Последнее желание

Она ступает по скрипящим половицам медленно, размеренно. Она одета в короткое бежевое платье и симпатичные босоножки. Ее ноги в привлекательных белых гольфах, а в ее пшеничного цвета волосы вплетен белый подснежник. На ее лице приятный и милый девичий румянец, на щеках и на носу — россыпь веснушек. Она входит в просторную комнату и улыбается. — Здравствуй, Зима, — говорит она, рассматривая стоящую у зеркала девушку в длинном белом платье, которое кажется будто бы колючим. Как снег в середине января. — А… — Зима растерянно смотрит на нее светло-голубыми глазами и сонно моргает пушистыми белыми, как и ее собственные длиннющие волосы, ресницами. — Ты уже пришла, Весна. Рано ты в этом году, не находишь? — А по-моему это ты немного засиделась, — солнечно улыбается Весна, и Зиме кажется, что безупречно белые зубы девушки сверкают. Да что там зубы — она вся, от ушей до пят, искрится. — Милая, уже март. Мое законное время, между прочим. — Действительно? — Зима кажется потерянной. Весна кивает и проходит вглубь комнаты, и Зима отрешенно наблюдает, как за девушкой, с каждым ее маленьким аккуратным шагом, остается след яркой сочно-зеленой травы. Зима смеется, вытягивает губы трубочкой и дует, и в одно мгновение трава покрывается ледяной синевой, затем — серебристым снегом. Весна снисходительна к Зиме и ее последним пакостям. Она думает, что Зима не сможет творить подобное еще очень долго. Еще целых восемь месяцев! Пусть позабавится перед тем, как все снова забудут о ней на какое-то время. — Ты, может быть, уйдешь? — легко просит Весна, подходя к окну. Она с большим сожалением смотрит на цветок, который Зима нагло вытащила из ее волос и который завял в ее руках практически в одно мгновение после этого. — Уйду, конечно, — согласно кивает Зима, и с ее волос падает белоснежная пыльца — тут же, однако, тая и растворяясь. — Я всегда ухожу, когда ты приходишь, ты же знаешь это. — Она кладет заиндевевшую ладонь на плечо Весны, и та вздрагивает от непривычного холода, разрядом тока пробежавшего по ее теплому телу. — Знаю, — тоже кивает Весна и скидывает руку Зимы со своего плеча — не из-за того, что ей противно, а потому, что холодно и больно. И им нельзя касаться друг друга слишком долго — это губительно и разрушающе для них обоих. Весна касается окна, и ледяные узоры, оставленные Зимой совсем недавно, пропадают со стекла, будто бы их никогда и не было. Солнце выглядывает из-за туч. Дерево перед окном сбрасывает с себя снег и выпрямляется. Его ветки хрустят как затекшие человеческие суставы, если замереть на очень долго в одном положении. — Можно… — скромно начинает Зима и мнется, — можно последнее желание? — А оно у тебя, конечно, прежнее? Или ты чего поинтереснее на этот раз сумела придумать? — Весна отчего-то усмехается, поворачиваясь лицом к Зиме, и успевает заметить, как на бледном лице на какое-то мгновение появляются розовые пятна — она смущена. Она вовсе не та холодная леди, как думают о ней Лето и Осень. Но только Весна видела ее настоящую. — Прежнее, — выдавливает из себя Зима хрипловатым голосом. «Простыла, наверное» — думает Весна и практически смеется. — Господи, — выдыхает она, убирая прядь волос за ухо и насмешливо глядя на своего верного товарища. — Мы с тобой застали динозавров, милая, а желания у тебя прежние. — А на кой-черт мне менять их? — несмело улыбается Зима. — Хорошо, — Весна словно равнодушно пожимает плечами. Разворачивается к ней, прислоняясь спиной к подоконнику, и подзывает девушку ближе к себе жестом руки. Та медленно подходит. Весне рядом с ней холодно и колко, ее нежные ресницы покрываются инеем в один момент. Зиме рядом с ней жарко и дискомфортно; тонкий слой льда на ее губах тает и превращается в воду, когда она опускается к лицу девушки немного ниже ростом ее самой. Нерешительно касается своими губами пухлых, практически детских губ Весны, которые пахнут яблоками. Весна заглушает инстинкты самосохранения и кладет свою ладонь на шею Зимы. Им обеим — больно. Им обеим — неприятно до ускоренного сердцебиения, мурашек по всему телу и подступающего к горлу кома. Но это точно стоит того. Зима знает, что любит целовать Весну несмотря на то, что та растапливает замерзшую кровь в ее жилах и выращивает маленькие розовые цветы на ее волосах. Несмотря на то, что она всегда заставляет ее уходить, не разрешая остаться с ней. Весна знает, что любит целовать Зиму несмотря на то, что уже спустя несколько секунд чувствует лед на своих руках, ногах и сердце. Несмотря на то, что на ее ресницах появляется снег, который больно давит и не дает открыть сомкнутых век. Несмотря на то, что потом им обеим приходится очень долго восстанавливаться. Несмотря на разрушающий эффект слияния их губ, они продолжают делать это вновь и вновь. И чувствуют себя по-настоящему живыми. — Милая, — говорит Весна, отталкивая от себя Зиму. Чувствуя, что этого — достаточно. Зима никогда не знает ни меры, ни границ. Зима — алая, и это непривычно даже для нее самой. Она трясет белоснежными волосами, и вплетенные в них разноцветные растения выпадают, опускаясь на пол и тут же увядая. — Прощай, — говорит Весна, чувствуя, как снег на ее ресницах тает. Зиме горько от их очередного расставания. Она уходит молча, оставляя за собой тонкий след льда на полу.