После наступления темноты

Переходя улицу, я не мог не заметить, как птицы метались с одного места на другое, словно боялись чего-то. Черные перья падали на асфальт и на сухие почерневшие листья. Поправив свой рюкзак, я посмотрел на светофор, который показывал красный, а затем перевел свой взгляд на вечернее небо. Порой в детстве я думал, что с приходом ночи вся тёмная сущность, которая есть в этом мире, выходит из всех уголков и живет по своим правилам. Но только тогда, когда небо чернеет, словно смоль. Возможно, что они пересекаются с нами утром или днём, просто никто этого не замечает. Ведь люди проходят мимо других, не глядя в лица, будто боятся, что мы можем увидеть их демонов. Увидев, что зажегся зелёный цвет, воткнул один наушник в ухо и сделал шаг. На улице никого не было, лишь только проезжавшие мимо машины и черные птицы, которые летали в грязно-голубом небе. Под конец октября людей по вечерам становилось намного меньше, чем утром и днём. Вероятно, всё это из-за низкой температуры и ветра. Всего лишь пару месяцев назад я смог добиться работы в местной газете. Хоть она не настолько известна, как остальные газеты, которые печатают наши конкуренты, но я доволен тем, что там работаю. Люди, с которым я там контактирую, сначала показались мне дружелюбными и вежливыми, ведь чего стоит миссис Долли со своей выпечкой. Но, если поговорить с ними один час или, же два, все они кажутся мне не такими уж и идеальными. Проспав, я сразу же побежал на работу. Остановившись, я хотел уже дернуть ручку двери, но услышал много негативных слов. Именно таких людей мой отец называет «бумажные люди» с мертвой душой. Можно увидеть красивую и яркую бумагу, сложенную пополам, а внутри будет сплошная гниль, которая так и липнет к тебе. Таких людей достаточно много, просто мы не замечаем всего этого. Остановившись около фонаря, я поднял голову и посмотрел на птицу, которая глядела сверху на меня. Склонив голову влево, будто изучая меня, она взмахнула крылом и улетела прочь, оставив упавшее перо. Иногда у меня появляется ощущение, что за мной кто-то наблюдает и без разницы, где я нахожусь дома или на работе. Это чувство со мной всегда. Словно с каждым днём оно пропитывает мой разум, стараясь ничего не оставить. Подойдя поближе к тому месту, куда упало перо, я взял его. Проезжавшая мимо меня машина посигналила меня и чуть не облила грязной водой из лужи, находившаяся около тротуара. Ругнувшись про себя, я засунул перо в передний карман бежевых брюк. А из другого достал аккуратно сложенную белую бумагу, на которой был написан адрес дома.

улица Фиц, дом 37

Посмотрев по сторонам, я увидел табличку с названием той улицы. Считая дома, я не увидел того дома, который мне нужен. Подойдя к обгоревшему дереву, я хотел достать свой телефон, чтобы уточнить в редакции правильно ли мне дали название. Сняв свой коричневый рюкзак, я открыл первый замок и схватил свой телефон. Найдя в контактах Кэрри, я нажал на вызов и ждал гудков, приложив телефон к уху. — Что за? Телефон полностью отключился, даже не оповещая о том, что зарядка заканчивается. Глядя на потухший экран, я увидел, что небо становилось всё чернее и черней. Скоро должны выбраться твари, которые живут в углах. Усмехнувшись своим мыслям, я посмотрел направо и заметил дом, которого не видел. Пересчитав все дома заново, я остановился на последнем доме. — Тридцать седьмой, — прошептал я, указывая пальцем, — Это он. Грязно-серый дом, огороженный решетчатым металлическим забором, стоял на небольшой возвышенности. Посмотрев на бумажку с адресом в руке, а затем на дом, я скомкал её и засунул в карман. Именно в этом доме живет художник, к которому назначена встреча. Дотронувшись до калитки, я слегка толкнул её, а та тяжело открылась