Дом в горах

Джудо думал, что никогда прежде не испытывал такой боли. Она заполняла грудь, не давая дышать, выплёскивалась изо рта вместе с кровью. Мир вокруг выл и ревел, тонул в алой пелене, и среди этого ада только одно держало его в сознании, заставляя бороться за каждый вздох: Каска. Она была жива, она была рядом, он не имел права умирать, пока не убедится, что она в безопасности. Ястребы доверили ему своего командира. Он не имел права подвести их. Правильнее было бы сказать — их командир сражалась за своего последнего Ястреба. — Двигай ногами, — командовала она, а на щеках блестели слёзы, и Джудо мог думать только одно: «Она плачет из-за меня?» — И не вздумай жаловаться! Ты пойдёшь со мной, даже если мне придётся тебя тащить. Она и тащила — ноги уже не слушались его. Джудо понимал, что долго ему не протянуть. Наверное, она тоже понимала, но всё равно волокла его на себе, шаг за шагом, и плакала, плакала… Она никогда не сдавалась, даже сражаясь со смертью. Она была одна такая во всём мире, и как же он хотел рассказать ей наконец, объяснить, что она для него значит, кем она была для него всё это время… — Ты слишком часто льёшь слёзы… Как глупо. Кажется, это были его последние слова, и он мог бы сказать другое… более важное, то, что он так и не решился сказать прежде… нужно было другое… другое… Когда Джудо пришёл в себя, его окружала тишина. После страшных воплей погибающих товарищей, рёва адских тварей и хохота «ангелов» она казалась неестественной. «Я мёртв, — подумал он. — Я умер и попал в рай. Вот почему у меня ничего не болит». Рай пах сеном, стругаными досками и солнечным светом. Совсем как в детстве, в родительском доме, ещё до того, как он сбежал с бродячим цирком. Такой тёплый, знакомый запах. Успокаивающий. Родной. Пылинка попала ему в нос. Джудо чихнул и открыл глаза. Низкий дощатый потолок. Бревенчатые стены. Кровать. Рай выглядел на удивление земным. Джудо не помнил, как оказался здесь. Он вообще не помнил, как они вырвались из окружившего их ада. Возможно, так же необъяснимо, как и очутились там. Жаль, что ему это уже не поможет, слишком сильно ему досталось… Но странное дело — боли он по-прежнему не чувствовал. «Да это же сон, — понял он внезапно и рассмеялся от облегчения. — Все эти монстры мне приснились, ну, конечно же, разве такое может быть взаправду? Но до чего реалистично… до сих пор страшно». Он попытался подняться, но головокружение и внезапно нахлынувшая слабость вмиг заставили его отказаться от этой затеи. Странно, с чего бы это? Неужели так перебрал вчера? Что же это они отмечали, хотелось бы знать? Надо спросить у Рикерта… — Джудо! Холодная ладонь прижалась к его лбу; Джудо зажмурился от облегчения. Благослови Господь эту женщину… Приоткрыв глаз, он узрел совсем близко лицо Каски, обеспокоенно склоняющейся над ним. — Как ты себя чувствуешь? — она смотрела на него так, словно он не похмельем мучается, а еле живым из битвы вернулся. С чего бы… — Хорошо. Ты представляешь, мне такой странный… Он осёкся. На Каске была измятая, вся в бурых пятнах рубаха. — Это был не сон? — тихо спросил он. Она опустила глаза. — Нет. Возможно ли такое? Эти жуткие лица, кричащие под копытами их лошадей, и чудовищные монстры, пожирающие человеческую плоть… Джудо немало повидал за свою жизнь, но поверить в разверзшийся ад, пусть даже увиденный своими глазами, его разум отказывался. — Но моя рука… Я же почти умер там, — он поднёс к глазам руку, покрытую шрамами. Страшная рана, оставленная зубами чудовища, не могла зажить за такое короткое время. И грудь совсем не болела — а он помнил пронзившую его боль. С такими ранами не живут и уж тем более не чувствуют себя так хорошо. Каска улыбнулась. — Эльфийская пыльца, помнишь? Скажи спасибо, что я догадалась заглянуть тебе за пазуху. — Спасибо, — послушно повторил он, радуясь, что вызвал её улыбку. Про пыльцу он совсем забыл, а Каска молодец, не растерялась. Она никогда не терялась в бою. А он даже не знал, как они выбрались из этого ада. Джудо напряг память, но вспомнить удалось только то, как Каска, плача и ругаясь, поднимала его с земли и тащила вперёд, а потом всё обрывалось в темноту. — Это ты меня спасла, — полуутвердительно сказал он. — Ты вытащила меня оттуда… как? — Не знаю. Мы просто шли и шли, а потом появилась земля, и всё вокруг стало как прежде. — Кто ещё спасся? У Каски задрожали губы. — Никто. Только… только мы с тобой. Она поспешно встала, отворачивая лицо — до боли знакомый жест. Их командир терпеть не могла, когда кто-то видел её слёзы. — Лежи. Я принесу тебе поесть. Джудо молча смотрел, как она выходит из комнаты. Когда Гриффита заточили в тюрьму и Ястребы остались без предводителя, в бегах, ему казалось, что мир перевернулся. А теперь он разлетелся вдребезги. Никто не спасся. Их отряд, прошедший через столько сражений, через триумф и изгнание. Друзья, с которыми они шли в бой плечо к плечу, а потом сидели у одного костра. Добродушный гигант Пиппин, хвастливый