Fake plastic love

She looks like the real thing She tastes like the real thing My fake plastic love But I canʼt help the feeling I could blow through the ceiling If I just turn and run © Radiohead

Он толком не помнит своего имени. А уж фамилии — тем более. Его подрезают на шоссе и оттесняют в очереди на кассу. У него день рождения, и даже он сам об этом забывает. Его зовут… Он вспоминает свое имя по утрам, глядя в зеркало, размазывая пену для бритья по незнакомому лицу. Его зовут Джои. Да какая там нахрен разница. Каждое утро он открывает глаза, почту, банку с кофе. Поворачивает кран, дверную ручку и от подъезда — на стоянку. Ему снится, как по ноге ползет насекомое со множеством ног. Джои просыпается — никаких сраных сороконожек. Джои смотрит на себя в зеркало и говорит «придурок». И однажды отражение ему отвечает. Отражение отзывается на Джоша. И предлагает поменяться. И Джои соглашается, потому что в почтовом ящике слишком много открыток-отрыжек-словесной блевотины от родни, и все сводится к одному знаменателю — «почему же ты не такой, как надо?» Джои не раз такое чувствовал — как будто ждал в приемной у зубного, а потом вышла регистраторша и сказала, мол, им всем очень жаль, но не могли бы вы зайти в другой раз. Или когда многокилометровая пробка вдруг рассасывается. То есть так — ты только что сидел и смотрел, на на дерьмо исходит время. И вдруг все изменилось. Изменился мир вокруг него. Его отражение просыпается, бреется, глядя Джои в глаза, варит кофе, едет на работу, парится в пробках. Джои бродит по километрам дурно обставленных лабиринтов. И это — в самом начале того, что Джои привык считать днем. По ночам его отражение дрыхнет в его кровати. Даже храпит. Или бессмысленно пырится в телевизор. У Джои совсем другие ночи — острые когти впиваются в шею и в спину, каждый раз кровь, но заживает все на удивление быстро. Желтые глаза, шершавая кожа вроде змеиной, жадные руки, — краткое описание того, кто приходит к нему каждую ночь. Ночь в этом месте — понятие, конечно, условное. У Джои была пара таких опытов — еще в колледже. В смысле — чтобы с парнями. Но там было совсем другое. Ну, по крайней мере, он теперь не одинок. Джои наблюдает сквозь зеркало за Джошем — теперь уже вокруг того каждое утро сдвигаются стены его, Джои, персональной ловушки, которую удалось обмануть. Каждый получил свое — может быть, обмен и вправду равноценен, так иногда получается, когда каждая сторона пытается другую наебать; нет никого, кто срал бы радугой, такие вот дела, добро пожаловать в реальный мир, детка. Однажды наступает день — или ночь, если угодно — и Джои успевает только услышать злое «фальшивка» да почувствовать, как коготь входит в горло единым слаженным движением, и захлебнуться в крови. Его выбрасывает на пол гостиной — беспомощного и обгадившегося, как новорожденный младенец, что-то с грохотом валится на пол, соседка-истеричка орет, что надо вызвать полицию, в осколке разбившегося кинескопа — отражение Джоша. «Извини», говорит он. Джои хрипит что-то, может, «скорая» и успеет, но пока ему важнее всего сказать всего пару слов. «Да ничего».