Необходимость дышать - A Need for Breathing

Сидя, спиной прислонившись к кровати с подносом на коленях, Дин собирал маленькую тарелочку для Кастиэля. — Спасибо, Дин, — говорит он, когда получает свой завтрак. Может быть, клубника и яичница — плохое сочетание, но, наверное, вся еда кажется странной, учитывая, что Кас провел последние пару тысяч лет в виде нематериального шарика света. — Чай будешь? — Да, пожалуйста. — Знаешь, ты не обязан говорить все эти «спасибо» и «пожалуйста» и прочую хрень. Это же всего лишь я, — Дин кладет здоровенную ложку сахара в чашку и передает ее ангелу. — Важно быть всегда вежливым, — с умным видом заявляет Кастиэль и шумно пробует свой чай, прежде чем отставить на тумбочку. — Кто это тебе сказал? — Общество, — Кас кладет клубничку в рот и откусывает, уставившись на Дина, наморщив лоб. Дину кажется, что он похож на бурундучка, набившего щеки слишком большим количеством еды. — С каких это пор ты знаешь правила общества? — Дин берет большой своего завтрака, автоматически отмечая, что Сэм довольно неплохо готовит яичницу для чувака, питающегося одним салатом аки травоядное. — Я провел последний месяц, живя на обочине трассы, пытаясь к вам добраться. И довольно быстро понял, что любезность гораздо полезнее хамства. Дин замирает, не донеся вилку до рта. — Ох, точно, Кас, — начинает Дин, отставляя посуду в сторону. — Как трудно было добраться до бункера? — Это было ужасно. Я уверен, что умер бы, если бы не несколько приютов для бездомных по пути и вежливые водители грузовиков, проходящих мимо, учитывая болезнь, которую я подхватил. Дин чувствует, как в горле поднимается комок. — И ты выбрал самое мудрое решение, не позвав меня на помощь, потому что… — Потому что ты был обеспокоен состоянием Сэма. Ты можешь отрицать это, и я это ценю, но вряд ли секрет, что он для тебя гораздо более важен. К тому же нельзя сказать, что ты пытался что-то сделать, чтобы связаться со мной, — Кастиэль говорит это таким будничным тоном, как будто не сказал ничего особенного, как будто не заставил Дина дернуться от боли, как от пощечины. Охотник думал, что они уже разобрались с этим вопросом, но Кас, видимо, не пожелал его слушать. — Он мой брат. — Точно. Дин потер лицо ладонью. — У меня может быть два важных человека, ты же знаешь. Кастиэль с сарказмом поворачивается к нему и смотрит в упор. На его лице это выражение смотрится необычно, и Дин заметил, что Кас стал гораздо более эмоциональным, потеряв благодать. Должно быть, в нем появляется все больше человеческого. — Но все говорит об обратном. — Я не… я… — Я не говорю, что это меня расстраивает, и я не хочу, чтобы ты менялся, Дин. Меня всегда восхищало то, как ты заботишься о Сэме, даже если это приводит к катастрофе эпических размеров. — Ну спасибо, Кас. — Пожалуйста. — Я же сказал, завязывай с этим вежливым дерьмом! — Но ты поблагодарил меня… — Это был сарказм. Сар-казм. И ты ошибаешься, Сэм не всегда самое главное, что у меня есть. — Я не могу припомнить случая обратного, — прокомментировал Кастиэль, отставляя свою тарелку на тумбочку, поднимая кружку и делая глоток. Он тихо стонет, когда теплая жидкость течет вниз по горлу, и Дину кажется, что на секунду у него останавливается сердце. — А что насчет Чистилища? — спрашивает он, когда приходит в себя. — А что насчет Чистилища? — Не заставляй меня это говорить, — Дин вдруг начинает чувствовать себя неуютно. — Я не заставляю. По какой-то причине отсутствие давления со стороны Каса, его ненавязчивое продолжение разговора помогают Дину подобрать слова. Он должен его понять. — Я сделал все, чтобы вытащить тебя оттуда, и это единственное, что имело значение. Я не… я не думал ни о ком другом. Кастиэль прекращает пить и отводит взгляд. — Так что… — начинает Дин, но прерывается, когда Кастиэль начинает тяжело кашлять, разливая горячий чай себе на грудь. Кас дергается, пытается поставить кружку на тумбу и одновременно смахнуть с себя горячие капли, которые успели сделать ожог, но все его тело содрогается в жутком кашле. Дин сразу бросается к нему, чтобы помочь. Он тянется к Кастиэлю, чтобы забрать у него чашку, прежде чем, сжав в руках края мокрой Касовой футболки, быстро стянуть ее с него через голову. Волосы ангела при этом приходят в еще больший беспорядок. — Ты в порядке? — спрашивает Дин, бросая на пол мокрую вещь. Кас по-прежнему кашляет, закрыв предплечьем рот и пытаясь другой рукой стереть жемчужные капли, выступившие на глазах. — Тебе больно? — охотник прижимает пальцы к чужой груди, пытаясь понять, насколько она горячая. Когда Кастиэль отмахивается от прикосновения, Дин понимает, в насколько шатком положении он опять оказался. Он фактически сидел на ногах ангела, прижимаясь к его груди и держа вторую руку на его бедре. Кастиэль, с его мокрой голой грудью, Кастиэль, которого Дин сам раздел секундой ранее. Так же сосредоточенно Дин отползает от него на приемлемое расстояние. — Кас? — он Винчестер пытается снова, потому что он должен знать, если Кастиэль заработал себе ожоги второй степени. Он не может помочь, но смотреть на яркие красные пятна на бледной груди нет сил, и смесь беспокойства и непонятно откуда-то взявшегося возбуждения напрягает. — Все хорошо, — отзывается Кастиэль, и его тон настолько кислый, что не усомниться невозможно. — Окей, проехали, — Дин спрыгивает с кровати и идет к шкафу, чтобы принести Кастиэлю новое полотенце и чистую футболку. — Я жалок, Дин, — выплевывает Кастиэль, выхватывая у охотника полотенце и растирая влагу на груди. Он сразу вздрагивает при прикосновении к ожогам, и Дин почти закатывает глаза, но сдерживается в последнюю секунду. Он не самый тактичный человек во Вселенной, но даже Дин понимает, что сейчас не лучшее время смеяться над своим другом из-за того, что тот постоянно забывает, что существует такое понятие как боль. — Ты не жалок, ты человек. Хотя, полагаю, в некоторых ситуациях это одно и то же, — Дин хихикает, но замолкает, когда Кас сердито зыркает на него. — Тебе не нужно быть здесь. — Не смеши меня, где еще мне быть? — Есть другие вещи и дела, которым требуется твое внимание. А ты тратишь время со мной. Дин вздыхает и протягивает Кастиэлю чистую футболку. — Ты человек. Говори что хочешь, но я никуда не уйду. — Я в состоянии позаботиться о себе. Я был ангелом до того, как стал представителем твоего вида, и… — Да, но теперь ты один из нас, и ты уже можешь прекратить препираться и позволить мне делать то, что необходимо, прежде чем снова навредишь себе. — Я не нуждаюсь в тебе! — рычит Кастиэль, и его глаза сверкают гневом. Он дергает футболку с Led Zeppellin на себя так сильно, что Дин слышит, как трещат швы. Дин застывает на месте, и выражение его лица сменяется на каменное. Каким-то образом, хотел Кастиэль или нет, но он сумел ранить Дина в его самое сердце. Он не знает, как реагировать или что он чувствует, но он точно знает, что должен выйти из комнаты как можно скорее. — Верно, — ровно отзывается охотник. Несколькими быстрым движениями он подхватывает поднос, ставит его ближе на кровати и, развернувшись на каблуках, подходит к двери. — Убедись, что ты съешь… это… — он неопределенно машет рукой в сторону еды. — Дин… — начинает Кастиэль, но Дин больше не хочет слушать его голос. — Я просто… — он замолкает, ныряет за дверь и уходит с такой скорость, как будто кто-то наступает ему на пятки.

