Дракон. Второй шанс

      Сырые стены покрывала серая плесень. Воздуха, пропахшего аммиаком и серными испарениями едва хватало, чтобы сделать вдох и не закашляться. Тьма скрывала грязную влажную тряпку, на которую иногда приходилось ложиться, чтобы вытянуть затекшие конечности.       Сидеть у холодной стены постоянно было невозможно. Бок или спина замерзали так, что кашель начинал сотрясать тело до приступов трясучки.       Неважно. Рано или поздно это закончится — Шайс знал, на что шёл, когда выпустил руку Алияса.       Когда остальные растворились в воздухе, холделцы озверели. Напали на него полуживого, требуя ответа. Били, пока он не лишился сознания.       Очнулся Шайс в знакомой палате. В который раз. С ним говорили, пытаясь выяснить, куда делись остальные. Когда здоровье, благодаря усилиям медиков, пошло на поправку, спрашивали настойчивее, используя аргументы в виде кулаков и дубинок. И всё же докторам удалось поднять его на ноги настолько, чтобы снова отвезти в Либию.       Там у него выпытывали примерно то же, что хотели узнать у Алияса Диерт и Серк. Где вход в подземный тоннель. Как открыть проход. Избив его до полусмерти, сломав руку и отрезав палец, палачи так ничего и не добились.       Когда его закидывали обратно в джип, Одир и остальные планировали отодвинуть плиту в сторону, полагая, что отыщут ход.       Шайс отдал бы многое, чтобы посмотреть на то, как после долгих усилий они не увидят ничего кроме голой земли. Тогда бы он предложил им покопать ещё немного.       Сдавленная насмешка эхом ударилась о голые стены. Следом напал приступ кашля. Шайс чувствовал, что неизвестная болезнь точит тело гнусным червём. Уже не так много времени, и его дух наконец оставит ослабленное тело. Нужно немного подождать. Совсем чуть-чуть.       Вдалеке послышался шум. Неужели кто-то решил спуститься на самое дно убежища, чтобы снова попытаться выбить из него сведения?       Ему казалось, что холделцы давно оставили эту затею. Но тогда зачем они шли? Точно не для того, чтобы накормить. Миска с помоями, называемыми завтраком, валялась в углу нетронутая с утра. Больше ему ничего не давали.       Скрипнули проржавевшие петли, кромешную тьму осветил косой полумрак коридора. Просидев в темноте неизмеримо долго, Шайс с лёгкостью различил силуэт.       Гость вошёл в тесный карман подземелий.       — Значит, ты предпочёл променять пещеры Чёрных на это?       Тень сделала несколько шагов. Остановилась.       — И бросил свою сокровищницу.       Глубокий вздох.       — Отказался от трона Нагорий.       Тень подцепила камушек носком туфли и тот отлетел в сторону.       — И вечной жизни.       — Убирайся.       — Как ты смеешь разговаривать в подобном тоне с регентом? — возмутилась тень.       — Я не приглашал тебя сюда.       — Верно. Но я решил, что милостиво вернусь за тобой, раз уж твоя рука случайно выскользнула из моей.       — Ты же не такой идиот, чтобы поверить, будто это была случайность, ваше высочество, — раздражённо бросил Шайс.       — Именно так мне и показалось.       — Значит, ты ошибся.       — Ошибся? Но разве не ты говорил, что я всегда прав?       — Алияс, — голос звенел от раздражения. — Зачем ты пришёл?       — Я пришёл чтобы дать шанс тем, кто хочет покинуть Холделу. Наши друзья альфы и драконы разговаривают сейчас с остальными. — Алияс присел на корточки, становясь ближе к Шайсу. — И чтобы забрать тебя.       — Я остаюсь. — Простые слова были полны решимости.       — Почему?       — Ох, Алияс, проваливай.       — Я серьёзно. Почему ты не хочешь возвращаться?       — А-ли-яс, — протянул Шайс любимое имя. — Иди ко всем духам.       В тишине слышался звук падающей воды.       — Мы сможем жить рядом, — тихо заговорил Алияс. — Твой зверь будет спокоен, ведь я не покину Нагорья. Со временем…       — Хватит! Заткнись! Заткнись и проваливай! — Шайс вскинулся, снёс Алияса к стене, прижал рукой за горло. — Сможем жить рядом, говоришь? Мой зверь будет спокоен, да?         Ярость душила голос, заставляя сипеть.       — И я стану счастливо смотреть, как ты отираешься с Бореем или ещё с кем-нибудь? А потом, израсходовав отпущенные годы, развеешься по ветру, будто и не существовал никогда. И я помашу тебе вслед рукой. Так ты видишь будущее?        Он встряхнул Алияса за грудки, словно это могло вернуть ему разум.       — Иди ко всем духам! Я тебя ненавижу. Ты вся моя жизнь, и я ничего этого не увижу. Лучше выколю себе глаза. Но и тут мне повезло, не находишь? Я попал как раз куда надо. Этот мир прекрасен, ещё немного и он прикончит меня! Меня, вечное существо…       Сумасшедший смех напополам с хрипами сотряс тело.       Шайс выпустил одежду из рук, согнувшись пополам в приступе кашля.       — Ты как?       — Оставь свою жалость, — дракон сплюнул на пол. — Ты сделал свой выбор. Я его принял. Так что забирай своих жаждущих спасения и оставь меня наконец в покое.       — Я не…       — Прос-сто убирайс-ся… — Шёпот, переполненный ненавистью, оборвал чужие слова.       — Хорошо, — жёстко ответил Алияс. — Как только ты поможешь мне с маленькой проблемой.       Шайс был на пределе и всё же чувствовал непривычный прилив сил.       — Чего тебе ещё надо?       — Мне нужен мой альфа.       Шайс не торопился отвечать.       — Не знаю, в какие игры ты играешь, Алияс. Думаешь, предложив себя, заманишь меня обратно в Нагорья? Спасёшь? Забудь. Мне не нужны твои жалкие подачки.       — Ты мне отказываешь?       — Алияс… — Шайс уже собирался выбросить наглого эльфа вон, когда почувствовал что-то неладное. Ноздри хищно задрожали. — Что это?       Запах Алияса всегда был притягательнее по сравнению с остальными омегами, но сейчас… сейчас запах заметно усилился. Он стал невыносим.       — Алияс, — прорычал Шайс, чувствуя, как покинувшие его силы продолжают возвращаться. — Алияс!!!        Гнев накрыл с головой.       Шайс понятия не имел, зачем это Светлому теперь, но то, что им манипулируют, словно марионеткой, вызывало ярость.       Он схватил подлого эльфа за шкирку и хотел выкинуть за дверь, возводя хотя бы какую-то преграду между собой и этим невыносимым запахом… но просчитался. Приблизившись к Алиясу, он почувствовал, как головокружительный запах обухом огрел по голове. И чувствовал он не только запах, но и жар чужого тела.       Желанного тела.       — Значит, вытерпишь, как животное! — Гнев и страсть заволокли разум. Шайс швырнул Алияса на вонючую постилку, наваливаясь сверху. — Ты этого хотел? Этого?         Шайс злобно рвал одежду на горящем теле и когда на нём не осталось ни единого клочка, перевернул Алияса на живот, грубо раздвинув ноги. Рука отыскала нужное место.       Эльф в теле омеги истекал ароматным соком. Стоило прикоснуться, как Алияс беспокойно заерзал, отставляя таз. Шайс прорычал, чувствуя себя так, словно дракон вернулся к нему, овладевая телом и разумом.       Сил было с избытком, душа требовала отмщения. Если обманщик считал дракона всего лишь куклой, то горько за это поплатится. Дракон жаждал крови.       — Извини, никаких роз, — с издёвкой произнёс Шайс, желая уколоть.       — Роз не было никогда, — ответил Алияс, зля Шайса присутствием духа. Когда дракон уткнул его носом в грязную постилку хуже любой непотребной шлюхи, тот и не собирался проливать слёзы или просить лучшей участи.       — Не знал, что ты любишь, когда тобой пользуются, — Шайс не бросил попытки унизить, растоптать. Не нуждаясь в ответе, он подставил естество к текущему входу, а затем жёстко ворвался внутрь, насаживая Алияса покуда мог.       Тот застонал, тяжело выдохнув — Шайс сумел причинить боль и остался этим доволен.       — Тебе ещё много предстоит узнать. У меня разнообразные интересы. Особенно я люблю делать это в полуформе.        Ответ Алияса застал врасплох. Когда смысл сказанного наконец дошёл до сознания Шайса, тот взревел, решив проучить эльфа раз и навсегда.       Полуформа? Шайс не поверил ни на секунду, представляя, что было бы с этим телом, если бы он обратился, пусть только наполовину.       От фантазий полетели остатки самоконтроля.       Дракон бился о подставленные ягодицы с остервенением. В ушах звенело.       Ему хотелось разорвать Светлого на части, пронзить и вылиться в рот. Сдавить, сжать, испепелить огнём. Причинить боль. Ту боль, что терзала его безнадёжностью собственного существования. Он не мыслил жизни без Алияса и в то же время знал, что им не суждено быть вместе.       И вот, когда он смирился с собственной участью, в этом жалком пристанище, там, где он собирается окончить дни, возникает Он. Как наваждение. Как призрак его так и не случившейся любви.       