...и Лилу по боку

Дверь закрыта, защелкнута на простой пружинный замок. Такие давно уже не делают, и сам факт установки подобного устройства на межпланетном корабле кажется странным и, как минимум, неуместным. Пластиковая тонкая дверь, оформленная в ярких кричащих тонах, натужно поскрипывает от навалившегося на нее веса двух тел. Светлокожий разъяренный мужчина слегка отклоняется назад и нервным движением срывает ненавистную ему бабочку, чудесно дополняющую его идеальный костюм. Но сдерживается от того, чтобы не запулить ее подальше и кладет сиротливой кучкой на полку, так удачно прикрепленную на уровне плеч. Чернокожий парень, подпирающий дверь, отчаянно жмет на ручку, забыв, что его заперли, не желая смириться с тем, что попал в ловушку. Он знает Корбена – успел изучить досье на него и воочию видел, как тот обращается с неугодными ему людьми, да хоть с самим же Руби. Он не представляет, чем все это закончится, просто не хочет знать, и неизвестность окунает его с головой в панику, заставляя дрожать, а вместе с ним боязливо трясутся и алые розы на его праздничном одеянии. Ему страшно, ему любопытно и очень экстремально. – Корбен, Корбен, милый, выпусти меня, я все понял. Я тебя боюсь. Я сам буду вести шоу, ни о чем тебя не спрошу, только выпусти – выпученные глаза радио-звезды наливаются слезами, нижняя губа подрагивает, и слова тихие-тихие, в противовес его обычному громко-неприличному щебетанию. Даллас, опираясь рукой на дверь, чуть выше головы парня, наклоняется к нему интимно близко, зажимает в крепких пальцах подбородок и за него подтягивает лицо ближе, и просто прикасается своими губами к его - пересохшим и растерянно приоткрытым. Прижимает их несильно и единожды проводит мокрую полоску языком. Как бы Род ни выглядел двусмысленно, как бы ни вел себя вызывающе, он всегда был, ну, пусть, не закоренелым, но все же больше натуралом. И ему редко случалось интересоваться мужчинами не в целях работы. И Руби считал эту поездку во Флостон очередной скучной командировкой – что он в этом Раю не видел! Но внезапно на горизонте замаячил Корбен, и его переклинило. Этого сильного уверенного хама и неотесанного невежду он жутко боялся и отчаянно хотел. И сам мучился от раздвоенности чувств. И сейчас этот мужчина был перед ним, ожидающий реакции на свое недвусмысленное поведение. Схватив его пиджак за грудки, Род вдавил Далласа в себя, сильней прижимаясь губами, выгибаясь под него, стремясь усилить контакт, потереться хоть чем-нибудь. Корбен ухватился двумя руками за его ягодицы и больно сжал – наверняка синяки долго потом будут сходить. Легко приподнял и притиснул собой к поверхности, лихо стукая спиной о разрисованный пластик. Крепкие ноги сами собой охватили его, устроившись на талии, обвили змеями, и стало совсем хорошо. Поцелуи сыпались градом, с губ убегая на скулы и уши, и возвращались обратно, делясь солоноватостью кожи. Открытая шея и ключицы были подвергнуты особому вниманию и тщательно обласканы. Казалось, они могли продолжать это бесконечно долго, казалось, эта ничтожная дверь, отделяющая их от остального корабля, отрезала и все их прошлое, все их тревоги, оставляя им чистое концентрированное желание. Даллас торопливо ощупал комбинезон Рода на предмет застежки, но, так и не найдя ее, отборно выругался и опустил любовника на пол. Руби хитро вывернулся, чем-то щелкнул и его облачение стекло на пол бесформенной чернотой, задержавшись на щиколотках. Не успев решить эту проблему, он оказался развернутым лицом к двери и прогнут в пояснице. Схватив за бок, Корбен уже разминал его, смазанными – непонятно, когда успел – пальцами. Темпераментный Род готов завыть - от интенсивных ощущений на волю пробиваются всхлипы, которые награждаются укусами за обострившиеся лопатки. Тяжелое дыхание Далласа ложится горячей лаской на кожу спины, и Руби вот-вот взмолится ему, лишь бы он сделал хоть что-нибудь. И он делает. Вжимается в аппетитные ягодицы и трется лобком и тем самым – самым большим, самым горячим, просто великолепным. Парень его еще не видел, но, судя по ощущениям, его догадки весьма близки к истине. Мышцы натягиваются, прорезаются болью, когда в них проталкивается налившийся орган, и облегченно сжимаются, когда он выскальзывает, и так раз за разом, пока давление не становится приятным, и каморку, приютившую двух страдальцев, не начинают оглашать благодарные постанывания. Корбен, порыкивая, насаживает с силой, не заботясь о целости любовника, впиваясь в кожу, оставляя болезненные следы. Руби пришлось выставить руки и упереться в поверхность перед собой. В коридоре по внутренней связи прозвучала невнятная речь капитана, и протопала неидентифицируемая группа людей и прочих инопланетных гостей. Их свободное время подходило к концу. Внезапно Даллас резко остановился, втиснувшись по корень и особо сильно надавив на простату. Рода прошибла судорога, и, вслед за Корбеном, накрыл оргазм. Ему не дали расслабленно стечь на пол и подтянули к себе, целуя за ухом в благодарность. – Мне надо закончить здесь одно небольшое дельце по спасению мира, но после я собираюсь вернуться за тобой. Как ты на это смотришь? – водя носом по затылку и наслаждаясь ароматом, поинтересовался Корбен с закрытыми глазами. И почувствовал щекотку волос – Руби быстро-быстро кивал, закусив губы и пряча счастливую улыбку. Говорить не хотелось, радость затопляла по самую макушку. А Даллас сжал его сильней – давно ему не было так хорошо.