Коркас, Гастон, Рене, Филипп… Гатс. Гриффит. Невозможно поверить, что они все мертвы. Но если Каска говорит так — значит, это правда, потому что она никогда не бросила бы своих людей. Она ушла бы, только убедившись, что никого не осталось в живых. Стоп. Почему никого? — Каска! — Джудо вскочил с постели. Пол немедленно ушёл из-под ног, пришлось вцепиться в стену и переждать приступ слабости. — Каска, ты меня слышишь? Благоразумно держась за выступающие из стены округлые бока брёвен, он побрёл к двери, с каждым шагом ступая всё увереннее. Эльфийская пыльца излечила раны, но вернуть силы она не могла. Джудо не жаловался, конечно, нельзя получить всё и сразу, просто он не привык ощущать себя беспомощным. Каска стояла у очага и мешала что-то в котле. Судя по запаху — чечевичную похлёбку. Джудо потянул носом и внезапно понял, что зверски голоден. — Пожалуйста, скажи, что ты это для меня варишь. За миску этой похлёбки я буду служить тебе до конца жизни. Каска резко обернулась. — Ты что здесь делаешь?! — возмущённо воскликнула она. — Я же сказала тебе лежать! — Правда? А я не расслышал, — он быстро плюхнулся на стул и лучезарно улыбнулся. — Ты ведь не погонишь меня обратно? Движение плечом он однозначно расценил как замах и рефлекторно пригнулся. Однако Каска всего лишь пригрозила ему деревянной ложкой: — Ещё раз так сделаешь — получишь по шее! Сиди, скоро будет готово. Убедившись, что ему ничего не угрожает, Джудо расслабился и с интересом оглядел кухню. Судя по всему, прежняя хозяйка была весьма домовита: на полках выстроилась целая армия разномастных горшков, бутылей и чашек, с потолка свисали пучки трав, гирлянды чеснока и лука. Каска в штанах и грязной рубахе смотрелась мальчишкой-беспризорником, залезшим поживиться в отсутствие хозяев. — Чей это дом? — Теперь наш. Он предпочёл не уточнять. Каска бы не стала выгонять хозяев, она бы просто попросила приютить их. Конечно, если бы в ответ на неё накинулись с вилами… Нет, нет. Во-первых, это абсурд, а во-вторых, она не успела бы спрятать трупы. Мысль о трупах вернула его к тому, зачем он, собственно, приковылял сюда. — Каска, Рикерта с нами не было. И ещё наших ребят, которые остались в лагере. Рикерт не попался этим тварям, слышишь? — Да, — откликнулась она, не оборачиваясь, — я помню. Джудо растерялся. Он ожидал радости, удивления, но никак не этого равнодушия. — Помнишь? Но… я хочу сказать, он же жив! Его не затянуло с нами в этот… это место. Мы можем найти его! — И что мы ему скажем? — её голос был усталым, как после боя. — Что Гриффит принёс нас в жертву монстрам? Наш Гриффит отдал нас на растерзание чудовищам? Ты скажешь ему это, Джудо? Тогда иди, ищи и говори, потому что я… я… Ложка с глухим стуком упала на пол. — Извини, — Каска почти бегом бросилась прочь из дома. Джудо проводил её растерянным взглядом. Он хотел, чтобы она порадовалась… он не думал, что она воспримет это так. И что теперь делать? Она ведь права… Обед откладывался. Джудо поднял лежавшую возле очага кочергу и, используя её как замену костылю, отправился искать Каску. Она не ушла далеко — стояла посреди двора, сжимая кулаки, словно хотела кому-нибудь врезать, но не знала, кому. Джудо медленно подошёл, нарочно шаркая ногами, чтобы не застать её врасплох. — Каска, — осторожно позвал он, — ты чего? Она лишь сильнее стиснула кулаки, костяшки пальцев побелели. — Каска? — Почему он сделал это с нами? Мы же спасли его. — Он был не в себе. Ты же его видела. — Мы спасли его, — повторила она. — Знаешь, я думаю… если бы мы тогда не успели… или если бы у нас не получилось… они все были бы живы. Все Ястребы. А Гриффит… почему-то мне кажется, что его больше нет. И я даже не знаю, что хуже — умереть или стать чудовищем, как эти «ангелы». — Ты не виновата, Каска, — у него сердце разрывалось от горечи в её голосе. — Ты сделала всё, что могла. — Возможно, мне не надо было этого делать. — Ты бы никогда себя не простила. — Но ребята были бы живы. — Каска, послушай меня. Ты сделала всё правильно. Никто не мог предсказать, что случится такое. Да если бы нам кто-то сказал — мы бы не поверили. Не вини себя. — А кого мне винить? — она развернулась, и Джудо увидел, что по её щекам катятся слёзы. — Гриффита? За то, что не захотел жить калекой? Гатса, за то, что ушёл тогда? Принцессу? Кто виноват, что всё это случилось с нами?! Он мог бы сказать, что никто не виноват, что виноваты эти чудовищные создания, эти «ангелы», которые говорили что-то про судьбу, а на самом деле — крутили Гриффиту мозги, пока он не поддался на их уговоры, но всё это было бесполезно. Каске не нужно было знать, кто виноват, ей нужно было знать, почему всё случилось так, как случилось, а на этот вопрос у него не было ответа. — Пойдём домой, — сказал он. — Холодно, а ты в одной рубашке. Простудишься. Следующим утром его поджидал сюрприз. Джудо стоял, разинув рот, и судорожно соображал, что сказать. Любой из приходивших в голову вариантов вполне мог обернуться ударом в челюсть, а рука