Обр (У/Е) ченная

*****       Служба требует от Петра Хазина полной отдачи, и он остается ей верен. Служебная машина подбирает его на оживленной улице, и он мчит на другой конец города, чтобы «накрыть» очередной ночной клуб, что является делом привычным. Хазин не только окончательно хоронит возможность пропустить пару-тройку рюмок ледяной беленькой за стойкой круглосуточного бара под постепенно растущую гору окурков в унылой пепельнице, он еще лишается доверительной беседы с барменом, который в конце вечера обязательно протянет номер опытной без особого норова с потрясающим расслабляющим эффектом боевой подруги.       Появиться почти внезапно, слиться с толпой отдыхающих, попытаться не оглохнуть от бита, дико ударяющего по голове, прошерстить очереди в «клозеты», наметить несколько неудачников, провести просчет на предмет отсеивания нелегальных «продажников».       Все тянется с привычным постоянством, но Хазин каждый раз испытывает неописуемый почти детский восторг заполучив в свои сети очередное успешное выполнение плана. Несколько ночных клубов накрыты в течение этой бесконечной ночи. В одном из них Хазин обнаруживает подарок из прошлого.       Петю не удивляет кучкующийся и склонный ко всем видам разврата молодняк. Это обычная декорация пятничного заведения на окраине города, но какое-то странное чувство ведет его в известном лишь ему направлении, словно запах какой-то более крупной притаившейся добычи завладевает всем его существом.       Небольшой почти тупиковый коридор, в котором только одна дверь, и она легко поддается открытию. Хазин оказывается в комнате, погруженной в легкий полумрак, удушающий запах кальяна и потных трахающихся людей.       Он опускает глаза в пол и обнаруживает, к его дорогущему замшевому ботинку прилипла использованная «резинка». Петя, громко ругается, пытаясь отодрать контрацептив от своей обуви.       «Этих наркоманов и раздевать не нужно, бери да лезь к ним задницу!» вдруг думается Хазину. Осторожно и все еще брезгливо вдыхая ароматы, парящие в комнате, продвигается к эпицентру удовольствия, чтобы из-за голых мужских задниц увидеть подарок, наскоро распакованный, жадно терзаемый несколькими обладателями, одновременно хрипящий и стонущий.       Женский голос хрипит и стонет не переставая, что заставляет Петю снова громко ругнуться, и бросив один взгляд на его обладательницу, не поверить своим глазам и отказываться понимать, что все происходящее правда. Хазин приближается к группе молодых людей, с которыми развлекается девушка. Стаскивает на пол одного за другим с огромного кожаного дивана, на котором девушка остается лежать, не меняя позы. Полуголых парней выталкивает из комнаты и, заперев дверь, возвращается к дивану. Хватает ее за темные волосы, трясет словно тряпичную куклу, хлещет по щекам. Глаза ее вдруг приоткрываются, и она начинает громко и заливисто хохотать. Она не понимает, кто перед ней.       Хазин не видел ее пару лет после того как случилась ссора, причину которой Петя не мог припомнить. Взрыв эмоций, громко хлопнувшая входная дверь, игнор телефонных звонков и сообщений, но тлеющая надежда на то, что примирение несколько отсрочено.       Тяжелый воздух в комнате или вид распластанного на диване женского тела, влажного от пота, перепачканого спермой, вызывает легкое бурление в области желудка. Ее темные волосы - густые и длинные, а ноги легко и грациозно обнимали его...Секундная слабость, которую позволил себе Петя по отношению к девушке, сменяется еще большим внутренним взрывом и желанием уничтожить нахлынувшие воспоминания.       Хазин вдруг одергивает руки, словно испытывает непреодолимое чувство омерзения.       - Ты что? – взрывается Хазин, брызжа слюной. - Ты блять что с собой сделала?       Она лежит и что-то бормочет себе под нос, откашливаясь. Голова отяжелела настолько, что не может повернуться в сторону. Она трогает руками свои спутавшиеся волосы, поглаживает грудь и живот, еще больше размазывая липкую жидкость по своей коже. Хазин молча расстегивает джинсы и вынимает из трусов напрягшийся член.       - Только попробуй стиснуть зубы! Я тебя пристрелю как бешеную суку!       В дверь настойчиво стучат, но Хазин не отвечает. Он слишком увлечен. Сопровождаемый глухими хрипами оральный секс заполняет пространство, а горло девушки наполняется липкой спермой.       Хазин презрительно хмыкнув, извлекает член, крепко сжимает ее челюсти, зажимает нос, желая, чтобы она захлебнулась или задохнулась! Понимая, что находится на грани совершения непоправимого, убирает руки, звонко хлопая девушку по щекам. Он уже не слушает, как она громко кашляет и плюется, наклонив голову.       