(Не) Случайность

      Жадно затягиваясь последней сигаретой, Шастун повернул за угол дома и остановился в нескольких шагах от двери парадной. Холодный февральский ветерок нагло проникал под тёплую куртку парня, покрывая кожу мурашками и неприятно напрягая соски в ознобе. Выпустив из лёгких большую порцию дыма, парень прикрыл глаза, на несколько мгновений отдаваясь на растерзание этому холодному дню. Сигарета в пальцах Антона дрогнула, а пепел посыпался вниз, серыми комочками ложась на заснеженный асфальт. В свете фонарей медленно кружились снежинки. Оседая на куртку и волосы парня, они немного подтаивали и образовывали тонкую ледяную корочку. Сделав ещё одну затяжку, Шастун посмотрел на бычок и, вздрогнув от дуновения ветра, выкинул его в урну. В последний раз осмотрев зимний двор, Антон открыл дверь и зашёл в парадную.       В подъезде царил неприятный полумрак, пахло мокрой собачьей шерстью, краской и протухшей капустой. Воздух казался липким и вязким, неприятным налётом оседая на языке. Поморщившись, парень подошёл к лифту и уже собирался нажать на кнопку вызова, как заметил приклеенную к одной дверке бумажку с надписью «не работает». Тяжело вздохнув и чертыхнувшись от безысходности, Шастун направился к лестнице, которая одним своим видом не внушала доверия. Казалось, что деревянные перила могут отвалиться в любой момент, а прогнившие местами ступени укусить за ногу, утаскивая в пропасть. Медленно переставляя ноги, парень грезил о тёплом душе и мягкой постели, которые непременно помогут ему расслабиться и прогнать усталость. Неправильно поставив ногу, он еле удержал равновесие и поморщился от боли в лодыжке. Сегодняшний съёмочный день был лёгким для всех, кроме Антона, на которого из ниоткуда сыпались неприятности. Надеясь, что на этот день они закончились, Шастун поднялся на третий этаж и подошёл к своей квартире. Замёрзшие пальцы не слушались, и парень с огромным усилием расстегнул нагрудный карман, но искомого предмета там не оказалось. Нахмурившись, Антон обыскал все карманы, но так и не смог найти ключи.       Потерял.       Сжав кулаки до боли в костяшках, парень облокотился на дверь и с тихим стоном отчаяния сполз по ней вниз. В голове роились паршивые мысли, а настроение, и так невесёлое, опустилось ещё на несколько отметок вниз, скрываясь за плинтусом. Прикрыв глаза, он прислонился затылком к железной поверхности двери, чувствуя, как с замёрзших волос по шее неприятно текут капельки воды. Резко ударив локтём в дверь, Антон зашипел, выпуская пар. Нечеловеческая усталость и леденящий холод уже через несколько минут вновь заявили о себе, давая в организме Шастуна тревогу. Медленно поднявшись на ноги, парень прислонил ладони ко рту и начал усердно дуть на них, стараясь хоть как-то согреться. Но через четверть минуты он понял всю нелепость этого плана и решил найти лучшее решение по спасению собственной жизни в февральский мороз. Конечно, он мог позвонить в соседнюю квартиру и попросить симпатичную соседку пустить его переночевать, но он тотчас отмёл эту идею в сторону, как только вспомнил о том, что даже не доверил ей ключи от своей съёмной квартиры.       Сколько бы Антон ни грезил о том, чтобы поменять квартиру, снять её в более благополучном районе с приятными соседями, в число которых не входили мыши и тараканы, его финансы, в размере нескольких сотен в кармане, были категорически против. Все деньги, которые парень зарабатывал, уходили на хату и еду. Все, кто слышал о том, что Шастун живёт в однокомнатной съёмной квартире почти в самой жопе города, не верили и утверждали, что он гребёт деньги лопатой, ведь его показывают по телевизору!       Достав из кармана куртки немного покоцанный телефон, парень открыл контакты и замер на несколько секунд, обдумывая дальнейшие действия. Матвиенко звонить было бесполезно ― он всегда выключал телефон, когда предвиделись выходные; Позов, попрощавшись с друзьями, ещё со студии укатил в аэропорт, дабы слетать домой и навестить любимую жену с родителями. Единственным человеком, способным вытащить парня из задницы, оставался Попов. Нажав на первый контакт, которым и оказался Арсений, Антон приложил телефон к уху и облокотился на облупившуюся стену. Монотонные надоедливые гудки эхом отдавались в черепной коробке, вызывая пульсирующую головную боль, которая долбила по вискам с невероятной силой, будто бы стараясь разбить череп на две части, расколоть, как грецкий орех, превратив его содержимое в кашу. Когда Антон, отчаявшись, уже собирался отключаться, на том конце провода послышалась возня, а после голос, заставивший его вздрогнуть:       — Ты ёбнутый, Шаст? — недовольно пролепетал мужчина, явно выдернутый из объятий сна. — Время… — вновь послышалась возня, — …второй час ночи!       