does it trouble your mind (the way you trouble mine)

Стив просыпается от шуршания страниц. По-прежнему темно, комната освещается только красными цифрами будильника на тумбочке, которые режут глаза. Сейчас чуть больше трех часов утра. Стив чувствует холод ужаса, представляя, кто может рыться в его вещах в такую рань в пустой комнате мотеля, а затем он вспоминает. Баки. Он нашел его около недели назад — такого беспомощного, его рука застряла в тисках, и у него не было ничего, кроме рюкзака, и того, во что он был одет. И Стив точно мог определить момент, когда его сердце разбилось из-за Баки. Они должны были бежать. Бросить все и не оглядываться назад. Стив хотел двигаться дальше, оставить прошлое позади, но факт был фактом, преследующим их как тень. Люди хотели обвинить кого-то в преступлениях Зимнего Солдата, и, судя по всему, падения Щ.И.Т.а и Гидры было недостаточно. Так что Стив бежал, утащив Баки за собой. Он знал, что этим огорчит многих. Его называли трусом по национальному телевидению больше, чем несколько раз, но проходили дни, и это волновало его все меньше и меньше. Он перестал быть Человеком с Планом, слепым патриотом, повернувшимся к несправедливости и жестокости, которые становилось так трудно игнорировать. Черт возьми, - подумал он со злостью, когда всего этого стало слишком много. - Я больше не Капитан Америка. Конечно, он бы взял свой щит на всякий случай («Очень незаметно, приятель», - шутил Баки, заставляя Стива чувствовать нечто светлое в сердце), но он был готов оставить и его. Итак, не Капитан Америка, а Стив Роджерс, не Зимний Солдат, а Баки Барнс. Наименее значимые имена несут меньше ответственности, потому что Бог знает, что они оба тащили груз на плечах дольше, чем намеревались и хотели. На протяжении нескольких недель пребывания в дерьмовых комнатах мотелей Стив чувствует возвращение Баки — и пусть это даже не прежняя его личность, а лишь неоспоримый призрак Джеймса Бьюкенена Барнса, просачивающийся сквозь трещины в его воспоминаниях. Собой этот призрак заполняет пустые места, которые оставил за собой Зимний Солдат. Как бы то ни было пробуждение Баки в столь ранний час не предвещало хороших новостей. В лучшем (худшем) случае это означало, что он ощущает дискомфорт, тревожность. Проблемы со сном. Медленно, босиком и на носочках Стив крадется в гостиную, где Баки сидит, скрестив ноги, на ковре спиной к старому дивану. Он внимательно листает, кажется, целую кучу блокнотов — некоторые выглядят потрепанными, заполненными до последней страницы и почти разваливающимися, а другие — новые, с чистыми, нетронутыми листами. Стив движется бесшумно, избегая резких движений, чтобы не потревожить и не напугать друга. Баки мог бы быть сейчас где угодно, так что Стив не собирается рисковать и портить что-то, только не со своим лучшим другом. Их отношения не так крепки сейчас. Принимая дополнительные меры предосторожности, он переступает через каждый блокнот на полу, чтобы не помять ни одной страницы. Очевидно, для Баки они чрезвычайно важны, так что в этот момент Стив решает, что и для него тоже. Он освобождает место и садится рядом со своим другом. И это идеальный, уютный момент: не слышно ничего, кроме их дыхания и мягких, заполняющих тишину ударов капель дождя об окно. - Не мог заснуть, - говорит Баки, что звучит как объяснение. Стив понимает, ведь кровати слишком мягкие, а воспоминания слишком громкие. А для Баки все в разы хуже. - Могу я спросить... что это, Бак? - спрашивает Стив, пока что не трогая ничего. Это может быть личным. Периферийным зрением он видит, как Баки аккуратно переворачивает страницу, будто бумага настолько драгоценна, что небрежное обращение приведет к ее серьезным повреждениям. - Это... Ну, это то, что я