со скрипом. Из-за мокрой земли мои кеды стали грязными. Чуть подняв ногу, я посмотрел на подошву и поморщился. Можно было выбрать другой путь, пусть он немного длиннее, но добраться можно было без такой грязи. Увидев камешки, проложенные до самой двери, я чуть улыбнулся и наступил на один из них. Черные птицы возвышались над крышей двухэтажного дома. Они летали от одной решетки к другой, то до камней, словно не давали мне пройти к двери этого дома. Подняв голову, я увидел, как пара десятков птиц сидела на черной крыше. Они о чем-то галдели, оглядываясь по сторонам, а в это время на небе появилась первая звезда. Дойдя до ступенек, я поправил темную джинсовку. Посмотрел на старое дерево, прежде чем постучать в дверь и оповестить хозяина о своем прибытии. От дома моего дедушки до леса ровно полчаса езды на велосипеде. Я приезжал к нему каждый год на летних каникулах. Иногда он брал меня с собой на охоту в лес, веря в то, что он сможет застрелить какое-нибудь животное и вернуться домой счастливым со своей добычей. Мне не всегда нравился такой настрой дедушки насчет охоты. Ведь будучи маленьким, мне было трудно понять, для чего нужно убивать животных. Чтобы быть счастливыми? Гуляя среди тех лесов, я стал замечать, что листья с деревьев осыпались сразу же после того как они появлялись. В конце концов, вся листва с деревьев осыпалась, а пожилые люди стали говорить о том, что некто пробудился. Вскоре я перестал приезжать на каникулы к родственникам. Мама приезжала пару раз к бабушке и дедушке, но возвращалась уставшей, и как мне казалось испуганной. Спустя некоторое время жители маленького города перестали выходить на улицы. Боялись, что они будут также съедены, как и животные в лесу. Тихо постучав в темную деревянную дверь, я почувствовал, как прошелся холодок по спине из-за детских воспоминаний. Поднеся руку ко рту, я хотел откашляться. Но в ту же секунду дверь открыл мужчина. Своей рукой, испачканной красками, он держал деревянную палитру, а другой придерживал дверь. — Здравствуйте, я Фрэнк, — отойдя от оцепенения, я чувствовал, как быстро бьется мое сердце. Его помутневшие зеленые глаза смотрели прямо в мои карие, словно считывая всю информацию, — Вы помните? Вам звонили из редакции утром. Мужчина с короткими черными волосами посмотрел на мой рюкзак, а затем перевел свой взгляд на меня и чуть улыбнулся, приоткрывая дверь. — Конечно, — ответил мужчина чуть с хрипотой, — Прошу проходите. Мужчина отошел, давая мне пройти вперед. Нервно сглотнув, я шагнул в комнату, где горела свеча. Закрыв за собой дверь, я заметил, что мужчина куда-то ушел. Мне стало немного не по себе, когда я услышал рядом с собой чьи-то шорохи. Медленно опустив голову вниз, я увидел маленького ворона, который смотрел на меня. Присев на колени, я протянул руку к птице, а та с любопытством уставилась на меня. Мужчина вновь зашел в прихожую, и я почувствовал, что моё тело немеет, стоит ему взглянуть на меня. — Иногда нам отключают свет, — сказал он, держа в руках две свечки. Он чуть приподнял свою руку, чтобы я смог увидеть что-то в этой темноте. От яркого света я зажмурил один глаз. На стенах дома было много картин и фотографий, стоящие на деревянной полке. Я снял свою обувь и отодвинул её в сторону. Глядя снизу на мужчину в красном свитере, который улыбается мне, у меня создалось ощущение, что он рад моему присутствию. — Мы проведем интервью в зале, — сказал художник, — Все остальные комнаты заняты. Мужчина ушел, оставив мне на полке одну свечу в держателе. Я наблюдал, как его силуэт отдалялся. Устало вздохнув, я взял ту свечку и прошел вперед. Все картины, которые висели на стенах этого дома, для меня показались слишком мрачными. На них были изображены только странные существа с крылья и