Антон, несмотря на все неприятности этого дня, отчего-то улыбнулся, представляя, как сонный Попов медленно возится в тёплой кровати, пытаясь вновь не заснуть и не обматерить его самого с ног до головы.       — Не хочешь меня из задницы вытащить? — с усмешкой поинтересовался Шастун, наблюдая за белым облачком пара, что вырвалось из его рта.       — Буквально? — мужчина, видимо, до конца проснувшись, усмехнулся. — Какой красавице не повезло? — тихий голос, от которого почему-то становилось легче дышать.       — Вот ты юморист! — Антон, широко улыбнувшись, хлопнул себя ладонью по ноге. — В общем, я ключи посеял где-то, а ночевать в подъезде или на вокзале не очень-то хочется, поэтому я подумал, что…       — Давай только быстрее, ладно? — подавив зевок, проговорил Арсений, перебивая парня. — Если засну прежде, чем твоя тощая задница переступит порог моей квартиры, отправишься на уютный вокзал, — зевнув, он отключился.       Растянув улыбку до ушей, Антон завис на минуту, продолжая держать телефон около уха, словно ожидая услышать что-то ещё. Негромкий хлопок чьей-то двери с верхнего этажа вывел парня из ступора, заставив наконец-то оставить стену в покое и начать свой спуск по ветхой лестнице вниз. Казалось, что усталость, терроризировавшая импровизатора ранее, вовсе пропала, пропуская на своё место разрастающуюся радость и лёгкость, взявшуюся из воздуха. Не глядя себе под ноги, парень быстро спустился по лестнице, чуть не провалившись в одном месте, когда ступенька треснула, и вылетел из подъезда. Снег, ранее танцевавший вальс, пустился в самое настоящее танго, заметая кварталы белым покрывалом.       В сотый раз пожалев, что он не надел сегодня шапку, парень засунул замёрзшие ладони в карманы и направился в сторону дороги, по которой, несмотря ни на что, и днём, и ночью сновали машины. Но не успел Шастун даже выйти из двора, как услышал звук тормозов где-то позади себя. Обернувшись, он зажмурился от яркого света фар и невольно сделал два шага назад, наблюдая, как из автомобиля выскочила его соседка с каким-то парнем. Еле удерживаясь на ногах, девушка громко смеялась, грозя разбудить половину дома, которую составляли злобные бабушки, готовые раскритиковать всё и вся.       «Все наркоманы и проститутки, а я богиня», — внезапно вспомнив фразу Позова, Антон улыбнулся.       Чуть не забыв расплатиться с таксистом, парочка, пошатываясь из стороны в сторону, направилась к подъезду, продолжая громко смеяться. Неожиданно свет на первом этаже, в квартире Зои Михайловны, главаря всех этих бабок, зажёгся, и парень усмехнулся, понимая, что его соседушку сегодня точно трахнут. Если не парень, то Зоя Михайловна.       — Эй, подождите, — крикнул Шастун, когда таксист повернул ключ зажигания, собираясь уезжать.       Мужчина, не успевший до конца закрыть окно, перевёл взгляд на молодого человека и качнул головой. Услышав чей-то недовольный крик из открытой двери подъезда, Антон усмехнулся и поспешил к таксисту. По мере приближения к автомобилю улыбка на лице Шастуна становилась всё шире. Удивительным было то, что эта машина, с побитым крылом, ржавым и подгнившим снизу корпусом, довольно громким и чихающим мотором, всё ещё находила в себе силы путешествовать по городу. Таксист, оказавшийся обычным «бомбилой» и узнавший Шастуна, согласился довезти парня за две сотни, если тот не будет молчать, пялясь в окно, а расскажет несколько смешных историй, тем самым скрасив серую ночь мужчины своим присутствием.       