Шайс заталкивал естество внутрь, как умалишённый, больше не знающий ничего в мире, кроме простых и понятных телодвижений. Внизу завязался узел, грозивший разорваться в любой миг, он всё разрастался и разрастался, пока Алияс не взвыл протяжно, сжимаясь узким кольцом в удушающей хватке.       Шайса разорвало на части.       Боль и бесконечное желание лежать у чужих ног заполнили грудь, прожигая насквозь. Обугленные края продолжали расползаться во все стороны, пожирая плоть. Не владея собой, Шайс позволил телу жить собственной жизнью. Зубы засвербели от боли и единственным, что могло унять невыносимый зуд была кровь. И прежде чем подумать о своём желании, Шайс вонзил клыки в открытый загривок.       Упоение и блаженство заставили раствориться в мгновении.       Шайс не знал, когда время пустило привычный ход. Помнил только, что брал Алияса снова и снова. Не так он рисовал в воображении их первый раз, но это было давно. В другой жизни.       То, что случилось между ними, не должно было произойти, но решись кто-то отнять этот момент — и Шайс перегрыз бы смельчаку глотку.       Они лежали вдвоём на холодном полу, глядя во тьму, когда Алияс едва слышно заговорил:       — Я вернулся за тобой.       Казалось, слова давались ему непросто, и Шайс боялся слушать дальше так же сильно, как и прервать.       — Я всегда ждал от тебя знака. Знака, что тот Шайс, которого я знал, затаился где-то там, глубоко внутри. Но его всё не было. Вместо этого ты рос и превращался в нового Шайса, не обращая ни на что внимание. Не считаясь с моими надеждами и желаниями.       И я винил тебя за это. Винил, словно ты украл у меня его, — плыли слова. — Это было не так, но я не хотел мириться с истиной. Она мне не нравилась. А когда ты оттолкнул меня… Ты. Вернее, я думал что это сделал он. Он, понимаешь? Он больше не пожелал быть со мною рядом, и я решил вычеркнуть его из собственной жизни.       Тогда, на арене, я хотел причинить боль ему, а вместо этого обидел тебя. — Алияс замолчал на миг. — Но я сумел забыть его. Шайс, которого я встретил в Тихом Омуте, исчез. Я наконец похоронил его, смирился.       Он повернулся к Шайсу, кладя голову тому на грудь.       — Прости, что я и Ганеш, пытались навязать тебе не твою жизнь. Мы допустили непростительную ошибку. Обрекли тебя на чужую судьбу, выбрали не то имя.       Казалось, всё то, что пережил Шайс до этого момента, ожило и снова происходит наяву.       То, о чём говорил Алияс, он понимал, но это не обьясняло того, зачем он здесь.       — Зачем ты вернулся?       — Потому что я люблю тебя. Мне не важно, есть между нами нить или нет. Сколько я ни старался разглядеть её, так и не смог. А потом это потеряло всякое значение.       — Почему? Почему это больше не важно?         Шайс знал, верил, что они истинные, о том нашёптывал ему дракон, стоило перешагнуть порог совершеннолетия, но говорить об этом сейчас не стал. Как не стал упоминать о Борее, который наверняка нашёл способ затуманить нить перед взором Алияса.       — Потому что мне было хорошо с тобою рядом пока ты рос, становился мужчиной. Я был рад жить с тобой в каморке учителя Новой истории. Я могу быть с тобой счастливым, даже если ты не он. Могу.       Эльф сел, тяжело дыша — он не закончил, и Шайс не смел нарушить молчание.       — Я вернулся за тобой не ради твоей матери и не потому что пекусь о троне Нагорий, я просто хочу быть счастливым. И знаю, что могу быть им. С тобой. Тебе не нужно было быть кем-то, чтобы заставить меня спешить домой после работы, готовить с радостью и улыбаться глупым шуткам. Я радовался тебе, а не ему.       — Мои шутки не глупые.       Алияс всхлипнул и Шайс поспешил обнять его за плечи, притянуть к груди.       — Тогда, пытаясь убедить Диерта и Серка поверить мне, ты сказал, что я всегда думаю о других. Наверное, часто так и есть. Но сейчас я хочу побороться за собственное счастье. Я знаю, что не имел никакого права возвращаться за тобой. Ты сделал выбор. И тем более я не имел права пользоваться течкой. Но я… я хочу чтобы ты был со мной. Дай мне шанс.       Шайс бы отдал всё на свете, чтобы видеть лицо Алияса в этот миг. Но вокруг стояла кромешная тьма.       Ничего, — подумал он. Этих слов ему хватит на всю жизнь. На целую вечность. Это настолько больше, чем у него было вчера.       Вчера у него не было ничего, а сегодня он обладает всем миром. Сегодня у него есть Алияс.