В бессилии он опускается рядом с диваном и начинает скулить. *****       Наручные часы показывают половину третьего ночи. Свет от лампочки в небольшой ванной комнате слепит глаза. Хазин сидит на краю ванной, опираясь спиной о кафельную плитку. Очень хочется спать. Пытаясь отогнать сон, хлопает себя по щекам.       Взгляд скользит по стене перемещаясь то вверх от темно-синей до светло-голубой до плитки, то вниз, опускаясь на полуобнаженное женское тело, перекинутое через край ванны.       Воду в душевой лейке не выключает, так как сильный напор поможет смыть непрекращающееся извержение рвотных масс. Следит за тем, чтобы девушка не перевернулась и не случилось западение языка. Не хватало, чтобы она задохнулась! Как ни противно осознавать, но девушку рвет снова и снова.       Последнее, что Петя Хазин хотел бы видеть перед своими глазами это то, чем она накачивала себя весь вечер. О ночной смене было думать слишком противно! Мерзость! Грязь! Тошно на все это смотреть! Бесконечные реки из остатков непереваренной пищи, слизи и...       - Если бы ты смогла сейчас выблевать свои куриные мозги! Сука! Ненавижу тебя, омерзительная тварь! - кричит ей прямо в ухо и снова отворачивается от омерзительного запаха и противной картинки перед глазами, зажимая нос и прикрывая глаза.       В последний момент сдерживает себя и наносит удар кулаком по бортику ванной. Боли не чувствует, видит лишь только кровь, выступившую на костяшках.       Она периодически пытается поднимать голову. Вода и рвотные массы стекают по длинным черным волосам, верхняя губа припухла, в уголках рта запекшаяся кровь, под глазами темные разводы, губная помада размазана далеко за пределами рта. Это не лицо девушки, это маска клоуна после многочасового представления. Она пытается сфокусировать взгляд на мужчине, но у нее это плохо получается. Похрюкивает, покашливает и снова реки дерьма устремляются в канализационный слив. На это невозможно смотреть.       - Ты...кто...та-акой? - сквозь мычание и хрипы интересуется измученное тело.       - Добро пожаловать в ад! – злобно шипит Хазин.       - Иди к че-орту! – огрызается девушка.       - Тварь! – Хазин не разжимает кулаки.       - Пошел на ..., я сказа-ала!       Петя, не раздумывая, хватает мыло, вспенивает его в руках и начинает намыливать девушке некогда прекрасное лицо. Пена попадает в глаза, в рот, в нос...Она пытается вырваться, плюется и кашляет. Конвульсии продолжаются уже без отходов. Поливает девушку из душевой лейки, словно цветочную клумбу.       Наматывает копну длинных черных волос на кулак, чтобы удобнее было держать голову, и водой смывает остатки косметики и мыльной пены.       Многочисленные ссадины, локти стесаны, несколько ногтей сломаны, платье разорвано в области разреза сзади, черные чулки безнадежно порваны, носы туфлей содраны и сломаны каблук.       ТЕЛО наконец опустошило свой желудок.       Хазин избавляет страдалицу от одежды, скорее, от тех лохмотьев, в которые оно превратилось. Старается воспринимать обнаженную девушку просто как биологический организм, набор органов, наскоро упакованных и выброшенных вникуда, которые вследствие удачного приземления каким-то нелепым образом встали на места и на миллионную часть процента заработал мозг, чтобы вести безобразный образ жизни, спеша к скорейшей встрече с выгребной ямой.       Хазин бросает в мусор платье, чулки, туфли. Нижнее белье на ней не обнаружено. Оборачивает девушку в немного влажное полотенце и выносит из ванной комнаты.       Она мычит и ругается, перебирая весь словарный запас из матерных выражений. Сняв с неё полотенце, укладывает спать. Ей нет принципиальной разницы, где она и с кем. Брошенный на пол рядом с батареей матрас, наскоро застеленный простыней, для неё сейчас лучшее место для отдыха. Для надёжности Петя пристегивает её правую руку к батарее, чтобы никуда не сбежала. Ей эта мысль и в голову не придёт, равно как и ни одна другая. Весь завтрашний день её спутницей будет головная боль. Если бы еще и чувство отвращения к самой себе пришло вместе с утренним разломом "башни", но, к сожалению, новый год еще не скоро и загадывать сумасшедшие желания - это странно...       Домой возвращается на следующий день ближе к полуночи. В квартире тихо. Зажигает свет в коридоре. Он немного проникает в большую комнату, но этого достаточно, чтобы видеть ее. Она лежит, свернувшись, в позе "эмбриона". На ней старая рубашка Хазина. Не стоит наряжаться, если случится приступ рвоты. Просыпалась или нет? Спит почти сутки. Петя подходит ближе, присаживается на корточки и легко касается ее плеча. Никакой реакции. Толкает сильнее. Она шевелится. Разворачивается к Хазину лицом. Дергает правой рукой, которая все еще прикована.       Корчит гримасу неудовольствия. Рукав рубашки застегнут на запястье, браслет наручников находится поверх ткани. Наручники - вынужденная мера. Перестало рвать. Дышит. Уже неплохо. Потребности сходить в туалет у девушки не возникло.       