Поездочка оказалась даже веселее, чем импровизатор мог себе представить. Старенькая магнитола, которая, по всей вероятности, появилась ещё раньше машины, хрипела, раздражая фонящими звуками шансона, а «бомбила», слушая вполуха, то и дело что-то враждебно выкрикивал, угрожая водителям автомобилей, пролетающих мимо его старенькой «Волги» на высоких скоростях. Уже через пять минут пути Шастун замолчал, осознавая, что он лишний в этой привычной для водителя атмосфере. В машине, бонусом ко всем приятностям, не работала печка, отчего в салоне было даже холоднее, чем на улице. Грея свои руки, парень то и дело поглядывал на пролетающий город, мысленно считая, сколько ещё осталось до нужной улицы. Когда оставалось всего две улицы, неприятности, видимо, соскучились по Антону и решили вновь нагрянуть к нему в гости. Машина, медленно сбавляя скорость, остановилась через несколько метров, а из-под капота повалил густой сизый дым. Уже начиная подозревать небезызвестную Зою Михайловну в колдовстве, ведь бабка только и делала, что угрожала «длинному наркоману» Антону порчей, парень вылез из автомобиля и, удостоверившись, что доисторический аппарат больше не сдвинется с места, попрощался с шофёром и, перебежав на другую сторону улицы, направился к дому Арсения.       В отличие от бомжатника Антона, Попов жил в довольно хорошем доме с дружелюбными соседями. Как бы сказал знакомый Антона — Феликс*: «Сумел найти Петербуржец своих в Москве». Пройдя всего две улицы, Шастун успел замёрзнуть пуще прежнего и вовсе перестал чувствовать пальцы на всех конечностях и нос. Казалось, что он медленно, но верно превращался в ледышку, разморозить которую никому не было суждено. Завидев заветную дверь в парадную, Антон ускорился, а вскоре и вовсе перешёл на бег. Домофона, как оказалось, не было, а в подъезде в пролёте между первым и вторым этажом жил бомж, на табличке которого было начертано, что он охранник и требует пятьдесят рублей за проход. К счастью импровизатора, охранник спал на подоконнике, громко храпя.       Но несмотря на всё это, парню нравился этот дом, и он мысленно уже заселился в него, а теперь шествовал к себе в квартиру после трудного дня. С каждой новой ступенью сил становилось всё больше, а внутри разрасталось что-то тёплое, щипля окоченелые руки. Добравшись до пятого этажа, на котором обосновался Арсений, Антон позвонил и, ожидая, начал прыгать, пытаясь согреться. Шаги и громкий голос разогнали тишину, что царствовала в квартире Попова, а после дверь открылась, а Антон усмехнулся, завидев заспанную моську Арсения.       — Я тебя, кажется, предупреждал, Шаст, — Попов демонстративно зевнул, а после, пошире раскрыв глаза, улыбнулся. — Снегурочка, вы припозднились немного, Новый Год почти два месяца назад был.       Приподняв брови вверх, Антон удивлённо смотрел на Попова, не понимая, в чём дело, но когда мужчина протянул к его макушке руку и смахнул с волос добротную кучку снега, больше напоминающую кокошник, парень усмехнулся и уже собирался сымпровизировать, как Арсений схватил того за руку и затащил в квартиру.       — Чай будешь, Снегурка? — не дождавшись ответа, мужчина развернулся и направился на кухню.       Антон, попытавшись расстегнуть куртку, понял, что пальцы просто-напросто не слушаются, а гладкий замочек выскальзывает из рук. Почувствовав всю безысходность ситуации, парень позвал Арсения, и когда тот выглянул из кухни, то истерически улыбнулся, разводя руки в стороны. Тяжело вздохнув, мужчина покачал головой, но всё же подошёл к другу и помог справиться с курткой. Когда та оказалась на крючке, возникла новая проблема — ботинки.       — Пожалуйста, Арс, — растянув губы в улыбке, Шастун заглянул в глаза Попову и почувствовал, что сердце замерло на мгновение, а после продолжило бег, с двойной силой ударяя по рёбрам, грозя сломать их к чёртовой матери и вырваться наружу, падая в руки Арсения.       Мужчина, на удивление, не сопротивлялся, не противился и даже не отправил парня куда подальше, а услужливо присел и развязал шнурки, что покрылись тонкой ледяной корочкой. Когда горячие пальцы коснулись голой кожи чуть выше лодыжки, Антон вздрогнул, привлекая внимание Попова. Смотря на гостя снизу вверх, мужчина отчего-то улыбался, а в его глазах блестели странные огонёчки, которые Антон сразу приметил, но не обратил на них никакого внимания. Шмыгнув носом, Антон позволил Арсению стянуть с себя промокшую обувь.       — После такого я просто обязан на тебе жениться, — с усмешкой прошептал Попов и, встав с корточек, опалил кожу друга своим горячим дыханием.       