***

— Дин? — спрашивает Сэм, когда его брат врывается в библиотеку несколько минут спустя. — Разве ты не должен быть с Касом? — Он в порядке, — Дин делает большой глоток пива, прихваченного по дороге из кухни в библиотеку. Взгляд Сэма останавливается на бутылке, но он мудро решает не спрашивать, почему Дин пьет, когда еще нет даже полудня. — В порядке? — Да, все хорошо. Просто прекрасно. Видимо, не нуждается во мне, — Дин заваливается в кресло напротив младшего охотника и закидывает ноги на стол. Сэм закрывает книгу, которую читал до этого и откладывает ее в сторону. Он скрещивает руки на груди, откидывается на спинку стула и, когда его взгляд падает на Дина, он смотрит подчеркнуто незаинтересованно. — Он сказал, что ты ему не нужен? — Да. Именно так я и сказал. — Не выпускай на меня пар. Я, в конце концов, приготовил тебе завтрак. Дин успокаивается в одно мгновение. Он пытается не срываться на Сэма, а сейчас сделал именно это, и нельзя в конце концов обижать человека, который готовит тебе классную яичницу. Дин очень сожалеет, потому что сейчас он расстроен и голоден. — Извини, — бормочет он. — Он просто подавлен, Дин, — тихо отзывается Сэм. — Ага. Но не моя вина, что он теперь человек, — Дин пытается, чтобы в его голосе не было слышно обиды. — Я просто хочу помочь ему, но они никогда… он никогда не позволяет мне… — он замолкает, уставившись на Сэмову книгу. — Если ты хочешь отдохнуть, я могу присмотреть пока за ним, — предлагает на вздохе Сэм. И у Дина едва рефлекторно не вырывается — нет. Он не может отказаться от своего поста или друга, но он чувствует, как рассыпается от слов Кастиэля все внутри. — Я в порядке. Все в порядке, — отчеканивает он и пьет пиво, смотря сквозь полупустую бутылку, как Сэм поднимается на ноги. — Я пойду присмотрю за ним. — Окей. Я собираюсь… гм, я побуду пока в тире. — В пижаме? — скептически произносит Сэм. Дин совершенно забывает, что не одет. — Да, в моей чертовой пижаме, Сэм. Зло не будет волновать, что на мне надето. — Как скажешь.