She felt shame

      Сион испытывала стыд.       Сион Линдер была странным человеком, если существо вроде неё вообще можно было назвать человеком. Проданная в раннем детстве родителями в лабораторию, она не питала особой любви к людям и не верила в какие-либо узы. С трудом вырвавшаяся из оков медиков, Сион слабо испытывала какие-либо чувства и ещё хуже обстояли дела с объяснением того, что она иногда ощущала.       Но сейчас душу Сион сжигал стыд. Вероятно, именно так она назвала бы это чувство, разбирайся в хитросплетениях собственной души хотя бы на каплю так хорошо, как читала других.       Белые бинты, покрывающие тренированное тело, вызывали из памяти смутные обрывки событий, произошедших вчера.       Её снова снесло с катушек.       Психопатка, способная во время приступов рвать металл голыми руками. Именно такие слухи о Сион ходили. Не то чтобы они были так уж далеки от истины, но и чем-то полностью правдивым и соответствующим реальности не являлись. Но во время приступа ей удалось сломать Виктору несколько рёбер, прежде чем парень сумел скрутить Сион и удержать её под водой до полной потери сознания. Часть ран же, полученных в схватке с Сион, по словам Миары, пришлось зашивать полчаса.       Виктор ни слова не сказал из-за произошедшего.       А Сион, обычно равнодушная к другим людям и повреждениями, получаемым ими из-за неё, весь день испытывала тревогу и стыд. Её необъяснимо тянуло к Виктору Шнайдеру.       Сион, не мигая смотрела на бинты, покрывающие грудь и правую руку парня.       Сион испытывала стыд.       Виктор никогда не смотрел на неё как на чудовище. Никогда не сомневался в её способностях. Никогда не спрашивал, зачем она в команде. Никогда не… говорил с ней. Как будто чувствовал, что ей неуютно вне дома. Страшно вне стен, ставших её защитой от мира, который Сион знала лишь жестоким и беспощадным к малейшим слабостям.       И вот сейчас этот человек, который, пожалуй, единственный не раздражал Сион, сидел в бинтах, большими глотками пил минералку и даже не думал высказывать что-либо. «Лучше бы кричал. Лучше бы обвинял. Лучше бы… убил», - мелькали мысли в голове Сион.       - Я могла тебя убить, - произносит она как всегда отрывисто.       - Ты могла меня убить, я мог убить тебя. Квиты, - такой же простой ответ.       Девушка стояла и смотрела на бинты. Мысли стремительно проносились в голове, не останавливаясь и на долю секунды. Слова растворялись вслед за мыслями. Зачем Сион пришла, она и сама не знала. Непонятные ощущения вместо привычной пустоты?       - Будешь? – Простая, но совершенно неожиданная фраза и рука Виктора, протягивающая бутылку воды.       Сион медленно кивнула и протянула руку, чтобы взять минералку. Случайно коснулась пальцев Виктора. Они горячие, не то что вечно ледяные руки девушки. Приятное тепло заставляет Сион задержать ладони чуть дольше, чем положено. Бутылка падает на землю, а горячие пальцы в мгновение оказываются на запястье девушки. Рывок и Сион, теряя равновесие, падает прямо на Виктора.       Уткнувшись носом в бинты, которые до этого разглядывала, она чувствует тонкий запах крови из ран, которые будут заживать ещё очень долго, ощущает тепло чужого тела и рук. И что-то обрывается внутри. Слёзы прочерчивают дорожки на щеках. Тело содрогается от беззвучных рыданий. Чтобы просить прощения, нужна свобода, но слёзы и эмоции, вызвавшие их, говорят о человечности Сион. О том, что она ещё не избавилась от всех своих цепей, но оковы уже дали трещину.       Это было первое проявление эмоций с того самого момента, когда родители вырвали свои пальцы из маленьких ладошек девочки, отдавая её незнакомым врачам и навсегда исчезая из жизни Сион. Впервые эмоции, отличные от насмешливой маски придурковатости, пробили брешь в ледяной корке вечного контроля. Слёзы, которые Сион не могла и не хотела останавливать.       И за это Сион испытывала стыд.