Еще увидимся

      Закатные лучи лениво скользили по траве, выделяя собой клочки земли. Растение в ответ тихо покачивались, еле слышно шелестели от нежных поглаживаний проносившегося над землей ветра. Солнце медленно заходило, пуская напоследок лучи, которые, на пару минут выскочив из своего убежища, меркли и прятались, прогоняемые наступающей тьмой. Казалось, весь мир чувствовал, как одна из трех лун поднималась верх, скрипя и дрожа, царапая небосвод и ведя вслед за собой остальные два спутника. По мере наступления ночи все существа, что находились на этой стороне Лотала, торопливо прятались в свои норы и дома. Многие уже давно спали, устроившись на траве, в кровати, на грязной, холодной и мокрой земле.       Эзра сидел, устроившись на траве и задумчиво смотрел вдаль, теребя пальцами травинку, которая недавно мирно росла неподалеку. Парень слегка щурил глаза из-за последних сегодня, но ярких лучей, но, в целом, это не мешало ему внимательно рассматривать две фигуры, стоявших на, кажется, очень далеком холме. Будь он просто прохожим, он бы плюнул на, вроде бы, очередную парочку на Лотале – в конце концов, есть ему до них дело? Но он был не просто прохожим. Ему были дороги эти двое и, представляя, что их ждет дальше, ему хотелось… заплакать? Да, пожалуй, так и есть. О взаимной симпатии этих двоих знали все. Нет, серьезно – разбудите любого повстанца в их флоте ночью и он, словно выученный урок, повторит вам, что все, кроме их самих, знают о влюбленности, как бы это глупо не звучало, Кэнана и Геры. К ним даже приглядываться ненужно – все как на ладони. И от этого все еще обиднее и печальнее.       Никто не знает, когда закончится эта чертова война. И тем более никто не знает, кто выйдет победителем, а кто останется лежать на земле, постепенно разлагаясь и «впитываясь» в нее. А еще Кэнан джедай, и об отношениях и речи быть не может. «Так гласит Кодекс», - сказал бы сам Джарус. Кодекс… Кодекс… Да кто вообще придумал этот дурацкий Кодекс?!       Эзра злобно швырнул попадшийся под руку гладкий круглый камешек. Тот покатился по холму вниз, спугнув одного сладко спящего лот-кота, что лежал в траве, вытянувшись и тихо мурча во сне.       – Наблюдаешь?       Бриджер резко повернул голову чуть ли не на все сто восемьдесят градусов. К нему, помогая себе руками, поднималась Сабин. Грудь тяжело вздымалась от долгого подъема, волосы слегка потрепались. Девушка, добравшись до вершины, уселась прямо возле Эзры и устремила свой взгляд на парнишку.       – На… наблюдаю, – пробормотал падаван, пряча глаза и силясь не смотреть прямо на Врен.       Девушка легко рассмеялась и, сев в позу лотоса, посматривая украдкой на паренька, стала разглядывать холмы вдалеке, садящееся солнце и две фигуры, стоявшие где-то там.       – Прощаются, да? – неожиданно грустно спросила Сабин.       – Прощаются, – утвердительно кивнул Эзра и машинально поправил челку.       Мандалорка поджала губы и прищурила глаза.       – А… а давно они тут стоят?       – С час, – ответил падаван, осмелев. – Наверное… наверное, тяжело. Разговаривают. Надо же… столько сказать. Ну, напоследок. Вдруг… вдруг больше…       Голос сорвался. Эзра умолк, но продолжать дальше и так не было смысла. Они с Кэнаном уходят. Надолго. И многое остается недосказанным, многое они не успеют сделать. Вернее… Кэнан успел. А у Эзры… у Эзры еще есть одно дело. Всего одно. Но его он не сделает. Никогда. Даже спустя год, или два, или десять. Не потому что он трус, или слабак, или просто это запрещено. Нет.       Просто у него не хватит сил. Подойти, сказать, не отводя взгляд или не имея порыв на середине фразы поджать губы, развернуться и убежать, дав себе завет никогда не возвращаться.       – Сказать, да, многое сказать, – эхом повторила Сабин, выхватывая Эзру из мыслей. – А мы будем прощаться?       Эта фраза была с таким эффектом, ровно бы если Бриджера пихнули головой в прорубь. Парня словно ледяной водой окатили, причем исподтишка – так это было неожиданно.       – П-прощаться? – переспросил он.       – Ага, – пряча улыбку, кивнула Сабин. – Ну, знаешь… Всякие там слова, объятья… поце — кхе-кхе — луи…       Парень подавился слюной. Этого еще не хватало! Ну зачем, зачем она завела этот разговор! Можно подумать, что не знает, что едва кто-то начинает говорить на тему таких интимных вещей, как Эзра начинает краснеть и запинаться. Особенно, когда дело касается ее.       – Какие поцелуи? – отвернувшись, пробормотал он, протирая ладонью неожиданно вспотевший лоб.       – Что? Поцелуи? Я разве сказала поцелуи? – слишком неискренне удивилась Сабин – скорее всего, специально показав фальшь своего недоумения в голосе. – Да нет, тебе показалось.       Эзра поморщился. Смахнув волосы со лба, он сделал глубокий вдох, чувствуя, как ярко-алая краска отливает с лица. Ладно, кажется, все в порядке, можно поворачиваться… Но не успел он и моргнуть, как рука Сабин мягко легла на его плечо, и он чуть не взвыл от отчаяния.       – Ты в порядке? Странный чего-то сегодня, – с беспокойством произнесла Сабин.       Эзра прикусил губу, чтобы, не дай сила, сорваться, и резко повернулся, но тут же пожалел о своем решении. Врен сидела, пожалуй, слишком близко, чем ему хотелось бы.       – Ты побледнел, – заметила она.       Эзра нервно вздохнул и отодвинулся, рассматривая свои очень интересные ноги.       – Просто… холодно что-то сегодня, не находишь? – попытался уклониться от прямого ответа.       – Да ладно, я, идя сюда, чуть не сдохла от жары, – пожала плечами Сабин. – Я бы сказала, что сегодня нетипично жарко для обычного дня здесь.       Эзра украдкой поднял взгляд. Врен смотрела не на него, а наблюдала за чем-то вдалеке. Бриджер проследил за ее взглядом и увидел, что Кэнан и Гера уже не стоят, взявшись за руки, а идут к кораблю, склонив головы и не смотря друг на друга. «Неудачно поговорили?» – подумалось Эзре.       – Так мы будем прощаться?       Сабин уже не смотрела на парочку, а устремила свой взгляд прямо на Бриджера. Тот сглотнул. Так внимательно его еще ни разу не рассматривали.       – Я… я не знаю, – хрипло ответил Эзра, силясь отвести глаза в сторону. – Ну… пока, что ли?       Сабин неожиданно громко хихикнула, заставив падавана вздрогнуть.       – Глупый ты, Эзра, – фыркнула она. – Разве так прощаются нормальные люди?       Что было дальше? Бриджер бы все отдал, чтобы запомнить это на всю жизнь. А может, забыть.       Сабин подалась вперед и коснулась носом лица парнишки, а в следующую секунду дотронулась губами губ Эзры. Тот от неожиданности вытаращил глаза – нет, черт возьми, это было очень неожиданно! Но не сказать, чтобы неприятно. Скорее… нет. Это очень сложно описать.       Когда шок прошел, Врен уже сидела в стороне, хитро улыбаясь и наблюдая, как последние лучи солнца исчезают, а луна медленно и тяжело встает над горизонтом.       – Ну, – не дав опомниться Бриджеру, произнесла девушка, – еще увидимся, что ли?       Подскочив с места, она, неуклюже поправив задравшуюся футболку, вприпрыжку направилась к спуску с холма.       «Вот же сволочь», – подумалось Эзре, когда он с удивлением наблюдал за удаляющейся девушкой. Подняв ладонь, он аккуратно коснулся кончиками двух пальцев – среднего и указательного – губ.       В голову пришла безумная идея. Парень тряхнул головой. Черт, нет, не надо! А хотя… они все равно увидятся через очень, очень долгое время. Что он теряет?       Поднявшись с места, он торопливо побежал вслед за девушкой, которая, тем временем, уже почти спустилась к подножию холма.       – Сабин, подожди! – крикнул он, с трудом сохраняя равновесие из-за резкого спуска холма.       Девушка остановилась и с удивлением посмотрела на спускающегося падавана. Подбежав, Эзра схватил мятежницу за плечо, тормозя и делая вдох, чтобы успокоить бешеное сердцебиение.       – В чем дело? – удивленно произнесла Сабин, поднимая бровь.       – Я… просто… хотел… ух!.. попрощаться, – выдавил Эзра, выпрямляясь и расправляя плечи.       – Ты о чем… – начала было девушка, но договорить не успела.       Бриджер точно не отдавал себе отчета. Да и подумать ни о чем не успел. Интересно, о чем думают люди в такие моменты? Наверное, вспоминают в своей жизни все хорошие моменты, и записывают происходящее в их список. Или, наоборот, чувствуют утешение и понимают, что все их проблемы очень даже решаемы, и решить их обязательно поможет, в частности – тот, кто стоит рядом. Эзра же успел вспомнить, что за прошедший год он поравнялся с Сабин в росте. И что на последней тренировке он очень даже неплохо отразил тот выпад, с которым упорно справлялся последний месяц! И, вообще, надо сходить и перекусить йоганом. Интересно, что там делает Зеб с Чоппером?*       Целовался он нормально в первый раз. Так, чтобы руки можно было положить на волосы девушки, а с бешено стучащимся сердцем можно было совладать. Пожалуй, это можно было даже назвать красивым – только вот ветер неприятно бил в лицо. Надо было выбрать место поудобнее.       Единственная девочка, которая отвечала ему взаимностью, и которую он сам поцеловал в щеку, погибла много лет назад – ему и шести тогда не было. Они были маленькими детьми, и весело играли на улице, бегая и топая ногами. Тогда он и подарил ей первый – и последний – в ее жизни цветок. Вернее, травинку, которую сорвал в поле.       Эзра провел руками по спине Сабин, силясь запомнить это ощущение – вот честное слово, спорим, что ему не жить теперь? Пусть хоть умрет приятно.       В нос ударял запах свежей краски, не такой неприятный, как раньше казалось Бриджеру. Эх, а за всю свою короткую жизнь он так и не научился рисовать! Попробовать, что ли…       Эзра успел досчитать до пятнадцати, прежде чем здравый смысл совладел с безумием, и падаван отступил. Сабин смотрела на него так, будто он только что публично оседлал Геру** и прокатился на ней от начала корабля до конца. А потом неожиданно рассмеялась.       – Дай угадаю, – давясь от смеха, выдавила она. – Пока мы целовались, ты опять думал о какой-нибудь ерунде, да?       До Эзры не сразу дошел смысл ее слов. Проклятое «мы целовались» сбило его с толку, и он потряс головой, пытаясь заставить мозги соображать быстрее.       – Честно? Я проголодался, – отшутился он, широко улыбнувшись.       Сабин рассмеялась неожиданно громче и тут же отвесила парню мощную оплеуху.       – За что?! – возмутился Эзра, потирая пострадавшее ухо.       – За все хорошее, – таинственно улыбнулась Врен. – И еще за то, что ты придурок, Эзра.       – Вот спасибо, никогда не забуду.       – Один раз живем! К тому же, мы прощаемся, не забыл? Не обольщайся, а.       Казалось, этот факт должен был освежить голову Бриджера, что все еще была затуманена мыслями в связи с произошедшим событием, но это не помогло. В ответ парень лишь засмеялся и, пихнув Сабин в плечо, бросился бежать, на миг обернувшись и бросив ехидное «Догоняй!». Вслед ему полетело «Придурок, подожди!», которое, кажется, станет ему привычным, и они вдвоем наперегонки побежали до «Призрака» – возможно, в последний раз.       Солнце зашло. Поднималась луна, ведя за собой еще два своих спутника – громоздких и тяжелых, что царапали небесный склон и бросали свои мрачные, темные лучи на траву.       Этой ночью мрак, что отбрасывали луны, иногда прорезал счастливый смех.