Растянув губы в улыбке, парень уже собирался отшутиться, но из горла не могло вырваться ни звука, и от этого становилось не по себе. Выдержав недолгий зрительный контакт, мужчина, хмыкнув, развернулся и направился на кухню, то ли специально, то ли нечаянно, вызывающе виляя филейной частью. Неожиданно Шастун вздрогнул, но причиной этому был далеко не холод, а удивление и… страх? Неужели все подъёбы и приколы со стороны друзей действительно заставили парня немного по-другому взглянуть на мир, а в частности на задницу Арсения. К горлу подступил тяжёлый ком, а внутри всё мгновенно пересохло, заставляя дрожать всем телом. Что-то странное и чужое было в этих новых мыслях, но именно они и притягивали парня, уже несколько недель внезапно всплывали в голове, всё чаще и чаще заставляя обращать свой взор на Попова. Антон сделал неуверенный шаг вперёд и снова замер, смотря в сторону кухни, где негромко шумела вода, а тихий звон бокалов разливался по квартире приятной музыкой.       «Херня какая-то», — подумал Антон, но не сдвинулся с места, продолжая смотреть вперёд и слушать своё учащённое сердцебиение.       Неожиданно даже для самого себя Шастун понял, что ещё с самого первого съёмочного дня что-то конкретно затуманило его разум, заставляя каждый раз охотно идти в «Красную комнату», а после демонстративно лапать Арсения на глазах у многотысячной публики. Мысли, словно разозлённый пчелиный рой, одна за одной впивались в мозг парня, жаля и заставляя извилины быстрее соображать, прокручивать в памяти разнообразные эпизоды, когда они с мужчиной оставались наедине, а Арсений не упускал возможности «полапать» друга и вне камер. Истерически усмехнувшись, кажется, сотый раз за сегодняшнюю ночь, Антон внезапно осознал, что ему это нравилось, а нездоровое внимание Позова с Матвиенко к их отношениям только подначивало импровизаторов начать свою собственную игру, которая в конечном итоге оказалась чем-то иным. Наконец-то сглотнув ком в горле, Шастун сделал ещё один шаг вперёд и снова замер, ловя себя на мысли, что он уже с самого начала знал, что позвонит Арсению, если бы даже Позов не укатил в Воронеж, а Матвиенко не отключил телефон. У него с самого начала не было других вариантов, но что-то внутри толкало его выбирать, словно стараясь переубедить парня в том, что он действительно чувствовал совсем не дружеское влечение. Но вся «охранная система» посыпалась именно в тот момент, когда Арсений оказался так близко, а Шастун неожиданно понял, действительно понял, что ему нужен этот человек, что вытащит из самой глубокой задницы и поможет с более мелкими проблемами.       — Шаст! — от громкого голоса Арсения где-то над ухом парня бросило сначала в жар, а после в холод; кожа покрылась мурашками. — Ты к полу примёрз, что ли?       — Ага, — на автомате согласился импровизатор, облокачиваясь плечом на ближайшую стену, дабы не свалиться на пол от внезапного головокружения, причиной которого стал то ли резкий запах одеколона, ударивший в мозг, то ли неестественно громкий звон в ушах.       — Антон, — прищурившись, Арсений наклонил голову вбок, заглядывая в немного затуманенные глаза парня. — Оп-па, — констатировал мужчина, дотронувшись ладонью до лба друга.       От жаркого прикосновения мужчины Шастуна снова бросило в холод, и он еле удержался на ногах, хватаясь за руку Попова. Тяжело вздохнув, Арсений покачал головой и, перехватив парня за талию, буквально потащил его в небольшое помещение, именованное кухней, в котором чрезвычайно ярко светила люстра, принуждая импровизатора жмуриться и опускать голову вниз. Усадив Антона на табурет около холодильника, на который парень тотчас облокотился, мужчина несколько долгих минут копался по всем шкафчикам, но так ничего и не найдя, вернулся к гостю и, подняв его голову за подбородок, заставив взглянуть себе в глаза, что-то прошептал, что Антон просто-напросто не услышал. В следующее мгновение горячие губы прильнули ко лбу Шастуна, заставив того вздрогнуть, словно через него пропустили добротную порцию тока.       — У тебя температура, — изрёк мужчина, выдыхая через рот. — У меня нет лекарств, Тох, — присев перед парнем на корточки, Арсений почесал макушку. — Слушай, давай я сейчас в аптеку сгоняю, а ты пока на кровать в комнату переберёшься?       Отчего-то усмехнувшись, парень прямо взглянул на Попова, а после покачал головой, забавно поморщив носик.       — Не дойду, — пожав плечами, Антон прикрыл глаза и, в попытке сдержать кашель, выдавил из себя пару хрипов, которые больше походили на звериный рык, нежели на кашель.       — Знаешь, ты просто… — начал было Арсений, но вовремя остановился, покачал головой и вновь взглянул на бледного парня.       Молча поднявшись на ноги, мужчина протянул Антону руку, и когда тот за неё схватился, резко потянул парня на себя, заставляя его встать. Не сумев устоять, импровизатор навалился на мужчину и, сомкнув руки у него за спиной, что-то шепнул прямо в ухо, опаляя обжигающим дыханием кожу и утыкаясь носом в шею. Казалось, что за несколько минут Шастун растерял все жизненные силы, решив всецело довериться Арсению. Кое-как подхватив ноги парня, Попов поднял его и, ощутив по-прежнему обжигающее дыхание у себя на шее, уверенно направился прочь из кухни и зачем-то выключил в ней свет. Шастун казался удивительно лёгким для своего роста, и Арсений невольно поймал себя на мысли, что парня неплохо было бы немного откормить, иначе он когда-нибудь точно проткнёт мужчину в «Красной комнате» своими острыми локтями или торчащими рёбрами.       Даже не подумав включить свет, Попов осторожно положил больного на кровать и уже собирался сказать, что скоро вернётся, как Антон негромко усмехнулся и сомкнул пальцы на затылке мужчины, не желая отпускать. Смотря на Арсения из-под полузакрытых век, парень улыбнулся и медленно потянул того на себя, заставив импровизатора упасть на него сверху.       — Совсем перегрелся? — шепотом спросил Арсений, продолжая лежать на парне и смотреть ему прямо в глаза.       — У меня температура, сам же сказал, — Антон, подавив кашель, вновь улыбнулся и выдохнул через рот, в который раз за эту ночь опаляя кожу мужчины.       Казалось, время на несколько мгновений остановилось и не существовало ничего, кроме этих зелёных глаз, которые вызывали в мужчине калейдоскоп мощных, неудержимых чувств, что выплёскивались через край, заводя какие-то механизмы в организме, заставляя сердце стучать быстрее. Тихое дыхание наполняло небольшую комнатку, затмевая все остальные звуки и сводя с ума её обитателей. Сердце Антона громко стучало в груди, грозя переломать все рёбра, пульс бил в виски, закладывал уши. Парень разомкнул пальцы и медленно провёл ими по загривку Арсения, поднимаясь выше и зарываясь в жёсткие волосы. Его разум окончательно затуманили поднимающаяся температура и необъяснимое желание, разрастающееся с каждой секундой внутри, сжигающее каждую клеточку тела. Для него сейчас не существовало ничего важного, кроме горячего тела, пьянящего запаха одеколона и желанных объятий. Арсений, не выдержав столь сильного напора, облизнул пересохшие губы и резко подался вперёд, накрывая потрескавшиеся губы Шастуна своими, засасывая нижнюю, немного прикусывая и ощущая еле слышимый вкус крови. Антон совсем тихо простонал в губы Арсения и немного изогнулся, заставив Попова опереться на колени и выпрямиться. Заглядывая в глаза Шастуну, которые казались необъятными просторами космоса, Арсений улыбался.       — Арс, — дрожащим голосом. — Это… Чёрт подери… Неправильно… — последние капли здравого смысла давали о себе знать.       Арсений, не ответив, выдохнул в губы и, поудобнее разместив центр тяжести в ногах, которые находились по бокам от живота парня, медленно провёл пальцем по его виску, нежно спускаясь ниже и прикладывая его к губам Антона, заставляя его замолчать. Все слова, какими бы здравыми они не казались, на данный момент были лишь пылью. Выдержав недолгий зрительный контакт, мужчина облизнул губы, измазанные в крови Шастуна, и, улыбнувшись, стремительно стянул с себя свободную майку, совершенно не задумываясь о том, куда она могла попасть. Антон, резко метнув взгляд на обнажённый торс мужчины, сглотнул накопившуюся слюну, мысленно вырисовывая на загорелой коже причудливые узоры. Парень чувствовал что-то запредельно неправильное, что отдавалось электрическими разрядами по всему телу и оседало тяжестью в паху. Почувствовав мощный электрический разряд в мозг, Антон окончательно простился со всеми мыслями и резко потянул мужчину к себе, припадая губами к нежной коже на шее, чуть прикусывая, медленно спускаясь ниже, оставляя мокрую дорожку от поцелуев. Медленно водя пальцами по спине, он осторожно зацеловывал каждый миллиметр кожи, теряя голову от ощущения полного обладания любимым телом.       