у Каски была не только меткая, но ещё и тяжёлая. — Ну что ты смотришь, — заливаясь краской, Каска одёргивала на себе платье из плотного коричневого полотна. Невероятную картину довершал светлый передник, превращавший отважную воительницу в благопристойную деревенскую девицу. — Я же не виновата, что больше ничего не было! — Да я не… а тебе идёт. — Правда? — Честное слово, — кажется, он выбрал правильно. Джудо расслабился и теперь уже с искренним интересом изучал новый облик командира Ястребов. — Ничуть не хуже доспехов. Каска продолжала разглаживать юбку, но уже не так нервно. — Я помню, как ты надела платье на балу. Честное слово, мы тогда все чуть не окосели. Мы же тебя никогда раньше в платье не видели. Ты так здорово смотрелась, необычно, среди всех этих бледных девиц. Помнишь, все их кавалеры сразу к тебе слетелись? — вдохновенно болтал Джудо, с удовольствием замечая, как постепенно выпрямляется спина Каски и сама она начинает улыбаться, вспоминая своих поклонников. — А тебе было всё равно, кто они там, графья или бароны, ты даже не танцевала ни с кем, только… Он осёкся. Она танцевала только с Гатсом. И по тому, как враз окаменело её лицо, он понял, что Каска тоже об этом вспомнила. Он знал, что между ней и Гатсом что-то было. В лагере шептались, что Каска влюблена в Гриффита, и она действительно была в него влюблена, но так любят мечту, красивую, холодную, недосягаемую. А с Гатсом у них было по-настоящему. Джудо видел, как они вернулись вдвоём в лагерь сразу после спасения Гриффита, и голову был готов дать на отсечение, что тогда-то у них всё и произошло. По девушкам такое сразу видно. Что бы ни болтали там насчёт Гриффита и того, как Каске — это женщине-то! — удалось занять такое высокое положение в отряде. — Прости. Каска мотнула головой. — Не надо. Они умерли. Глупо делать вид, что ничего не случи… лось, — голос всё-таки подвёл её, сорвался. Она быстро отвернулась, но всё же не настолько, чтобы Джудо не смог разглядеть заблестевшие от слёз глаза. — Каска? — Ничего. Это… ничего. Я в порядке. Я… Нельзя быть такой сильной, думал Джудо, когда его руки словно сами по себе развернули Каску, и она с громким всхлипом уткнулась в его плечо. Нельзя терять любимых и делать вид, что всё хорошо. Такое могут только те, кто мёртв изнутри, а ты всегда была слишком живой… — Плачь, — шепнул он, — тебе нужно поплакать. Тогда станет легче. И она плакала, громко, отчаянно, дрожа всем телом. У Джудо сердце кровью обливалось от этого плача и от того, что он ничего не мог сделать, совсем ничего, только гладить её по спине и укачивать, как ребёнка. Он с радостью отдал бы свою жизнь в обмен на то, чтобы хотя бы Гатс остался в живых. Если бы с Каской остался Гатс, ей было бы легче. Он смог бы её утешить. Но Гатса не было, был только Джудо — болтливый и бесполезный. Постепенно рыдания затихли. Каска шмыгнула носом в последний раз и подняла голову. — Извини. — Всё хорошо. — Я вообще-то лепёшки хотела испечь, — она смущённо указала на засыпанный мукой стол. — Только почти не помню, как это делается. — Ну, пока что у тебя отлично получается. Только для начала стоило бы растопить печь. В ожидании каскиной стряпни он вышел во двор. Похоже, что хозяева оставили дом не так давно — дорожки ещё не успели зарасти травой. Хороший оказался дом, крепкий, да и дворик радовал глаз. А позади дома — сад? Да, вишни и яблони, и ещё что-то, не разобрать издалека. Что случилось с его прежними хозяевами? Джудо неторопливо направился к виднеющемуся в глубине сада сарайчику. Он уже отвык от ощущения, что не надо никуда спешить, не надо ничего делать, вообще ничего. За последние месяцы, когда их отряд скрывался от солдат Мидланда, ни ему, ни Каске и поспать-то не удавалось толком. Как они мечтали тогда, что однажды всё закончится и можно будет отдохнуть. А сейчас вроде и отдыхай, сколько угодно, а радости с этого никакой. Хозяйственный инвентарь стоял в углу сарайчика. Хороший такой, добротный. Мастер на совесть делал. А вот не пользовались им уже давно. Джудо провёл пальцем по лезвию косы — тупая. Ну, совсем тупая, даже смотреть стыдно. Он достал лежащий здесь же на полке оселок и начал мерно водить им по лезвию, радуясь, что наконец-то нашлось, чем занять руки. Однообразные размеренные движения успокаивали. Не хотелось ни о чём думать, хотелось просто сидеть, вдыхать запах земли и молодой травы, смотреть на вздымающиеся совсем рядом горные вершины, греться под солнечными лучами… Правую руку внезапно свело резкой болью, перед глазами мелькнуло красное, в ушах зашумело. Джудо сжал зубы, мотнул головой — окружающий мир прояснился. Похоже, эльфийская пыльца не так чудодейственна, как думалось. А Каске об этом лучше не говорить, иначе накричит на него и заставит лежать. Он попробовал пальцем косу — не идеально, но сгодится. Завтра можно будет опробовать. Так просто, для интереса. Если они останутся здесь до завтра. Лепешки пригорели, но в целом вышло неплохо. Окрылённая успехом