Выбор Зигфрида

Корабль новобрачных приближался к берегу. Хаген уже извертелся от нетерпения, мечтая скорее увидеть своё кольцо. Зигфрид, гордо улыбаясь, стоял у причала под руку с Гутруной. Их окружало поднятое Хагеном почему-то по тревоге войско, очень развеселившееся после того, как Хаген сообщил, что вместо битвы созвал их на свадебный пир. Даже на лице самого Хагена было подобие кривой ухмылки, которым, как всем казалось, он на свой манер выражал радость. Впрочем, эта ухмылка быстро исчезла, едва корабль подошёл так близко, что можно было различить стоявших на палубе. Хаген в изумлении вытаращил глаза. Пока Гунтер спускался с невестой, черноволосой, стройной, одетой в что-то, похожее на латы, на сушу, Хаген не мог произнести ни слова – только открывал и закрывал рот. Наконец, он выдавил из себя: – Зигфрид?! Ты кого сосватал? Это не Брунгильда! У неё нет кольца на руке! – Конечно, я не Брунгильда! – вскинулась невеста, и без того выглядевшая разозлённой до крайности. – Я её сестра Вальтраута, я её приезжала навестить и прилегла отдохнуть на скале. А потом меня похитили оттуда самым наглым образом. Вдали в небе послышалось хлопанье крыльев. Зигфрид от полной неожиданности растерялся: – Подождите, друзья! Пожалуй, я виноват! На скале было две женщины – я подумал, что та, что красивее, и есть Брунгильда, вторая была очень толстая... Сверху спикировал крылатый конь, и послышалось возмущённое: – Это о ком ты только что говорил? На землю спрыгнула настоящая Брунгильда, и от её воинственного вида все попятились. – Знаешь что, Зигфрид!.. Такова твоя плата за то, что я поручила тебе свою душу и жизнь? – Что? – вконец запутался он. – Я тебя не помню! – Я покажу тебе – «не помню»! – для вящей убедительности Брунгильда взмахнула рукой, и, к ужасу Хагена, в воздухе сверкнуло слетевшее с её пальца кольцо. Хаген прыгнул за ним, но на какую-то долю мгновения опоздал – кольцо с плеском упало в рейнские волны, и откуда-то раздался радостный смех русалок. Тем временем Гунтер переводил взгляд с Брунгильды (схватившей Зигфрида за шиворот) на Вальтрауту и обратно. – Может, Вальтраута и не так прославлена, как Брунгильда, но мне она как-то нравится больше, – заключил он. Валькирия, до этого в полном ошеломлении смотревшая на разворачивающуюся перед ней семейную сцену сестры, в гневе повернулась к нему: – А ты тоже хорош! Значит, это Зигфрид в волшебном шлеме нибелунгов проходил сквозь огонь? Нечего сказать, завоевание невесты! Не говоря уже о том, что я – валькирия, и мужчинам принадлежать не собираюсь! – Вальтраута, успокойся, пожалуйста! Как нам теперь быть, если уже объявлено о нашей свадьбе? – И в твоём замке живёт Хаген, а его отец – смертельный враг моего отца! – докончила Вальтраута и обвиняюще указала на Хагена. Тот начал поспешно отходить в толпу воинов. Одно дело – Гунтер и Гутруна, которыми он давно привык вертеть как хотел, Зигфрид, одурманенный любовным зельем, или беззащитная Брунгильда. И совсем другое – валькирия в полном вооружении. – Хаген не сказал мне, что Зигфрид и Брунгильда, оказывается, женаты! – прибавила Гутруна. – Он наверняка подстроил всё это, чтобы завладеть кольцом, – пожала плечами Вальтраута. – Кстати, где оно? Брунгильда, как раз замолчавшая, чтобы перевести дух, посмотрела на свои руки. – Должно быть, слетело, – сказала она. – Хаген! – закричала Гутруна. – Где твой отвар для возвращения памяти? Ответа не было. Хаген, пробравшись сквозь толпу, успел скрыться. – Пойду поищу, – и поникшая Гутруна сконфуженно проскользнула в двери замка. Зигфрид, радуясь, что Брунгильда притихла, сказал: – Прости, Гунтер – надо мне было подумать, когда я пришёл на скалу. Но кто ж знал, что девушек будет две! Судя по выражению лица Гунтера, он считал эту ошибку чудесным избавлением. – Но я всё равно замуж ни за кого не выйду, – заявила Вальтраута. – Кто-нибудь здесь может покормить и искупать моего коня? А я, между прочим, проголодалась.

***

– Ну и зачем надо было собирать эту поленницу? – уперев руки в бока, Фрикка встала посреди зала Валгаллы. Хотя на дворе был ясный полдень, в зале горели факелы – все окна были загорожены кучами ясеневых дров. Вотан устало зевнул: – Я думал, нам грядёт конец. – А я так не думала! – отрезала Фрикка. – Но теперь уже сам видишь – кольцо вернулось в Рейн! Так что пускай твои герои уберут куда-нибудь эти дрова. И сами уберутся – нибелунги нам больше не страшны, а эта толпа мне ужасно надоела. – Но что тогда делать валькириям? – удивился Вотан. Валькирии, до этого печально сидевшие рядком возле отцовского трона, оживились: – Да, что мы должны делать? – Разбирайте вместе с героями поленья, – распорядилась Фрикка. – А потом поезжайте-ка путешествовать по белу свету. Вы не заметили, что вас уже семь? Сёстры-воительницы спохватились. Среди них недоставало ещё и Вальтрауты. – Может, повезёт, и вы все тоже найдёте мужей, – с надеждой сказала Фрикка. – А ты, Вотан, выбрось эти обломки копья. Оно не принесло тебе ничего хорошего – назови хоть один договор из вырезанных на нём, который ты бы сам не нарушил! Вотан покорно отбросил то, что прежде было знаком его власти. По мнению Фрикки, жизнь начала налаживаться.