клыками. Все эти твари танцевали друг с другом практически на каждой работе художника. Большие темно-красные залы с чуть бледным огоньком в стенах, казались мне знакомыми. Вглядываясь в картины брюнета, я понял, что всех их объединяет одни и те же существа. Ангелы? Вампиры? Думал я, глядя в яркие глаза этих существ. Все они словно наблюдали за мной, пока я медленно шел по длинному коридору, в котором есть много стеклянных дверей, вид из которых я не смог увидеть. Остановившись около одной двери, я поднес свечу ближе и смотрел, что находится в комнате. Но лишь видел своё отражение. — Прошу, Фрэнк, идите за мной, — вышел из угла мужчина и я чуть испугался его внезапного появления. Оторвавшись от своего отображения, я последовал за мужчиной. Он был выше меня на полголовы. Худой, ведь я видел его тонкие запястья и длинные пальцы с почерневшими ногтями. Прикусив губу, я зашел вместе с мужчиной в маленькую комнату. Картины, висевшие на этих стенах, не были уж такими устрашающими, как те в прихожей. Подойдя ближе к ним, я видел различные натюрморты, птиц и людей, которые смотрели прямо. Наверное, этот художник любит показать всем, что его картины пугающие, стоит только посмотреть в глаза этих существ. — Садитесь, пожалуйста, — он указал мне на широкое коричневое кресло, — Может быть, вы устали пока добирались сюда? Поставив свечу на темный стеклянный журнальный столик, который стоял посередине комнаты, я посмотрел на мужчину, присевшего на диван. — Мне нужно лишь только немного информации, — сказал я, присаживаясь на мягкое кресло, — Много времени не займет. Мне нужно задать пару вопросов. Брюнет кивнул и я снял свой рюкзак, чтобы достать тетрадь, в которой были все вопросы и имя художника. Чувствуя неловкость и страх из-за того, что мужчина не отрывает свой взгляд от меня, я заерзал на кресле. А тот слегка наклонил голову и улыбнулся. Открыв свою тетрадь с желтой обложкой, я стал искать вопросы, которые записал на работе. Но вместо составленного текста я увидел полностью зачеркнутые предложения и вырванные кусками страницы, будто кто-то смог взять мою тетрадь. Очевидно, что это сделали на работе коллеги, подумал я, вспомнив про то, как хвалил меня директор за работу. Разве это плохо, когда человек хочет показать на что он способен ради своей работы? Усмехнувшись, я достал диктофон и положил тетрадь на колени, в которой были написаны несколько уцелевших вопросов. Включив диктофон, я нагнулся чуть вперед, положив локоть на ногу. Мужчина смотрел на меня, а затем перевел свой взгляд на висевшие часы на стене. Время шло. Я слышал, как тихо содрогалась стрелка механизма. — Скажите, — посмотрев в тетрадь, я увидел имя художника, — Джерард, долго ли вы рисуете? Мужчина прикусил губу и нахмурился. Он не выглядел старо. Возможно, что он старше меня на три года, а ведь мне всего двадцать три. — Чуть больше года, — снова взглянул на меня, — Или же меньше. Я чуть приподнял брови. Я был удивлен ответу художника. Глядя на его картины, как он прорисовывает все детали, можно подумать, что он занимается рисованием на протяжении всей своей жизни. — Глядя на ваши картины, можно подумать, что вы рисуете всю свою жизнь, — озвучил свои мысли, а затем прочитал про себя следующий вопрос, — Расскажите про себя. Где вы родились? Где выросли? — Я плохо помню свое детство, — откашлявшись, ответил он, — Все детство я провел в приюте в Толидо. Пожалуй, это было не самое лучшее время в моей жизни. Джерард грустно улыбнулся, а затем сел ровно, перекрестив свои руки на животе. Быстро пробежавшись по тем словам, что были зачеркнуты, я не смог ничего прочитать. Казалось, что страх накрывает меня волной. Ведь я не сталкивался с подобными ситуациями. — Как вы считаете, нужно ли человеку уметь