Хазин опустошает пару бутылок пива. Засыпает под телевизор, включенный на спортивном канале. Кажется, что глаза прикрыл на несколько минут. Просыпается не то от громкого стона, не то от воя, не от мычания. Какого черта!       - Хочу в туалет! – девушка мычит и стонет одновременно.       - Значит, ещё не совсем растение! – потирая глаза, рычит Хазин.       Она сидит на матрасе, опустив голову на согнутые колени.       - Мне очень плохо...Меня сно-ова тошнит...       Петя с неохотой слезает с дивана. В комнате прохладно.       - Идем! – Хазин грубо дергает девушку за протянутую ему руку.       - Блять! Наручники! Ты больной?       Недовольная, пытается дергать рукой и мычит еще громче.       - Вопросов не задавай! – угрожающе предупреждает Хазин. - И бежать не вздумай.       - Дебил! – кривляясь произносит девушка. - В окно прыгну!       - Давай! С башкой дружбы не имеешь! Стринги на памперсы сменишь! Овца! Если сильно повезет, то сразу в морг попадёшь, хотя тебя и оттуда выпрут, чтобы помойкой не воняло!       - Пошёл ты!       - Гремишь много!       Ванная и санузел были разделены. Петя решает не возиться с наручниками. Он ожидает в коридоре.       - Чо подслушиваешь? Ха! - недовольная "маска" появляется из-за двери вместе с шумом спускающейся воды.       Столько грязи за целый день! Хочется прийти и завалиться спать! Стереть на несколько часов "впечатления", полученные за день. А теперь и домашнее животное появилось.       - Ага! На диктофон запишу, в машине слушать на всю громкость буду, - произносит Хазин, заталкивая девушку в ванную комнату. - Вот новая зубная щётка. Зубы почисть! Разит, как с помойки!       - Какой щедрый подарок! А ты что со мной в десны биться собрался? Какой брезгливый! – девушка скривилась в недоброй улыбке.       - Пока ты в этой квартире, более щедрого подарка не жди.       - Ни ... себе! П...ц!       Она сбрасывает его рубашку, покачиваясь, влезает в ванную и встает под душ. Несколько минут стоит не двигаясь. Струи воды покрывают ее молодое тело. Петя пристально смотрит на ее задницу. Она знает о том, что мужчина открыто пялится именно на эту точку, поэтому периодически поглаживает свои половинки, слегка раздвигая их.       - Шампунь и мыло на полке, - устало произносит Хазин.       Она продолжает стоять под струями воды, слегка запрокинув голову назад. Кончики ее волос касаются упругих ягодиц. В ее жизни еще и спортзал присутствует. Удивительно!       - Будешь пялиться и дальше?       - Ага. Сейчас на мобильный сниму! На долгую память...Детям буду показывать!       - Помоги...сзади...мне неудобно...       Раздраженный Хазин покидает ванную комнату.       Закуривает. Бесится. Злится. Ненавидит. Почему-то послушно ждет.       Она выходит из ванной обнаженная, а он, зажав сигарету в зубах, вдруг снимает с себя рубашку и набрасывает на девушку, которая не воспользовалась полотенцем и теперь рубашка покрывает мокрое тело. Методично застегивает пуговицы и следит за тем, как ее соски готовы прорваться сквозь ткань...       - Мне теперь все время в рубашке ходить? - она раздраженно хмыкает.       - Судьба твоих трусов мне неизвестна. Тебя я подобрал без них. Платье, туфли, чулки в мусорном ведре.       - Полный капец! Я хочу домой. Мне нужны все мои вещи, мои украшения, моя косметика.       - Перебьешься! Хоть лицо на лицо похоже. Еще бы и губы твои сдулись! Свисток! Одевайся! Иди спать! Еще ночь!       - Я хочу есть! Закажи мне еды!       - Так тебя на работе еще и кормили? А я думал только спермой накачивали!       - Да пошел ты, кретин! Дебил! Чтоб ты…!       - Пора на "цепь"!       - Пошел ты! Отпусти! И пожрать дай!       - Мне нечем тебя угостить. В холодильнике только пиво.       - Нормальные бабы к тебе не приходят? Типа супчик могли бы тебе сварить! Короче. Я спать.       Отправляется на свой матрас. Рука вновь пристегнута. Дергает рукой, проверяя, надежность браслета.       - Окно открой. Мне душно.       Хазин приоткрывает окно, натягивая на себя футболку.       - Какой же ты...Совсем не изменился. Помнишь, как мы с тобой? Может поваляемся? Расслабишься...       - Слушать противно. Приведи себя в порядок. И не буди меня больше. Услышь меня! День завтра сложный!       - Я в порядке. Забыл, кто ты и кто я?       - И кто же ты? Никак не получается забыть. Вечно крутишься перед глазами.       - Да я, в отличие от тебя, закончила школу с золотой медалью!       - И что, блять? Ты просто первоклассная блядь!       Если продолжить эту беседу, то сложно будет сдержать себя в руках. В квартире такая вонь! Как ее выветрить?       Спать, спать, спать. Накрыться одеялом и погрузиться в глубокий сон. Что там по телеку? Хоккей? Нет, только не хоккей. О, волейбол! Нормально. Полуобнаженные ягодицы. Скачущие полуобнаженные ягодицы!