Попов глухо простонал, когда парень грубо прикусил ключицу, а его пальцы задержались на лопатках, надавливая на какие-то участки, эрогенные зоны, заставляя кожу мужчины покрываться мурашками. Волны возбуждения, словно языки пламени, накрывали парней с головой, раз за разом создавая ощущения, что их тела горят, плавятся от огненных прикосновений друг друга. Перевалив вес тела на одну ногу, Арсений медленно подался вбок, переворачиваясь на спину, оказываясь снизу, заставляя Антона на несколько мгновений отпрянуть от него. Улыбнувшись, обнажая белые зубы, Арсений потянулся к рубашке Шастуна, хватаясь за маленькие пуговки и пытаясь их расстегнуть. Первые три быстро поддались, а четвёртая никак не хотела расстёгиваться, словно была слишком большой для маленького разреза. Ощутив что-то горячее внизу живота, мужчина совсем тихо прошипел, ощущая шаловливые пальцы Антона на своём торсе, что медленно скользили вниз, оставляя после себя горящие дорожки. Подавив стон наслаждения, когда парень медленно оттянул резинку его спортивных штанов, потянув их вниз, задевая возбудившийся член, Арсений грубо дёрнул рубашку в разные стороны, да так, что пуговки полетели в разных направлениях, падая на пол и закатываясь под кровать. Шастун, будучи не против такой импровизации, негромко усмехнулся, резко отпуская резинку штанов, заставив ту ударить мужчину по болезненно ноющей горячей плоти. Издав громкий стон, Арсений посильнее вцепился в края рубашки, довольно дерзко стягивая её с худого тела друга. Скинув ненужную тряпку на пол, Антон вновь наклонился к мужчине и, дразня, лизнул того в губы, а после поцеловал в подбородок, спускаясь ниже и опаляя кожу запредельно горячим дыханием. Попову казалось, что по его телу водят паяльником, прожигая в нём маленькие дырочки.       — Сука, — выдохнув, Арсений зажмурился и невольно откинул голову назад, до предела упираясь затылком в подушку.       Антон, явно радуясь тому, что мужчина, сам того не подозревая, согласился играть по его правилам, совсем негромко усмехнулся и лизнул языком затвердевший сосок Арсения, заставив того вздрогнуть всем телом. Шаловливыми пальцами щупая ребра и невольно царапая кожу кольцами, некоторые из которых уже наполовину соскользнули с пальцев, грозя вот-вот свалиться, закатиться под спину Попова, Антон улыбался. Выдохнув полной грудью, что горела огнём, мужчина вновь простонал, кусая немного припухшие от поцелуев губы. Нежно поцеловав кожу около соска, Шастун царапнул его зубами и, вновь облизнув, проделал то же самое со вторым. Казалось, что воздух в комнате нагрелся до такой степени, что при каждом новом вздохе нос и горло обжигал бушующий огонь, сжигая лёгкие.       — Шаст, — совсем тихо, отчего по телу парня пробежал холодок, на мгновение заставив отстраниться и с испугом взглянуть в глаза мужчине.       Но на смену неожиданному холоду резко вернулся огонь, в очередной раз яркой вспышкой ударяя в мозг, окончательно заставляя возбуждение подняться до точки кипения. Член в штанах Антона резко дёрнулся, упираясь в ширинку, встречаясь с налившейся кровью плотью мужчины через слои материи. Прикрыв глаза, парень жадно втянул носом воздух и, положив ладони на грудь Арсения, начал медленно вести их вниз, добираясь до резинки спортивных штанов и, поддев её, начиная стягивать их вниз, чувствуя, как собственное сердце готовилось выпрыгнуть из груди, а под закрытыми веками забегали разноцветные огоньки. Казалось, что одно неверное движение, и Антон кончит, так и не добравшись до самого главного. Тем временем немного дрожащие руки Попова потянулись к ремню парня и, ловко расстегнув его, справились с пуговкой и замком, а после спустили штаны на ягодицы молодого человека. Шастун испустил истошный стон, когда пальцы друга забрались под тонкую материю боксеров и нежно обхватили уже вставший член. Медленно двигая рукой, мужчина блаженно улыбался, следя за Антоном, что шипел, кусал свои губы, откидывал голову назад, сжимая зубы до боли в челюстях; наслаждался тем, что парень сходит от его прикосновений с ума. «Нечаянно» задев головку, отчего Шастун выгнулся, мужчина вытащил из трусов руку и жадно притянул друга ближе к себе, впиваясь в его окровавленные губы. Металлический вкус смешивался с солоноватым вкусом потных тел, разжигая в парнях ещё большую страсть.       