рисовать, чтобы передать свои эмоции и сюжет на холст? — Достаточно трудно ответить на этот вопрос. Ведь, если в человеке накапливаются определенные эмоции, например, радость, скорбь, надежда, — Джерард остановился, глядя в мои глаза, — или же страх. Важнее всего передать их на что-то, чтобы люди смогли понять настроение. Поэтому без разницы есть ли у человека наличие художественных навыков. Ведь каждый человек может свободно выплеснуть все эмоции на чистый холст. Я внимательно слушал всё, что говорил художник. Боялся пропустить хоть одно слово. Словно очарованный голосом, я смотрел на его тонкие бледно-розовые губы, а затем в глаза, в которых отражался огонек свечи. Переведя взгляд на картину, что висела на стене рядом с головой Джерарда, я внимательно вглядывался в лицо существа. Создавалось ощущение, что оно смотрит прямо мне в душу. — Многие считают, что у вас прекрасные, но в тоже время мрачные картины, — сказал я, не глядя в тетрадь, — Вкладываете ли вы свою душу в картину, чтобы добиться одобрения со стороны окружающих вас людей? — Само понятие душа для меня не совсем понятно, — тихо рассмеялся Джерард, зажав рот ладонью, — Сейчас рядом со мной нет таких людей, которые смогли бы оценить всё, что я делаю. Это одиночество не пугает меня, ведь у меня есть любимые занятия. Но иногда мне кажется, что все люди на протяжении много лет, не дают мне увидеть человека, которого я давно ищу в этом мире. Облизнув сухие губы, я глянул в тетрадь. Но в ней, к сожалению, было всё зачеркнуто и вырвано, кроме имени художника. Медленно подняв голову, я увидел, что Джерард смотрит в окно, словно кто должен вот-вот появиться. — Но, наверное, скоро наступит тот момент, когда я смогу найти его спустя столько лет поисков. Я замер от сказанного ответа и совсем забыл про то, что хотел задать. — И сколько же вам лет? — с осторожностью спросил я, чуть откинувшись на спинку кресла, — Долго ли ищите этого человека? Джерард усмехнулся, проведя рукой по своим черным волосам. — Мне двадцать семь, но чувствую себя я немного старше, — рассмеялся мужчина, — Я никогда не думал насчет того, чтобы создать семью, веселиться с кем-то в барах, общаться с людьми. Все это мне будто не нужно в жизни. Нахмурившись, я понял, что мужчина совсем не хочет отвечать на последний вопрос. Возможно, для него это тайна, которую он не хочет раскрывать мне и читателям. Закрыв тетрадь, я положил её в рюкзак и посмотрел на висящие часы. Время медленно шло, стрелка нехотя передвигалась от одной цифры к другой. Создается ощущение, что рядом с Джерардом время замирает. — Каким деталям вы уделяете особое внимание? — спросил я, не отвлекаясь от часов. — Говорят, что глаза говорят больше, чем мы сами можем сказать кому-то. Я стараюсь передать всё, что чувствую в свои картины, но большое внимание уделяю глазам. Ведь это есть отражение того мира, который находится в нас. У кого-то красивые глаза, в которые хочется смотреть каждый час, проведенный с этим человеком. Но стоит только заглянуть в них, как можно увидеть пустой и гнилой мир. Когда стрелка часов дошла ровно до семи часов и тридцать минут, я услышал тихий звон колокольчиков. Посмотрев по сторонам, я не увидел предмета, который мог издать мотив, напоминавший мелодию из моего детства. Отправляясь с дедушкой на охоту в лес, я оставался один на небольшой возвышенности, где меня дедушка мог увидеть. Садясь на колени, я собирал различные ягоды, которые ел и клал себе в кармашек футболки или в маленькую корзинку. Я слышал выстрелы, они меня пугали, из-за чего я вздрагивал и все ягоды, что я собирал, высыпались на примятую траву, на которой сидел. После очередного выстрела я услышал звон колокольчиков где-то внизу. Встав, я шел на ту музыку, словно очарованный