Сквозь горечь

Кенья сжимает руки в кулаки, не в силах скрыть нахлынувших чувств. Только вчера Сатору радостно махал им рукой, говоря «До встречи», и Кенья действительно верил в эту самую встречу. Они должны были встретиться сегодня, должны были продолжить игру в детективов, которая на самом-то деле вовсе не была игрой. Их герой зашел слишком далеко в своем одиночном поединке, теперь ему так просто не вернуться. Кобаяши видит то же растерянное выражение на лицах друзей: Кае прижимает руки ко рту, словно с ее губ вот-вот готов сорваться ужасный, не верящий в происходящее крик, а мальчишки держатся, хотя у самих наворачиваются слезы. Все это время, вдохновленные Сатору, они искали «одиночек» и «спасали» их, а в итоге, когда Сатору сам остался один, никого из них не было рядом, чтобы спасти его. Несправедливо. Кенья знал, что это несправедливо, но случившегося уже нельзя избежать, жалеть о несделанном – лишь пустая трата времени. Тогда Кенья понял, что «убийца» существует. Когда первая волна понимания прошла, они вдруг все словно стали немыми. Слова казались слишком фальшивыми, чтобы передать их состояние, даже такие дети, как они, это понимали. Поэтому просто держались рядом и частенько смотрели вдаль, размышляя каждый о своем. Вклад Сатору в их поступки и мысли был слишком разным, поэтому каждый справлялся с этой наполовину потерей по-своему. Кенья тоже делал вид, что справляется. Кенья начал писать. Обо всем. Для Сатору. Почему-то такое решение пришло в его голову довольно спонтанно, без всякого логического объяснения, но он не откинул ее в сторону. Когда Кобаяши впервые сел за объемную тетрадь, первые страницы непроизвольно намокли от слез. Он опустошал себя, вливая все происходящее на листы бумаги, но от этого действительно становилось легче. Когда он повторял себе раз за разом, что Сатору проснется, эта вера укреплялась в нем, позволяя двигаться дальше. «Сатору, тебе могут никогда в жизни не понадобиться эти записи. Я пишу их в надежде, что они помогут, если ты однажды захочешь узнать, что с тобой случилось». Да, так он и начал свое повествование длиною в пятнадцать лет. Возможно, в глубине души Кенья подозревал, что отчасти делает это и для себя. Он с удивительной точностью записывал все детали – как и когда Сатору нашли, куда увезли после и так далее. Этими цифрами и различными наименованиями больниц Кенья хотел подавить растущую горечь. «Я сожалею... Я должен был пойти с тобой». Не успели они заметить, как младшая школа осталась позади, а они, словно сговорившись, вновь поступили в одну школу. Ниточка, что их связывала, не оборвалась, она продолжала их крепко связывать. Как-то Кенья заметил, что все больше времени начал проводить в библиотеке, поглощая все новые и новые знания. Так как отец и сам был адвокатом, узнавать о том, что происходило в этой сфере, не составляло большого труда, ведь никто не станет воспринимать ребенка всерьез. Так Кенья проник в мир расследований и убийств. Теперь он ясно мог видеть, что даже несмотря на все желание своего отца защитить невиновного, не каждый получает по заслугам. Злость переполняла Кобаяши, но поделать он с этим не мог ничего. И вот однажды он встретил Саваду-сана. Это было в две тысячи первом году, когда истек срок дела об убийстве одной девочки. Закон запрещал расследовать дела по прошествии пятнадцати лет, и Кенья ясно ощущал, что такие вот убийцы просто ускользают сквозь пальцы. Убийцы, один из которых, скорее всего, причастен к тому, что случилось с Сатору. Жизнь текла своим чередом с одной лишь небольшой разницей. В это же время в состоянии Сатору вдруг произошли изменения, которые пошатнули терпеливое ожидание. Кенья пришел. Он посчитал, что если будет разговаривать, то Сатору проснется, но чуда больше не происходило. Когда доктор сказал, что Сатору может проснуться в любой момент, это маленькое событие подтолкнуло многих к переменам. Они стали уверенней, потому что их надежда начала приносить свои плоды. Не то чтобы они сомневались в ней, но червь сомнения присущ любой душе, им ли это не знать. Кенья действительно считает, что Сатору был для них героем. Героем, которому тоже нужна была помощь. И Кенья мысленно пообещал себе, что когда Сатору проснется... ему не придется бороться со всем в одиночестве, потому что они больше не дадут своему герою свалиться в пропасть. По крайней мере, одному.