Штаны, некогда бывшие на ягодицах Антона, медленно поползли вниз, спускаясь к коленям, а после стремительно, благодаря стараниям Арсения, оказались на лодыжках. Преград между возбуждёнными членами становилось всё меньше, заставляя ребят действовать быстрее, жарче, отдаваясь друг другу полностью, выплёскивать возбуждение через края. Шастун медленно оторвался от припухших сладких губ и, лизнув мужчину в кончик носа, стремительно начал спускаться вниз, вновь целуя кожу и останавливаясь на впадинке пупка. Подцепив кожу зубами, заставив Попова прошипеть, Антон продолжил спуск вниз. Схватив резинку трусов, он медленно потянул их вниз, попутно продолжая целовать горящую плоть. Добравшись до желанной части тела, парень накрыл первым мокрым поцелуем подрагивающую липкую головку члена, а после начал посасывать, постепенно вбирая возбуждённую плоть в рот, огибая языком набухшие венки. Арсений, ахнув, закрыл глаза и вцепился пальцами в простыню, сгребая её в кулак. Из его груди вырывались тихие стоны, наполняя небольшую спаленку. Сердце в его груди стучало настолько часто и громко, что оглушающий пульс в висках затмевал собой всё, заставляя полностью отдаваться ощущениям. Причмокивая губами, парень медленно двигался вверх, а после вновь полностью вбирал налившуюся кровью плоть в рот.       — Тоша, — громкий стон, сорвавшийся с губ Сени, мелодичной музыкой прозвучал в голове парня.       Облизнув головку члена в последний раз, Антон встретился взглядом с Арсением и не смог сдержать улыбки. Немного эгоистические мысли о том, что этот мужчина, раскрасневшийся, с лихорадочно блестящими глазами, с припухшими яркими губами и растрёпанными волосами, только его и больше ничей. В этот момент Попов был по-настоящему прекрасен. Ни одна гримёрша мира, ни одна из самых лучших камер, никто и ничто не смог бы сделать мужчину настолько великолепным и желанным, как это сделал Шастун.       Слизнув с губ капельку смазки, Антон перевернул мужчину на живот и, подсунув под его бёдра подушку, оглянулся по сторонам, в поисках хоть чего-то, что могло помочь в сложившейся ситуации. Внезапно остановив свой взгляд на тумбочке около кровати, парень схватил с неё маленький белый тюбик с кремом для рук. Выдавив на ладонь остатки, Шастун тщательно размазал холодную жидкость по фалангам пальцев, пристроился сзади и, дождавшись определённого момента, резко ввёл первый палец в узкое колечко мышц, девственное отверстие. От неожиданности Арсений зашипел, изогнулся, а после негромко простонал, чувствуя дискомфорт. Подождав пару мгновений, Антон более осторожно и медленно ввёл второй палец, отчего Попов громко простонал и начал вырываться, пытаясь отдалиться от неприятных ощущений, но Антон вовремя среагировал и свободной рукой схватил мужчину за плечо, сдавливая его и притягивая к себе, заставляя полностью вобрать в себя его пальцы.       — Тихо, Арс, тихо, — прошептал парень охрипшим голосом.       — Давай ты ляжешь… — мужчина вдохнул сквозь сжатые зубы, зажмуриваясь, — а я на тебя, придурок, посмотрю.       — В следующий раз, — усмехнувшись, прошептал Шастун и резко ввёл третий палец.       Попов снова прошипел и изогнулся, но уже не от неприятных ощущений, а от удовольствия, что внезапно захлестнуло его с головой. Шастун, явно удивившись точному попаданию по простате, негромко усмехнулся, продолжая растягивать Арсения. Последний, войдя в раж, пытался насадиться на пальцы, отчаянно желая большего. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем Антон вытащил пальцы и услышал разочарованный вздох.       — Ты издеваешься? — тихий рык, от которого Антона в очередной раз накрыла волна возбуждения.       — Потерпи немного, — прошептал Шастун, прикусывая нижнюю губу.       Шлёпнув друга по одной из ягодиц, словно предупреждая, Антон сжал бёдра мужчины и приставил налившийся кровью член к его колечку, а после плавно толкнулся внутрь, приоткрывая рот и закатывая глаза. Арсений вскрикнул, а после прошипел, сжимая зубами край подушки. Антон, осознав, что Арсений плотно обхватил его внутри, обжигая теплом, начал медленно толкаться, склонился немного вниз, начиная вылизывать чужую шею, чувствуя горький вкус парфюма. Постепенно наращивая темп, Шастун всё сильнее и властнее сдавливал бёдра Попова, удерживая желанное тело. Вскоре Арсений отпустил подушку и, больше не стараясь сдерживаться, громко стонал от наслаждения и страсти, разливавшимся по венам. Под закрытыми веками, в темноте, разгорались мелкими осколками яркие звёзды, походя на бенгальские огоньки. Рука Шастуна по-хозяйски надрачивала его член, всё чаще сбиваясь в ритме. Парень двигался как заведённый, совершенно не соображая и выхватывая из реальности лишь мокрые звуки шлепков о ягодицы.       