красотой мотива. Звон колокольчиков был то звонким, то тихим. Когда же я дошел до того места, то ничего не увидел, лишь только теперь то, что музыка была слышна где-то в лесу. Я не видел, как дедушка, бросив ружье на землю, бежал ко мне. Остановившись, я опомнился и посмотрел на испуганного дедушку. Он кричал кому-то в лес неразборчивые слова. Наверное, он говорил на другом языке, которого я ни разу не слышал. В ту же секунду я перестал слышать звон колокольчиков. Джерард встал и щелкнул пальцами передо мной. От чего я пришел в себя от нахлынувших воспоминаний. — Простите, — прошептал я, глядя на то, как он подошел к стоящему столу в углу, — Знакомы ли вы с другими художниками нашего города? — Естественно, — ответил он, протягивая мне стакан, — У меня есть друг, который любил рисовать на протяжении двадцати девяти лет. Но по некоторым обстоятельствам, которые у него произошли, он перестал рисовать. — Что с ним случилось? И вы не задумывались о том, что вы также можете бросить? — Он умер, — спокойно ответил он, глядя прямо мне в глаза, — Восемнадцатого августа пять лет назад. Диктофон, что я держал в руке на протяжении всего интервью чуть не выпал из-за дрожи, которая на меня накатилась. Словно облитый холодной водой, я смотрел куда-то в пол. Слова художника будто парализовали меня. Ведь в ту дату, которую назвал Джерард, пропал мой отец. Сколько бы мои родственники не искали его, не ходили к людям, которые могут прочитать твою жизнь, словно книгу. Никто из них не мог сказать, где он. Нам просто закрывали двери и просили больше не искать его, говоря что-то про древних существ, которые пробудились, как только родился один человек. Откашлянувшись, я заморгал и посмотрел на Джерарда. Он стоял обеспокоенный чем-то. Тихо стуча пальцами по картине, он повернулся к ней лицом и смотрел на человека, в руках которого была флейта. Я хотел что-то сказать, но совсем не чувствовал своё тело. Создавалось ощущение, что это не моё. Услышав то, как что-то упало в другой комнате, мужчина подошел к двери. — Не могли бы вы подождать несколько минут? Наверное, это моя птица что-то столкнула. Чувствуя, что я вышел из оцепенения, кивнул головой. И мужчина тут же покинул комнату, закрывая за собой дверь. Я остался наедине со свечой, что освещала практически весь зал. Отключив диктофон, я положил его в один из карманов рюкзака. Потолок комнаты был таким же темным, как стены и пол этого зала. Разве что на нём можно было увидеть, как Джерард что-то начал расписывать. Поднявшись с кресла, я взял свечу и поднял руку вверх. Множество различных людей танцевали, взявшись за руки. Но только я не мог видеть их глаз, ведь их не было. Опустив свечу вниз, я подошел к той картине, которая висела на около того места, где сидел Джерард. Упираясь одной ногой на диван, я чуть прищурил глаза, вглядываясь в картину. Держа флейту, парень смотрел куда-то вбок, будто там кто-то есть. Но вместо нарисованной фигуры там была пустота. Казалось, что художник еще не дописал эту картину. Встав с дивана, я подошел к стоящему столу, чтобы рассмотреть бумаги. Листая чистые бумаги, я ничего не находил, кроме отрывков карты нашего города. Наверное, всё же мужчина ищет своего человека, которого потерял. Глядя на количество карт, можно сразу понять, что ищет его он достаточно много времени. Некоторые отрывки были совсем новыми, на них был указан год выпуска, другие же уже пожелтели от старости и приобрели запах земли, будто эти отрывки закапывали множество количество раз. Открыв одну из карт города, я заметил, что из неё выпали маленькие бумажки. Опустившись, я стал быстро собирать их, слушая отдаленные шаги. Моё волнение нарастало, я боялся, что хозяин дома вот-вот появится и увидит, что я трогал его вещи без