Каска рассказывала, что ей удалось обнаружить в кладовой, а Джудо ел и думал: сказать или не сказать, что у неё на носу белый след от муки? И ещё: хорошо, что она отвлеклась на домашние заботы, когда руки и голова заняты — легче пережить горе. — Окорок один, но большой, надолго хватит. Чечевица, горох, ещё какие-то мешки за ними лежали. Я не смотрела, но похоже на зерно. Надо будет поискать ручную мельницу, должна где-то быть. А ещё я видела бобы, можно посеять, до осени успеют вызреть… — Ты хочешь остаться здесь? — осторожно спросил Джудо, не уверенный, что понял её правильно. Каска пожала плечами. — Чем это место хуже других? По крайней мере, дом у нас есть. — Я думал, мы найдём другую банду. Она рассеянно водила пальцем по скатерти. — Я не хочу больше воевать. Хватит. Я… хочу просто жить. Если хочешь уйти — уходи, я не обижусь. Но я больше так не могу. А хочет ли он? Снова скитаться из лагеря в лагерь, сражаться за одних незнакомцев против других… сдохнуть где-нибудь в поле, не оставив после себя ничего, кроме пары хороших ножей, да и то если кто-нибудь удосужится снять их с тела. Говоря по правде, дело было даже не в этом. Просто после Ястребов — после Гриффита — они уже не смогут воевать за кого-то ещё. Гриффит был идеальным командиром, Ястребы — боевым братством, и теперь им никогда не будет достаточно меньшего. — Ну, тогда… — задумчиво сказал он. — Тогда нам надо будет купить корову. Корову они нашли в деревне за перевалом. Хозяин хотел содрать с них три шкуры за худую пегую трёхлетку, но просчитался, обманутый простоватой внешностью Джудо. Откуда ему было знать, что веснушчатый парнишка не один год закупал провиант для банды наёмников, которых надо было кормить даже тогда, когда денег не было вообще? Скинув половину стоимости, Джудо со вздохом согласился забрать «эту скелетину». Восхищённая спектаклем малолетняя дочка хозяина от избытка чувств всучила Каске рыжего котёнка. Так они и вернулись домой — Джудо с коровой и Каска с кошкой. Кошка помещалась в горсти, но обещала стать отменной крысоловкой. Правда, сама она об этом пока не знала. Сперва молока было мало, Джудо даже жалел потраченные деньги, но Каска только гневно зыркала на него из-под чёлки и ласково уговаривала корову не вредничать. Вскоре бурёнка раздобрела, отъела бока, и на столе начали появляться творог с маслом. Каска ревностно ухаживала за скотиной, сама выгоняла пастись, а во время дойки громко разговаривала вслух. Джудо, впервые услышав этот монолог в стиле «между нами, девочками», смеялся до колик и был изгнан из хлева. — Он просто дурак и ничего не понимает! — ворковала Каска за его спиной. — Правда, Лотти? — Ка-ак ты её назвала?! Он знал, конечно, что Каска мстительна, но не в таких масштабах. Дел хватало. Дом, на первый взгляд новый и добротный, при внимательном изучении оказался… не то чтобы совсем запущенным — скорее, неухоженным. Там подгнила ступенька, тут прохудилась крыша. Пустячная работа, но больно уж её много. Начать Джудо решил с крыши, пока дожди не пошли. Он разложил инструменты, чтобы всё было под рукой. Примерился. Подцепил подгнившую дранку… Левая рука провалилась в мягкое, склизкое. Джудо пошатнулся, отдёрнул ладонь — и едва не заорал. По руке густыми ручьями текла алая кровь, и кровью сочилась дранка, мягкая, как человеческая плоть… Солнце жарило с чистого неба, птички щебетали в ветвях яблони. Джудо смотрел на свою руку, совершенно чистую, и думал, что надо повязать что-нибудь на голову. Не иначе, как напекло с утра пораньше. А возможно, солнце тут ни при чём, и он просто сходит с ума, как тот седой наёмник, которому по пьяни везде мерещились кушаны, а потом и на трезвую голову… и кончилось всё тем, что он набросился с мечом на своего же командира, крича что-то про темнокожих ублюдков, а тот его и прирезал. Нет, с ним всё в порядке. Просто солнце слишком жаркое. Джудо скинул рубаху, обвязал вокруг головы и сразу почувствовал себя лучше. Работалось споро, в охотку. Ощущение хозяина, приводящего в порядок собственный дом, было новым и приятным. За годы наёмничества Джудо забыл, что такое рутинная крестьянская работа, и сейчас починка крыши казалась ему чуть ли не развлечением. Он выпрямился, утирая со лба пот, окинул взглядом луг и уходящую вдаль дорогу — и замер, прищурив глаза. Это игра солнца и тени или… нет, кто-то действительно шёл по дороге. Надо же, подумал Джудо, всё-таки и здесь бывают люди. Может быть, зазвать путника в гости, выспросить у него, что творится в мире? Джудо ничуть не тяготило их с Каской одиночество, но порой всё же хотелось поговорить с кем-то чужим. С тем, кто не замолкает на полуслове, когда речь заходит о прошлом. Спешить было некуда, всё равно дорога вела прямиком к их дому, а значит, мимо путник не пройдёт. Прикрыв ладонью глаза от солнца, Джудо попытался разглядеть неожиданного гостя. Все, что ему пока удалось увидеть — короткие светлые волосы, и ещё фигура идущего человека выглядела слегка странно, слишком уж