Доказатьельств ньет

Профессор Джинн нарезал круги по кабинету. За его столом сидел Бен и следил. - Мастер, у меня сейчас закружится голова. - Все пропало, Бен! Это просто нереально! Я не представляю, как можно быть такими кончеными идиотами, Бен! Мы просрали! Мы все просрали! Дайте мне директора НАБ-у, я сейчас его убью… - Мастер, директор – Пэм. - Тогда собственника! Господи, да кто додумался переводить фирму в другой регион! Мало того, что они, оказывается, нарвались на проверки, так нам сейчас по любому поводу нужно ехать через всю страну! - Идея была профессора Палмера. - В жопу твоего Палмера! Где мы найдем деньги, чтобы добраться до суда и ознакомиться с документами? А в процесс как ехать? Я совсем недавно последнюю двадцатку на бензин спустил! Пусть Палмер и спонсирует наши поездки! Бен притих и стал ждать, когда гнев профессора уляжется. Двадцатка была, конечно, не последняя, - у профессора всегда имелась заначка, но, признаться честно, и Бену стало обидно, что работать придется за свой счет. Йохансон, их председатель, задумчиво пожевал губу на их "ждем финансирования" и сообщил - пока дело не выиграно, финансирования не предвидится. Вообще. Вдруг, прервав Джинна на полужесте, на кафедру забежал Энтони. Бен нахмурился – Эни был последний, кого он сейчас хотел видеть. - Простите, ребята, там скоро начнется выставка, я хочу, чтобы вы пошли и проголосовали за меня. - Зачем тебе, - устало вздохнул Бен, прогоняя в голове картинки своих ночных страданий с истребителем Энтони ради чертовой выставки и злясь про себя - "я и так сделал достаточно, не считаешь?" - Будет грамота с печатью, я их для портфолио собираю. И денежный приз. Около двух тысяч баксов. - Две тысячи баксов? На словах «две тысячи баксов» у Джинна сработал какой-то внутренний локатор, и он весь превратился в слух. - Ну да, - прищурился мальчик. – А вам, я посмотрю, очень нужны деньги. - Энтони, ты не представляешь, как, - живо отозвался профессор. - Если вы поможете мне победить и внесете за меня взнос, я возьму вас в долю. Только с возвратом. Мне все равно от них сейчас нужен только диплом. - А взнос сколько? – быстро принимая решение, поинтересовался Джинн. - Сто. Таких денег у Джинна с собой не было. Бен протянул мальчику купюру. - Нам очень нужно попасть в другой штат, Эни, а не на что. На тебя вся надежда. Энтони, схватив деньги, просиял. - Я вам обещаю оплатить билеты, я точно выиграю! - Не был бы я так уверен на твоем месте, - закатил глаза Бен. Сто долларов – последнее из аванса, что он получил в бухгалтерии. Энтони проигрывал – Бен не ел две недели. Либо ел, но сгорал от стыда, поскольку в такой ситуации ел бы за счет своего учителя. Энтони радостно повис на шее Бена и расцеловал в щеки. Потом подбежал к Джинну и обнял его, помахал обоим купюрой, сжал руки в кулаки и убежал, радостно подпрыгивая. - Мы тебе сразу вернем из зарплаты, - крикнул Джинн вдогонку. - Похоже, нас только что обокрали, профессор, - вытирая рукавом щёки, улыбался Бен. - Если что, возьмешь меня свидетелем, - Джинн уже вернулся к своему обычному состоянию, в котором он находился до их похода в НАБ-у и изучения выписки из госреестра, где внезапно обнаружилось перемещение регистрации НАБ-у в самый отдаленный от них штат. – Тебе не кажется, что мы могли бы сходить на выставку и поддержать Энтони? - Если хотите, - согласился Бен. – Ко мне вот-вот должен прийти директор по развитию НАБ-у, я бы поработал. - Ты точно не пойдешь со мной? Работа не убежит. - Да, точно. Не волнуйтесь, вряд ли Генри даст мне заскучать. У него весьма интересные договоры и захватывающие спецификации, я не пропаду. - Ладно, оставайся. Потом позвоню, как закончим, - хлопнул его по плечу профессор и, захватив портфель, ушел. Бен сел за стол профессора и открыл тетрадь. Проглядывая записи, мальчик постепенно понял - у них слишком мало аргументов против заявления о банкротстве, и те слишком легко разрушить. О недействительности цессии они с профессором на время забыли - пока иск принимают к производству, НАБ-у успеет сто раз войти в процедуру. Нужно было либо срочно получать от банка ответ о поступлении