разрешения. Положив все бумажки в карту, я хотел уже сложить её. Моё волнение куда-то исчезло, а вместо него вселился самое нелюбимоё чувство- страх. Я смотрел на бумажки, на которых были написаны имена и адреса. Моё дыхание остановилось, когда я увидел, что на почти всех отрывках был отведен мой дом, в котором я сейчас проживаю. Дрожащими руками, я листал бумаги, где было написано моё имя. Неужели этот художник настолько сумасшедший, что следит за мной? Нервно вздохнув, я сложил карту и отошел от стола. То, что Джерард знал меня еще до нашей встречи для меня было шокирующее. Но кто тогда этот мужчина? Глядя куда-то вниз, я подошел к окну. Я слышал, как тикают часы, нагнетая на меня новую волну страха. Как шаги художника становятся слышны. Как быстро бьется моё сердце. Услышав, как дверь открылась, я повернулся и увидел мужчину, в руках которого был маленький ворон, который встретил меня в этом доме. Джерард улыбнулся мне и сел на диван, кладя птицу себе на ноги. — Простите, придется прервать интервью сегодня, —сказал я, чувствуя, как дрожит мой голос, — Мне позвонили только что коллеги и сказали, что нужно срочно придти на работу. Улыбаясь, я быстро схватил свой рюкзак, лежавший на кресле. Казалось, что моё сердце вот-вот остановится от всех эмоций, которые я сейчас испытываю. Джерард недоверчиво посмотрел на меня, а затем он взглянул на бумаги, что лежали на столе. — Я позвоню вам, Джерард, — сказал я, открывая, — И мы договоримся о новой встрече. Мужчина поднял свою руку, чтобы что-то сказать, а затем опустил и улыбнулся мне, вставая с дивана. Мои мысли были пустыми, весь мой мир, казалось, сейчас рухнет. Идя по коридору, я смотрел на картины художника. После всего увиденного вся эта красота, которую я видел в этих работах, постепенно пропадала. Танцующие темные создания, смотрели на меня, когда я проходил мимо тех картин. Обуваясь, я старался не смотреть вверх на темноволосого мужчину, чтобы не пересекаться с ним взглядом. — До свидания, — сказал я, надевая свой рюкзак. — До свидания, — прошептал он, — Ещё увидимся, Фрэнк. Дрогнув от того, что он произнес моё имя, я посмотрел на него. Говорят, что глаза говорят больше, чем мы сами можем сказать кому-то. Вспомнил я слова художника. Чего же ты хочешь мне рассказать, Джерард? Закрыв дверь, я засунул руки в карманы и быстрым шагом направился к калитке, не оглядываясь назад. Птицы тут же загалдели, увидев меня. Но стоило мне коснуться металлической калитки, как тут же они все успокоились. Слегка толкнув её, я почувствовал, что весь страх проходит. Отходя дальше от этого дома, я вновь чувствовал покой. На вечернем небе уже давно ярко горели маленькие звезды, словно они сопровождали меня. Люди, проходившие мимо меня, о чем-то смеялись, говорили про работу и семью. Они совершенно не замечали того, что происходит около них, будто бы при разговоре с близкими людьми мир куда-то исчезает. Вздохнув и выдохнув, я видел, как вышел пар из моего рта. Мне казалось, что всего того, что случилось со мной этим вечером, не было. Будто мне вновь приснился страшный сон, в котором я убегаю от того, кто пытается меня поймать. Я шел и чувствовал, как кто-то следит за мной. Черные птицы, сидевшие на ветках деревьях, следили за каждым моим движением. Вспомнив про слова художника, я чуть улыбнулся. Он ищет кого-то уже много лет, но ему постоянно кто-то мешает. Но все же Джерард верит в то, что скоро встретит того человека вновь, только ему уже никто не сможет помешать. Остановившись около дороги, как и все остальные люди, я посмотрел на светофор, а затем перевел взгляд на проезжавшие мимо машины. Легкий прохладный ветерок дул мне в лицо, когда я поднял голову и посмотрел на темные деревья. Может быть, я и есть тот, кого ищет Джерард?