вспомнил, - говорит Баки через еще одну минуту тишины. Он переворачивает следующую страницу. - Каждый день я... я вспоминал. Он объясняет, не отрывая взгляд от бумаги. - Я вспомнил и был в ужасе от того, что могу снова забыть. Так что, если что-то случится — все записано. Все, в чем я был уверен, все реальное и даже то, насчет чего я сомневаюсь. Я записал все. Стив кивает, осматривая страницы, исписанные корявым почерком Баки. - Большинство из них полностью исписаны, - замечает он, и это утверждение, а не вопрос. - Да, - просто говорит Баки, а Стив тут же наполняется чувством вины за то, что не смог помочь ему со всем этим, когда он больше всего нуждался. Должно быть, Баки смог ощутить внезапное напряжение Стива, потому что закрывает блокнот на своих коленях и поворачивается к другу с едва заметной улыбкой. - Не надо, - говорит он, потому как знает, что будет. - Просто... Я принял это, понимаешь? Конечно. Они оба чувствуют вину, даже если по поводу разных вещей, но они оба знают, что это за чувство, которое сжирает тебя изнутри. - Так что все в порядке. Стив не был с другом раньше, но сейчас чертовски уверен в том, что исправит это. - Можно мне? - Конечно, - отвечает Баки. - Это и твои воспоминания тоже. Стив берет в руки один из блокнотов и начинает с начала. Ты любил школу. В пекарне на углу, где ты жил раньше, вам со Стивом продавали несвежую выпечку, если владелец (Миссис Харрисон?) заведения была там. Бэкка родилась через три года после тебя. Они заставляли тебя быть в сознании, пока оперировали руку. Иногда Стиву приходится сдерживать рвотные позывы. Самыми важными людьми для тебя были мама, Бэкка и Стив. Ты любил музыку. Танцы. Они заставили тебя убить ребенка однажды дважды. - Как я и говорил, в некотором я не уверен, - произносит Баки, почувствовав, как Стив вздрогнул. - Я думаю, что хочу...чтобы ты помог. Подтверди то, что из этого правда? Голос Баки дрожит, Стив кивает и перелистывает сразу несколько страниц, находя что-то хорошее. Ты привык много работать, потому что ты бы проклял себя, если бы Стиву пришлось искать работу с его слабым здоровьем. - Это правда, - мягко подтверждает Роджерс. - Я чувствовал себя последней задницей, пока ты работал, а я был на больничном. Но и с работой бы не смог справиться, потому что чуть ли не выкашливал свои легкие каждую неделю. Стив ненавидел, когда ты заботился о нем, но ты все равно делал это, потому что он был твой лучший друг. - Это правда, - прошептал Баки. - Каждый раз, когда ты болел, я просто хотел помочь, а ты был таким упрямым. Стив кивает с усмешкой и получает легкий толчок под ребра. Они настраивали Капитана Америка против тебя. - Это...это тоже правда, - серьезно говорит Баки. - Они...знаешь, я всегда думал, что ты придешь за мной однажды. Он делает глубокий вдох, собираясь с духом, чтобы сказать, а Стив не знает, хочет ли он слышать это. - Когда ты потопил самолет, и все думали, что ты мертв, они использовали это против тебя. Чтобы сломить меня. Они говорили: «Он не придет, чтобы помочь тебе, никто не придет». Стив думает, что, возможно, до этого момента он не знал, что такое ненависть. Стив много рисовал. - Не так уж и много, сейчас вообще не рисую, - говорит Стив, едва сдерживаясь, чтобы его голос не звучал надломлено. - Еще с тех пор, как война началась. Не знаю, так ли я хорош сейчас в этом. - Я уверен, - Баки улыбается тепло и одобряюще. - Уверен, что хорош. Я всегда говорил, что у тебя талант от природы. Ты любишь Стива больше всего на свете. - И это. Это правда, - внезапно говорит Баки, пристально уставившись в пол. - Но ты знал это, я думаю. - Да, - соглашается Стив, переплетая свои пальцы с металлическими. - Да. Ты любишь Стива больше всего на свете. И он тоже любит тебя.