он мал ростом… Не веря своим глазам, Джудо отбросил молоток и так поспешно скатился по лестнице, что только чудом не сорвался и не сломал себе шею. — Рикерт! — заорал он, перемахивая через ограду, потому что никаких сомнений: это был Рикерт! С ума сойти! Откуда он здесь? Конечно же, Рикерт немедленно повис у него на шее, как в старые добрые времена, а Джудо без труда оторвал пацана от земли. — Как ты нас нашёл? — А мне в деревне сказали! Я знал, что вы живы! Я вас столько искал! — Рикерт частил, захлёбываясь, смеялся и шмыгал носом, всё одновременно. — А где Гатс? Про него мне не говорили! А Гриффит? Джудо замер. Рука, только что хлопавшая Рикерта по спине, безвольно повисла, потому что… «Что мы ему скажем? Что Гриффит принёс нас в жертву чудовищам?» — Пойдём в дом, — сказал он, надеясь, что у Рикерта хватит терпения не приставать к нему с вопросами по дороге, а ещё — что Каска сумеет что-нибудь придумать. — Там объясню. Трудно сказать, что произвело на Рикерта большее впечатление — то, что Каска добровольно надела платье, или что она первая обняла его. — Рикерт, ну надо же! Как ты нас нашёл? — Ка-аска… Ты такая! — Какая? — поддел Джудо. — Совсем как женщина! Ой… я не хотел! Я не это имел в виду! — Ах, вот как! — Каска отвесила пацану подзатыльник и сердито уставилась на корчащегося от хохота Джудо. — Я это запомню! — Устами младенца… ах-ха, не бей! — Каска, а где остальные? Смеяться сразу расхотелось. Джудо переглянулся с так же стремительно помрачневшей Каской и положил руку Рикерту на плечо. — Ты это… сядь, ладно? Я расскажу. Рикерт выслушал его молча, не перебивая. Только между бровей залегла складка, становившаяся всё глубже по мере того, как Джудо рассказывал об адской резне. — Он не мог… Гриффит бы никогда… Может быть, они затуманили ему разум? — Может быть, — согласился Джудо. Сам-то он был уверен, что никто Гриффиту разум не туманил, разве что чуть-чуть. Командир на многое был готов ради своих Ястребов — но всегда было нечто большее. Именно это отличало Гриффита от остальных, именно это заставляло бывалых наёмников идти, словно будучи зачарованными, за этим юношей с почти женским лицом. У Гриффита всегда было нечто большее. И он сделал выбор. Рикерт остался у них на три дня, а затем засобирался обратно. — Меня ждут, — объяснил он с плохо скрываемой гордостью подростка, почувствовавшего себя главой семьи. Освоившаяся с печью Каска сунула ему теплый сверток, от которого доносился манящий аромат пирожков с требухой. И когда она успела стать такой заботливой? — Ты к нам заглядывай, слышишь? — Конечно! Они так и стояли на крыльце, пока светлая макушка не исчезла за холмом. — Интересно, кто у него там, — задумчиво протянула Каска. — Ага. Я что-то не сообразил спросить. — Ничего. В следующий раз. Зима пролетела, словно и не было — Джудо даже не заметил. Просто отправился однажды за дровами и вдруг увидел на поляне прогалину, усыпанную подснежникам. И понял, что настала весна. Он сорвал несколько хрупких стебельков и спрятал за пазуху — отнести Каске. Пусть порадуется. Джудо знал, что она тоже устала от зимы, от бесконечных тёмных вечеров, когда темнеет рано, а свечи — слишком дорогое удовольствие, и приходится сидеть при тусклом свете очага или лучины. Он вырезал из дерева игрушки и разную утварь, сперва — лишь бы занять время, потом понял, что весной это можно будет отнести в деревню и продать там. Каска пряла. Джудо до сих пор удивлялся, когда заставал её за каким-нибудь мирным, женским занятием. Вроде и родилась она в деревне, и управлялась ловко что с прялкой, что с ухватом, а всё равно чудно. Слишком уж привык видеть её в доспехах и с мечом. Он любил эти вечера. Да что там, он любил всё, что позволяло ему быть рядом с Каской. На что-то большее Джудо не надеялся, он давно понял, что место в сердце девушки поделено между Гатсом и Гриффитом, и даже с мёртвыми ему с ними не сравниться. Просто быть рядом — его это устраивало. Но Каска тосковала без солнца и тепла, и по ночам, проснувшись от кошмаров или боли в правой руке, он часто находил её одиноко сидящей у окна. Джудо никогда не спрашивал, о чём она думала, глядя на залитые лунным светом горы. Просто садился рядом и так же молча сидел. Иногда они разговаривали о каких-нибудь пустяках, искусно избегая всего, что могло бы пробудить болезненные воспоминания. И вот — весна. И цветы. Джудо не прогадал — увидев подснежники, Каска засмеялась: — Это мне? Где ты их нашёл? — В лесу. Хочешь, пойдём, посмотришь? — Ага, — она улыбнулась, сунув нос в букет. — Хочу. Когда они возвращались из леса, Каска всё ещё улыбалась, и от этой улыбки в груди у Джудо было тепло и немножечко щекотно. А ведь никто раньше не дарил ей цветы. Он первый. Пустяк, а приятно. Вскоре с перевала подул тёплый ветер, под стремительно тающим снегом побежали ручьи, на лугах начала пробиваться из-под земли первая трава. Каска всё чаще смеялась, а Джудо смотрел на неё, молясь только об одном: не погасить бы её радость