денег, либо придумывать что-нибудь новое. Пришел Генри Паттерсон с кипой бумажек, Бен оценил масштабы бедствия и захныкал. - Генри, неужели вы их еще не уничтожили… Ну списывать архивы-то надо, списывать… Паттерсон, довольный, достал из портфеля две бутылки «Гиннесса». - Думаю, это тебя обрадует, - сказал он, ставя их перед Беном. - Ты с ума сошел, - неодобрительно мотнул головой Бен, извлекая из ящика стола два стакана, - я же на работе, в храме науки, между прочим, - открыл он первую бутылку и разлил на двоих, - никогда такого себе не позволяю, и тебе не советую. - Тогда можешь убить меня сразу, - подмигнул Генри, положив рядом с бутылками диски Игги Попа. - Надеюсь, ты составил завещание, - отпив пива из своего стакана, Бен засунул диск в проигрыватель, включил, расчистил место на столе и разложил бумаги по стопкам, как они были перетянуты резинками. – Объясняй. Паттерсон взялся объяснять. Потягивая пиво из стаканов, парни перебирали бумаги, делали опись, что-то копировали, что-то искали, что-то переделывали, пока, в конце концов, не завибрировал телефон Бена. Мальчик ответил на звонок. Это был профессор, радостный, как тысяча Эни. - Он выиграл, Бен, у нас есть деньги, - смеялся Джинн в трубку. - Круто, - устало ответил Бен. – Давайте к нам, у нас тоже весело. - Скоро придем. Может, хотите пиццу? - Только если вернете деньги. Так у меня даже на проезд нет. - Сейчас будем, - пообещал профессор. Поручив Генри заказать несколько пицц «со всем, что не оливки», Бен скинул бутылки в мусорное ведро и ушел мыть стаканы. Вообще-то, профессор не одобрял, когда Бен выпивал. Однажды, из-за обещания, данного Джинну, мальчик прекратил ходить с друзьями в пабы. Сам Джинн не пил давным-давно. Ну, только чуть-чуть, и после тяжелых дел. С Беном. Чтобы тот израсходовал свой лимит выпивки на профессора и не удрал пить с кем-то еще. Друзья мальчика никогда не казались профессору эталоном надежности. Самый близкий, Гарри, несколько раз ночевал в отделе полиции, и, похоже, отметился где-то в личной жизни его аспиранта, поскольку в их с Беном беседах было столько двусмысленностей, что Джинн предпочитал уходить, если эти двое встречались в одном помещении. Джинн мечтал женить Бена на какой-нибудь хорошей девушке и успокоиться за него раз и навсегда. Конечно, отношение к браку у него было предвзятое за счет отрицательного опыта, но - вдруг его мальчику повезет. По крайней мере, прекратятся ночные звонки из разряда «прооф, заберите меня, я не знаю, где я. что я вижу? чей-то голый зад» или «проф, я сейчас очень плохо соображаю, но знайте, захотите меня найти - я в отеле «Премьер», и если я не буду дома через два часа, приезжайте за мной, хорошо?». С Генри Паттерсоном его аспирант зависал реже всего. Он учился на экономическом, только-только перешел на пятый курс, когда мальчик поступил на первый. Встретились они в столовой, Бен был вчерашним школьником, который боится всего и всех, у Бена были проблемы, а Генри оказался готов его проблемы выслушать. Через год Генри закончил университет и ушел в НАБ-у, виделись они редко, а затем и вовсе только поздравляли друг друга с праздниками, но иногда встречались по работе, как сейчас, и это выходило надолго. Профессор пришел на кафедру с Энтони и кем-то еще, когда Бен и Генри, закопавшись в бумаги, упорно искали в столе Бена жвачку, дабы перебить запах пива. Им повезло, что профессор был отвлечен на студента и не замечал парней, жвачку найти удалось, и, мятно дыша, Бен высунулся из-за документов. - Эй, Эни, ты молодец, - чуть кашлянув, поздравил Бен. - Да! Да!! - подбежал к нему Эни и обнял. - Профессор болел за меня больше всех! Тут Эни посмотрел назад, открывая обзор мальчику на происходящее сзади себя, и Бен увидел - Пэм, счастливая, в платье, идеально ей подходящем, с распущенными волосами, стоит прямо напротив. Мальчик юркнул обратно за Эни, благо, Эни был выше и шире в плечах, и прошептал что-то похожее на "зачем она здесь, меня здесь нет". - Оливер, - послышался звонкий девичий голос. - Я тебя вижу. Мальчик высунулся из-за Энтони и смущенно помахал рукой девушке. - Привет, Пэм, - неловко