Чай и беседа на ночь

Однажды тупой крокодил заявил Агеро, что тот слишком много думает. Разумеется, такая категоричная фраза незамедлительно вызвала ответное раздражение и привела к короткой потасовке между двумя старыми товарищами, однако сейчас Агеро полагал, что в словах Кроко была доля истины. Страсти после завершения чертовой Битвы при Мастерской еще не успели улечься, а им на голову свалились новые неприятности, значительно омрачив радость от встречи давних друзей. Оказавшийся на грани гибели Хорьянг, беспокойная Госенг, необходимость как можно быстрее догнать подлеца Кассано и разыскать Рахиль – все смешалось в один тугой пестрый клубок, распутывать который теперь следовало оперативно и аккуратно. Но если другие, такие же обеспокоенные, как и сам Агеро, уже давно спали, то он не мог сомкнуть глаз уже четвертый час. То ворочался на кровати без толку, пытаясь найти удобное положение, то садился и долго смотрел на тающие во мраке очертания комнаты, то включал светоч и рассеяно просматривал уже законченную и начатую работы. Наконец, Агеро поднялся с места. Потянулся, разминая бока, и выскользнул в темный спящий коридор, стараясь ступать как можно тише и мягче. Из-за приоткрытой двери напротив доносились раскатистые рулады храпа. Судя по всему, в обнимку со связкой свежих бананов, утащенных с кухни, Кроко спалось особенно сладко. Заглянув в щель, Агеро хмыкнул: часть связки нашла свой конец в крокодильем желудке; желтые кожурки, похожие в свете луны на темные бесформенные пятна, живописно валялись на прикроватной тумбе. – Вроде рептилия, а поросячит. – Агеро прикрыл дверь и двинулся дальше мимо комнаты, в которой глухо играла дурацкая музыка из телевизионной рекламы. То ли Мисенг, то ли Принц совершенно по-детски засыпали при просмотре зомбоящика, смысла в котором Агеро совершенно не видел. Иногда он спрашивал себя, за какие грехи ему попались такие бестолочи, иногда же был несказанно рад тому, что у него в команде попадались пусть и своеобразные, но все же таланты. Многих из них еще следовало натаскивать, но перед Битвой Агеро уже удостоверился, что дрессуре они поддаются без проблем – значит, все остальное дело времени. Хотелось надеяться, что не очень долгого. Скользнув мимо двери Кватро, из-за которой раздавался жуткий монотонный бубнеж (в нем при желании можно было различить «Чирики» и «поджарить»), Агеро завернул за угол и сощурился на неяркий свет, струившийся из-за неплотно прикрытой двери кухни. Похоже, не спалось еще кому-то, и все ночные дороги по огромному гостиничному номеру вели только в одно место. «Кем-то» оказался Баам. Он рассеяно бродил по небольшому помещению, настолько погруженный в свои мысли и механическое приготовление какого-то напитка, что заметил Агеро, только когда тот его окликнул: – Баам? Все хорошо? Замерев, тот с удивлением поднял на Агеро глаза, держа в руках стакан светло-зеленой жидкости с кисловатым запахом. Кажется, то был сок лайма – счищенную темно-зеленую цедру Агеро заметил на разделочном столике позади Баама. – Господин Кун… – словно просыпаясь, медленно проговорил Баам. – Да, вполне. Просто мне не спалось. Вам, похоже, тоже? – Есть такое. Агеро кивнул и, отодвинув стул, присел. Оперся локтем о стоящий рядом обеденный стол и подпер рукой голову, наблюдая, как Баам возвращается к прерванным манипуляциям: отставляет в сторону стакан с соком, помешивает кипящую на огне воду, засыпает туда едко пахнущую мяту. Движения его были спокойными и уверенными, как у человека, прекрасно знающего, что и как нужно делать. Такого его – собранного и спокойного – Агеро почти не помнил. Баам с Этажа испытаний был рассеян, улыбчив, мягок и наивен, и теперь в нем, выглядящем так же, как и прежде, сквозили малознакомые черты Виоле. Это не пугало, но вызывало в душе неприятный горьковатый осадок, напоминало Агеро о том, как их всех обманули и забрали крайне важного человека из их жизней. Из его собственной жизни. – Господин Кун? – М? Баам полуобернулся, оставив в покое кастрюлю с водой. – Скоро будет готово, – проговорил он, улыбаясь. Не искусственно, а по-настоящему – солнечно, открыто, знакомо. Если бы Агеро не был истинным сыном Семьи Кун, привыкшим скрывать настоящие мысли, он сказал бы, что очень соскучился по этой улыбке – и самому Бааму. – Думаю, это поможет нам почувствовать себя лучше. - А что там? Зелье? В ответ на легкую иронию Баам только улыбнулся шире. Улыбка застыла в его теплых ореховых глазах. – Чай с лаймом и мятой, – пояснил он. – Я его охлажу, и можно будет сразу пить. Если употреблять его по утрам, то можно взбодриться, а если вечером, то успокоить нервы и снять напряжение. А еще он очень вкусный. Агеро скептически изогнул бровь. – Ты решил стать поваром? Баам смешливо покачал головой. – Нет. Просто когда мы поднимались вместе с Тхан Су Юк, я часто заменял мисс Йеон во время готовки. Она талантливый человек, но готовка… не совсем ее конек. Агеро вспомнил подозрительно булькающий бульон неясного цвета, который Йи-Хва на волне энтузиазма приготовила всем на обед, и невольно содрогнулся. – Я заметил. Ты и чай этот тогда научился делать? – Да. – Баам отключил огонь и принялся осторожно сливать горячий напиток в заранее подготовленные для этого стаканы. – Его… впервые приготовил господин Хорьянг. Мисс Госенг часто уставала во время работы, а он с Мисенг нашел рецепт на каком-то кулинарном канале. Правда, мы уже давно… не заваривали этот чай. В голосе Баама послышались усталость и сожаление. Чем больше бед выпадало на его долю, тем сильнее он стремился стать, но сейчас, наедине с Агеро, он, кажется, хотел побыть самим собой – просто Баамом, который когда-то вошел в Башню за своей путеводной звездой. Смешно. Если бы не Рахиль, они бы никогда и не встретились. – Не думай о плохом. – Агеро сложил на столе руки, глядя, как Баам разливает лаймовый сок по стаканам. – Мы найдем Кассано и приведем сюда. В конце концов, ты больше не один, Баам. «Мы с тобой. Я с тобой». Баам поднял голову. Померкшая было улыбка снова появилась на его губах. – Я знаю, господин Кун, – ответил он, подхватывая стаканы и ставя их на стол. – Поэтому мне совсем не страшно и тревожно чуть меньше, чем могло бы быть. Спасибо. На несколько мгновений Агеро показалось, что «спасибо» было адресовано только ему – и никому другому. Пряча улыбку за поднятым стаканом, он отпил кисловато-сладкий чай, случайно задев кончиком носа украшавший его листик мяты. – И правда вкусно, – задумчиво проговорил Агеро, глядя за окно на темную громаду неба-потолка с сияющими звездами-фонариками. – Научишь меня как-нибудь? Думаю, это будет полезным при наших дальнейших испытаниях. – Если вам правда так понравилось, то разумеется. – Баам склонил голову набок, будто большой совенок. Улыбка все еще не покидала его лица. – Я очень рад, господин Кун. И, знаете… я соскучился. Агеро показалось, что звезда-фонарик в верхнем правом углу окна весело подмигнула ему. Тихо фыркнув в стакан, он ответил: – А знаешь… я тоже.