каким-нибудь неосторожным словом. Слишком многое могло напомнить о том, что — кого — она потеряла. Но даже когда он ловил себя на оговорках или случайном: «А помнишь…», Каска, казалось, ничего не замечала. Однажды утром Джудо бросил взгляд в окно и замер. Сад был занесён свежими сугробами. Он потёр глаза, но сугробы не исчезали — и это было слишком странно, учитывая, что снег вокруг их дома давно уже растаял, и на его месте зеленела молодая травка. Ему стало не по себе. В последний раз необъяснимые природные явления он наблюдал, когда погибли Ястребы, и вовсе не желал снова встретиться с потусторонними силами… — Джудо! — раздался крик Каски со двора. — Джудо, иди сюда скорее! Джудо поспешно выскочил во двор и только тут понял, что случилось. Это был не снег. За одну ночь вишни в их саду окутались белыми облаками цветов. Джудо смотрел на это великолепие и боялся моргать, чтобы не пропустить ни секунды завораживающего зрелища. — Красота… — восхищённо прошептала Каска. Она подошла к деревьям, разглядывая их вблизи. — Так много цветков! Неужели будет столько же вишен? — Обычно вишен меньше, чем цветов. Они не все опыляются… в общем, меньше, — поправился он, заметив вопросительный взгляд Каски. — Ничего. Всё равно много. — В моей деревне тоже было много вишен. И они цвели каждую весну. Всё было белое, словно снежные сугробы намело. У нас это называли «наряд невесты». Каска коснулась рукой белоснежных лепестков. — Когда я была маленькой, — задумчиво сказала она, — я мечтала, что однажды выйду замуж. И у меня тоже будет такой белый наряд. — Наверное, все девочки об этом мечтают. — Да. А когда я стала одной из Ястребов, то поняла, что никогда не буду невестой. Джудо сглотнул. — Каска… — Я поняла, — продолжала она, не слушая его, — что даже если я не погибну в бою, даже если мы перестанем воевать и заживём мирной жизнью — никто не возьмёт меня в жёны. В лучшем случае на меня будут смотреть как на диковинку, но, скорее всего, будут шептаться за спиной, считая, со сколькими солдатами я спала в походном лагере. Когда с войны приходят мужчины, все говорят об их победах, когда женщины — их называют шлюхами. Я могла рассчитывать только на то, что кто-то соблазнится моей славой или деньгами, если они у меня появятся, и всю жизнь будет попрекать меня прошлым. — Перестань, — Джудо сам не заметил, как оказался рядом. — Не смей так говорить. Ты бы обязательно встретила человека, который полюбил бы тебя. — Я встретила, — кивнула Каска. Её глаза влажно поблёскивали, но голос оставался спокойным. — Только он не звал меня замуж. Он предложил уйти с ним. Неизвестно куда. Скорее всего — опять в наёмники, куда-нибудь в другую страну. Снова бои, лагеря, обозы… Может быть, когда-нибудь у нас бы и был свой дом. А может, он опять ушёл бы один. Но я бы всё равно с ним не пошла. Знаешь, почему? Джудо кивнул. — Я бы осталась с Гриффитом. И провела всю жизнь, ухаживая за инвалидом. Может, не всю. Может, он умер бы раньше. И я осталась бы одна, потому что Гатс ушёл бы, а Ястребы… они хотели воевать, а не нянчить бывшего командира. — Каска… Она коснулась его ладоней — легко, самыми кончиками пальцев — и стояла теперь совсем близко. Так близко, что ему достаточно было бы просто поднять руки, чтобы обнять её. — Так могло бы быть, но этого не случилось. Они умерли. А у меня есть дом. И корова, и куры, и вишни… И человек, который… я не знаю, я почему-то думала, что ты… или я ошибалась… — Нет, — Джудо переплёл свои пальцы с её, сжимая крепче. Его сердце стучало так сильно, что он почти слышал частые удары. — Не ошибалась. — Может быть, я никогда не буду невестой, — тихо сказала Каска, поднимая голову. — Но я могу быть хорошей женой. Что скажешь? Джудо смотрел на неё, не в силах вымолвить ни слова, потому что горло перехватило. Прямо здесь, сейчас сбывалась его мечта, а он не знал, что сказать. — Я скажу, — наконец прошептал он внезапно охрипшим голосом, — что ты будешь лучшей женой на свете. Но если хочешь, можешь сперва побыть невестой. С нарядами, цветами и всем, что полагается. И по тому, как просияла Каска, понял: он всё сказал правильно. — Знаешь, тебе не обязательно… нам не обязательно… ну, ты понимаешь. Если ты меня не любишь. Мы можем просто жить, как сейчас. Мне будет достаточно. Правда. — Дурак, — прошептала Каска, смаргивая слёзы, и её тёплые губы коснулись его губ. — Господи, какой ты дурак… — Папа! Папа, смотри! Джудо подхватил на руки подбежавшего к нему белобрысого мальчишку, и тот счастливо расхохотался. — Что у тебя? — Смотри! Я сам сделал! — лучащийся гордостью малыш продемонстрировал изрезанную ножом деревяшку, в которой с трудом можно было угадать очертания птицы. — Это голубь! — Прекрасный голубь. У тебя отлично получилось, Люк, — Джудо погладил сына по голове. — Маме уже показал? — Показал, только не предупредил, что это голубь, — Каска ехидно улыбалась, глядя на них с крыльца. — И мама сказала, что курица получилась, как живая. — Поэтому меня предупредил