начал Бен. - Ты прекрасно выглядишь. - Оливер? - опешил Энтони. - Твое тайное имя, которое ты скрывал от меня все эти годы? - и влепил шуточную пощечину Бену. - Вот и иди к ней, я устал от твоей лжи. Бен засмеялся, прикрыв глаза ладонью, а Памела, прекрасно понимая, что сдала его с потрохами, стала извиняться. Свое первое имя мальчик почти никогда не озвучивал, ставя в статьях и университетских работах перед "Бенджамином" "О" с точкой (Энтони их не видел вообще, несмотря на настойчивое "почитай, там есть ответы на твои объяснипожалста янипонял тему"), на что обычно никто не обращал внимания. А тут вдруг мальчику не повезло выпустить из рук диплом об окончании университета на вечеринке по случаю того самого окончания. Пришлось брать с Памелы клятву молчать до гробовой доски. Которую, она, разумеется, нарушила на следующий же день, решив, что ласковое "Бен" на ухо будит его хуже, чем "Оливер", и продолжала ее нарушать, только вот при посторонних всё-таки терпела. До сегодняшнего дня. - Я вообще Оливер, а Бенджамин - мое второе имя, если ты не знал, болван. Никогда не задумывался, откуда у меня в вашем расписании лишняя буква "О"? Энтони решил не озвучивать вслух комментарий про то, что это не буква "о", а цифра "ноль", и все вытекающие оттуда шутки. - Так какого ж черта ты представляешься Беном? - А ты бы был рад, если бы тебя звали Оливер? - Разумно, - согласился Энтони и отстал. Бен думал - хорошо еще, что Гарри не говорит никому, как называет мальчика наедине. Тот однажды, быстро зачитав вслух адрес на письме для Бена, нашел занятным сочетание букв "оу" и "би" и удивительно похожим на название марки предметов женской гигиены. Сменить имя Бен попытался сразу, как только получил на это право, но, к сожалению, как раз тогда он находился вне родной страны, получая другое гражданство, и заработал несколько отказов сперва в посольстве, а затем и в суде. Запал как-то схлынул, свободного времени стало все меньше, да и имя перестало его бесить, поэтому мальчик решил - не так уж оно и важно, что написано в его паспорте. А Беном звался по привычке. - Я скучал, - обнял девушку Бен, не встретив сопротивления. - И я, - Пэм на удивление резво обняла его в ответ. Они не виделись больше года. Сразу после расставания мальчику оказалось слишком тяжело с ней разговаривать, и сталкиваться с ней в коридорах не было никакого желания, поэтому усилиями Эни и профессора Бену удавалось избегать с Пэм личных встреч, даже подпись Пэм как директор НАБ-у ставила на составленных Беном документах, передаваемых либо через Эни, либо через Джинна. - Он тебя не обижает? - кивнул на Энтони Бен. - Нет, что ты, - смеялась она. - А как у вас дела с профессором? Профессор в это время просматривал свежие бумаги от НАБ-у. - У нас? Все в порядке, - тоже улыбнулся Бен. - Иногда сварливым бывает и по ночам храпит, а так, видишь, жив. - Я же серьезно, - звонко возмутилась девушка, - может, стоит уйти к Палмеру? Ты выглядишь как бледно-зеленая водоросль. - Я, между прочим, все слышу, - сердито отозвался профессор. Бен покачал головой. - К черту Палмера, - отстранился он. - Мне и здесь хорошо. Еще одна причина, почему Памелу не устраивал Бен. Денег он почти не зарабатывал, пропадал круглые сутки со взрослым мужчиной, и Пэм, вдруг познакомившись с Эни, когда тот поступал на первый курс, решила освободить Бена от себя. Она спросила, хочет ли мальчик сам распоряжаться своей жизнью, без ее указаний и постоянных придирок. Бен очень долго думал, и в конце концов согласился. Он ее любил, сильно и безответно, пока Пэм начинала встречаться с Эни и пока мальчик надеялся, что все ненадолго. "Ненадолго" продлилось год, затем - дольше, и Бен постепенно понял, что уже не чувствует к ней ничего, кроме нежности и симпатии. - Ребята, там пицца приехала, - открыл дверь кафедры Генри. - У кого деньги, платите. Джинн заплатил, пиццу разложили по тарелкам, Бен поставил чайник, Энтони достал выигранное (видимо, впридачу к деньгам) шампанское, и после празднования разошлись под вечер. Как здорово, думал Бен, что они с понедельника в плановом отпуске, и занятия не надо вести еще неделю.