов. И он должен бы испытывать неприязнь или злость, глядя на Трандуила, но… ничего этого нет. Есть разочарование. Есть обида и усталость. Но еще есть понимание, что по-своему эльф прав. Это людям нужно выживать. Это им нужны союзники. Даже не союзники — помощники. Клещи, как же. Барду сейчас кажется, что люди не клещи, а слепцы, которые бредут, спотыкаясь, за своим таким же беспомощным и незрячим правителем прямо Морготу в пасть. Он не справился. Оказалось, быть правителем намного сложнее, чем один раз натянуть тетиву. — Что же. Благодарю за урок, Владыка Трандуил. Я понимаю… я попытаюсь понять твой отказ. Но знай, в любом случае ты будешь желанным гостем в нашем городе. Если изволишь его посетить. Немного склонить голову — не поклон, нет, дань уважения к древнему и мудрому правителю. Теперь остается только приехать домой, и сожалением сказать, что эльфы не захотели возобновлять торговый договор. Но не беда, это был лишь один из вариантов. Люди верят ему, они не опустят руки. А вместе с ними и сам Бард. Потому что он правитель. И он должен. — Сколько у тебя людей, Бард? — спокойный голос заставляет вздрогнуть. Эльф все так же стоит, разглядывая озеро, и Барду приходится отвечать ему в спину. — Почти шесть сотен. Много стариков и детей, женщин меньше. Мужчин осталось совсем мало. — В течение следующей луны выбери двадцать самых сильных и смышленых юношей и двадцать самых прилежных и умных девушек. Я возьму их к нам на три года. Юношей будут обучать военному ремеслу, искусству ювелиров и кузнецов. Девушки будут учиться ткачеству, рисунку и письму. Хорошо, если в числе избранных окажутся и твои дети. Люди боятся неизвестного, покажи своим примером, что опасности нет. Это настолько неожиданно, что вместо благодарностей или вопросов у Барда вырывается: — А как же клещи? Не побрезгуете возиться с паразитами? Трандуил поворачивается, и паутинные волосы на минуту закрывают его лицо. Он вздыхает и совершенно человеческим жестом отбрасывает их за спину. И смотрит на Барда уже совсем по-другому — открыто, весело, немного иронично подняв бровь. — Не порть то хорошее впечатление, что тебе удалось произвести. Люди бывают разные — как и эльфы, впрочем. В большинстве своем они именно такие, как я говорил — но бывают приятные исключения. И мне кажется, что ты принадлежишь к их числу. Поэтому я помогу тебе. Торговый союз — это самое простое и очевидное решение, но есть и другие пути. Если бы Бард не видел своими глазами немного хитроватую усмешку, проскользнувшую по лицу эльфа, ни за что бы не поверил, что тот на такое способен. — Нам не нужны посредники. Нам нужны союзники. Намного выгоднее иметь под боком сильный дружественный город, чем разоренную пустошь. Они опять идут по лесу, только теперь Барду удивительно легко удается держаться рядом с эльфом. Его голос звучит так же размеренно и напевно, но теперь не хочется заткнуть уши или начать оправдываться. Бард не понимает, чем добился такой ошеломляющей перемены, но подозревает, что это была своего рода проверка, которую он, сам не зная как, прошел. — Из тебя выйдет хороший правитель. Первый урок ты уже усвоил, но будут и другие. Я с удовольствием воспользуюсь твоим приглашением и загляну посмотреть, как отстраивается Дейл. Позволь сделать тебе встречное приглашение — ворота Мирквуда всегда будут открыты для тебя. Они уже почти подходят к месту, где встретились. Рядом в зелени мелькают светлыми призраками спутники Трандуила. Он останавливается и улыбается Барду. — Тебе предстоит еще многому научиться, и если я смогу тебе помочь — что же, это будет честь для меня. Но запомни одно, Бард. Борись и не сдавайся, но никогда не унижайся и не опускай рук. За твоей спиной — весь город. Они надеются на тебя, равняются на тебя. Потому что ты правитель. И ты должен. Когда Бард возвращается домой, с лица его не сходит широкая, радостная улыбка, а в голове бьется одна мысль — не так и опасно, оказывается, смотреть эльфам в глаза.