сразу. Молодец. Сообразительный парень, — Джудо поставил мальчишку на землю и ещё раз растрепал его непослушные вихры. — Можешь теперь вырезать курицу и показать маме, чем она отличается от голубя. — Сперва пусть отведёт Лотти на пастбище. И уберёт навоз. — Слышал? Иди, — Джудо подтолкнул сына по направлению к хлеву. Юный резчик по дереву вздохнул и безропотно поплёлся выполнять свои обязанности. Если бы ему кто-то раньше сказал, что самую большую гордость в своей жизни он будет испытывать при виде довольной рожицы сына, Джудо не поверил бы. Ему было чем гордиться по-настоящему — на счету Ястребов было много славных побед. Но какими незначительными они казались теперь, когда его ребёнок — его и Каски, подумать только! — улыбаясь, протягивал игрушку, вырезанную отцовским ножом. Его сын. Такой же светловолосый и веснушчатый, а глаза материнские — тёмные. Когда Джудо впервые взял его на руки… когда же это было? Он не помнил почему-то. Но это было здесь, в их доме, ведь Каска рожала его здесь, в их комнате, на их постели, где же ещё? Ладно, это неважно. Просто время летит так быстро, он даже не заметил, как сын подрос и стал совсем большим. Вот уже и по хозяйству помогает. — Лучше бы ты его чему полезному научил, — беззлобно заметила Каска. — Он теперь даже спит с твоими ножами. — Я его всему научу: и дрова рубить, и ножи метать, — Джудо поцеловал жену и ласково погладил её округлый животик. — И её тоже. — Я сама её всему научу, — Каска положила свою ладонь поверх его. — Девочку должна воспитывать мать. — Понял, понял. Никаких ножей. Лет в семь подарю ей меч. — Ты с ума сошёл? Какие семь лет? Десять, не раньше. Не в десять, а в девять, потому что дочурка бегала за матерью хвостиком и упрашивала позволить ей научиться сражаться. Особенно девочку возмущало то, что старший брат вовсю тренируется с отцом, и никаких доводов про разницу в годах она не принимала. «Вся в тебя», — дразнил Джудо, а Каска только закатывала глаза, не очень умело скрывая материнскую гордость. Меч для девочки выковал Рикерт. Маленькая Мари обожала своего названого дядю, а уж с подарком и вовсе не расставалась. Джудо только ухмылялся, глядя, как Рикерт тщетно пытается переключить внимание липнущей к нему крохи на что-нибудь другое. — Надо же, как хорошо у тебя получается ладить с детьми. — Очень смешно. Мари, а может, ты потренируешься с мамой? — Хочу с тобой! — Знаешь, я же мальчик. Я не могу драться с девочками. А если ты сможешь со мной драться, а я с тобой нет, это будет нечестно, понимаешь? — Умно, — одобрительно фыркнул Джудо. Рикерт ткнул его кулаком в бок и устроился рядом с ним на ступеньках — Мне страшно как-то. Вдруг забудусь и пораню. — Понимаю. Мне тоже. Они сидели, наблюдая, как Мари со своим маленьким мечом нападает на мать. Каска легко отбивала удары, не забывая командовать: — Руку выше! Ещё! Вот так. Не открывай бок! — По-моему, она сама рада возможности помахать мечом, — шёпотом поделился Рикерт. — Ещё как. Она и с Люком тренируется иногда. И со мной, но я больше ножи люблю, ты же знаешь. — Ага. Хочешь, я ей тоже пару сделаю? Джудо вздрогнул. Воображение ярко нарисовало ему пришпиленных к стенам курятника несушек и бесхвостую кошку. — Э-э… знаешь, не надо пока. Пусть подрастёт. Мальчишка захихикал. Джудо привычным жестом растрепал его вихры. Из них троих Рикерт легче всех перенёс случившееся с Ястребами. Наверное, из-за юного возраста. У Джудо давно уже не получалось так беззаботно смеяться, как когда-то раньше, а Рикерт вот хохочет, глядя, как Каска с Мари отбросили мечи и теперь в шутку борются на траве. Он и сам-то почти ребёнок. Хорошо, что его детство не оборвалось тогда. Если кто-то из Ястребов и должен был остаться в живых, то это Рикерт. Счастливый визг дочери вывел его из задумчивости. Каска сделала вид, что поддалась на «хитрый» приём, и маленькая Мари прыгала вокруг неё с воплями восторга. — Я победила! Я победила! Папа, а теперь давай с тобой! По-честному! — Разве бывало не по-честному? — возмутился Джудо, не спеша, впрочем, двигаться с места. Девочка снисходительно посмотрела на него… он мог бы поклясться — сверху вниз. — Конечно. Ты то и дело поддаёшься. Но сегодня не надо, пожалуйста. — Вся в мать, я же говорил, — пробормотал Джудо, стараясь не обращать внимания на Рикерта, который кусал губы, чтобы не расхохотаться. — И это в девять лет. Что же из неё вырастет… Он поднял из травы каскин меч и встал в защитную стойку. — Ну, мадемуазель, атакуйте! Мари накинулась на него, вполне сносно атакуя. «Каска хорошо её научила, — подумал Джудо, отмахиваясь вполсилы, — будет толк». Внезапно руку обожгло болью, он подавил вскрик, попытался удержать меч — и не смог, ещё более острая боль пронзила грудь, в горле заклокотало вязким… — Джудо! — Каска мгновенно оказалась рядом, подхватила его, не давая упасть; где-то сбоку тревожно вскрикнул Рикерт. — Что с тобой?! — Всё нормально, — боль исчезла так же стремительно, как появилась. Он выпрямился, с трудом