Когда в висках стало совсем горячо, а в ушах зашумело, Арсений издал последний сладостный стон и кончил, изливаясь на простыни. Антон, толкнувшись ещё пару раз, излился внутрь мужчины, расслабляясь и выходя из подрагивающего тела. Обхватив Попова за талию, Шастун рухнул на кровать, притягивая Арсения ближе к себе и нежно чмокая в приоткрытые губы, а после утыкаясь носом в его шею. Тяжёлое дыхание вкупе с хрипами наполняло комнатку, а на душе у обоих было умиротворение от близости любимого человека.       — В следующий раз я сверху, — выдохнул Арсений, прикрывая глаза.       Под веками всё ещё продолжали мерцать осколки звёзд.       — А это «Красная комната» решит, — совсем охрипшим голосом произнёс Шастун, втягивая носом запах любимого человека.       Вскоре тяжёлые вздохи стихли, а тихое сопение наполнило комнату.

***

      Арсений медленно разомкнул веки и, подняв голову с чужого плеча, осторожно присел на край кровати, проводя рукой по волосам и пытаясь найти свои трусы. Наконец-то обнаружив их на тумбочке около кровати, мужчина медленно натянул их на себя и поднялся, сдерживая шипение. Задница болела, а ноги еле двигались. Попов, ощущая лёгкую дрожь в коленях, улыбнулся и посмотрел на спящего парня, который, прикрывшись одеялом, сопел, уткнувшись носом между двух подушек.       Арсений перестал понимать, в какой именно момент в его хитроумном плане главным стал Антон, к чёртовой матери посылая все правила мужчины. Неожиданно парень кашлянул и, посильнее укутавшись в одеяло, шмыгнул носом. Посмотрев на больного, Попов медленно направился на кухню, но по-прежнему не найдя там ничего стоящего, что могло бы пригодиться, шмыгнул носом и залпом выпил остывший чай, что стоял на столе. Сглотнув, мужчина почувствовал лёгкую боль в горле и, поморщившись, кашлянул.       Благодаря стараниям Шастуна он заболел, но вовсе не жалел об этом. Это была приятная болезнь, что затуманивала разум и дарила приятные ощущения. Арсений впервые в жизни подумал о правдивости бабочек в животе, которые одним своим взмахом крыла даруют счастье и чувство полёта.       Посмотрев в окно, за которым крупные снежные хлопья медленно кружились, засыпая всё вокруг, Арсений вышел из кухни и направился в прихожую. Чуть не споткнувшись о ботинки Шастуна, Попов расстегнул внутренний карман своей куртки и вытащил небольшую связку, состоявшую из двух ключей. Несколько секунд посмотрев на них, мужчина аккуратно положил «потерянную» вещь во внутренний карман куртки друга.       Даже если, найдя ключи, Антон захочет перебраться обратно к себе, Арсений его просто-напросто не пустит, запрёт двери и, если будет нужно, свяжет самого Шастуна. Мужчина понял это в тот самый момент, когда впервые попробовал на вкус мягкие губы парня.       — И как ты это объяснишь? — позади послышался хриплый, почти неслышный голос Шастуна, отчего мужчина вздрогнул, чуть не содрав собственную куртку с вешалки.       — Случайность, — голос Арсения предательски дрогнул, заставив Антона негромко усмехнуться.       — Меняй, Арс.       — Хорошо, — обернувшись к парню, мужчина встретился с зелёными глазами в нескольких сантиметрах от себя и нервно сглотнул. — Я специально спёр у тебя из кармана ключи, прекрасно зная, что ты попросишься переночевать у меня, ведь другие…       — Других вариантов и не было, — перебил парень, кашляя в кулак.       — Только не уходи, — прошептал мужчина, стыдливо опуская глаза вниз.       Антон лишь усмехнулся, понимая, что крыша окончательно уехала не только у него. Прикусив нижнюю губу, парень улыбнулся и провёл пальцами по запястью Арсения, после чего переплёл их пальцы и крепко сжал руку любимого человека.       — И не думал, — прошептав, Антон прильнул к губам Арсения, вовлекая его в страстный поцелуй.       Иногда потерянные вещи могут указать истинный путь домой, к сердцу любящего человека.