Похищенный критик

Ларин ушёл подавленным. Он никак не ожидал поражения. Не успел доехать до дома, как инфу начали сливать. Последующие дни толпа нагнетала ожидания. Несколько крупных групп продолжали поддерживать хайп, не прекращая форсить мемы касаемо батла. Ларин заперся в съёмной квартире, тоска и депрессия стали обыкновенной обстановкой. Приходилось что-то снимать, чтобы подписота не увидела, как проигрыш сломал его. Пытался отложить ближайший выход до последнего, но постепенно закончилась самая последняя еда. Собравшись, он вышел за продуктами, направляюсь к маленькому магазинчику, продавщица которого не знала, кто каждый раз берёт её брокколи. Пройдя несколько дворов и улиц и сделав покупки, Ларин направился в сторону дома, краем глаза заметив двух подозрительных парней. Внешне они никак не выделялись, но они вошли вместе с ним и вышли вместе ничего не купив. Кажется, они же и плелись почти от самого его дома. Не успел он пройти и сотни метров, как увидел людей сопровождающих его на другой стороне улицы. Не подав виду, он прибавил шаг и свернул на широкую улицу, которая обычно была довольно людной, поэтому он редко проходил там, но как на зло тут оказалась пара-тройка сыкливых подростков. Поняв свою ошибку, что лишь удлинил свой путь по лишнему пустому двору, он резко повернул обратно, в другую сторону, надеясь вернуться прежним путём, но двое незнакомцев оказались слишком близко, в один шаг они поравнялись с Лариным и схватили под руки. Он попытался крикнуть громче, но рот зажала крепкая рука. Быстро притеснив, ему заломали руки и вдарили в нос какой-то машины. Дима попытался выкрутиться, всячески брыкаясь и сопротивляясь с громким мычанием, но второй прижал плечи к холодному металлу, грубой хваткой прочно фиксируя их до определённого момента. Рука в кожаной перчатке взялась за светлые волосы, медленно приподняла голову и резким ударом вырубила комика, оставив яркую царапину на распухающей скуле. Оглушив его, ребята взяли обмякшее тело и поместили на заднее сидение только что подъехавшей иномарки. Рядом с бессознательным парнем сел один из похитителей и серебряным скотчем он заклеил рот и перевязал руки. * * * Пока Ларин окончательно не пришёл в себя, Хованский поправил ворот его чёрной рубахи и убрал с лица разметавшиеся пряди светлой чёлки, успел рассмотреть рассечённую щёку, вглядываясь в опухающую кожу, приобрёвшую слегка фиолетовый оттенок. Хованский ждал, когда же очнется его оппонент, пока тот не начал приподнимать голову. Тяжёлое дыхание не могло заглушить тихие и редкие постанывания. Дима огляделся сколько это позволял полумрак и привязанные к ручкам стула руки, как вдруг, его голову развернули резким движением. Боль сразу ощутилась тяжёлым давлением в висках и с губ сорвался истомный выдох. Он чувствовал тёплое дыхание, задевающее его затылок, медленно передвигалось к шее. Отдавало запахом сигарет, перегаром и потом, от чего Ларин скривился в лице. - Что происходит? - В полголоса вопросил комик, обращаясь к тишине. Кроме стула, к которому его и привязали ничего из мебели и других вещей не находилось. Это место вряд ли было комнатой жилой квартиры, скорее всего это больше смахивало на подвальное помещение. Периодически слышались звуки капающей воды, а в воздухе отдавало тухлой влажностью. Ощутив руку на своём плече, он вздрогнул. Рука поползла вниз, под рубашку, огладив грудь и ключицы, затем переползла к голове, ухватив волосы, наклонив голову набок, Хованский провёл по выпирающим венам. Что-то, глубоко в груди, защемило и не отпускало. Лёгкое прохладное прикосновение чужой кожи, от которого мурашки пробежали от шеи до живота. Как вдруг, неожиданно знакомый голос сердито сказал сквозь зубы: - Я же сказал, что выебу тебя. Брови Ларина приподнялись, он напрягся. Колени невольно сдвинулись. Холодная испарина покрыла его лоб. Ситуация напрягала до дрожи в пальцах, не понятно, что следует ждать от алкаша, пропившего свой мозг и самоконтроль вместе с ним. Казалось бы, Хованский уже одержал победу, чего ему надо, поглумиться над жертвой? Ларин же старался держаться уверенно и спокойно, но ускорившееся дыхание выдавало его. Юра провёл рукой по бледной шее, Ларин стиснув челюсти, сглотнул, почувствовав новый прилив боли, а Хованский ощутил движение чужого кадыка в ладони. Критик не понимал, что происходит, это то злило его, то пугало, он не знал как объяснить такое поведение, и не знал что происходит и где он. Хованский не сильно сжал шею, чуть ли не чувствуя в ней пульс. С каждой минутой неясность происходящего поднимала напряжение. Юра прогладил острые плечи, провёл рукой по локтям, от чего комик нервно дёрнулся, двинув руками. Всё это выглядело как-то по пидорски, и самое страшное, что это без шуток смахивало на то. Всё сопровождалось какими-то пыхчениями, периодическими стонами. Его голову усмирительно подняли, от резкости картинка поплыла у обездвиженного перед глазами, он выпал в пространстве и времени, как вдруг его губ коснулись чужие. Насыщенный благой мат полился на Хованского. Злость и омерзение сразу привели Ларина в чувства. Он пытался брыкаться, сопротивляться, правда, более чем уязвимо, но пытался. Прорехи в сознании периодически то и дело всплывали, оставляя желать координации движений лучшего. Дима опустил голову, вжавшись подбородком в грудь. Всё его нутро запротестовало происходящему. Он взбунтовался, упираясь ногами в пол попытался опрокинуть стул на неудавшегося комика и выдернуть руки. Глубокое горловое рычание отражалось от стен помещения. Боль никуда не уходила, поэтому лицо сохранило мученический оскал. Из-за спины Ларина, Хованский вынес штатив с камерой, поставив прямо напротив. - Что ты задумал? Ты же понимаешь, что тебя ждёт, если... - Не переживай, - Он легонько похлопал Диму по щеке, - это для личного архива. Ларин сжал ручки стула. Юра достал свою деревянную открывашку, которой ранее протыкал фото Поперечного, Джарахова, Усачева и Прусикина. Повернувшись он настроил фокус, обошёл Диму, встав сзади, взяв его за подбородок, разворачивая к камере, потому что тот то и дело отворачивал лицо. - "Тебе между скул или меж ягодиц?" Ларин пытался вырваться и одновременно сбить штатив ногой, но не мог дотянуться. Хованский захватил шею в локти, ударяя открывашкой то по губам, то по щекам, пытаясь всунуть её в рот. Ларин из последних сил сопротивлялся, пытаясь вырваться из хватки. Юра ударил его по рёбрам, и тот невольно открыл рот от боли, с хрипом вдыхая тяжёлый воздух. Открывашка, похожая на член моментально проникла внутрь. Хованский держал его за шею, частично придушивая холодной рукой, скользя взад-вперёд. Ларин мычал, закрывая глаза и пытаясь выйти из тесной хватки. Одной рукой Хованский ловко провёл по внутренней поверхности бедра, от чего комик со странным стоном дёрнулся. Уже злясь на себя за это, Ларин представил, как Юра сидит на толчке, глядя в экран телефона, где открыто данное видео, наяривает, добавляя новые элементы сей картины в своих мокрых фантазиях.