улыбнулся испуганной дочери. — Всё хорошо. Просто споткнулся. Извини, ласточка. Давай лучше с мамой дальше, ладно? — Нет уж, хватит на сегодня. Мари, отнеси мечи в дом, — решительно приказала Каска. — Ты меня слышишь? — Да, мама. — А ты сядь. — Да я в порядке, правда, — запротестовал Джудо, но всё-таки опустился на крыльцо. Как же… внезапно. Давно ведь уже ничего не было… — Эй, что это с тобой было? — Да руку недавно вывернул, вот и болит, — соврал Джудо. Каска поймала его взгляд и еле заметно кивнула. Она-то знала, а вот Рикерту незачем напоминать о былом. Об этот же меч он спотыкался по крайней мере раз в месяц, когда лез в кладовку. Каждый раз Джудо ворчал, что давно пора отдать кому-нибудь старую игрушку, и каждый раз Каска нежно, но твёрдо отказывала ему. Для неё этот меч был маленьким символом того, чего не было у неё — и что она смогла подарить дочери. Право на защиту. Дочка уже давно покинула их, вышла замуж и уехала куда-то далеко. Да, далеко, поэтому и не навещала родителей. Название города, как назло, вылетело из головы. Честно говоря, он и мужа-то её с трудом припоминал, как-то быстро всё случилось. Хороший парень был, добрый и сильный. За другого бы не выдали. Люку бы тоже пора жениться, давно в этом доме не раздавался топот детских ног. «Я ещё слишком молода, чтобы быть бабушкой!», — притворно возмущалась Каска, но на самом деле и она с нетерпением ждала, когда сын приведёт в дом жену. Кто бы сказал им, подумал Джудо, кто бы сказал тогда, во времена их отчаянной юности, что битвы и победы станут лишь воспоминанием и их место займут гораздо более важные вещи — неурожай зерна, рождение жеребёнка. Мирная, спокойная жизнь на своей земле. И в этом заслуга Каски, она с самого начала была душой их семьи, мудрой и любящей хозяйкой. Если бы не та трагедия… боль давно притупилась в его сердце, он мог вспоминать погибших товарищей лишь с лёгкой печалью и не раз уже думал, что, возможно, всё было… не к лучшему, нет, но то, что они получили в итоге… Что ждало их? Смерть на поле боя? Славная, но всё равно смерть. Каска не бросила бы Гриффита, Джудо остался бы с Каской. Ещё несколько человек, возможно, тоже не стали бы бросать увечного командира. И они мыкались бы от замка к замку, ища, кто больше заплатит наёмникам, и очень скоро сгинули бы, потому что это Ястребы были силой, а три с половиной человека — нет. Он осмотрел вырезанную из дерева лошадку и удовлетворённо хмыкнул. Скоро ярмарка, резные игрушки всегда расходятся бойко. Надо будет сделать ещё пару деревянных ступок и… …глаза заливает алым, рот наполняется вязким железистым вкусом, вопли, хохот, свист огромных крыльев… Джудо поморгал, приходя в себя. Уже привычно, без паники. Прошлое никак не хотело отпускать его. Ничего. Это всего лишь воспоминания. Он давно уже научился не обращать на них внимания. Всё-таки не обошлось здесь без пыльцы, как говорят городские доктора — «побочный эффект». Слишком уж по-настоящему. Джудо подобрал оброненный нож и потянулся за очередным бруском-заготовкой. Время летело так быстро, что когда он думал о прожитых годах, события мешались, наслаивались друг на друга. Или это у него память под конец жизни плохая стала? Вот ведь, и здесь не повезло — что хотел бы помнить, то забыл, а что мечтал забыть — помнил прекрасно. Бессонница мучила его уже давно. Он не помнил, когда это началось, помнил только, что лежать в темноте, глядя в потолок, стало привычным. Говорят, к старости у всех так. Точно не у всех, Каска вот спала, как младенец, даже не просыпалась, когда он ворочался в постели. Джудо повернул голову, с нежностью взглянул на безмятежно спящую жену. Она была всё такой же красивой, как прежде, только чёрные косы серебрились от седины. И морщины… да ну их, эти морщины. Джудо никогда их не замечал. И за что ему такое везение, в который раз подумал он. Уцелеть в битвах, выжить в аду, остаться после всех выпавших на их долю кошмаров здоровым, с руками и ногами, в здравом уме. Получить в дар любовь лучшей женщины в мире, которую даже не мечтал увидеть своей. Вырастить двоих детей, умных и красивых, а теперь уже и внуки повзрослели, так, чего доброго, он скоро станет прадедушкой. Большая семья, крепкий дом. Вот рядом спит Каска, а скоро приедет в гости дочь, вместе с внуками, они соберутся все вместе за одним столом, как он всегда хотел. И даже когда они с Каской умрут, их жизнь продолжится в детях и внуках, а значит, не закончится просто так. Каска спала, чему-то хмурясь во сне. Джудо смотрел на неё и сам не заметил, как его затянуло в глубокий сон без сновидений, словно в тёмный, глухой омут… — Джудо? — позвала Каска, неуверенно, словно ожидая ответа. Что-то ухало и скрежетало за её спиной, совсем близко, и Каска боялась обернуться и увидеть настигнувших их чудовищ. — Джудо, вставай, нам надо идти… Джудо… Мёртвое тело лежало у её ног, в последнем судорожном движении вцепившись в землю скрюченными пальцами. На залитом кровью лице застыла счастливая улыбка.